Читать книгу Свидетель по делу о шабаше - Татьяна Разумова - Страница 6

Тридцать первый день.

Колокол отгудел. Разъяснивается. За воротами красного дома розовощёкие мальчики метут с крылец снег.

Первый арест по завершении срока Милосердия. И кого? Неужели Хильды Синей Ленты? Кузнец Симон говорит, что их собрали идти за Хильдой. Он-то должен знать – он-то к отроку-епископу вхож.

В красном доме наверху ещё заперты ставни. Братья-доминиканцы припозднились выдвигаться в Беранжье. Впрочем, дело им недолгое – пара часов ходу от ворот города. В ожидании инквизиторов греется возле костра стража с большими ножами и пиками. Это гонец от брата Фомы созвал кузнеца Симона, кузнеца Матье и других добрых горожан во двор.

Тощий, как жердь, ткач Гуго Головешка суетился, перебегал с места на место, прячась от дыма, щиплющего глаз. А кузнец Матье всё подначивал приятеля присказками о том, как признаёт дым Гуго, как ходит дым за ткачом по пятам. Отступив от костра на безопасную дистанцию, Гуго опирался о коротковатую ему пику и принимался стонать о том, как-то встретит барон стражников инквизиции, как не обрадуется, когда станут они увозить от него повитуху. Ткач не верил, что барона в Беранжье нет.

Плотный, как карп из илистых заводей, стеклодув Жильбер ёжился, топтался по снегу, подтаявшему подле пламени. Мял рукой непривычные ножны. Он переживал, как напугают они своей ватагой Хильду, как опечалят баронессу. Да ни за что ни про что! Мало ли говорят, что живот у её милости хорошо зарастает. Всё ж, гляди, как из мёртвой дитя вырезали. И сорока дней не прошло.

Кузнец Матье Волоок и кузнец Симон Чернота – молодой да старый – присели на корточки и шевелили прутьями угли. Матье, утомившись поддразнивать Гуго, тихо рассказывал Симону, как приносил он брату Фоме подвески в виде волчьих клыков. А доминиканец заезжий не внял поначалу, что кузнец со своим амулетом на щедрых заказчиков расстаётся. Думал монах, будто бы вещи эти храму в дар. Даже брата Лотаря позвал, чтобы вместе с ним решить, где их можно пристроить. Ещё расспрашивать принялся, сможет ли Матье намастерить ему таких же поделок – красивых и грозных.

Симон хихикал над рассказом в холщовую рукавицу. Жильбер вздыхал, поглядывая на запертые ставни второго этажа. Гуго подбирался к костру поближе, наклонялся, прислушивался к разговору и быстренько отбегал от дыма. Один только каменщик Ферри, не стыдясь своей суеверности, в голос причитал о том, какой это плохой знак, что первой инквизиторы обвинили Хильду Синюю Ленту.