Читать книгу Моя княгиня - Татьяна Романова - Страница 5

Зимний день плавно переходил в сумерки, даже не начавшись, серая мгла застилала небо, крупные хлопья, медленно кружась, падали на землю за окном зимнего сада. Обычно Катя любила наблюдать за падающим снегом сквозь зеленые листья тропических растений, стоящих в кадках и горшках вдоль огромных французских окон – это всегда давало особое ощущение уюта и покоя, но теперь ей казалось, что снег закрывает холодным сверкающим саваном ее душу. Горе, полгода назад поселившееся в ее душе, давно перешло в отчаяние. И теперь Кате казалось, что на месте души у нее черный тяжелый ком, ей хотелось только одного: заснуть и не проснуться, чтобы во сне господь забрал ее к самым любимым людям: матушке, брату и сестре, а батюшка догонит их совсем скоро.

Еще полгода назад семья графов Бельских была не только одной из самых богатых и уважаемых российских дворянских семей, но и одной из самых счастливых. Огромное имение из семи сел и деревень, процветающее под умелым управлением графа Павла Петровича, большое приданое, принесенное ему его любимой молодой женой Натальей Сергеевной, в девичестве графиней Паниной, состоящее из двух имений и трех доходных домов в Санкт-Петербурге, заботливо сохраненное и приумноженное графом, сделали семью очень богатой. Это богатство, а также знатность рода и красивая внешность делали детей счастливой четы – двадцатичетырехлетнего сына Михаила и восемнадцатилетнюю дочь Ольгу завидными партиями в светском сезоне 1811 года. Младшая дочь Бельских, семнадцатилетняя Екатерина, в силу возраста еще не выезжала, но матушка, не желая расставаться со своей любимицей, взяла ее с собой в Санкт-Петербург, куда она привезла старшую дочь Ольгу и где служил в гвардейском кавалергардском полку ее единственный сын Михаил.

В начале января Наталья Сергеевна с дочерьми приехала в столицу. Как всегда во время своих приездов в Санкт-Петербург, они остановились в квартире, занимающей весь первый этаж большого дома на набережной Мойки, одного из трех домов, полученных Натальей Сергеевной в приданое. В квартире постоянно жил Михаил Бельский, и графиня, проходя через анфиладу комнат, с сожалением заметила следы армейских пирушек на коврах и мебели. Она собиралась вечером поговорить с Мишенькой о том, что пора остепениться, выйти в отставку и завести семью.

Родители хотели в этом сезоне найти жениха Ольге и невесту Михаилу. Сестры Бельские с замиранием сердца ждали первых приглашений, визитов, балов, поездок в театр. Перед отъездом специально нанятая французская портниха мадам Леже сшила им новые платья: уже выезжавшей Ольге – роскошные, сшитые по последней моде, а Кате, которая должна была присутствовать только на домашних вечерах и приемах, даваемых матерью, из более скромных тканей. Графиня Наталья Сергеевна твердо решила, что ее дочери должны затмить своей красотой всех невест Санкт-Петербурга. Она привезла с собой все фамильные драгоценности, большую сумму денег, два сундука с отрезами тканей и мадам Леже, чтобы воплотить в жизнь последние веяния французской моды, подсмотренные дамами в столице.

Михаил, радостно встретивший матушку и сестер, наотрез отказался разговаривать о женитьбе и уходе со службы. Он расцеловал графиню, предложил ей заняться судьбой девушек, а сам обещал вернуться к этому вопросу лет через пять, резонно заметив, что батюшка женился на матушке в двадцать девять лет, и они живут очень счастливо.

Наталье Сергеевне пришлось смириться, поскольку она узнала от подруг, что всем в Санкт-Петербурге известно: Михаил содержит лучшее сопрано итальянской оперы, гастролирующей в столице, мадемуазель Талли. Уже три месяца он оплачивает ее квартиру на Невском, туалеты и драгоценности. Подруги, печально кивая головами, сочувствовали Наталье Сергеевне, имеющей такого распутного сына. Но при этом каждая выражала желание познакомить Михаила со своей дочерью, которая так прекрасна и невинна, что с ней любой молодой человек забудет о соблазнах порочных оперных див.

Решив, что сейчас она уговаривать сына не будет, Наталья Сергеевна занялась поиском жениха для старшей дочери, имея в уме, что и младшую нужно показать «в узком кругу», чтобы в этом году наметить подходящую партию, а на следующий год уже выдать дочку замуж.

Обе сестры Бельские были очень красивы. Ольга, брюнетка с классически правильными чертами лица и большими темными глазами, была высокой и стройной, фигура ее уже сформировалась и привлекала взгляды мужчин пышной грудью и округлыми бедрами. У Кати, находящейся в том нежном возрасте, когда юная девушка превращается из бутона в розу, уже высокой, но тоненькой, было овальное лицо, как у мадонн Рафаэля, с высокими скулами, изящным прямым носом и ртом совершенной формы. Густые каштановые волосы, никогда не знавшие ножниц, были заплетены в толстую косу, доходящую до колен. Огромные серо-голубые глаза, совсем светлые в пушистых черных ресницах, смотрели на мир весело и задорно. А медленная улыбка, появляясь на губах, зажигала золотые искорки в ее глазах и делала эту юную девушку просто неотразимой.

Отец объявил, что дает дочерям в приданое по сто тысяч золотом, поэтому Наталья Сергеевна предвкушала триумф своих красавиц в этом и следующем светских сезонах. Выдав дочерей замуж, она собиралась заняться женитьбой сына.

Сезон захватил графинь Бельских: визиты, балы, рауты, загородные праздники следовали один за другим. Мадам Леже сшила еще десять платьев для Ольги, чтобы никто не сказал, что молодая графиня Бельская дважды за месяц надела одно и то же платье. Усилия Натальи Сергеевны увенчались успехом – за Ольгой ухаживали два десятка кавалеров. Обсудив с дочерью ее выбор, мать согласилась, что самая подходящая кандидатура в женихи – красавец князь Андрей Шаховский, он был единственным наследником богатой и знатной семьи. Князь серьезно ухаживал за Ольгой, приезжал каждый день, сопровождал ее на приемы, и вся семья со дня на день ожидала от него предложения руки и сердца.

Это счастливое время закончилось ровно через пять месяцев после приезда Бельских в Санкт-Петербург. Утром пятнадцатого июня в квартиру на набережной Мойки приехал офицер от губернатора столицы и попросил встречи с Натальей Сергеевной. Тотчас приглашенный войти, он сообщил графине ужасное известие, что сегодня ночью в квартире своей любовницы мадемуазель Талли на Невском проспекте застрелен ее сын граф Михаил Павлович Бельский, его любовница была застрелена вместе с ним. Поскольку из квартиры было вынесено все ценное, полиция подозревала, что это было ограбление, и собиралась искать преступников.

Услышав это сообщение, графиня страшно закричала и потеряла сознание. На ее крик прибежали дочери, горничные, мадам Леже и начали хлопотать вокруг нее. Офицер, принесший страшную весть, тихо откланялся и поспешил покинуть осиротевший дом.

Никаких преступников полиция так и не нашла, а несчастные Бельские с телом Михаила Павловича отправились домой, чтобы предать его земле в родном имении рядом с могилами предков.

Бедная графиня так и не смогла оправиться от ужасной потери. Она заперлась в своей спальне, отказывалась видеть родных, даже ее любимица Катя только изредка могла попасть в комнату матери. Исключение составляла только мадам Леже – по ее словам, потерявшая два года назад во Франции единственную взрослую дочь и как никто понимавшая несчастную мать.

Графиня, сидя перед портретом сына, часами плакала, рассказывая француженке о своем Мишеньке. Она не хотела ничего есть, поэтому становилась все слабее и слабее. Кода через два месяца граф попробовал вмешаться, было уже поздно, его жена так ослабела, что находилась почти все время в полуобморочном состоянии. Дочери пробовали кормить ее через силу, но графиня впала в забытье и через неделю тихо скончалась, не приходя в сознание.

Этот удар окончательно подточил здоровье графа Павла Петровича, сердце его отказало, и он слег, понимая, что больше не встанет с этой постели. Дочери его попеременно дежурили около отца, пытаясь подбодрить его, настроить на выздоровление. Понимая, что род его угасает, а дочери останутся в этой жизни с неустроенной судьбой, граф хотел обвенчать Ольгу с женихом, выбранным покойной матушкой. Но родственники в Санкт-Петербурге, которых попросили связаться с семьей жениха, написали, что его родители после происшедших ужасных событий не хотели бы искать жену своему наследнику в семье Бельских и, поскольку их сын не сделал официального предложения графине Ольге, считали себя свободными от всех обязательств.

Предательство жениха поразило Ольгу в самое сердце. Она побледнела и похудела так, что в ней невозможно было узнать гордую красавицу, еще три месяца назад танцевавшую на балах в столице. Она начала часто посещать женский монастырь, находящийся в пятнадцати верстах от Бельцев, выстаивала там все службы и часто оставалась в нем на несколько дней.

Все заботы об отце легли на плечи Кати. Она теперь целыми днями просиживала у постели графа, читала ему, поила чаем, давала лекарства, вспоминала милые времена своего детства, матушку и Мишу. Они оба плакали и не стыдились своих слез. Через два месяца Павлу Петровичу стало легче, он начал подниматься с постели и с помощью дочери ходить сначала по комнате, а потом и по дому.

Однажды он попросил Катю отвести его в кабинет и продиктовал ей письмо к государю-императору, где просил милости: найти жениха его старшей дочери и передать титул графа Бельского после его смерти по женской линии. Отправив письмо, он попросил пригласить соседей, отца и сына из соседнего имения, в их присутствии продиктовал завещание, по которому имение Бельцы вместе с титулом отходило мужу старшей дочери, а остальное имущество делилось пополам и передавалось его дочерям после его смерти без всяких условий. Соседи заверили завещание графа своими подписями, и бумагу тут же переправили в канцелярию генерал-губернатора с отметкой «вскрыть после кончины графа Павла Петровича Бельского».

Исполнив свой долг, граф ждал ответа на свое прошение от государя. В начале декабря фельдъегерь привез ему царский указ, что титул графа Бельского после смерти Павла Петровича предается по женской линии мужу старшей из замужних на момент смерти отца дочерей. В письме, приложенном к указу, император сообщал, что он выберет достойного жениха для графини Бельской и это будет обеспеченный собственным состоянием молодой человек, по благородству рода не уступающий невесте. О принятом решении должен был сообщить сам жених по прибытии в Бельцы не позднее Рождества.

Успокоенный Павел Петрович уже чувствовал себя гораздо лучше, его расстраивало только полное безразличие Ольги к предстоящему браку с женихом, выбранным императором. Она не расставалась с молитвословом, оживала только на службе в церкви, построенной в центральном селе имения, или в монастыре, куда она теперь ездила почти каждый день.

– Дочка, прошу тебя, подумай о нас с Катей, – просил ее граф, – я болен, могу умереть в любой момент, Катя совсем молода. Вам нужна защита после моей смерти. Прошу тебя, будь добра с молодым человеком, выбранным государем.

– Хорошо, батюшка, – не поднимая глаз, кивала Ольга, – на все воля Божья, если господь захочет, ваше желание исполнится.

Граф смотрел на свою старшую дочь, понимая, что эта иссохшая бледная монашка в простом черном платье, с головой, повязанной длинным черным шарфом, скорее всего, испугает и оттолкнет жениха. Но дело было сделано, оставалось положиться на волю Божью и ждать приезда молодого человека.

Через неделю после получения указа и письма императора, по-прежнему не было никаких известий от выбранного жениха. Рано утром двенадцатого декабря Ольга собралась ехать в монастырь. Отец попросил ее отвезти матери-игумении письмо. В письме граф рассказывал о сложившейся ситуации и просил помочь ему уговорить Ольгу не отталкивать жениха, выбранного императором. Ольга взяла письмо и обещала отцу передать его.

К вечеру во двор графского дома въехали монастырские сани, из них вылезла закутанная в черное покрывало мать-игумения. Она сообщила графу Павлу Петровичу ужасную весть. При подъезде к монастырю что-то произошло с лошадью, запряженной в сани графини Ольги. По словам кучера, которого крестьяне подобрали на дороге и принесли в монастырь, лошадь вдруг как будто взбесилась, она стала на дыбы, из ее рта пошла белая пена, она начала биться в конвульсиях, а потом стремительно рванулась вперед, перевернув сани. Санями кучеру сломало обе ноги, а Ольгу Павловну, пристегнутую медвежьей полостью к перевернутым саням, взбесившаяся лошадь протащила еще вперед по дороге, пока сама не упала и не сдохла. Когда сбежавшиеся на крики несчастного кучера крестьяне перевернули сани, графиня была мертва.

– Мы положили ее в главном храме монастыря, и сейчас сестры служат по ней заупокойную службу, – сказала мать-игумения, – я знаю, что она очень хотела уйти в монастырь, только долг перед семьей не позволял ей сделать это. Решать вам, но мне кажется, что она была бы счастлива лежать в приделе нашего храма.

Страшная весть сразила графа, удар парализовал его. Слуги отнесли его в спальню, через час он потерял сознание и приходил в себя только на короткое время, в основном находясь в забытьи.

Ольгу похоронили в монастыре. Катя от имени отца дала свое согласие на это, зная, что сестра действительно хотела уйти в монастырь, и только боясь за слабое здоровье отца, не решилась сказать ему о своем единственном желании. Все время девушка теперь проводила у постели графа. Она попросила отца Иоанна, священника церкви, расположенной между главным домом и Дубовкой, служить службы во здравие батюшки, и сама по вечерам ненадолго приезжала в уединенную церковь вознести молитву о спасении и выздоровлении отца.

Через неделю после удара граф Павел Петрович пришел в сознание и заговорил с дочерью, сидящей у его постели.

– Девочка моя, я чувствую, что скоро умру, – с трудом выговаривая слова, произнес он, – обещай мне, что когда приедет жених, выбранный императором, ты не скажешь ему, что ты не та невеста, которая ему предназначалась, и выйдешь за него замуж. Я должен уйти к твоей матушке, сестре и брату, спокойным за твое будущее.

Он с надеждой вглядывался слезящимися глазами в лицо дочери. Не в силах отказать ему возможно в последней просьбе, девушка наклонилась к отцу, поцеловала в щетинистую щеку и прошептала ему на ухо то, что он хотел услышать. Глаза графа закрылись, и он опять впал в благословенное забытье.

Час спустя в дверь спальни постучал дворецкий, объявивший, что по поручению императора Александра Павловича приехал светлейший князь Черкасский и хочет видеть графа Павла Петровича Бельского.