Читать книгу Уроки обольщения - Татьяна Серганова - Страница 2

Несмотря на то, что легла я поздно, проснулась, как всегда, рано. Конечно, жутко не хотелось вставать, но на день я запланировала столько дел, что на валяние в постели попросту не оставалось времени.

Для начала я бросилась к своему небольшому чемоданчику, который еще вчера достала из сундука. Извлекла оттуда пачку бумаги, писчие принадлежности, а также десяток конвертов и в одной сорочке уселась за письменный стол, который стоял у большого окна с видом на улицу.

«Редактор меня убьет, я безнадежно опаздываю», – подумала я, вскрывая первый конверт.

«Дорогая Илона, я влюблена в лучшего друга своего брата. Он совершенно не обращает на меня внимания и называет пигалицей. Что мне делать? С надеждой, леди М.»

Да-да-да, именно я была той самой таинственной Илоной, хозяйкой популярнейшей колонки «Советы идеальной аристократки» в столичной газете.

И да, я прекрасно знала, какие слухи ходили об Илоне в последние несколько лет. Одни считали ее бывшей актрисой, которую выгнали из театра. Другие называли обедневшей аристократкой, которая осталась без средств к существованию и таким образом пыталась выжить. Третьи твердили, будто леди Илона – это вообще группа журналистов, которые собрались и вместе пишут свои статейки. Но больше всего меня веселили предположения, что на самом деле я мужчина.

Вот бы они удивились, узнав, что я обыкновенная рыжая девчонка, к тому же несовершеннолетняя. Дочь оскандалившихся господина Сомвея и леди Каролины Колхаун. Простая девушка, которая прежде не бывала в столице, не была представлена ко двору и ни разу не влюблялась. Именно поэтому мой редактор, лорд Ричард Ховард, так старательно скрывал правду.

– Таинственность вызывает интерес и приносит деньги, – говорил он. – Чем меньше читателям известно, чем больше предположений они строят, тем лучше для всех нас.

Вести колонку я стала случайно.

Будучи учителем изящной словесности и литературы, папа собрал прекрасную библиотеку, и я много читала. В последние годы, чтобы прокормить семью, ему приходилось давать на дому уроки этикета, и мы с братом и сестрой невольно впитывали эти знания.

Кроме того, мама рассказывала много занимательных историй о прошлом, о временах, когда она была аристократкой. Меня всегда интересовала жизнь высокородных господ. Нет, я не завидовала им. Просто хотелось узнать, как все устроено в высшем обществе. Мной двигали жажда знаний и исследовательский интерес. А еще в какой-то момент меня начал раздражать тот факт, что не существует свода правил для леди. Просто размытые советы, нечеткие фразы. Я хотела конкретики. А не найдя, решила заняться этим вопросом сама.

Мне едва исполнилось девятнадцать, когда мама случайно нашла мой блокнот с записями и показала отцу. Тот отправил его своему знакомому. Так и появилась колонка «Советы идеальной аристократки», которые вела таинственная леди Илона. Неожиданно они стали популярными. Мне начали присылать письма, просить совета. Правда, тема любви вызывала у меня некоторые трудности. Как я могла дать рекомендации, если сама не влюблялась?

«Дорогая леди М., самое главное, что вам следует сделать – это показать предмету вашей симпатии, что вы больше не та маленькая девочка, которую он знал. Не бегайте за ним, не пытайтесь привлечь внимание. Превратитесь в загадочную, таинственную и потому притягательную особу. Все мужчины любят решать ребусы. Станьте же им».

Я ответила еще на три письма, после чего взялась за ежедневные советы. Сегодняшний выглядел так:

«Подумайте о том, как правильно себя преподнести. Тщательно проработайте образ. Например, сегодня вы яркая, веселая и обаятельная. А завтра холодная и неприступная. Такое поведение интригует мужчину, заставляет его почувствовать себя охотником, которому будет интересно разгадать и добиться вас».

Все это заняло у меня чуть больше часа. Покончив с делами, я сложила принадлежности обратно в чемоданчик, а готовые бумаги запаковала в конверт, который собиралась взять с собой. После чего поспешила привести в себя в порядок.

Процесс это был сложный и совершенно безнадежный.

Я никогда не считала себя красавицей. Еще бы, с такой бледной кожей и волосами кошмарного рыжего цвета! К тому же пряди значительно отличались оттенком: одни отливали яркой медью, другие бронзой, а третьи темным золотом. Мой нос был чуть вздернут, а глаза тоже рыжие, пусть мама и называла их янтарными. Фигурой я тоже не могла похвастаться: плоская грудь, узкая талия и невыразительные бедра. Просто доска на длинных ножках, без слез не взглянешь.

Возможно, с помощью нарядов и можно было исправить мой внешний вид, но лишними средствами на одежду мы не располагали. Отец специально открыл такой счет в банке, к которому никто не имел доступа до достижения мною совершеннолетия. «Это только твои деньги. И ты должна потратить их с умом. А лучше накопить», – говорил он. Поэтому одевалась я в основном в серое и черное, без рюш и кружев, а также не носила украшений. Лишь воротник под самое горло и узкие манжеты. А сейчас об ярких нарядах и подавно не могло идти речи, поскольку мы пребывали в трауре.

Нацепив на голову черную шляпку и захватив ридикюль с бумагами, я спустилась вниз.

– Доброе утро, госпожа Сомвей, – замогильным голосом произнес дворецкий, появившись словно из ниоткуда и жутко меня напугав.

– Доброе утро, Рэдклиф, – нервно ответила я, хватаясь на сердце.

– Вы куда-то собрались?

– Да. У меня дела.

– Граф просил не уходить без его разрешения, – сообщил дворецкий, но попыток остановить меня не предпринимал.

– Передайте графу, что я уже взрослая девочка и сама в состоянии о себе позаботиться. – Я подошла к двери. – Не переживайте, к обеду вернусь.

– А завтрак?

– А я не завтракаю, – улыбнулась я и вышла на улицу.

Хотя бы сегодня погода радовала. Выглянувшее солнце яркими бликами отражалось в лужах на мостовых и играло в каплях на зеленой листве.

До офиса издательства было недалеко. По крайней мере, карта, которую я купила сразу при приезде в столицу, говорила именно об этом, так что я решила пройтись пешком. Тем более, лишних денег у меня не имелось, а просить у опекуна я постеснялась.

Издательский дом выглядел именно так, как я себе и представляла. С поиском главного редактора тоже не возникло проблем. Ричард Ховард обнаружился в своем заваленном многочисленными бумагами кабинете. Он пытался одновременно проверить верстку нового выпуска и изучить документы, которые ему подсовывала на подпись какая-то девушка.

Редактор был высоким худощавым брюнетом с довольно типичной и, на мой вкус, немного скучной внешностью. Если бы не пытливый взгляд темных глаз. Ричард смотрел так, будто мысленно считывал человека, оценивал возможность использовать его в собственных интересах и параллельно выискивал скелеты в пыльных шкафах.

Мои скелеты Ховард знал на «отлично», но все равно я каждый раз слегка вздрагивала, когда он обращал на меня взгляд.

– Прими мои соболезнования, Джослин, – произнес Ричард, крепко пожимая мне руку.

– Спасибо.

– Ты остановилась в гостинице? – присаживаясь за стол, поинтересовался он.

Мы знали друг друга несколько лет, имели общую тайну и своего рода бизнес, поэтому легко могли общаться на «ты».

– Нет, мы поселились у опекуна.

– Опекуна? – Редактор вздрогнул, и на его лице даже промелькнула какая-то эмоция вроде легкой паники. Правда, она довольно быстро исчезла. – Надо же, какое совпадение.

– О чем ты? – не поняла я.

– Не поверишь, но я ведь тоже опекун, – не очень весело пояснил он.

– Правда? – удивилась я, поскольку с трудом могла представить Ричарда Ховарда в роли опекуна.

– Да. Опекунство мне досталось от отца вместе с наследством и этой… феей, – посетовал он. – Я честно ей помогал, оплачивал пансион, каждый месяц выделял суммы на расходы. И что ты думаешь? Она явилась ко мне и сообщила, что хочет забрать деньги. А их там дракон наплакал! А потом вообще огорошила тем, что выходит замуж и ей нужно приданое, платья и прочее.

– И что ты собираешься делать? – с любопытством прищурилась я.

На губах Ричарда заиграла хищная улыбка, отчего вокруг глаз появились мелкие морщинки.

– Я? Потребовал познакомить меня с женихом.

– Что ж, желаю удачи, – тихо рассмеялась я.

– Мне или ей? – уточнил редактор.

– Вам обоим.

– А кто твой несчастный – ох, прости! – опекун?

– Лорд Колхаун.

– Оливер Колхаун? – искренне удивился Ховард. – Надо же.

– Ты его знаешь? – тут же вскинулась я, невольно подаваясь вперед.

– В столице все друг друга знают, – пожал он плечами. – Будь с ним осторожнее, Джослин. Колхаун – потомок русалов, а тебе должно быть известно, какие они любвеобильные.

– Не бойся, – хихикнула я. – Он на меня даже не взглянет. Я уж точно не в его вкусе.

Редактор не стал опровергать мои слова, лишь заметил:

– Но это не помешает тебе самой в него влюбиться.

– Я не собираюсь влюбляться. Сейчас так точно. Я пришла поговорить об издании книги.

– Работа идет полным ходом. Мы учли все твои правки и подготовили финальную верстку. Тебе надо будет ее изучить. Кроме того, я собирался кое-что обсудить с тобой, – проговорил Ричард, вручая мне пачку бумаги.

– И что же?

– Книгу нужно презентовать.

Предложение прозвучало более чем неожиданно.

– Ты хочешь, чтобы я показала свое лицо? – изумилась я.

Отрицательно качнув головой, Ричард откинулся на спинку скрипучего стула и скрестил руки на груди. От его темного взгляда у меня вновь побежали по коже мурашки.

– Твое инкогнито нельзя раскрывать. Наоборот, нужно подогреть интерес к твоей персоне. И показать тебя, и скрыть.

– Это как? – растерялась я.

– Наденем на твое лицо маску, а ауру скроем магически, – с воодушевлением начал рассказывать Ричард, а потом неожиданно запнулся и вновь внимательно уставился на меня. – Только тебе придется немного… измениться, Джослин.

– Что ты имеешь в виду?

Такт и витиеватость точно не входили в список достоинств моего издателя. Ховард всегда говорил правду в глаза, ничуть не беспокоясь о чувствах собеседника.

– Илона – светская львица, утонченная, эффектная, чувственная и желанная. Чтобы подхлестнуть продажи, она должна заинтриговать читателя. А ты, моя дорогая, мышь. Рыжая, но мышь. И это магией не скроешь.

Я даже обижаться не стала. Понимала, что он прав. Я действительно была мышью. Рыжей, скучной и безынтересной. Не было во мне ни легкости, ни воздушности, ни кокетства.