Читать книгу Альманах сезона 2018—2019. Сборник рассказов - Татьяна Сергеевна Князькова - Страница 3

Интернат для детей-сирот всегда привлекал своей таинственной, покрытой легендами историей. То сотрудников меняли, как перчатки. То дети там мутанты, прокаженные, ненужные такие уроды своим родителям. То вся мистика вселенной скопилась именно в этом месте. Призраки пугали до смерти, вампиры выпивали всю кровь из человека, оставляя одну кожаную оболочку, оборотни выли, а потом нападали на людей. Нельзя было не подтвердить это, не опровергнуть. На улицах не встретишь тех, кто живет там, не спросишь. Но сами проживающие в интернате были вполне счастливы.

Здание изрядно побито временем. Это было почти красиво. Внутреннее убранство оставляло желать лучшего. Коридоры, подсобные помещения – такие места требовали ремонта. Однако все имеющиеся деньги ушли на обустройство помещений и спален детей. Все же их благо превыше всего. Да и окружающая природа, кажется, пережила столько поколений, что теперь мудрее любого. От своей мудрой, наполненной воспоминаниями и опытом головы, деревья согнулись, подобно старикам. Обрели серость, как белые пряди в волосах. Почти не зеленели летом, оттого, что зелень – удел молодых.

Мрачную природу всегда украшала погода. Всегда необычная, она дарила приятные сюрпризы. Тот же алый закат или радуга после дождя. А в больших пышных облаках можно было, наверное, утонуть. Может и правда вся мистическая сила сосредоточилась в одном месте?

Несмотря на отстраненность от внешнего мира, дети здесь были куда более радостными, нежели в каком-либо другом интернате. Работницы, как их ласково называли – нянечки, любили всех. Даже самые старшие, самые строгие и придирчивые, все равно, в глубине души, понимали, никто не полюбит ребенка так, как любят они. Это их судьба. Жить здесь, оберегать, быть единой семьей. С репутацией интерната, что давно уже покоится где-то внизу, в подвале, любой здравомыслящий человек не поехал бы сюда взять ребенка на усыновление. Во-первых, глушь, во-вторых, а вдруг дитятко людоед? По тем же причинам, никто и не подкидывал младенцев под двери. Но была ещё одна. Самая важная, по которой интернат приобрел свой статус, как «обитель демонов».

Кейтлин никогда не жаловалась, что жить среди брошенных детей ей плохо. Радости, конечно, в этом тоже мало, однако плюсы и минусы держали баланс. И самым большим, теплым и любимым была она: милая няня, чьи руки были самыми нежными, а голос самым успокаивающим. И даже на пике отчаяния эта женщина, даже девушка, умела справиться с бедой. Между ними были особые отношения.

Аннабел всегда говорила: «Кошмары – лишь плохие сны, которые никогда не сбываются. Они остаются в твоей голове и скоро забываются. Их можно бояться, но нужно бороться с собственным страхом». И Кейтлин ей верила.

Обычно просыпаться было достаточно неприятно. Старшая нянечка трезвонила в колокольчик, пробуждая воспитанников интерната от сна. Вставать нужно было быстро, иначе получишь по мягкому месту. Поднялся – будь добр, застели за собой постель, да так, чтобы не единой складочки не было. Затем умываться.

Как всегда в ванной находилась Аннабел и следила за порядком. Кто-нибудь да обязательно забрызгает соседа. Кейтлин улыбнулась в знак приветствия и няня ответила ей тем же. Девочка включила кран с горячей водой, но тот недовольно заворчал и прыснул, вдруг загудел и напугал.

– Сегодня нет горячей воды. Чистите зубки, а потом подходите ко мне, я налью вам теплой, – произнесла Аннабел. – Когда починяет котельную? – обратилась она уже к старшей няне, что пришла проведать, как дети умываются.

– Скоро уже. С приездом нового директора.

Директор. Сколько Кейтлин себя помнила, был лишь один. Преклонных лет мужчина. Этакий добрый и озорной старичок. Сам ставил спектакли в их маленьком театре. В основном они касались темы добра и зла. Редко кто не хотел участвовать в постановках. Кейтлин любила играть на сцене, но из-за своей робости, ей доставались роли второго плана. Но раз теперь у них другой директор, кто будет придумывать спектакли, кто будет выходить на прогулку вместе с детьми, кто тайно угостит конфеткой?

– Кейтлин? – девочка вздрогнула, когда её окликнули. Все уже заканчивали, а она лишь пасту размазала по рту. – Поживей, пожалуйста, – попросила Аннабел.

Воспитанница быстро закончила с чисткой зубов и вместе со всеми вышла из ванной. Далее предстояло переодеться в форму и пойти завтракать. Холл на первом этаже переходил в столовую, справа был вход в большую библиотеку. На втором этаже было два коридора: левый вел к комнатам детей, а правый к небольшому театральному залу и кабинетам, в которых велись занятия. Третий этаж был для сотрудниц.

За завтраком в столовой шумно и тепло. Каша с джемом, хлебом с маслом и стакан молока. Тарелки опустошались медленно. Но оставались чистыми у всех.

На занятиях Кейтлин сидела со своей подружкой. Рыжая девчонка с косичками по имени Алиса. Задорная и общительная. За партой она постоянно болтала ногами, отчего нередко стол качался, и буквы в тетрадке получались кривыми. Замечаний ей делать было не нужно. Сама переставала, когда замечала неровный почерк. Остальные в классе почти все спокойные. Один мальчик – Карл, постоянно дразнился.

Иногда, Кейтлин замирала на своем месте, задумавшись о всякой ерунде. Взгляд устремлялся в одну точку, а звуки приглушались.

– Да? – воспитанница резко вскочила с места, словно её спросили. Смех разнесся по всему классу. Опять она причина веселья для всех. Глупышка Китти летает в облаках и мечтает о волшебных феях.

– Повнимательней. Это касается всех. Садись, – учительница показала на детей указкой, обращаясь ко всем.

– Конечно, – промямлила девочка и медленно опустилась на стул, вжимаясь в него. Лицо красное до кончиков ушей. И как теперь сидеть дальше? Оторвав глаза от парты, Кейтлин украдкой посмотрела на одноклассников. В этот момент к ней повернулся Карл и провел линейкой по шеи, высунув язык. Краснота сменилась на бледность.

На втором уроке было легче. Рисование давалось Кейтлин гораздо лучше, чем изучение родного языка. Рисунки получались похожие друг на друга. Алый закат, природа и одинокая фигура посередине. Кто это или что, девочка объяснить не могла. Даже, если тема для рисунка была задана учительницей, все равно рисовала по-своему.

Раздался стук в дверь. В кабинет заглянула Аннабел. К ней быстро подошла Хельга – учительница по рисованию, и обменялась парочкой фраз. Ученики зашептались между собой. Няня скрылась из виду, а воспитанникам было сказано о прибывшем директоре и его желании познакомиться со всеми. Аннабел появилась вновь. Только теперь она зашла и не одна. Это был мрачный мужчина, не привлекательный. Пугающий. Он улыбался, и выглядела его улыбка страшно. Директор представился и поздоровался.

– Милые детишки, прошу внимания, – произнес мужчина властным тоном. Он говорил, как рад всех видеть, как рад быть здесь и благодарил за такой теплый прием. – Слышал, что для меня пьесу приготовили. Жду с нетерпением, – обратился он уже к учительницам. – Желаю успехов. Увидимся в вашем театре, – произнес он, продолжая улыбаться.

– До свидания, – хором сказали воспитанники.

– Он так ходит по всем классам? – услышала шепот Хельги Кейтлин.

– Да. Это… странно, – ответила Аннабел.

– Ладно. Все прошло хорошо, – проговорила Хельга. – Ребята, продолжаем. Кому нужно воду поменять?

Аннабел вышла из класса, перед этим подмигнув Кейтлин. Девочка расплылась в радостной улыбке. Настроение её улучшилось. Дрова в топку подбросила и мысль о том, что совсем не долго осталось ждать прогулки и обеда.

На улице воспитанники изучали природоведение. И теория и практика. Препарировать лягушек, конечно нельзя, но разглядывать под микроскопом различные растения и насекомых – пожалуйста. Здесь незаметность Кейтлин весьма была кстати. Девочка ловко ловила разных букашек. От неё ещё ни разу никто не сбежал. Воспитанница любила момент, когда ещё живое насекомое трепыхалось в руках. Будь то бабочка, кузнечик или паучок. Она никого не боялась. Ей нравилось осознавать, что их жизнь зависит только от неё. Раздавив голову бедолаги, Кейтлин бежала к своей группе, чтобы принести добычу. Аннабел осуждала столь жестокий подход. По её мнению лучше быстро избавить существо от страданий, чем тешиться его мучениями. Однажды Кейтлин задушила пойманную белку.

После обеда Кейтлин отправилась с Аннабель в библиотеку, где у них проходили личные занятия по чтению и письму.

В библиотеке, как всегда, было тихо, даже слишком. Не слышно никаких скрипов старенького паркета, никакой мольбы какого-нибудь несчастного стула о пощаде, когда на него садятся. Нет. Было слышно лишь тихое, почти монотонное чтение молодой девушки с невероятным, для подобной атмосферы, мягким голосом. От нее, няни в черном платье, будто бы исходил свет, растекалось тепло. Мелодичные звуки слова Божьего окружавшее слушателя, заставляющее его на несколько секунд прикрыть глаза и уплыть по течению предложений куда-то вдаль мечты и фантазии. По крайней мере, так чудесный голос Аннабел действовал почти на всех.

Кейтлин же не чувствовала трепета, точнее, у неё отсутствовал интерес к Божественному слову, а от того и пропадал весь окутывающий, словно дымкой, эффект. Этот рассказ казался ей неправильным, неподходящим и он просто отталкивался от неё, как капелька масла всплывала в стакане, полном воды. Пока Аннабел «уходила» в Библию, как в спасительный другой мир, Кейтлин рассматривала скромные книжные полки с одобренной воспитателями литературой: сплошь правильной и чистой, такой, которая даже у самого заядлого праведника не вызовет никаких вопросов. Они не предлагали размышлений, не предлагали испытаний, а лишь вкладывали в голову ничем не доказанные догмы и, в случае с Библией, мантру, так обожаемую бесчисленными проповедниками и прихожанами их маленьких, разнузданных церквушек. Как можно следовать чему-то, чего не можешь ни увидеть, ни понять? В голове маленькой Кейтлин это просто не укладывалось.

– И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душою живою, – читала Аннабель, слегка нависнув над тронутой неизбежным дыханием времени, книгой. Она выглядела так умиротворенно, будто бы за последние несколько дней у неё в жизни не происходило вообще ничего подозрительного или волнующего, и никакой новый странный директор вовсе не приезжал. Странички словно говорили прямо с ней и нашептывали на ушко каждую буковку с особой заботой. – И насадил Господь Бог рай в Эдеме на востоке, и поместил там человека, которого создал, – воспитательница краем глаза взглянула на свою ученицу и подметила, что Кейтлин снова потерялась в строчках, растерянно бегая от одной к другой, пытаясь понять, где, как и что читать. Аннабел лишь коротко и мягко улыбнулась, на мгновение, положив тихоне руку на плечо, ободряюще погладив. Для одиннадцати лет читает она хуже некуда, но Аннабел свято верила, что Кейтлин, так ею любимая, просто поздно распустившийся цветок, который ещё порадует всех вокруг своим чарующим запахом и цветением. – Давай, дорогая, вот здесь, девятая строчка, – взяв воспитанницу за руку, няня положила её маленький пальчик на нужное предложение. – И произрастил Господь Бог из земли всякое дерево, приятное на вид и хорошее для пищи, и дерево жизни посреди рая, и дерево познания добра и зла.

Минуты занятия тянулись, как патока, а Кейтлин начинала уставать и терять всякий интерес к этим пожелтевшим страницам. Аннабел почувствовав, что ученица уже порядком утомилась, решила сделать небольшой перерыв и отошла, чтобы поправить легкие, с каким-то диковинным узором, занавески. Взглянула в окно, на оранжевую лужайку перед интернатом, на небесного цвета маленькие качели и небольшую скамеечку с коваными ножками. На раскинувшуюся рядом яблоню, горделиво возвышающуюся среди всего этого увядающего цветочно-кустарникового царства.

Няня приоткрыла окно и вдохнула свежего воздуха из образовавшейся щелочки, позволив легким очиститься от осевшей в них библиотечной пыли. Любовь так и витала повсюду. По крайне мере, так чувствовала Аннабел. Любовь во всем: в заботливо выглаженной одежде учеников, в аккуратно подстриженных кустиках, в подметенных, с особым старанием, дорожках. Как же прекрасно. Тихо, спокойно и хорошо. Ласковые дети, единение с природой, дружное общество нянечек, учительниц, воспитательниц, уборщиков, поваров и других членов слаженной, как швейцарские часы, команды. Для такой красоты не хватает только уроков арфы или лютни – воистину райских инструментов. Подумав, что надобно бы их ввести, Аннабел с легкой душой и чистым сердцем вернулась к своей ученице, мягко погладив её по голове и продолжив чтение.

Скоро предстояло читать самой Кейтлин. Девочка пододвинула к себе заранее приготовленную книгу и приступила к чтению. Сборник сказок. Одна вслух, другую они разбирали, выписывали сложные слова и предложения. И никаких Божьих тем.

На оставшиеся два урока они шли вместе.

Пьесы всегда ставил старый директор. А эту, для нового, пришлось ставить учителям. Изобретать колеса не стали, и выбрали самый любимый среди сотрудников интерната. «Путешествующие зайчата». На стене в холле красовалась черно-белая фотография всех участников пьесы. На переднем плане на стульчиках сидели, конечно, главные актеры. Остальные позади. Семья из семи зайчат гуляют по свету и узнают новый для себя мир. Слов почти учить не надо, лишь повторить. Кейтлин тоже участвовала, в роли девчонки с базара, что продавала крендельки. Маленькая роль и минимум присутствия на сцене нравились воспитаннице. Но сегодня нужно выступить, будто у неё главная роль. Все хотят понравиться директору. Аннабел хорошенько отстирала все костюмы и выгладила их. Сейчас они висели на вешалке, накрытые тканью.

Кейтлин лишь мельком успела заметить зрителей в зале. Кажется, там находились новые лица. Здесь в интернате и кто-то ещё? Очень-очень редко можно было увидеть, как к зданию подъезжала машина, привозящая продукты. И ещё реже почтальона на велосипеде. Они существовали на уровне легенды между детьми. Воспитанницу изрядно нервировала мысль о новых лицах. Выступать для своих гораздо проще, чем перед незнакомцами. Хотя у неё и роли толком нет… Косички девочка расплетала медленно и отстраненно. Ворвавшейся в гримерку Алисе удалось растормошить подругу и поторопить. Для её активности нашли применение. Алиса играла воровку кошельков.