Читать книгу Четыре - Татьяна Сергеевна Кузьмина - Страница 1

Оглавление

Предисловие

Сборник стихов разделён эмоционально на четыре части: молчание, шёпот, крик, вопль. Таким образом можно наблюдать, как из тишины рождается шум, перерождающийся в конце концов в дикий вопль, так как только максимально громкий звук может заглушить фоново раздающиеся голоса. Композиция проводит параллель большому скоплению людей (толпе): сначала все молчат в неловкости, размышляя о своём, затем начинают перешёптываться, пытаясь найти точки соприкосновения друг с другом, затем уже переходят на крик, чтобы быть услышанным обществом, но оно не обращает на это внимания, так как кричит не один человек, а целая масса, после чего наконец следует вопль отчаяния, за которым в свою очередь опять должна следовать оглушающая тишина и молчание. В каждом из разделов расположены именно те стихотворения, чувственная окраска которых близка к заголовку, и лишь первый стих не относится ни к одному из «звуков»; он объединяет все четыре части и выражает их одновременно, представляя общую идею потерянности в вечном «вопле», прорывающемся через всеобщее «молчание» через однотонный крик.

С уважением,

Татьяна


О четырёх измерениях

Гравитационное поле стены и стула исказило пространство,

я хотел бы уйти, но обязан остаться.

Ты, немая стена, здесь меня заперла меж картонно-бетонных панелей;

я не знаю, мил или чужд бесконечно пустынный туннель мне

коридора, что имеет конец с двух сторон,

там тупик заглушает полукрик-полустон.

Это бред или сон?

Рядом стул, у стен серых трёх.

Почему? Весь любое пространство из четырёх

стен иль, как минимум, измерений;

где одно из них время,

по Минковскому если читать.

Что же есть абстракция минут и как её распознать?

Утверждал остроносый Бергсон,

не подвержен алгебре крон

деревьев роста анализ,

потому как у времени нету форм,

а движения суть – синтез мысли, и нет иных правил.

8.01.2019

Молчание


Грохотание

Прерывистый вздох – не доехавший поезд,

Остались на станции, томящейся в тяжести

Глухих сундуков, каблуков, чемоданов,

Люди с лицами бледно-асфальтными, и


Ещё один взгляд – вот холодные рельсы,

Словно чьи-то хребты на земле поразложены

Сшиты железными твёрдыми нитками.

Сложены. Сварены. Избиты и брошены.


Ещё один взгляд – одинокая сумка.

Она потеряла здесь человека.

Бетонно и тупо пространство в минутах

Теряет дыхание свежего ветра.


Ещё один взгляд – дребезжание, грохот.

Вот поезд, не тот, но такой же, как птица,

Летит, приближается к станции шумной.

Вздыхают бледно-асфальтные лица.


И двадцать минут на подумать о поте

И людях, смешавшихся, как пища на блюде.

Последний виток на стекле довыводим.

Прерывистый вздох. Остановка. Выходим.

Август 2021


Мечтательное

Я хотел бы собрать из книжек


Гору-замок


из Ницше, Канта.


Там художник б жил передвижник,


Раздвигал бы от жизни рамки.


По утрам он гулял бы тихо,


Одиноко


один с собою,


Без замашек и без задвижек,


Как окно, выходя на море.


Был бы он пусть один, но счастлив,


Счастлив жизни, земле и небу,


Не любил б алкоголь, не знал курящих


и весной босиком бы ходил по снегу.


Он бы не был печален, мрачен,


В его сердце не жило б злости,


И со смертью, к его причалу


Я приехал забрать бы кости.


17.02.2019


Если решишь…

Если решишь запереться от вируса –


Выбрось Набокова и Маркеса в форточку,


Альбера Камю доставай, чай имбирный и


Не забудь, от лимона отрезать кусочек.


Говорит не Москва, ведь её перекрыли,


Евтушенко безумно б грустил


без толкучки столичной,


Лишь в выси небес кружит змей тёмно-синий


И летит в направлении спальни трамвайной,


Единственный, кто хоть как-то движется


в районе квартальном.


28.03.2020


Петербургское

Я люблю тихий омут вечернего мрака,


Люди будто смирнеют, становятся мягче.


Я люблю, когда ветер в горячую шею


Поцелуем впивается в города чаще.


Я люблю, когда в шарф можно спрятать улыбку,


Когда шапка сознание спрячет от робости.


Я люблю, когда солнце погасло и очерком


Когда Пушкин рисует мостов одинокие горести:


скуку,


холод,


гранит.


Я люблю, когда вёснами плачется лужами


Серый пух облаков, проливается в день


[литра три].


Я люблю, когда дворик убранный и ухоженный,


Я люблю, когда дольше становятся дни.


09.03.2020


Плаксивый месяц

Март расплакался слякотью с нежностью,


Расплескал по земле полосу из промокшей травы,


Никому не пресечь без сапог череду неизбежности,


Как кредит в строгом банке без карт – не закрыть.


Только снег под ногами серой массой несётся,


Шаг замедлил прохожий, упираясь в Неву,


Перекрёсток какой-то, незнакомый и перекошенный,


Шесть минут на попытку переплыть пешеходный по льду.


Одинок? Да; пожалуй. Чему удивляться?


С кем-то был, говорил, а теперь без него.


Бледный дом с грязно-желтою замковой башней


Выпирает бесстыдно фасадом-углом.


До метро по дороге, как будто запомненной,


Потеряв в подворотнях карминный билет,


Этот день в календарь я внесу, чтоб запомнить и


Вернуться сюда через год, может быть, насовсем.


01.03.2020


Тишина из абстракций

По улице мрачной бредя в одиночку,

я потерял уж давно ориентирную точку,

прямую и место опоры вселенной,

великой, а впрочем, едва ли безмерной,

но, к счастью, под силами всех гравитаций

телу едва ли удастся исчезнуть в прострации;

и, космос в который раз поглощая, Гораций

опять назовёт тишиной из абстракций.


8.01.2019


Эта странная Осень

Белый холодный фарфор,


Под тёплою вязаной тканью,


Со вкусом сочувствия, и дождём


смешаются капли чая.


Эта странная Осень


посетила нас


сегодняшним вечером,


Тихо прокралась в прихожую,


Будто никем не замечена,


Неслышно скользнула


Вдоль шкафчиков,


Скрылась за шторою в спальне,


Вздохнула печально и небо


Объяла своими руками.


Печально взглянула на улицу,


На красочно-серые лица


и расписные дома


узорами холода; снится,


быть может, теперь ей Зима,


Подруга забытого детства,


Оставленная навсегда


В том мире далёком для сердца


Белых витых дорог,


Синих небес балдахина,


Юных гонцов-ветров


И горечи апельсина.


Но спит одиноко она,


Оперевшись о сизые окна,


Осень уже никогда


к родным холодам не вернётся,


пусть даже и в них влюблена,


как дождь влюблён


в нежное солнце.


2.01.2019


На биологии

Лучик солнца дремлет на соседней парте,


Обсуждений гул в антресолях тонет,


Замирает шорох записей в тетрадях,


Колыбель речей, старый подоконник.


Телевизор, фикус, тумбочка, кассеты.


И в салатовый стенах, что целует охра,


Обитают сказки словарей-скелетов,


Я смотрю на парту, на свои предметы,


Слеповатый ластик, карандаш-агностик.


На доске забыты имена символик,


На моей ладони дремлет летний луч,


Кто сказал, что осень в сентябре приходит?

Четыре

Подняться наверх