Читать книгу Кукловод и марионетка - Татьяна Сингх - Страница 2

Я кукла. Марионетка. Живу на заброшенном складе в известном столичном театре. Я покрылась слоем пыли, ведь меня забросили в самый дальний угол и забыли. Из всех способностей, которыми я так щедро была наделена когда-то, у меня осталась только одна – я могу говорить. Да-да, такая вот говорящая кукла. Мой хозяин, вернее, кукловод, превратился в горького пьяницу и спит сейчас рядом со мной. Я чувствую запах его перегара, ведь он пьет уже много дней подряд. И еще у меня есть вы – мои невидимые зрители. Ведь я же артистка. Так разрешите же мне выйти на сцену в последний раз и выступить в главной роли. Позвольте мне такую роскошь.

Конечно, так было не всегда. Я не всегда была куклой. Когда-то ещё молодой девчонкой я влюбилась в театр. Наш маленький городишко иногда баловали вниманием заезжие труппы. Я просто заболела театром, сценой. Перед родителями я часто вставала на стул и устраивала выступления: пела, танцевала, рассказывала стихи, смешила всех. Театрального кружка в нашем городе не было, и им ничего не оставалось, как отдать меня на танцы.

Да, танцы – это был единственный шанс попасть в этот мир. Мечта и желание попасть в него были настолько сильны, что превратились в одержимость. Мне всегда нужно было получить первое место. Конечно, это удавалось не всегда. Почему-то поражения меня сильно расстраивали, и я начинала пахать как одержимая, стирая ноги в кровь, и на следующем соревновании я всё же завоевывала победы. У меня не было природной легкости в движениях, поэтому приходилось оттачивать все па с огромным трудом.

Нет, я не была такой уж законченной фанатичкой, озлобленной на весь мир, как можно себе представить. Напротив, я была достаточно веселой и эмоциональной. Потому и в танцах я могла так отдаться во власть музыки, что забывала обо всем на свете и давала себе фору, порой изумляя своих учителей такой отдачей. Я как будто впадала в транс, переставала стесняться и думать о рамках.

Это раскрепощение и отдача танцу и стали моим коньком. Так мне помогла моя природная активность после окончания учебы пройти собеседование и поступить на службу в столичный театр. Пусть на заднем плане, но, главное, – я на сцене. Но на репетициях приходилось сдерживать свой темперамент, роль заднего плана не подразумевала страстного исполнения танца. Мне казалось, что меня вогнали в рамки. Я пыталась к ним приспособиться.

– Это такая игра, и ты должна научиться в неё играть, – часто я говорила сама себе.

Но удовлетворения от работы я не получала. Мне было мало этого. Тогда я еще этого до конца не понимала. Однажды я наткнулась на объявление, висящее на дверях театра, гласящее о том, что театру требуется уборщица. Тогда я приняла решение пойти мыть полы, объясняя это себе тем, что мне не хватало денег, ведь жили мы в общежитии впроголодь.

Но на самом деле в моей молодой головке промелькнула мысль о том, что хоть на какое-то время я буду полновластной хозяйкой сцены. Пусть по ночам, пусть никто не видит, но сцена будет моей. Так я возилась с уборкой и растягивала ее до самой ночи. Я ждала, пока все уйдут, надевала пуанты, включала музыку и исполняла роль примы театра. Я не играла, я была собой и летала по сцене. В эти моменты я испытывала абсолютное счастье.

Так было и тем роковым вечером. Закрыв за всеми двери и убедившись, что я абсолютно одна, я снова включила музыку, надела пуанты и вышла на сцену. Только я вошла в кураж, как вдруг.

– Браво, браво! – услышала я аплодисменты из зрительного зала, которые приближались ко мне вместе со звуком чьих-то шагов. Я моргала и щурилась от прожекторов, пытаясь разглядеть приближающуюся фигуру. И когда он подошел совсем близко к сцене, я узнала в нем… Боже… нашего режиссера-постановщика! Это был еще вполне молодой мужчина. Говорят, когда-то он был ведущим танцором театра, но из-за травмы ему пришлось уйти со сцены.

– Я забыл в своем кабинете ключи, а вы что тут забыли? – спросил он с ухмылкой.

Он явно был немного навеселе, и его тон совсем не напугал меня. Я молча смотрела на него, не отрывая глаз. Наверное, даже с какой-то дерзостью и вызовом! Он быстро запрыгнул на сцену, подхватил меня, и в этот самый момент мы стали одним целым. Музыка унесла нас, и казалось, что больше никого в мире нет. Все кружилось вокруг, а я видела только его глаза. Казалось, что он совершенно забыл о своей травмированной ноге. А я, будто чувствуя его боль, брала её на себя, интуитивно понимая, где и в какие моменты должна ему помочь. Но музыка закончилась, а вместе с ней и забвение, в котором мы оказались.

Он резко оттолкнул меня от себя. Молча спрыгнул со сцены и, ничего не говоря, ушёл, немного прихрамывая и хлопнув дверью.

На следующий день снова репетиция. При виде его моё сердце начинает бешено колотиться, а он же делает вид, что не замечает меня вовсе. Вечером я сделала уборку быстрее обычного и поскорее ушла домой. Что-то вдруг встало между мной и моим танцем. Или кто-то. Но отдаться процессу так, как я делала до встречи с ним, я пока не могла. Мне нужно было время, чтобы успокоиться и прийти в себя. Так продолжалось какое-то время – репетиции, встречи с ним взглядом, его равнодушие. Я сбита с толку. Совершенно.

– Какого чёрта со мной происходит? – недоумевала и злилась на себя я.

Но ничего не происходило, и я начала успокаиваться. Снова возникла душевная пустота и потянуло на сцену. Я провела свой обряд – репетиции, уборка, и вот ключи от театра снова у меня, и я на сцене. Одна. Больше никто не встанет между мной и моим танцем. Сейчас я богиня и ничто не способно заменить это чувство абсолютного счастья и свободы!

– Не будет же он ключи забывать всё время, – успокоила я сама себя.

Включила музыку, закрыла глаза и только готова была отдаться танцу, как вдруг кто-то подхватил меня сзади.

– Я знал, что ты вернёшься, – шепнул он мне в ухо и понёс меня за собой. Я увидела его глаза и на протяжении всего танца смотрела в них, не отрывая взгляда.

Так мы начали встречаться по ночам на сцене театра. Ему это так же было нужно, как и мне. Не сговариваясь, мы снова оказывались вместе. Днем же только встречались взглядом. Я порой прыскала от смеха, что не один раз вызывало недоумение моих подруг.

Так у нас появилась общая тайна. Мне казалось, что он помолодел, начал светиться изнутри и даже стал прихрамывать меньше, чем раньше. В его походке появилась легкость, а на лице, наконец, исчезла щетина.

Однажды день как-то не задался. Репетиция проходила из рук вон плохо. Игорь был недоволен, к тому же ещё и пришел главный худрук театра, чтобы посмотреть генеральную репетицию.

– Наталья, ты что, не понимаешь, что ты все время на одном и том же месте делаешь ошибку? – не выдержав, в сердцах закричал Игорь на приму.

Она, не выдержав напряжения, заплакала, а он, отодвинув ее с напарником в сторону, молчаливым жестом пригласил меня в центр сцены. Обняв за талию, он притянул к себе. Снова мир исчез и мы растворились в нашем танце.