Читать книгу Паутинные тропы судьбы - Татьяна Солнце - Страница 7

На улице моросил дождь, я словно шла между мирами. Проезжающие мимо машины, проходящие люди были черно-белыми отголосками заднего плана. Огромный мир померк. Я не видела и не слышала ничего вокруг себя. Не помню, как ушла от врача и оказалась дома.

« Знаете, Мама, я вновь умираю…

Почву под ногами не ощущаю.

Скукожась от боли Душа завывает,

О счастье повседневно мечтает.

Рутина проблем меня поглотила,

Не выбраться из сети, что захватила…

В череду мук свою жизнь превратила,

А радости пути ещё не ощутила.

Скажите мне, Мама, где же хранится мой счастья кусок?

Вы о нём не раз говорили,

Я прошла уже столько дорог…

Скажите мне, Мама! Тепла не жалейте,

Согреться мне нужно, не бейте…

Глупа я, видать,

За ошибки платить не перестала…

Душа рвется от мук,

Она страдать устала.»

Слезы матери, шок отца. Слова Кирилла, которые, не долетая до моего мозга, пролетали мимо, растворяясь в пространстве. Антон, которого мне никак не удавалось полностью стереть из своего сердца, не обрадовался новости о моей беременности, предложив мне помощь в её устранении. Держа руки у себя на животе, я ощущала крохотную жизнь внутри себя, к которой я была совсем не готова, а избавиться – и подавно.

Шли дни. Мама беспробудно плакала, передвигаясь как приведение. Словно похоронила меня живьём, не понимая моего отказа от, так называемого, тихого избавления от проблемы. Боясь, то ли за моё будущее, то ли осуждения соседей, коллег по работе. Но, тем не менее, я не желала становиться палачом для собственного малыша. Не хотела перекладывать ответственность на его крохотные плечи.

– Аборта не будет! Пускай отказываются от меня. Пускай отворачиваются от меня, стесняются меня – своего решения я не изменю. И обсуждать его я ни с кем больше не намерена, – сказала я в разговоре с Кириллом.

– А как ты будешь жить? На что?

– Устроюсь на работу. Все же как-то живут, и я смогу.

– А как же институт? Без высшего образования тебе туго придется… Нормальную работу без него не получить.

– Отложу на потом. Рожу, а там видно будет. Разберусь как-нибудь. Справлюсь, – говорю, ловя себя на мысли, что не имею не малейшего представления как…. что делать, как жить, и что меня ждет дальше, в будущем. Храбрюсь под стук собственных коленок.

– Ой, сестренка… Страшно мне за тебя. Антон не объявлялся?

– Нет. И не объявится. Он полон планов, в которых меня нет. Да и не было никогда, наверное. Зачем я ему?! У него девушка есть, и не одна. Учеба на взлете. Его жизнь многообещающая, а зная его, он на всё пойдет ради своей цели. Так что не вспоминай его. У него всё хорошо. За него волноваться не стоит, по-другому и быть не могло.

– А как же ты?

– А что я?! Сама виновата. Своя голова должна быть на плечах. Я знала, что с ним у меня ничего хорошего быть не может. У нас изначально не было будущего. Просто хотелось верить в другое… Умудрялась успешно находить оправдания, чтобы быть с ним. Заниматься самообманом никому ещё не помогало. О чем я только думала… – устав накручивать круги у окна, я рухнула спиной на кровать, с досадой потирая лицо рукой. Осознавая в сотый раз, в какую передрягу я вновь попала по своей же глупости. При этом, стараясь не впадать в депрессию, и рассуждать по-взрослому. Не понимая толком, что означает это «по-взрослому»…

– Просто ты влюбилась… Как бы банально это ни звучало, но любовь многих разума лишает. И ты – не исключение. Только мне до сих пор не понятно одно, что же ты в нем нашла? Почему он? Понял бы, если бы он на лицо или фигуру удался… Но нет. Похуже еще не было?

– Не говори так…

– Около тебя всегда столько парней вьётся, а тебе его подавай. Секрет кроется в кровати? Да? Я прав? Ну скажи честно, раскрой, наконец, хоть сейчас эту тайну.

– Не думаю. Скорее, в чем-то другом. И если говорить открыто, то я и сама до конца не понимаю, что в нем нашла. Рада была бы стереть его из своей памяти, но не получается. Не выходит…

– Вот жесть. Ещё и в кровати не очень. Тогда я тебя ещё больше не понимаю, – разочарованно высказался Кирилл.

– Не ты один. Меня никто не понимает. Вот такая уж я уродилась. Куда деваться.

– Не обижайся. Я не в обиду ляпнул. Просто само собой вырвалось.

– Знаю.

– Ну всё же. Раз тему начали, то всё же скажи, прямо вообще всё плохо было у вас там? Ну с этим… С волшебством.

– Не парься. Стыдно признаться. Даже думать об этом не могу, но хуже некуда. Поэтому давай закроем эту тему. Не будем её больше касаться. Мне и так плохо. Мутит постоянно, а тут ещё ты подлезаешь… Нашёл о чем поговорить, блин…

– А как же Руслан?

– А что с ним? Он-то здесь причём?

– Ты же с ним столько недель пропадаешь. До тебя дозвониться проблематично, когда ты с ним. На смски не всегда отвечаешь. Постоянно проводите время вместе.. Куда-то ходите, ездите. Ранее ты ни с кем так не зависала надолго. Ну, не считая меня, конечно. Между вами ведь что-то есть? Не правда ли?

– Не угадал, – хихикнула в трубку я. – Нет, и быть не может. Мы просто стали хорошими друзьями. Задрав ноги на стенку, тепло вспомнила минувшие дни, покусывая губу.

– Гм… Не пойму тогда одного. То ли ты хитришь и продолжаешь утаивать от меня правду, что честно говоря, мне не понятно и как-то даже обидно что ли… То ли серьёзно не осознаёшь, что такого, как у нас с тобой, между вами быть точно не может.

– Почему не осознаю? Всё я прекрасно вижу. Ты у меня один такой. Не парься.

– Шутки шутками, Тась, но серьёзно. Руслан смотрит на тебя платонически, будто съесть хочет. Понимаешь? У друзей такого не бывает. И только не говори мне, что ты этого не замечала. Ни за что не поверю.

– Да причем здесь Руслан вообще! Был и сплыл. Нет его. Забудь, – дали слабину мои растрепанные нервы.

– Как это нет его? А где он? Ты ничего об этом не говорила. Вы поругались? Что произошло?

– Не ругались мы. Просто он пропал, и это к лучшему. Не до него мне сейчас. Поверь.

– Верить-то верю, но как это пропал? Прям взял так на пустом месте и испарился? Это странно.

– Вот так. Не звонит, не пишет уже пару недель. И я писать не буду. Да и если бы захотела, то смысл в чем? Привет, поздравь меня, я беременна. Скоро мамой буду. Так что ли? Глупости. Не пишет, и хорошо. Меньше головной боли.

– Ладно, тебе виднее. Давай сходим сегодня куда-нибудь, прогуляемся… Развеяться тебе нужно. Не хочу тебя одну оставлять.

– Спасибо, но я откажусь. Желания нет никакого. К тому же, после того, как с Антоном поговорила, слухи разные поползли… Не хочу никого видеть. Не готова я ни на чьи вопросы отвечать. Понимаешь?!…

– Ох… Даже так… Нехорошо вышло. Отморозок он конченный, вот кто он. Что же мне с тобой делать?! Приходи ко мне тогда, вместе киношку вечерком посмотрим. Катюшка к нам присоединится. Давай? Придешь?

– Спасибо, мой хороший. Я ценю всё, что ты для меня делаешь. Спасибо, но мне сейчас и вправду ни до чего. Завтра к врачу пойду. На учет по беременности встану. Анализы сдам… пора начинать двигаться. Нужно собой заняться. Я же теперь не одна. Во мне живет ещё одна крохотная жизнь.

– Ух… Никак не привыкну, что ты будешь мамой. Совсем не укладывается это в голове. Ты тоже для меня очень дорога. Жаль, конечно, что сегодня ты не с нами… Если передумаешь, то приходи. Хорошо?

– Хорошо. Договорились. Но точно это будет не сегодня.

– Тебе виднее. Ну тогда, если что нужно будет, или поговорить захочется, то звони.

– Как скажешь. Спасибо тебе ещё раз. Правда. Я очень рада, что ты у меня есть.

– Это лишнее… ты же моя сестренка, и я люблю тебя. Ты же это знаешь.

– И я тебя.

– Тогда на связи. Не вешай нос. Дай знать, если что…

– Договорились, – сказала я, положив трубку, и по щеке вновь скатилась слеза.

Боль. Отчаяние не отступало, ходя за мной по пятам, пронзало до глубины души, вырисовывая в моём сознании бесконечный хаос. Планы на будущее разбились вдребезги, открывая впереди полную неизвестность, в которую я шагала, сжимая кулаки и отгоняя страх. Все вокруг меня знали правильное для меня решение, и казалось бы, уже всё для них было очевидно и решено, но не для меня.

« Кричит Душа…

Несправедливость её терзает,

Стекает по щеке слеза.

Такую боль не каждый понимает,

Прощать обидчика нельзя.

Как понять то, что убивает,

Лишая голоса тебя.

И вот берёшь большой кусок, с корнями вырываешь,

Со слезами уйдет привязанность твоя.

Кому нужны сейчас: честь, совесть?

Лишь на словах человек порой силён,

А как приходит время спроса….

И вот опять ты одинок…»

Новость о моей беременности разлетелась быстро по всему району, побуждая каждого облагоразумить меня пока не поздно. Казалось, словно весь мир ополчился против меня. Всеобщее убеждение, что ребенок сломает мою жизнь и мое будущее, впрочем, как и теория избавиться от ребенка для моего спасения от позорного осуждения окружающих и их клеймения не переубедили меня. Осознав, что с учебой на данный момент провал, я, недолго думая, устроилась на работу в небольшой магазин, находящийся в нескольких автобусных остановках от дома. Для официального оформления мне понадобилось письменное разрешение матери из-за того, что я на момент трудоустройства была несовершеннолетняя.

Работа, хоть и ненадолго, стала неким спасательным кругом, отличной возможностью уйти из дома, чтобы перестать ловить на себе жалостливые взгляды родителей и избавить себя от их расстроенных лиц и пессимизма. Долго скрывать беременность на рабочем месте не вышло, и уже через две недели всем было о чем поговорить, обсуждая мою беременность в столь юном возрасте.

Осень сменила лето. Деревья переоделись в яркие осенние краски, усыпая дороги радужными листьями. Мой животик рос, активно толкаясь, напоминая, что я больше не одинока в этом огромном мире. Где-то в глубине души у меня, не переставая, теплилась надежда, вера в то, что всё обязательно наладится и будет всё хорошо.

В воскресенье утром мы с Кириллом пришли из магазина прямиком ко мне домой. Кирилл любезно донёс мои сумки с продуктами на кухню, и как всегда, не смог отказаться от свежей выпечки моей матери. Усевшись на кухне поудобней, он уминал пирожки за обе щеки под налитый мною ему горячий кофе. Включив телевизор, Кирилл приостановил поиск на канале с сурдопереводчиком, стал пародировать его действия.

– Ты опять? – подметила я, стараясь перехватить из его левой руки пульт, который он наотрез отказывался давать, продолжая ребячество.

– Это не смешно и не забавно. Хватит. Переключай давай, – убедительно сказала я, но он так увлёкся, что тормоза юмора явно у него отказали.

– Хорошо, мистер, – наигранно обидевшись, я отставила блюдо с пирожками от него на окно.

– Эээ… Ну зачем же так жестоко-то. Переключаю, переключаю уже. Верни пирожки. Вкусно же…

– То-то же. Так бы и сразу, – довольная, села я на соседней стул, придвинув миску с ореховым миксом.

– Знаешь, на тебя беременность странно влияет. Ты совсем разучилась смеяться и шутить. Как-то чересчур слишком серьёзно ко всему относиться стала. Так не считаешь?

– Кто, я? Нет. Я – сама радость, – возразила я, выхватив у него пульт, убавив громкость на минимум.

Раздался телефонный звонок. Смотрю и глазам не верю. На экране высветилось «Руслан». Внутренняя паника, схватив стопки салфеток, стала бегать с воплями «караул!», раскидывая их повсюду. А смелость вжалась в стул, на котором я так удачно сидела.

– У тебя всё хорошо? Что ты в нем увидеть-то хочешь? Ответить на звонок не пробовала? Обычно по этим аппаратам путем разговора общаются, а не переглядок, – подтрунивал Кирилл.

– Остроумно, умник, – отвечаю я и принимаю звонок:

– Алло.

– Привет, – доносится мне в ответ бодрый голос старого знакомого, и по спине пробежали мурашки.

– Привет, – ответила я, не скрывая своего удивления. Всё внутри меня настороженно притаилось.

– Как жизнь? Как дела? Что нового?

"Ух. Прям в точку попал." – ухмыльнулось моё сознание.

– Да много всего. В двух словах и не расскажешь. Да и не думаю, что тебе это всё будет интересно.

– Оу… Прямо так… сразу… (пауза) Чистку салона заезжал делал… Знаешь, ты помаду забыла у меня в машине. Хотел тебе её вернуть. Заодно, может, увидимся, поболтаем.

– Аааа… Вот куда эта пропажа запропастилась… Весь дом перерыла и не нашла. Теперь понятно, куда она улизнула. Ну и ладно. Фиг с ней. Незачем тебе ехать так далеко. Не парься. Не стоит. Выкинь её лучше. Тем более, я давно уже себе новую купила…

– Это ты всерьёз???

– Конечно, а что тебя удивляет? Косметических магазинов везде полным-полно…

– Да я не про косметику, я про нас..

– В смысле? Ты о чем?!…

– Ты серьёзно не понимаешь? Или вновь играешь со мной?… Неужели я тебе на самом деле настолько прям не интересен?

– Гм… Почему? Я этого не говорила! Ты сам сказал о помаде, вот я и ответила. В чём сложность, не пойму?

– Сложность в том, Таисия, что помада являлась предлогом тебе позвонить. Ну и впоследствии увидеться… – нависла небольшая пауза. Слышу его дыхание, но не нахожу слов. Не знаю, что ответить. Тру пальцем стол, а Кирилл вопрошающе посматривает на меня. Я отмахиваюсь, отворачивая от него лицо.

– Гм… Всё так глупо получилось… Я вспылил… Попробуем всё наладить?! Друзья – так друзья, как скажешь. Прошу, только верни себя в мою жизнь. Вдруг с девушками не заладится, а ты, глядишь, мне подскажешь… Советом поможешь. Ммм? Мир?

– Ну раз так, то, конечно, мир, – напряжение резко переформировалось в смех, и я громко засмеялась.

Кирилл пристально смотрел на меня, пытаясь угадать, с кем я разговариваю, подводя своё ухо к телефону всё ближе и ближе. Отстраняясь от него в сторону, я встала из-за стола. Подошла к окну, стараясь не потерять суть разговора. Всячески жестикулируя Кириллу об этом, строя злостные мордочки.

– Какие планы на сегодня? Может, в кино сходим?

– Давай лучше в парк…. В «Березки». У меня тут рядом, через дорогу есть. Там хорошо. Площадь большая, и посидеть есть где. Только ненадолго. Мне завтра рано вставать.

– Хорошо. Как скажешь. Договорились. В полтретьего буду у твоего подъезда. Сможешь?

– Отлично. Полтретьего мне в самый раз. Тогда до встречи.

– До встречи, Таисия, – услышала я перед тем, как завершить разговор.

Положив трубку, я машинально прижала её к груди. Чувство радости окутало меня в пушистое покрывало. Мне стало так тепло и легко на душе, словно груз былых дней рассеялся, и вновь вышло солнце. Я радостно завизжала, затопав ножками.

Кирилл, треская пирожки, не переключал своего внимания с меня. Зрелище это точно не для слабонервных. Сидя на кухонном стуле, облокотившись локтями на стол, Кирилл соединил пальцы обеих рук воедино. С набитыми щеками, как у бурундука, он расплывался в улыбке, при этом судорожно подмигивая глаз, содрогаясь от любопытства.

– Это же был Руслан? Я угадал?

– Угадал. Он самый, – кивая головой, согласилась я.

– Ты мне не рассказывала, что вы продолжаете общаться. Он знает о ребенке?

– Неа… Не знает, но сегодня узнает.

– Чисто случайно, ничего мне рассказать не хочешь?

– Нет вроде. Ты о чём?

– Ладно. Не хочешь, и не говори. Ну, хоть потом расскажешь, что да как там у вас будет?

– Ладно. Но я и сама пока ничего не знаю. Предполагаю, что не так радостно, как сейчас…

– Это понятно. Ситуация щекотливая. Чуваку не позавидуешь, но мало ли… Я уже ничему не удивлюсь.

– Очень смешно, – произнесла я, чувствуя, как моё хорошее настроение стремительно теряет высоту.

– Всё будет хорошо. Не унывай. Если что, звони… Я тогда побежал. Курьера дождаться нужно, и с Катюшкой сегодня романтик запланирован. Пиццу закажем и всё такое… Так что пожелай мне удачи, – бодро прощебетал Кирилл, направляясь в прихожую.

От него веяло влюблённостью, которую он питал к своей девушке. Их отношения всегда были безоблачные, напоминая розовую сладкую вату. Я была искренне рада за него, его эмоции трогали мою душу, от чего на лице расцветала улыбка.

– Конечно, удачного вечера вам. Давай, беги скорей.. – приобнявшись на дорожку, я закрыла за ним дверь.

Мысли штурмовали. Волнения перетекали в тошноту. Переставив пустую посуду со стола в раковину, я направилась в свою комнату прилечь и привести мысли в порядок. Но проще сказать, чем сделать. Я плескалась в океане собственных эмоций, а берегов было не видать. На губах проснулся былой поцелуй, оставивший след в моём сознании. Каждый раз ставя меня под бодрящий душ эмоций. Мысли носили меня нещадно по прошлому, возвращая в настоящее. Затронув Антона, напомнив о Руслане, вернув к ребенку, активно проявляющегося внутри.

Стрелки часов показывали, что пора собираться. Расчесав волосы, продолжительно крутилась у зеркала, рассматривая свой округлившийся живот.

– Вот и всё, Петров Руслан Юрьевич. Закончится сегодня наша с тобой история. Разойдутся наши пути, как в море корабли. Не будем расстраиваться. Чему быть, того не миновать… – сказала я вслух, глядя в своё отражение, и подошла к окну. Его машина уже стояла у подъезда.

– Даже раньше, чем договаривались, – грустно пробубнила я, заглянув в телефон. Смсок нет. Всунула его в сумку.

Натянула поверх джинсов рыжие сапоги, обернула в несколько оборотов горло цветным шарфом. Надела черное до колен пальто, застегнув его на три пуговицы. Перекинула через голову длинный ремень рыжей сумки, свесив её с боку. Сделав несколько мазков губной помады, глубоко вздохнув, спустилась на улицу, где меня уже ждал Руслан с букетом крупных красных роз.

– Здравствуй, красавица моя! – раскинув руки в стороны, он, как и прежде, приветливо встретил меня. Нежно обнял и поцеловал в макушку.

Я немного напряглась, думая, что он заметит изменения фигуры или ощутит, прижавшись, живот, но нет. Он и глазом не дёрнул, словно я ничуть не изменилась.

– Не подумай ничего предосудительного, это просто жест извинений. Не мог иначе.

– Спасибо. Красивый такой жест, – подметила я, приняв букет. На лице моём расцвела улыбка. К щекам прильнула кровь.

Мне трудно было отвести от него взгляд. В нём что-то изменилось, а вернее, тот самый поцелуй что-то изменил. Рядом со мной стоит высокий, плечистый, видный мужчина. Как всегда, солидно одетый и неимоверно вкусно пахнущий. На нём черное пальто, чуть ниже пояса, небрежно перекинутый на горле шарф, черные в стрелку штаны и начищенные ботинки. Волнения отступили на задний план. Я была рада ему.

– Ты хорошо выглядишь. Откуда-то едешь или для меня так приоделся? – не смогла удержаться, чтобы не подтрунить малек.

Напряжение прошмыгнуло по его телу, но на лице не сказалось. Не смутившись вопросом, подал мне руку, усаживая в машину.

– В первую очередь, конечно, для тебя, а во вторую, со встречи еду.

Из включенной радиоволны звучала до боли знакомая песня из кинофильма «Красотка», отголоски её слов проскальзывали на губах, приподнимая дух и побуждая пританцовывать тело. Покачиваясь из стороны в сторону, я ненароком зацепила фанатическую волну, поддавшись позывам и преобладающему позитиву.

Мой настрой порадовал Руслана, который с улыбкой сел за руль, завел машину, сделав музыку погромче, и мы тронулись, проехав мимо Кати, которая куда-то направлялась.

– Если цветы мешают, то скажи. На заднее сидение их положим. Они там хорошо размещаются. Не падают. До тебя они там и ехали, – заботливо предложил он, дождавшись окончания песни, чуть убавив радио.

– Нет, спасибо. Они сказали, что им у меня удобней.

– Ещё бы. Понимаю! Видишь, даже цветы чувствуют к тебе притяжение. Что же говорить о нас… о людях… – поблёскивая глазками, произнес он. – Сделать погромче?

– Угу, – кивнула я, углубившись в мелодию, предаваясь ещё более раскрытым завываниям в такт, но уже другой песни. Душа возносила высоко-высоко, парила над Землёй, наслаждаясь музыкой.

– Как встреча прошла? Что интересного? – спросила я, дослушав песню до конца.

– Ты очень солнечный человек, Тась, – сказал Руслан, убавив звук потише. – Ты только глянь, как тут оказывается людно. Уверена, что сюда хочешь, может, в Царицыно лучше съездим? Там пруды красивые и места исторические.

– Неохота никуда ехать, если честно. К тому же, мы же ненадолго… Тут тоже неплохо.

– Как скажешь. Тут, так тут, – согласился он, прочесывая парковочные ряды в поисках свободного места.

– Ну вот. Видишь, и для нас местечко нашлось, а ты переживал, – подметила я после удачной парковки.

В парке сегодня и вправду оказалось на редкость много людей, ездили велосипедисты. На детских площадках шумно играли дети. Гул стоял такой, что из-за большой разницы в росте мы друг друга плохо слышали, и приходилось порой повторять или то и дело переспрашивать. Но мы не расстраивались, скорее, нас это даже веселило. Погода благоволила, оказавшись солнечной и почти безветренной, что крайне редко встречается в конце сентября. Время летело незаметно. Людей поубавилось. Мы прошли прогулочным шагом полпарка и уже направились обратно, делая повторный круг в сторону машины.

– Ладно. Не буду больше грузить тебя. Хватит с тебя на сегодня. Давай поговорим лучше о нас.

– О нас?

– Именно. Как тебе учится на новом месте? Интересно? Познакомилась уже со всеми? Освоилась?

"Вот и началось." – грустно вздохнула я, приготовившись к намеченному плану, нацепив панцирь и одев на голову шлем.

– Ну как тебе сказать. Освоиться-то освоилась, но только не там, а на работе.

– Как на работе? Ты работать устроилась? Кем? А как же учеба? – его глаза округлились. На лице искреннее удивление со смесью обеспокоенности.

– Я забрала документы и убрала их в долгий ящик. Вот так. – А что-то случилось?

– Случилось… и многое..

– Что же ты сразу не сказала? А я-то, дурак, своей болтовнёй на тебя навалился. То-то я смотрю, ты задумчивая такая. Рассказывай скорей. Не томи. Глядишь, помогу, чем смогу.

Остановившись, он развернул меня к себе и с тревогой вглядывался в моё лицо. Его зрачки прыгали «с глаза на глаз». Нижняя губа выехала вперед.

"Шерлок Холмс." – угадав образ, заликовала внутренняя Я, заливаясь аплодисментами. В Душе – беспокойство, в планах – решимость.

– Не нужно стоять посреди дороги. Давай лучше к лавочке пройдем, – предложила я, указав на скамейку, стоящую в паре метров от нас.

"С чего бы начать?" Идеи, как нарочно, оставили меня, сбежали прочь. По спине пробежал холод. Дыхание участилось. Вздыхая, я никак не могла подобрать подходящие слова.

– Дело в том, что мне нужно тебе рассказать кое-что очень важное, – начала я, пробивая стоящий в горле ком. – Ты не пугайся так, ничего страшного нет. Все останемся живы. На самом деле, эта новость всё изменит и станет для тебя настоящим облегчением. Заранее предупреждаю, что я всё прекрасно понимаю и к этому готова. Поэтому эта наша с тобой встреча станет, скорее всего, последней…

Мы стояли вдоль скамейки. Справа от нас деревья, слева спортивная площадка. За его спиной садилось солнце, лучи которого отблёскивали на разноцветных листьях, насыщали пейзаж. Небо полнилось разнообразием красок.

"Таким я тебя и запомню, Руслан." – поймала себя на мысли я, запечатлив его взглядом.

– Позволь, угадаю. Ты со своим бывшим парнем помирилась? – засунув руки в карманы, настороженно спросил он.

– Нет. Не помирилась. Просто я жду ребенка и скоро стану мамой.

Его глаза увеличились вдвое. Эмоции катались волнами по его лицу.

– Ты шутишь так?! Да? Зачем?

– Нет. Не шучу. Такими вещами не шутят. Я беременна.

– Ребенок? Откуда?… У тебя был кто-то всё это Время? – его изумление набирало обороты, творя страшное с мимикой. Неохотно водя голову из стороны в сторону, он поджимал нижнюю губу. Выпучивал глаза, смотря то мне в лицо, то на мой живот.

– Нет конечно, не было. Получилось так, что ещё в первую нашу встречу с тобой, в день, когда мы познакомились, я уже была в положении. Вот только я не знала об этом… И даже не догадывалась. Именно тошнота и головокружение побудили меня в тот день ехать домой на такси, а не дожидаться автобуса. Всё это Время мои периодические недомогания и изрядное обжорство были вызваны именно беременностью, а не неправильным питанием, как я думала.

Лицо Руслана побледнело. Он сел молча на скамью, опустив голову, не переставая водить ею из стороны в сторону, закрывая и открывая глаза.

Мой голос дрожал. Видя его реакцию, мне становилось дурно и хотелось плакать, но нельзя. "Я должна быть сильной. Выбора нет." – осознавала я, продолжая разговор.

– Если честно, то я устала извиняться и оправдываться за то, что не оправдала надежд и ожиданий близких и знакомых людей. Я совершенно не расположена к лекциям и жалостливым взглядам. Поэтому сразу предупредила, что всё понимаю, и мне пора домой. Не провожай меня, не надо. Я дорогу знаю, справлюсь сама. Всё будет хорошо. Прощай!

В спешке я ушла по тропинке через лес, которая коротким путем вывела меня на нужную мне дорогу, ведущую прямо к дому. Я родилась и выросла в этом районе, окрестность хорошо мне была знакома. Хоть ещё не потемнело, уличные фонари уже освещали улицы. Опавшие листья шуршали под ногами. На душе мела метель, было грустно и тоскливо. Слезы накатывались, сдавливали грудь. Громко выдыхая, я прогоняла плохие мысли прочь, крепко прижимая к себе букет, как память, как частичку его в этих цветах.

"Вот таким я тебя и запомню, Руслан. Высоким, всегда вкусно пахнущим брюнетом, в начищенных ботинках, в полурасстегнутом пальто, из-под которого выглядывал серый свитер, и с тем потерянным взглядом, которым ты одарил меня перед моим уходом."

Почему всё так жестко…

Кусают больно, болит Душа…

Как будто нужно этому миру остаться вовсе без меня.

Хожу, брожу – не понимаю, как такое может быть…

Напасти кажутся безгранны,

Как будто не могу их остановить.

Ну как так? Стойте! Уж позвольте…

Мой путь творить, самой решать.

Своей рукой, Душой и волей

Судьбу свою буду менять.