Читать книгу Развод. В 40 с чистого листа - Татьяна Тэя - Страница 8

Следующие пару часов я трачу на просмотр объявлений о сдаче квартир в аренду. Сразу – это только если посуточно снимать, но мне неприятно представлять, кто и для каких целей снимал это жильё в посутку.

Возможно, там такие же Гриши водили таких же Поль для потрахиваний на кровати, на которой я буду вынуждена спать, пока не найду что-то постоянное.

Однако я прозваниваю несколько объявлений насчёт долгосрочной аренды и договариваюсь о просмотре уже на завтра. Понимаю, что ничего идеального я прямо с ходу не найду, но надо же с чего-то начинать.

Что ж… одну ночь в квартире с Гришей я, пожалуй, выдержу.

Две квартиры, купленные в браке, зарегистрированы на меня, как и шикарный загородный дом в коттеджном посёлке у Семиозёрья. Пегов не стеснялся, сбрасывая с себя риски, регистрируя движимость и недвижимость на меня.

Но в одной квартире живут его родители, не стану же я выселять их. Другая – сдаётся только в следующем году. А жить за городом и мотаться в город – тоже так себе вариант.

До конца дня я занимаюсь работой. Это помогает отвлечься. Моя помощница из детского центра скидывает план мероприятий на июнь для согласования, а также список оборудования, которое требуется обновить или закупить. Лето – зачастую мёртвый сезон в моём бизнесе. Но мне второй год удаётся успешно раскачивать наш детский центр. Мастер классы перемешиваются с праздниками, половина месяца забронирована под детские дни рождения. У нас классная команда аниматоров, хороший рейтинг и куча положительных отзывов. К нам даже с других концов города едут отмечать. А это дорогого стоит.

Пегов сначала не верил в мою затею. Главным аргументом было: «да что ты знаешь о детях?!»

Но я, проглотив горечь его слов, стиснула зубы и сделала так, как хотела, веря… нет, зная, что всё равно добьюсь успеха.

Я упорная. Я умная. И никакие Гриши не вобьют нужное количество гвоздей в крышку моей самооценки, чтобы похоронить её безвозвратно.

Не позволю.

Около девяти вечера, наконец, возвращается Гриша. Слышу, как гремит ключами в прихожей, скидывает верхнюю одежду и недовольно бурчит, выплёвывая моё имя, словно шелуху от семечек.

Я для него уже она и есть – шелуха.

И, видать, давно ею стала.

Я напрягаюсь против воли.

А чего я напрягаюсь?

Самое страшное уже произошло.

Пегов заходит на кухню, где я сижу за столом, и бросает мне под нос мою сумочку. Небольшая прямоугольная из бордовой кожи сумка-косметичка шлёпается на бок.

А я не гордая, я проверяю – всё ли на месте. Ключи от машины, от дома, даже кошелёк.

На Гришу даже не смотрю. А не хочу…

До завтра он всё ещё мой сосед.

– Думаешь, я у тебя наличку вытащил? – тянет раздражённо.

– Нет, – вздыхаю не менее раздражённо, – ты, навряд ли. А вот твоя марамойка может. Я ж не в курсе, где ты вчера с моей сумкой гулял.

– А ты где гуляла без сумки, стесняюсь спросить? – быстро кидает встречный вопрос.

Наконец, поднимаю взгляд и утыкаюсь в его равнодушное холёное лицо.

На нём, конечно, ни тени раскаяния, даже усталость не наблюдается. Только раздражение.

Я приподнимаю бровь, давая понять, что отвечать не собираюсь, а Гришу начинает уносить.

– Если захочу, я тебе одним щелчком перекрою кислород, – стучит он указательным пальцем по столешнице, огибая стол. – У меня связи, дорогая. Короткий звонок куда надо, и твои счета арестуют.

Пегов подходит со спины и кладёт ладони мне на плечи. И я вздрагиваю, впервые думая, что мне омерзительны его прикосновения. И весь он – с ног до головы. Он трогал другую женщину, пихал в неё сво й член, оскорблял меня и позволял ей делать то же самое. Это без сомнения он тоже делал.

Поэтому я передёргиваю плечами, пытаясь скинуть его ладони.

А Григорий сжимает сильнее, а потом и вовсе наклоняется, чтобы поцеловать в щёку.

Прохладные губы присасываются к моей щеке, словно щупальце осьминога, и я вскакиваю, резко отодвигая стул, сиденье которого бьёт по коленям Пегова.

– Блин, аккуратнее, Маря, – вскрикивает он.

Кажется, я ещё и ножкой стула на его большой палец на ноге наехала. Прекрасно… Получай!

– Какая я тебе Маря? – рявкаю.

– Такая же, какой была ещё вчера. Или предлагаешь по имени отчеству обращаться?

– Как угодно обращайся, но уж точно не как к Маре.

Наконец я это сказала.

А Григорий стоит довольный, как слон, что вывел-таки меня из себя. Он будто питается моим раздражением. Чем хуже мне, тем лучше ему.

– Да не кипятись ты, – приподнимает бровь. – Давай спокойно поговорим.

– Нет, – мотаю головой. – И звонками куда надо мне не угрожай. Я такую кляузу в прокуратуру настрочу, что твои «куда надо» сами будут не рады, что вписались помочь.

Гриша пожимает плечами.

– Можем проверить.

– Можем, – киваю.

А потом он идёт к холодильнику, потирая живот.

– Блин, я такой голодный. Разогрей чего-нибудь?

Шутит, что ли?

Нет… серьёзно.

– Сам грей. Как микроволновкой пользоваться знаешь.

Думает, я сейчас буду тут носиться с ним? Супчик разогревать, котлетки дожаривать? Ага… сейчас… бегу и волосы назад, как говорится.

– Чего ты злая такая? – цокает языком. – А? Я ж тебя не выгоняю.

– Да и не надо, я сама уйду.

Он, что, ещё реально не понял, что я ухожу? Думал я буду восторженно хлопать в ладоши от его щедрого предложения закрыть глаза на роман с марамойкой?

– А куда ты вчера делась, Марианна? Коллеги спрашивают, куда ты пропала! Я не знал, что им сказать! – спрашивает он, меняя тему. – Я же приказал вернуться в зал. А ты уехала. Кстати, с кем?