Читать книгу Если мама космонавт - Татьяна Тейвас - Страница 3

Ресторанные окна размером во всю стену привычно пялились на озеро. Дожди шли уже неделю, из-за чего воздух напитался влагой и сегодня казался уже настолько серым и таким плотным, будто это старый ванильный пудинг. Время текло, позëвывая. Медленно и тягуче, как карамель в руках кондитера. В такую погоду можно почти реально увидеть, как время вытекает из часов медовой струйкой, и как эта желтая спираль разрезает серый пудинг эфира. Есть это нельзя. Этот осенний мираж возникает только для того, чтобы вводить людей в транс безвременья, а потом – в зимний анабиоз.

В ресторане шуршала обычная тихая жизнь, засыпающая в общем осеннем мороке. Для романтики и оживления атмосферы на столиках горели белые и красные свечи. Некоторые периодически затухали, наполняя зал специфическим запахом. Посетители ресторана реагировали на романтику вяло, местами – храпом.

У окна ресторана на корточках сидел мужчина примерно сорока пяти лет. Рядом стоял трехлетний мальчик. Они вместе смотрели на осенний пудинг, озеро и двух чаек, стоящих на валуне посреди воды и пристально глядящих куда-то вдаль.

– Стефан, ты знаешь, что это за птички?

– Титьки? – переспросил малыш, указывая пальчиком на птиц.

Папа улыбнулся и посмотрел по сторонам. Нет, никто не обратил внимание на неуклюжее детское слово. Чайки тоже не услышали, не обиделись и продолжали смотреть в горизонт. Папа с сыном смотрели на них, а окружающие смотрели в себя. Только одна молодая женщина со смолисто-черными кудрявыми волосами любовалась парочкой у окна. Мужчина на пару секунд остановил на ней свой взгляд и снова перевел внимание на сына.

– Это чайки, милый. Чай-ки.

– Ааа, – только и ответил ребенок. – Они затем?

– Зачем? – папа задумался, как лучше ответить. – Ну, у них нет специальной работы. Просто они красивые и умеют летать.

Несколько минут они смотрели на птиц. Стефан удивленно, отец – задумчиво.

– Знаешь, Стефан, а ведь твоя мама – птица!

– Как тяйники? – переспросил Стефан, указывая на чаек.

– Нет, лучше, чем чайки, – улыбаясь ответил отец. – Она птица своего вида. Ты береги ее, Стефан! Сильно береги!

Отец поднялся с корточек, продолжая всматриваться в горизонт. В стекло по-прежнему кашляла осень, стекая по нему блестящими водяными зигзагами. Глаза мужчины тоже блестели от слез. Вдруг его тело завибрировало и он стал с грохотом рассыпаться, заваливая ресторанный пол цветными стеклянными осколками. Очень быстро все пространство ресторана заполнилось так, что стало невозможно шевелиться и даже дышать…

– Сере-ежа, – протяжно, с хрипом выдохнула Аля, протянув к мужу руки и резко сев в кровати. Ее лицо и тело были мокрыми. Рядом только сварливый будильник. Выключила. Закрыла глаза, сжала зубы. Все нормально. Трещит по швам. Ломает и вымораживает. Кровоточит, не стихает. Как там говорят? Время лечит? Покажите мне выздоровевших! Где они, эти счастливчики? Отдышалась. Тренированное тело быстро справляется с реакциями. Сто двадцать на восемьдесят. Это только сон. Сере-ежа, все нормально, не переживай за нас…

Аля встала из постели. Утро субботы обещало… Нет, круасанов, омлета и пудинга не будет. Сейчас Аля пойдет в комнату сына, посидит рядом с ним, спящим, чтобы первой улыбнуться ему сегодня. Обычно Стефан сразу чувствует, что она рядом, и просыпается. Тогда он кидается ей на шею и они еще сидят так некоторое время. Молча, в унисон, красиво. Так происходит последние двенадцать лет с тех пор, как отца не стало. Сейчас Стефану пятнадцать. Но он хотел бы, как маленький, подолгу висеть на шее в маминых объятиях. Правда, это возможно только очень редко. Он одновременно похож и на отца, и на мать. И не только внешне.