Читать книгу Наследие атлантов. или Длинный ген любви - Татьяна Толстикова - Страница 4

Сон, один и тот же удивительный сон, красивый и мучительный одновременно, поражающий своими яркими красками и непонятной тревогой, заставляющей лихорадочно работать мозг и учащенно биться сердце.

Вот Таня опять летит над изумительной планетой с красно-бардовой почвой и сказочным, бархатным лесом. Она наслаждается своей необыкновенной легкостью, какой-то дурманящей свободой и невиданным фантастическим пейзажем, который открывается ей с высоты птичьего полета. Правда, Таню очень удивляет, что в этом лесу нет ни птиц, ни зверей, ни насекомых. Здесь нет обычных для леса звуков жизни, нет никаких цветущих растений, но при этом кристально чистый воздух пьянит тонким, влекущим куда-то ароматом. Этот аромат бодрит, наполняет тело энергией и силами, а душу радостным чувством полной свободы и счастья. Переполненная желанием обнаружить источник этого дивного аромата Таня летит медленно, внимательно рассматривая все вокруг.

Необычного вида и красоты «бархатные» деревья, растущие в строгом шахматном порядке на довольно большом расстоянии друг от друга, очень живописны. Такой яркой цветовой гамме позавидовали бы самые изысканные земные растения, которые, как известно, никогда не бывают абсолютно одинаковыми, как эти инопланетные. Чем дольше Таня рассматривала этот лес, тем больше убеждалась, что деревья, действительно, необыкновенно, просто сказочно хороши. К тому же, они казались очень пушистыми и мягкими, и поэтому их хотелось погладить, и даже сказать им что-нибудь хорошее. Жаль, что Таня не знала, как разговаривать с деревьями. Чтобы рассмотреть ближе так понравившийся ей лес, она продолжает свой полет уже совсем низко и летит между верхушками, слегка касаясь их своими легкими крыльями. Теперь она их рассмотрела очень хорошо. Снизу у деревьев «раскрыт» большой мягкий зонтик, а выше – размером все меньше и меньше, причем, каждый последующий несколько темнее и пушистее предыдущего. Стволы у них не серые и не коричневые, а полупрозрачные изумрудно-зеленые с какими-то фиолетовыми искрами и прожилками, светящиеся в ласкающих лучах светил. Длинные же волнистые ветви-листья, образующие зонтики, и источают тот дивный аромат, который так заинтриговал Таню, и которым благоухала вся планета. Дотрагиваясь до «веток», образующих ярко-зеленые «бархатные» зонтики с розовой серединой, Таня ощущала прикосновение мягкой шерстки сибирского котенка, хотя по силуэту эти растения скорее напоминали наши колючие ели. Поскольку деревья росли не густо, между ними повсюду была видна рыхлая красно-бордовая почва, совершенно лишенная какого-либо травянистого покрова, но призывно сверкающая разбросанными везде цветными кристаллами всевозможных размеров и оттенков. К одному из таких гигантских кристаллов Таня и подлетела. Дымчатый сверху и бледно сиреневый у основания, он как будто обрадовался приближению девушки, но посоветовал здесь не задерживаться, а отправляться дальше, так как ее очень ждут. Этот «разговор» Таня услышала в своем сознании. Во истину, это – лес чудес!

Здесь все поражало земное воображение Тани: и отсутствие звуков, и густой живительный воздух, и наличие четырех светил, равномерно освещающих деревья, да и саму планету со всех сторон. Небо было чистым и синим, всюду царил полный покой, пейзаж был так восхитителен, что просто захватывало дух, но нарастающая тревога не покидала девушку ни на одну минуту, заставляя не то, что-то понять, не то, что-то вспомнить. Эта тревога очень мешала наслаждаться полетом и красотой вида, мешала даже вдыхать этот ароматный воздух.

Тишина, запахи и краски этого волшебного места изменили и саму Таню: она как будто стала острее чувствовать, и как-то иначе смотреть на мир, ощущая себя его неотъемлемой частью, даже сестрой всем этим деревьям, минералам и другим существам, которых она пока не видела, но настойчиво искала взглядом. Но, увы, никого. Грани кристаллов под лучами здешних четырех «солнц» играли всеми цветами радуги и, как будто, приветствовали ее, задавали вопросы и объясняли, куда ей лететь, еще больше усиливая колдовское очарование необычного леса.

Наконец, ей надоело рассматривать лес, и она поднялась выше, чтобы увидеть, в какой стороне находится море, в существовании которого на этой чудесной планете была твердо уверена. И действительно, сине-голубое, в легких белых барашках море находилось рядом, за живописными сопками из серо-розового и красно-бурого песка. Этот факт наполнил душу каким-то радостным ожиданием, и Таня быстро полетела навстречу таинственной зовущей синеве. Казалось, достаточно нескольких взмахов больших перепончатых крыльев, которые были у Тани за спиной, и можно будет нырнуть в эту ласковую стихию, и так же легко и быстро плыть, как она сейчас летает.

В холодном поту, с ощущением полета и щемящим чувством тревоги она проснулась: «Что со мной? Почему я постоянно вижу этот сон? И что в нем так тревожит? Почему меня снова терзает мысль, что я должна что-то понять или вспомнить. Это чувство не покидает меня, даже когда я просыпаюсь. С психикой у меня все нормально, это я как врач могу достаточно объективно оценить, но… Я вижу такие яркие краски, помню эти волшебные запахи и пейзажи, у меня даже осталось такое ощущение, что я только что сложила крылья за спиной, приблизительно так, как это делают бабочки, садясь на цветок. Тут поневоле начнешь думать, что сходишь с ума. Мне кажется, если бы я хоть раз смогла долететь до моря, то непременно открылась бы какая-то тайна, которую мне почему-то обязательно нужно узнать, или я должна что-то понять, или вспомнить… О, Господи! О чем это я!? Мне двадцать восемь лет, я – дипломированный врач, а в голову лезут какие-то детские глупости! Нужно успокоиться, это всего лишь сон, конечно, несколько навязчивый, но, в сущности, совершенно безобидный».

Таня встала и нетвердой походкой отправилась на кухню, во всем теле еще жило ощущение стремительного полета и необыкновенная легкость. Машинально открыла холодильник, налила стакан молока, добавила в него ложку меда и поставила на огонь. Все движения замедлены, мысли, по-прежнему, заняты сном. Но вот теплое молоко выпито, и Таня, немного успокоившись, возвращается в постель. Засыпая, она мечтает долететь до моря.

На следующее утро проснулась она позднее обычного и долго лежала в постели, вспоминая подробности своего фантастического ночного полета, и то, что приблизиться к морю ей так и не удалось. На лоджии требовательно чирикал, скорее даже по-птичьи громко ворчал, воробей, которому Таня вечером забыла насыпать крошек. Он постоянно будил ее, едва всходило солнце, неистовыми воплями. Наконец, Тане удалось с ним договориться. Она оставляла корм на пластиковом столике лоджии, он по утрам угощался и не устраивал раннего концерта. Сегодня воробей громко и осуждающе возмущался, он даже охрип, стараясь привлечь внимание крепко спящей девушки. Вид у него был такой обиженный и воинственный, что Таня рассмеялась и быстро насыпала геркулесовые хлопья на столик, заслужив благодарный взгляд своего шумного пернатого друга.

Забарабанил долгожданный майский дождь. Весна в этом году была ранняя, но абсолютно сухая. Климат Земли продолжал катастрофически быстро меняться, напоминая безудержному человечеству, о созданных им проблемах окружающей среды. Таня долго стояла у окна, радуясь дождю вместе с деревьями, травой и воробьями, весело чирикающими и беззаботно барахтающимися в наконец-то, появившихся лужах. Вибрируя, пронзительно зазвонил мобильный телефон, высвечивая бабушкин номер.

– Танюшка, извини, что не даю отдохнуть в выходной, но что-то мне плохо. Ты же знаешь, с некоторых пор, я признаю только одного врача, да и мне нужно с тобой поговорить, – голос Майи Александровны был слабым и немного дрожал.

– Уже бегу, бабушка, – быстро переодеваясь, ответила образцовая внучка.

С бабушкой Тане очень повезло. Майя Александровна была настоящей женщиной, которую никогда не придет в голову назвать «старухой». Всегда немногословная, умная, интеллигентная и подтянутая Майя Александровна не позволяла себе никакого нытья, и не смотря на обрушившееся на нее горе, находила теплые слова для всех своих сослуживцев и друзей внучки, нередко приходивших к ней за советом и утешением. Эта миниатюрная женщина и после семидесяти нравилась мужчинам и умела с ними общаться, очаровывая своим обаянием, жизнелюбием и умом. Таня бабушку любила и очень ею гордилась. Они были настоящими подругами, прекрасно понимающими друг друга.

С семнадцати лет Таня жила с Майей Александровной. Ее родители, тоже врачи, как только дочь поступила в институт, решили пару лет поработать в Африке. Только оттуда им не суждено было вернуться. Гражданская война не пощадила даже врачей, и в одночасье у Тани не стало ни отца, ни матери. Никто не мог объяснить, что произошло, и каким образом, сгорела дотла передвижная клиника со всеми сотрудниками. У Майи Александровны с внучкой не осталось даже могил. С тех пор у бабушки часто болело сердце, мучили мигрени, а Татьяна сразу стала очень серьезной и взрослой.

Пока Таня училась в институте, они с бабушкой жили вместе в квартире родителей, а маленькую двухкомнатную квартиру Майи Александровны в старой пятиэтажке сдавали. Это помогало сводить концы с концами. Но когда Таня начала работать, бабушка настояла, чтобы внучка жила отдельно, считая, что современная девушка должна устраивать свою личную жизнь без помех. Теперь, без промедления примчавшаяся на зов любимой бабушки Таня, (к счастью, жили они рядом), делала укол и снова уговаривала Майю Александровну съехаться.

– Бабушка, больше со мной, пожалуйста, не спорь. Твой переезд ко мне – дело решенное. Да и сама подумай, почти четыре года я жила одна, но что-то моя личная жизнь не устроилась. Все мои романы, по-прежнему, однодневки. Сколько не пыталась я создать полноценную семью, все сводилось к нескольким месяцам совместного существования, да и то, какого-то искусственного. Ну не встретила я еще родственную душу! Вот это и есть настоящая причина отсутствия мужчины в доме, как ты любишь говорить, а все остальное не имеет значения. Сейчас пойду в отпуск, сделаю быстренько косметический ремонт, и будем тебя перевозить.

– Нет, дело, наверное, все-таки в кольце. Да не смотри ты на меня так, я не сошла с ума и не брежу. Ты лучше меня послушай. Не могу точно сказать, с какого времени в нашей семье по наследству старшей дочери передавала мать кольцо из белого металла с дымчатым овальным камнем, на котором был вырезан профиль загадочной прекрасной женщины. Особой ценности эта камея не имела, во всяком случае, когда моя бабушка в трудный для семьи год решила продать кольцо, то за него ей предложили копейки. Ювелир сказал, что это какой-то дешевый сплав с красивым, но не имеющим большой ценности камнем. Так что кольцо осталось у моей бабушки, потом перешло к маме, и, наконец, его хозяйкой стала я. В день совершеннолетия своей дочери я передала кольцо ей. В восемнадцать лет его должна была получить и ты. Нарушать эту старую традицию никто не собирался, но ты знаешь, что произошло.

На глаза навернулись не прошеные слезы, Майя Александровна совершенно расстроилась. Видя это, Таня постаралась вопросом отвлечь бабушку от горьких воспоминаний:

– Постой, бабушка, но почему я, ни разу за семнадцать лет не видела это кольцо, и даже не слышала о нем?

– Все очень просто. Кольцо должно в первый раз оказаться на пальце наследницы в день ее совершеннолетия и не раньше, когда она уже будет сформировавшейся личностью. Только тогда оно принесет ей счастье в любви и в семейной жизни. По крайней мере, так всегда делалось в нашем роду. Поэтому существование кольца от девочек всегда скрывали. А носить его можно было только до замужества. После свадьбы кольцо тут же клали в специальный футляр и прятали. Так сделала и твоя мама. Я пыталась найти кольцо после ее гибели, но мне это не удалось. Вот ты у нас никак и не встретишь свою любовь, а без любви в нашем роду браков не бывает. Я тут читала, недавно ученые установили, что у немецкой овчарки самый длинный ген собачьей верности. Ну, а у нас, я думаю, самый длинный ген любви. О каждой, на чьем пальце красовалось это кольцо, можно написать неплохой роман, ничего не выдумывая и не добавляя. И настоящую любовь, и верность, и самопожертвование, которых всегда так не хватает в этом мире, с избытком можно найти в жизни любой из твоих прабабушек, мамы. Ну да ты помнишь, – Майя Александровна заплакала.

– Не надо, бабушка, не плачь. Конечно, я все помню. Такие счастливые пары, с искренними безукоризненными отношениями, как мама с папой или ты с дедушкой, действительно, большая редкость. Теперь я это понимаю особенно хорошо… А, знаешь, мы обязательно найдем это таинственное кольцо. Почему-то, я в этом совершенно уверена, хотя мне с трудом верится в его сверхъестественную силу.

Таня села рядом, обняла бабушку и тихонько запела ее любимый романс, который постепенно осушил слезы, и Майя Александровна начала подпевать. Петь и музицировать Майя Александровна очень любила, хотя после скоропостижной смерти мужа от инфаркта и гибели родителей Тани делала это крайне редко.

В начале июня Таня взяла отпуск. Первым делом отправила на дачу Майю Александровну, где та сразу почувствовала себя намного лучше. Потом перевезла к себе бабушкины вещи, а ее квартиру тут же сдала, чтобы получить необходимую сумму для ремонта. В итоге всех этих действий к концу отпуска Танина квартира радовала глаз новыми обоями, белоснежным потолком и безукоризненным зеркалом паркета. И вот, наконец-то, все на своем месте, и можно отдохнуть, хотя бы ненадолго покинув город.

Таня так уставала в последнее время, что даже перестала летать над своей прекрасной планетой. Отдых был ей просто необходим. Поздно вечером она укладывала вещи, чтобы завтра отправиться на дачу и провести там последние свободные дни. В дверь позвонили.

– Странно, кто бы это мог быть, – бурчала себе под нос Таня, открывая дверь.

На пороге стояли Дима и Света, молодая супружеская пара, которым Таня сдала квартиру бабушки.

– Извините, что так поздно, но завтра рано утром мы уезжаем, увозим нашего непоседу Пашку на месяц к родителям, – начала прямо с порога Света.

– Да, вы, проходите, – пригласила озадаченная Таня.

– Нет-нет, мы только передать Вам вот это, – Дима протянул какой-то маленький сверток. Видя Танино недоумение, он продолжил свой рассказ:

– Вы же разрешили нам переставлять мебель. Вот я и решил отгородить шкафом себе компьютерный уголок в большой комнате, чтобы не мешать жене по ночам сладко спать, когда мне необходимо срочно закончить работу. Старинный шкаф Вашей бабушки – большой и прочный, как раз, если его развернуть, защищает диван от света монитора и мне создает необходимый закуток. Все, продумав и просчитав, я с другом начал переставлять шкаф. В это время и была найдена, приклеенная к задней стенке маленькая коробочка, а в ней еще одна красивая коробочка непонятного назначения. Хотя, Ваша бабушка, конечно, знает, что это такое. Передайте, ей, пожалуйста. Еще раз извините за поздний визит. До свидания, – поспешно раскланялись неожиданные ночные гости.

Таня открыла картонную коробочку. В ней лежала крохотная шкатулка из каких-то перламутровых пластинок разного цвета. Алые, лимонно-желтые, изумрудные, голубые, ярко-синие они переливались и искрились под лучами электрического света и, казалось, разговаривали между собой, вероятно желая поведать о чем-то и Татьяне.

– Кольцо, это кольцо, там внутри должно быть кольцо, – пытаясь открыть коробочку, думала Таня. Руки ее почему-то дрожали, мысли путались, и, возможно, именно поэтому шкатулка никак не открывалась. Провозившись с ней около часа, Таня заставила себя отложить коробочку в сторону.

Звонить бабушке поздно, нельзя будить ее среди ночи. Завтра вместе мы ее откроем, – старалась успокоиться взбудораженная находкой Таня, наскоро застилая постель.

Нужно ли говорить, что, несмотря на усталость заснуть в эту ночь ей не удалось. С первыми лучами Солнца Таня готова была отправиться на дачу. Запрыгнув в первую, почти пустую электричку, она, чтобы скоротать время, снова попыталась открыть шкатулку, но безрезультатно. Яркие пластинки лукаво подмигивали ей, но как Таня не крутила коробочку, та оставалась монолитной, даже без какого либо намека на то, что ее можно открыть. Тщетно провозившись со шкатулкой до самой станции назначения, Таня вышла на безлюдный перрон.

По тропинке среди подбоченившихся берез, гордо демонстрирующих свой свежевымытый ночным дождем июньский наряд, Татьяна почти бежала, не ощущая тяжести сумок. Влетела в дом, даже не сняв грязные и мокрые кроссовки в прихожей, чем вызвала неудовольствие большого серого кота, решившего потереться о ее ноги. Сразу же, с порога, совершенно забыв от возбуждения поздороваться, протянула удивленной ее ранним приездом бабушке свою хотя и долгожданную, но неожиданную находку.

– Где ты ее нашла? Я же обшарила всю квартиру сверху донизу, – всплеснула руками Майя Александровна, уронив при этом любимую шаль.

– Бабушка, дорогая! Ты не там искала! Искать нужно было в твоей квартире за старым шкафом. Переставляя его, жильцы и обнаружили шкатулку. Спасибо им.

– Ну, конечно, волшебная дверца для золотого ключика должна находиться в каморке у старого папы Карло, – счастливо рассмеялась Майя Александровна.

– Бабушка! Открывай же скорее, – взмолилась дрожащая от нетерпения, раскрасневшаяся Таня. Она передала шкатулку бабушке.

– Смотри! Все очень просто. Каждый охотник желает знать, где сидит фазан. Нажимаешь на пластинки всех цветов радуги по очереди в любом месте, но на каждой плоскости по одной, возвращаясь к исходной, – Майя Александровна привычными жестами касалась загадочно поблескивающих пластинок. – Вот!

Коробочка открылась с легким мистическим шипением магической змеи, охраняющей сокровище, и сухим щелчком кастаньет испанской танцовщицы. Внутри лежало кольцо светлого металла с полупрозрачным дымчато-белым камнем, из которого был вырезан профиль загадочной и, будто, немного грустной красавицы. Этот образ рождал какое-то странное томление, надежду на что-то очень хорошее, и еще какие-то чувства, которые сразу непросто было объяснить.

– Возьми его и надень, – велела Майя Александровна, протягивая Тане на ладони, наконец-то, открытый футляр. Лицо ее стало торжественным и строгим, а глаза сияли радостным блеском, как будто это кольцо, действительно, все могло и должно было изменить.

Таня взяла перстень в руку с благоговением:

– Подумать только, несколько поколений женщин нашего рода выходили замуж с этой семейной реликвией на пальце. Но на каком?

– Это не имеет значения, на который подойдет.

Таня надела кольцо на средний палец левой руки и неожиданно заплакала. Майя Александровна ее не о чем не спрашивала. Она понимала, а, может быть, просто вспоминала, что чувствует девушка, когда у нее на пальце это таинственное кольцо.

Понемногу Таня успокоилась.

– У меня такое умиротворенное состояние, бабушка, как будто я точно знаю, что все теперь в моей жизни будет ясно, просто и очень хорошо… даже во сне, – рассмеялась Таня, вспоминая о своих ночных полетах.

– Так оно и будет, девочка моя, уж поверь.

Они еще долго сидели, крепко обнявшись, молчали и разглядывали кольцо. Но Тане пришла в голову какая-то мысль, и она нарушила тишину.

– Бабушка, расскажи мне, пожалуйста, о том, как это кольцо появилось в нашей семье.

– Я могу поведать тебе только наше семейное придание, но едва ли это до конца объяснит происхождение кольца.

– Давай рассказывай скорее, а то, как же я буду отвечать на вопросы своей внучки, – заторопила Майю Александровну Таня, удобнее устраиваясь и приготовившись выслушать увлекательный и долгий рассказ.

Майя Александровна поправила вьющиеся волосы, всегда находившиеся в идеальном порядке, и начала свое повествование:

– Один из твоих пращуров, во времена русско-турецкой компании служил в драгунском полку. Был он собой молодец неглупый, расторопный и пригожий. И вот во время взятия какого-то ханского дворца, этот Федос – так его звали, в одной из комнат обнаружил полумертвую от страха, завернутую в дорогое покрывало юную девушку, почти ребенка. Когда он рванул покрывало и увидел ее всю, то был сражен и ее красотой, и ее поведением. Это была томная южная красота, не встречающаяся у него на родине: изящный и тонкий, но при этом очень женственный стан, шикарные темные косы и красивое лицо с родинкой на правой щеке. В руке у девушки был узкий кинжал, а огромные черные очи ее сверкали ненавистью. Сначала она попыталась ударить кинжалом Федоса, и он бы погиб, потому что так оторопел, увидев ее, что едва ли бы успел увернуться. Но в какое-то мгновение глаза их встретились, и ее рука с кинжалом замерла, едва коснувшись его груди. Опомнившись, она направила кинжал на себя, но тут уже он успел перехватить его. Так они и стояли, глядя друг другу в глаза, позабыв о действительности. Приближающиеся крики заставили их очнуться. Он быстро завернул ее в покрывало и потащил за собой. Она, которая минуту назад была готова убить или умереть, теперь даже не сопротивлялась. А он, лихорадочно соображал, где же ему ее укрыть, и что делать дальше. То, что они не расстанутся, он решил сразу. Да, Танюша, это была любовь с первого взгляда, которая иногда появляется перед человеком в самый неожиданный и, казалось бы, неподходящий момент, и меняет всю жизнь в считанные секунды. А вообще-то, у нас все влюбляются вот так, однажды и навсегда, и у тебя обязательно будет так же, – Майя Александровна с улыбкой посмотрела на Таню.

– Бабушка, ну а дальше, что было?

– Дальше? Федос каким-то образом в обозе, думаю, что это было нелегко, привез эту девочку из богатого гарема в деревню на Смоленщине. Кстати, деревня эта основана им и его другом Кожурой, и называлась «Драгуны», ибо оба служили в драгунском полку. Кожуриных и Федосовых и теперь много в этом районе. Девушку окрестили Ариной, и Федос на ней женился. Она была хорошей женой, хотя приходилось ей очень нелегко. Представь себе: вокруг все чужое, ужасный на ее взгляд климат, бесконечная работа, пусть, и в очень богатом по тем временам, но все же, почти крестьянском доме. Конечно, Федос старался облегчить тяготы жизни своей горячо любимой жене, нанял несколько работниц, но негу пышного гарема в теплой стране теперь она могла только вспоминать. Но молва гласит, что они были очень счастливы, и Федос в прямом смысле слова носил свою изящную восточную красавицу на руках. И еще существует предание, что Арина была знахаркой, умела лечить и ее дочь. В деревне их не жаловали сначала, а когда однажды попытались обвинить в колдовстве, Федос разогнал половину жителей, вырвав из ограды кол, а жену в обиду не дал. Правда, через некоторое время все поняли, что турчанка творит только добро, всячески облегчая страдания людей, и больше вопрос о колдовстве и порче не поднимался. Поэтому, наверное, в нашей семье так много врачей. Мы к этой профессии генетически предрасположены, у нас есть необходимый ген.

– А кольцо? Откуда взялось кольцо? Ты о нем даже не упомянула, – Тане не терпелось услышать ответ на этот вопрос.

– Кольцо было одним из украшений на пальцах Арины, а футляр она всегда носила на поясе. Она очень дорожила этим кольцом, и передала его по наследству дочери. Арина родила Федосу семь сыновей и одну дочь. И представь себе, случай по тем временам редкий – ни один ребенок не умер. Вот так в нашей семье появилось это кольцо.

– А откуда оно взялось у Арины? И к какому роду-племени она принадлежала?

– Ей его передала по наследству мать, которая почему-то очень рано умерла. Ну а сказать о ее национальности трудно. Девушка была темноволосой, тонкокостной красавицей, с большими карими глазами и светлой кожей. Откуда ее мать и как она появилась во дворце богатого турка, какой язык был ей родным и даже ее настоящее имя до крещения, я не знаю. Но все называли ее турчанкой. Возможно, она ею и была. В деревне ее побаивались всегда, считая ведьмой. Но в случае беды или болезни приходили за помощью. Она никому не отказывала. Больше я ничего добавить не могу. С тех пор прошло много лет, и едва ли можно отыскать ответы на все эти вопросы.

– Как все это интересно, бабушка. А давай съездим в эту деревню как-нибудь.

– Увы, Танюша, деревни этой уже лет тридцать нет, она осталась разве что на старых картах и в моей памяти. Русские деревни вымирают, девочка. Это очень печально, но даже поля вокруг села уже заросли кустарником и молодым березняком. Лет пятнадцать назад я со своей тетей ездила на фамильное кладбище в Драгуны. Так вот и тогда мы едва пробрались по зарастающей тропинке к дорогим нам могилам. Мы плакали, глядя на торчащие остатки печных труб среди одичавших садов, вспоминая, какой здесь была когда-то жизнь. Все кипело вокруг. Люди работали на животноводческом комплексе, обрабатывали землю, которая у нас хоть и не славилась небывалыми урожаями, но все же, всех могла прокормить. В пруду, вырытом еще во времена Федоса, (а у него была еще и мельница) разводили рыбу, на обширных полях, отвоеванных мелиораторами у болот, колосились хлеба. Вдоль дороги во ржи синели васильки, паслись стада на окультуренных пастбищах, а возле каждого дома в саду гудели ульи с пчелами. По вечерам во дворах пахло молоком, а в садах – медом. Подумать только, естественную и экологичную жизнь на земле люди вдруг стали считать некомфортной и устаревшей. А бесконечную езду по пробкам, бессмысленную трату времени в социальных сетях и перед телевизором, питание продуктами сомнительного качества – вот эта лишенная здравого смысла жизнь в огромных городах стала желанной из-за разросшихся потребностей неразумного человечества. А деревни потихоньку умирают. А наша уже совсем умерла. Сейчас там полное разорение и запустение. Дома разобрали на дрова или перевезли в дачные места, поля зарастают, население переехало в города. Нам некуда ехать, этих деревень, полей и пасек больше нет, остались только заброшенные кладбища.

Таня после отпуска вернулась в город. Дни побежали быстро, как будто торопили какое-то событие. Кольцо на пальце притягивало везенье, как и обещала бабушка. По крайней мере, множество мелких проблем было решено легко и в кратчайшие сроки. Правда, летать во сне Таня перестала. Не то, чтобы ее это разочаровало, нет, но тайна осталась неразгаданной. И принц тоже никак не появлялся, что очень беспокоило Майю Александровну. Таня же просто ждала. Ведь в глубине души каждый уверен, что если не за этим поворотом, то за следующим уж обязательно навстречу выскочит счастье и закружит в вихре любви и удовольствий. Нужно только уметь ждать.

Как-то дождливым осенним вечером, когда особенно ценишь домашнее тепло и уют, Тане позвонила институтская подруга – Елена Прекрасная. Нужно сказать, что гордое свое прозвище Лена носила по праву, поскольку, действительно, была красива, да еще и умна. Два этих обстоятельства почему-то очень пугали мужчин, но зато сделали Таню и Елену лучшими подругами. Обе были серьезны и достаточно хороши собой. Их остроумные шутки сделали девушек любимицами мужской части курса и предметом зависти большей части женской. Хотя с принцами, явно, не везло. Но замуж девушки и не спешили, не стремились кружить головы всем мужчинам и искренне считали медицину своим призванием.

– Танюша, здравствуй, как у тебя дела? – Елена начала разговор традиционным вопросом.

– Все хорошо, никаких значительных событий за последнее время. А ты, я чувствую, с новостями, – Таня уже предвкушала услышать что-нибудь интересное, поскольку, из-за занятости обеих звонки всегда были по делу.

– Ты совершенно права, у меня собирается в воскресенье народ по поводу успешной защиты диссертации. Приезжай в наш загородный дом. Надеюсь, что Майя Александровна здорова, и ты найдешь время приехать на весь день. Мама уже все приготовила для вечеринки дней на десять, не меньше. Ты же знаешь маму, – радостно звенел в трубке мелодичный колокольчик Лениного голоса.

«Грузинская княжна», как все называли мать Елены, была женщиной, с аристократичной внешностью, необычайно хлебосольной и музыкальной. Когда-то, еще в консерватории ей сулили большую славу оперной певицы, но после несчастного случая в горах, где Анна Гордадзе неудачно каталась на лыжах, голос почти пропал. Анна вышла замуж за молодого профессора медицины, лечившего ее, и посвятила себя семье и детям. Елена от мегрелки матери унаследовала огромные серые и очень выразительные глаза, в ореоле длинных светлых ресниц, и роскошные рыжие волосы, того необыкновенного оттенка, который всех заставлял восхищаться их золотым сиянием. А еще от родителей ей передалась музыкальность и неподдельная доброта, искреннее желание всем помочь и тонкое чувство юмора.

Таня очень любила всю семью Лены и обрадовалась возможности провести выходной день в их гостеприимной, остроумной, жизнелюбивой, замечательно поющей и пьющей сухое вино компании.

– Обязательно приеду, спасибо. С бабушкой все в порядке, продолжает меня воспитывать все с тем же энтузиазмом. Какая ты, все-таки, умница, Ленок. Соскучилась я очень-очень, хорошо, что через два дня встретимся.

– Ну, так приезжай пораньше. В основном, все будут к обеду, часам к двум, а ты, давай, с утра. Жду. Целую. Сейчас – спешу, поэтому – до свидания. Кланяйся от меня Майе Александровне.

Таня положила мобильный телефон в сумку, улыбаясь и предвкушая встречу с любимой подругой. Настроение у нее было прекрасным, и, напевая почему-то песенку Винни Пуха из любимого мультфильма, Таня отправилась в комнату бабушки, чтобы передать ей привет и сообщить о своих планах на выходные.3