Читать книгу Верховия. Возвращение - Татьяна Трушко - Страница 5

Соня Снегирёва

Без всякой радости, ощущая ноющую необъяснимую тревогу, я подъезжала к месту, где нам предстояло поселиться. За всю долгую дорогу, которая заняла три дня, Эрвин так и не смог успокоиться. Сначала он дулся на меня из-за того, что я предпочла Добромира и спокойно восседала у него за спиной, потом случилось нападение гиен, брыкастый страус, его собственная неловкость, и помощь чемпиона. При всём том, что Эрвин открыто не доверял Добромиру, теперь он был обязан ему своим спасением. Его еле сдерживаемая злость в любую минуту грозила выплеснуться наружу. Я же специально игнорировала Эрвина, у которого только дым из ушей не шёл, так он пыхтел и гневно зыркал в мою сторону.

Загородное поместье семьи Светозаровых находилось в живописном месте, в долине Муравка, со всех сторон окружённой горами, в нескольких километрах от Светозара. За высокой каменной оградой на нескольких гектарах земли располагался трехэтажный роскошный особняк, окружённый садом и цветником. За домом в глубине участка находились многочисленные хозяйственные постройки, открытый просторный загон с несколькими стойлами для драконов и несколько гостевых домиков. Семья Добромира была одна из самых состоятельных в Светозаре.

Тем не менее, на всём богатстве и роскоши была печать запустения, и это сразу бросилось мне в глаза. Нас встречала совершенно безлюдная усадьба, ни одного человека не появилось на пороге дома. Огромное поместье будто вымерло.

– Знакомьтесь, родовое имение Овечечка, – произнёс Добромир и протяжно вздохнул.

– Овечечка? – я удивленно подняла брови.

– Мои предки были пастухами, пасли овец. Давным-давно семья Светозаровых основала здесь хутор. Потом построили дом, который со временем превратился в усадьбу. Можете смело входить. Здесь никого нет. Я всех распустил, – сказал Добромир в ответ на наши вопросительные взгляды. – Запас еды в погребе приличный, проблем не будет.

Его заявление с одной стороны успокоило Эрвина, с другой сильно насторожило. Он как гончая заводил носом, похоже, скоро возьмёт след и докажет, что Добромир специально всё подстроил и скоро преподнесёт нам большой сюрприз.

Эрвин не знал, что хозяин усадьбы ещё месяц назад разогнал всех без объяснений. Добромир – отшельник не хотел никого видеть, днёем сидел в доме или бродил по окрестностям, ночь проводил на крыше. Нынешние невозмутимость и спокойствие Добромира были выстраданы им после месяца мучений – пожара, который чуть не сжёг его.

Гостеприимный хозяин сам увёл страусов в стойло, распределил нас по комнатам и ринулся в кухню, чтобы приготовить еду. Эрвин не мог упустить Добромира из вида, он последовал за ним, вызвался помочь, не желая оставлять врага без присмотра. Мрачно оглядев кухню и меня, восседающую на стуле, Эрвин покинул помещение.

Я знала, теперь Вышнев кинется обследовать дом. Я даже слышала быстрые шаги над головой, Эрвин осматривал комнаты. Наверху что-то упало, чемпион нахмурился, прислушиваясь к звукам над головой.

– Хозяйничает в моей спальне, – прокомментировал Добромир, ставя сковороду на большую плиту.

– Наверное, ищет туалет, – бодро предположила я, чтобы обелить Эрвина, хотя, по правде, мне порядком надоела его подозрительность.

Шум за окном привлек меня, я распахнула окно. Невдалеке на траве стоял Эрвин, видимо выпрыгнул из окна второго этажа. Вышнев не заметил меня и рысью двинулся вокруг дома. Я вышла из кухни и переместилась в гостиную напротив, её окна выходили на противоположную сторону. Я вовремя успела. Эрвин, как обезьяна, карабкался вверх по стволу раскидистого дерева. Пробалансировал на ветке, он очутился напротив, окна, подёргал раму, окно оказалось закрыто. По карнизу он направился к другому окну, распахнул его и скрылся в доме.

Я уже хотела покинуть свой пост, как Эрвин сиганул из другого окна напротив дерева, прыгнул на ветку и полез выше по стволу. Стараясь не скрипеть, я открыла своё окно и выглянула наружу. Прыжок Эрвина я засекла, высунувшись почти наполовину из окна. Рискуя сломать себе шею, он прыгнул с ветки на кровлю. По звуку я определила, что он покатился вниз, но удержался. Облегчённо выдохнув, вернулась на кухню. Дальнейшие похождения Эрвина я отследить не могла.

Вскоре Эрвин, как ни в чём не бывало, спустился со второго этажа, как будто там и пребывал. Ему предстала чудесная картина: мы с Добромиром вели мирную беседу, накрывая на стол. Тяжёлый взгляд, которым он наградил нас, мог испортить аппетит кому угодно, но только не мне. Я поставила на стол графин с водой и пригласила Эрвина к ужину.

Его молчаливое соседство за столом заставило мобилизовать всю мою выдержку. Натянутое настроение за обеденным столом не развеялось и к концу трапезы. Мы ели молча и сосредоточенно. Атмосфера подозрительности не располагала к откровенным беседам, Эрвин с раздражением жевал бутерброд с вяленым мясом.

– Где сейчас твой Гром? – подняла голову и обратилась к Добромиру. Мне надоело изучать свою тарелку, как будто там закопаны сокровища.

– На полигоне нашей команды, вместе с остальными драконами, – тут же откликнулся Добромир, и стало легче дышать.

– А разве ему не надо каждый день летать?

– Ежедневные тренировки необходимы. Пару дней без неба и он дурит, – нахмурился чемпион, вспомнив о драконе. – Там с ним занимаются.

– Твой дракон подпускает к себе других? – мой интерес был совершенно искренний. Я и представить не могла, что Гром будет слушаться другого наездника.

– Йохан с ним ладит, и…, – Добромир запнулся, – Иолана тоже. Она может им управлять. Мы ведь одна команда.

– Трудно поверить, что Гром слушается Иолану, – я подивилась.

– Добромир тоже её слушается – ввернул Эрвин, – скажешь, нет? – он с издёвкой уставился на Аполлона.

– Я слышал, твой дракон сбежал из Калитки? – пропустив вопрос Эрвина мимо ушей, обратился Добромир ко мне. – Как он смог?

– Не знаю, что там произошло. Я в него верила, – у меня потеплело на сердце, я вспомнила Горыныча, – жаль, что его здесь нет.

– Дракон – это часть наездника. Мы это чувствуем и они тоже. Я давно не садился на Грома, если честно, без него тоскливо. – Добромир не преувеличивал, черты его лица смягчились, в голосе не было пафоса. Слова гонщика резонировали с моим настроением, я с улыбкой смотрела на чемпиона.

Зря, конечно, я так забылась, Эрвину не понравился наша приятная беседа. К тому же его, вот ужас, обошли вниманием.

– Зачем ты притащил нас сюда? – он резко сделал выпад. Бедняга поставил перед собой невыполнимую задачу, вывести Добромира из себя и узнать правду.

– Я предложил помощь, здесь спокойно, – чемпион был непробиваемо вежлив.

– Может, поменяемся с тобой комнатами? – пошёл в атаку Эрвин.

– Что так?

– Мне нравится гулять по ночам, не беспокоя своим отсутствием окружающих.

Минуту Добромир и Эрвин мерялись взглядами.

– Не могу тебе её уступить, – сказал Добромир и повернулся ко мне, чтобы объяснить, – У меня за окном установлен шест. Я с детства тренировался спускаться по нему на большой скорости. Тренировался терпеть боль. А потом уже с крыши по нему съезжал, с большей высоты. Эрвин, видимо, посчитал шест хитрым ходом с моей стороны. Но это не так.

– Неубедительно, дружище. Мне не нравится, что ты в любую секунду можешь незаметно выскользнуть наружу. Я уверен, в доме много и других тайн.

Я отложила вилку, потому что очень хотелось ткнуть ею Эрвина в бок. Даст он нормально поесть, или нет?

– Добромир притащил нас в своё логово. Мы в его власти. Что ты сделаешь, когда он выдвинет условия? – Эрвин разошёлся не на шутку.

– Какие условия? – я помрачнела.

– Скоро узнаем, – Эрвин зло посмотрел на меня, – ты первая узнаешь. – Твоя глупая доверчивость…

Часы на стене неспешно отстукивали ход, им не было дела до раздражённых собеседников.

– Бесит? – договорила вместо Эрвина, – утро вечера мудренее. Спокойной ночи и сладких снов, спасибо за угощение, – ужин закончился, и я, выпрямив спину, покинула столовую.

Эрвин Вышнев

Прошелестели шаги Сони наверху, хлопнула дверь, настало время поговорить по мужски.

– Я не знаю, что ты задумал. Но тебе с нами не справиться, – жёстко сказал я, глядя в глаза противнику, специально выделив слово «с нами», чтобы показать, – Соня на моей стороне.

– Вы дошли до Великой Вершины? – не отводя взгляда, задал Добромир совершенно логичный в таком раскладе вопрос. Тем более я об этом только что непрозрачно намекнул. Светозаров не собирался таиться и маскировать свой интерес. С его стороны глупо и бессмысленно отнекиваться. Да и кого тайна Великой Вершины могла оставить равнодушным? Я сам задал тон, предлагая говорить напрямую.

Мы в который раз мерялись взглядами. Я не торопился с ответом.

– Дошли.

– Как вы спустились?

– Там оказались сани. На них и съехали.

– Так просто? – Добромир нахмурился. – Никто не возвращался с Вершины.

– Это достоверно неизвестно. Может, и вернулись.

– Неужели на Вершине ничего не было?

– Глупые легенды врут, там ничего нет. Ты не один такой, все хотят избавиться от боли. Наберись смелости и вперёд, – я говорил презрительно, развязно и зло.

– Почему ты спустился нормально, а Соне, как ты сказал, стало плохо? – чемпион искал зацепку в моих словах, не верил мне. В этом я почти не сомневался.

– Мне тоже было плохо, просто я быстрей оклемался.

– Для Сони спуск не страшен, Мерин же показал.

– Высотомер – не Великая Вершина. Это Вершина решает, кому жить, а кому умереть.

– Значит, Соня чуть не умерла? – голос Добромира почему-то дрогнул, и мне это не понравилось.

– Мы оба чуть не умерли. Вершина отпустила нас, и хватит об этом. Если хочешь, можешь прогуляться туда, – я встал из-за стола. Больше всего на свете мне хотелось похоронить эту тему, забыть, не говорить о ней, выбросить из головы и зажить прежней жизнью.

Если бы это было возможно! Великая Вершина – владетельница сердец и умов, заветная мечта всех верховенцев, включая дряхлых старцев и детей. Они будут взывать к ней, молиться, просить о милости. Никто в здравой памяти и ясном рассудке не сможет забыть о Вершине.

– Я видел тебя на Высотомере, – проговорил Добромир мне в спину, – ты не чувствуешь боли.

Я притормозил и оглянулся.

– Если обратишься за помощью к Соне, чтобы пойти на Вершину, придется убить меня. Только через мой труп. Если сможешь.

Соня Снегирёва

На следующее утро Эрвин стучал сковородками, поджидая нас к завтраку. Он не хотел ни в чём уступать Добромиру. Взять под контроль всё, до чего можно дотянуться, быть лучше противника, быть на шаг впереди, предугадать и предусмотреть любое действие неприятеля, – вот цель, которую поставил Эрвин. И теперь он сдержанно и вежливо встречал нас.

Я, мысленно готовясь к очередной пикировке между парнями, дала себе слово молчать. Невозможность перемирия между Эрвином и Добромиром была столь очевидна, что я решила прекратить все попытки установления нейтралитета. Добромир с прошедшего вечера тоже, похоже, дал обет молчания. В тишине, нарушаемой только позвякиванием приборов, не проронив ни слова, наше неразговорчивое трио позавтракало. Я испытала облегчение. Хотя бы завтрак прошёл спокойно.

На самом деле меня мало волновали отношения парней, я до сих пор не могла обрести собственное равновесие. Я возвращалась к мыслям о кругляшах, о цветке, о взрыве Высотомера. То, что цветок наделил меня способностью к разрушению пугало намного больше, чем то, что после применения дара, я могла умереть. Увидеть Зарха мне, в действительности, необходимо. Найти деньги, заплатить кругляшам, открыть дверь между мирами. Неплохой план озвучил Эрвин в Энобусе.

– Я хочу перевести сюда Грома, – нарушил тишину Добромир, глядя на Эрвина. – Он давно без меня, это плохо.

– Хочешь поехать на полигон? – Эрвин быстро смекнул, что к чему, и с невозмутимостью Аполлона произнес, – я с тобой.

У Добромира была отменная выдержка, он слегка повел бровью, ничуть не изменившись в лице, хотя Эрвин открыто выказал недоверие.

– Хорошо, поедем вместе, – ответил чемпион.

– Эрвин, не уезжай, – я отложила трёхзубую вилку.

– Почему? – вопрос прозвучал настолько жёстко, что я вздрогнула.

– Не хочу оставаться одна, – в моих словах не было ни капли игры, я не покраснела, глядя ему в глаза. И тут до Эрвина дошло, что он совсем недавно обещал не бросать меня. Быстро же забыл об этом. Тем более теперь, когда я вернулась.

– Двигай, как собирался, приятель, у нас дела, – сказал Вышнев, но чёрная кошка уже пробежала между нами.

Просторный гараж, к которому привёл компанию Добромир, удивил меня своей чистотой и неведомым механизмом. Может это был не механизм, а что-то совсем иное, чему не было названия в моём словаре, но вопросы я решила озвучить только после отъезда Добромира.

Я сдержанно наблюдала, как Аполлон уселся в подобие капсулы с крыльями стрекозы, завел мотор, поднялся от пола на полметра и, не торопясь, вылетел наружу. Его транспортное средство, негромко урча, набрало высоту, достаточную, чтобы миновать открытые ворота, потом ещё немного приподнялось над землёй и, набирая скорость, быстро стало удаляться.

– Аэромобиль – быстроходная штука, – сказал Эрвин, провожая взглядом Добромира, – он похож на экранолёт, но имеет дополнительную мощность. Может довольно высоко подняться над землёй. Видела, как бесшумно рванул?

– В Энобусе я таких не встречала. – Мне понравился необычный транспорт, так не похожий на привычную машину.

– Дорогая игрушка, мало кто может себе позволить. Только толстосумы.

– Красивый, – я улыбнулась.

– Кто? – посуровел Эрвин.

– Аэромобиль.

Кто о чём, а пьяница о бутылке.

– Зря мы его отпустили, – буркнул Вышнев.

Эрвин Вышнев

Первые часа три, пока не было хозяина усадьбы, я обошёл всё поместье вдоль и поперёк. Пробежался по периметру каменной ограды, исследовал гараж, выпустил погулять страусов, побродил по саду, примыкающему к усадьбе, заглянул в хозяйственные помещения и даже нашёл ключи от заброшенного сарая, который не замедлил обыскать. Особо тщательно я изучил загоны драконов, рукотворные пещеры из камня и просторную купальню с постоянно фильтруемой водой.

Минуло несколько часов, а Добромир не появлялся. Я нервничал всё сильнее, Соня после обеда заперлась в комнате и не выходила. Поговорить с ней стало невозможно, она вскипала, как крутой кипяток, только я произносил имя Добромира. Соня наотрез отказалась обсуждать со мной, как она выразилась, ужасы, которые замыслил чемпион. Её слова жалили не хуже пчел, мучая меня. Я не мог отделаться от молчаливого спора с Соней, которое беспрерывно крутил в голове, как будто других тем у меня с ней не было.

Ожидание затягивалось.

Ближе к вечеру я стукнул в дверь к затворнице.

– Летит, – произнёс спокойно.

Соня появилась почти сразу и окинула меня мрачным взглядом.

– Я уже предчувствую зловещие козни Добромира, нет, всего Светозара, всей Верховии, – сказала она, вздёрнув бровь.

– Отчего такое предположение?

– Ты таким тоном сообщил о возвращении чемпиона, что я представила вселенскую катастрофу.

Я молча проглотил несправедливые слова Сони, с трудом удержав язвительный ответ. Сейчас сама увидит, в чём дело. Соня умудрялась взбесить меня всего парой фраз.

На площадке перед усадьбой, встав в тени деревьев, мы наблюдали приближение дракона.

– Он не один, кого-то ещё волочет, – бесстрастно сообщил Соне, судя по выражению её лица, она не ожидала сюрприза.

– Второй дракон без наездника, – ответила Соня, вглядываясь в приближающую пару, – он на канате летит, сопротивляется.

Второй дракон, действительно, летел неровно, следовать за Громом его заставлял трос, прицепленный к ошейнику. Взятый на абордаж полонянин встряхивал головой, дёргался всем телом, пытаясь брыкаться, но мощный Гром неумолимо тащил невольника за собой. Вскоре они были уже над усадьбой.

Приземлившись на драконье стойбище, Добромир первым делом прицепил трос молодой драконихи к железному крюку посередине площадки. Гром, послушный воле хозяина, ждал своей очереди. Мы с Соней стояли за невысоким забором, огибающим леваду. Управившись с драконами, Добромир примкнул к нам.

– Долго ты, однако? – мой вопрос прозвучал настолько едко, что Добромир поморщился. Кажется, я его зацепил.

– Непредвиденная задержка. Это из-за Лары, – Светозаров махнул рукой на новоприбывшую дракониху, – она взбесилась, никого не подпускала. Сам ею займусь. С таким прицепом Гром летел медленно. Я, так понимаю, вы сильно беспокоились? – Добромир иронично глянул на меня.

– Не больше, чем ты о драконихе.

– В таком случае я за тебя спокоен.

Утреннюю побудку мне устроил Добромир, его крики вперемешку с рёвом драконицы донеслись до усадьбы. Я подскочил, решив, что это мне приснилось, но послушав вопли чемпиона, удовлетворённо хмыкнул; наконец-то, чемпион растерял свою хвалёную невозмутимость.

Быстро одевшись, я ринулся к леваде. Крики наездника и свист хлыста перемежались с ревом молодой драконихи. Стараясь оставаться незамеченным, я прибыл на место сражения и стал свидетелем тщетных попыток Добромира усмирить дракониху. Лара рвалась с цепи, рычала, клацала зубами, била хвостом, хрипела, пятилась, до упора натягивая цепь. Ошейник до крови натер ей шею, от боли и страха дракониха просто обезумела. Шкура её блестела от пота, из ноздрей вырывался дым, о том, чтобы её взнуздать не было и речи. Заметив меня, Добромир, бросил хлыст на землю, отцепил Грома, оседлал его и взвился в небо.

После побега чемпиона я вышел на выгон. О строптивице Ларе я думал весь вечер. Мне показалось, что дракониха, скорее, пуглива, чем своевольна, и весь её буйный нрав – результат панического страха.

Дрессировка превратила обычного ездового дракона в неуправляемого монстра. Так, загнанный в угол хомяк будет сопротивляться даже кошке. Чем они так запугали Лару? А ведь Соня поладила даже с дикаркой, не то, что с ездовым драконом, пусть и не объезженным.

Присев невдалеке от драконихи, с трудом стоящей на ногах, я решил понаблюдать. Лара понемногу приходила в себя, бока перестали ходить ходуном, дым из ноздрей утих, слюна всё меньше капала с языка. Незаметно подошла Соня и присела рядом со мной. Видно, тоже услышала рёв из левады.

– Смотри, что у меня, – она вытащила из кармана кусочки сахара. В ответ я достал из куртки приличный ломоть хлеба.

– Тоже хотел подлизаться? – улыбнулась Соня.

– Скорее подружиться.

– Почему у неё шея в крови? – Соня разглядывала Лару.

– Дергалась как сумасшедшая, натерла ошейником.

– Странно.

Лара заметила пристальное внимание Сони, опустила голову и уставилась на неё ярко-желтыми глазами. Две молодые особы словно гипнотизировали друг друга. Минута шла за минутой, время как будто замедлило свой ход, стало вязким, как патока. Взгляд драконихи ошеломил меня, он казался осознанным. В тишине, нарушаемой только сиплым дыханием Лары, порхала какая-то ускользающая мысль, которую я пытался ухватить за хвост.

– У неё шипы на внутренней стороне ошейника, – сказала Соня, и я вздрогнул. – Надо снять ошейник.

– Она не подпустит, Добромир не смог подойти.

– Я попробую, – Соня встала и небольшими шажочками двинулась к драконихе. Я хотел схватить её за руку, но не успел, крикнуть вслед не рискнул. Вдруг Лара испугается? Вытянув руку с сахаром, Соня медленно приближалась к драконихе, не прерывая зрительный контакт с ней. В момент, когда сахар был уже около морды зверя, Соня второй рукой дотянулась до уха бедняжки и почесала жесткую шкуру. Лара схватила сахар, а рука Сони опустилась к ошейнику.

Я видел, как руки освободительницы скользят вдоль ошейника. Соня искала застёжку.

Действуя на ощупь уже двумя руками, Лара проглотила сахар, Соня не отрывала взгляда от драконихи. Я понимал: таким образом, она сдерживала животное. Руки Сони остановились, застежка была найдена. Обследовав зажим пальцами, Соня, продолжая ласково смотреть Ларе в глаза, попыталась на ощупь расстегнуть крепление.

Напряжение возрастало с каждой минутой, я видел, как по лбу Сони уже струился пот, а скоба не поддавалась. Соня даже не могла взглянуть на механизм. Я легко поднялся, ноги сами понесли меня к Ларе, мои руки легли на пальцы спасительницы. Соня вздрогнула, она не заметила, как я приблизился. В её глазах сверкнуло облегчение и страх, она испугалась за меня, хотя мы оба сейчас дико рисковали. Зажим под моими руками щелкнул, шипастый ошейник упал на землю.

– Отходи первый, – чуть слышно сказала Соня, но я не двинулся с места. Дракониха была свободна, её спина без двух гребней у основания шеи была совсем рядом. Ошейник с привязанной к ней цепью лежал на земле.

– Она улетит, – проговорил сквозь зубы.

– Ну, и пусть, – ответила Соня. Она до сих пор смотрела в глаза животному. – Бедняжка, они мучали её. Она ненавидит людей.

– Но мы же рядом, – я не знал, откуда взялось это ощущение правильности. Меня будто толкнули в спину, я в один прыжок взлетел на хребет драконихи и очутился в седловине, Соня отпрянула. Дракониха вздрогнула всем телом, распустила крылья, из ноздрей заструился пар, черный зрачок заполнил всю радужку.

– Покатай его, Лара, – голос Сони нежно погладил животное, – он не причинит вреда. Ты свободна, – моя храбрая девочка говорила мягко, как в трансе, но я знал: она боится, боится за меня до колик в животе, но продолжает ласково уговаривать дракониху. И Лара, минуту назад готовая сбросить меня со спины, замерла, сделала шаг к Соне. Нос драконихи почти коснулся лица Сони, дыхание животного всколыхнуло волосы девушки. Дракониха выпрямилась, взмахнула крыльями, присела на широкие лапы и, подпрыгнув, взлетела.

Добромир Светозаров

Полёт на Громе не смог отвлечь меня от дум о Ларе. Давно я так не злился. Непокорная самка показала мне, что я совсем не ас дрессуры, каким мнил себя раньше. Я не понимал, как всего лишь за месяц моего отсутствия, Лара стала безумна. Ведь ещё недавно я начал её седлать и уже сделал несколько пробных вылетов. Подросшая дракониха радовала меня статью и умом. У Лары была отличная выправка, да и стоила она целое состояние.

А вчера Йохан Барановский, пряча глаза, сказал, что не может сладить с ней. Он попросил меня забрать Лару. Члены команды что-то скрывали от своего капитана. Я сквозь зубы бормотал ругательства, не понимая, почему так случилось.

Момент размышления прервался, я мгновенно забыл, о чём думал секунду назад. Невдалеке летела Лара, на которой без седла, без уздечки, без поводьев, без стремян восседал Эрвин. Ещё час назад драконица хрипела, как сумасшедшая, не подпуская меня. А сейчас эта сумасбродка вполне мирно парила в небе с седоком на спине!

Гром, как ни странно, спокойно отнёсся к появлению соседки, хотя утром он не реагировал на выкрутасы Лары. Он не выказал агрессии по отношению к молодой самке.

Издалека я продолжал наблюдать, подлетать близко к драконице слишком рискованно. Если Лара взбрыкнет, Эрвин может не удержаться на спине. Мои опасения развеялись, когда Лара начала спуск, следом за ней я направил Грома, мы приземлились в некотором отдалении от неё. Я видел, как ловко Эрвин спрыгнул со спины дебоширки.

– Надо завести её в крытое стойло, из открытой левады она может улететь и обжечься, – крикнул парню, показывая рукой на сооружение из камня, – там сбоку рычаг опускает решётку.

Загон находился в метрах двадцати от них. Хитрец Эрвин вытащил из-за пазухи ломоть хлеба, и, неназойливо подманивая Лару лакомством, повёл дракониху туда.

Я видел, как Соня издалека внимательно наблюдала за нами, вцепившись руками в деревянную жердь, её волнение было вполне обосновано. Оседлать дракониху, час назад сходившую с ума, не желавшую подчиняться, смертельно опасно. Безрассудство на грани дурости, похоже, в характере Вышнева. Покрасоваться захотел перед Соней герой. Я подождал, пока Лара зайдёт в каменное стойло, и мы вместе двинулись из загона. Соня хмуро смотрела на нас, я обрадовался. Сейчас Вышнев получит по первое число, и мне не придётся с ним бодаться.

– Добромир, – Соня протянула мне руку с окровавленным ошейником, – вы совсем озверели так мучить драконицу?

Быстрым движением я выхватил ошейник из рук девушки, рассматривая острые шипы с засохшей кровью на внутренней поверхности.

– Клятый мерин! Вот в чём дело! А я не мог понять, что с ней, – меня знатно перекосило от возмущения и злости. Кто же так напакостил?

– Ты Лару ещё хлыстом отходил за непослушание, – вставил Эрвин свои пять копеек. Куда же без его замечаний.

– Я её не бил! Хлыстом просто щёлкал, чтобы напугать. Я купил Лару для нового члена команды, которого сейчас подыскиваю. Я сам начал её дрессировать, а потом уехал. Кто-то из парней, видимо, с ней занимался, а потом надел ошейник, чтобы усмирить, – я с отвращением всмотрелся в шипастый обруч, – узнаю, кто это сделал, выгоню. У нас в команде никогда такого не было, – дракон может запомнить того, кто истязал его, и отомстить. Он, вообще, может на любого человека кинуться.

– Ужасно, так мучить животное, – сказала Соня с упрёком, взглянув на меня.

Она что, не верит мне? Я терпеть не мог оправдываться. Хотя Соня права, я полностью несу ответственность за своих драконов. Ничего, доберусь до полигона и найду гада, который надел пыточный ошейник и третировал молодое животное. Вылетит из команды со свистом, кто бы ни был.

– Я не удивлюсь, если Лара тебя не подпустит, – хмыкнул Эрвин с чувством глубокого удовлетворения. Вышнев до сих пор помнил своё фиаско на страусе, и, наконец-то, взял реванш.

Теперь мой визави отплатил мне засвоё поражение на бегунке. Не в моём характере не признавать заслуг человек, который их достоин.

– Ты молодец, что рискнул оседлать Лару. Я чуть с дракона не свалился, когда тебя увидел, – я спокойно ответил на подколку Эрвина. Я ценил сильных противников, относился к ним с уважением. Дед учил меня этому, говоря, что без великодушия никогда не стать сильным гонщиком. Надо уметь признавать доблесть противника.

– Я бы хотел продолжить, если ты не возражаешь, – во взгляде Эрвина изумление смешалось с недоверием. Он не ожидал от меня добрых слов в свой адрес.

– Тренировка завтра в восемь. Не опаздывай.

Градус отношений в нашей компании несколько снизился. Мы принялись обсуждать драконов, двинувшись к дому. Я увидел улыбку Сони и облегчённо вздохнул. Стена отчуждения и недоверия, стоявшая между мной и Эрвином, начала истаивать.