Читать книгу Верховия. Источник - Татьяна Трушко - Страница 1

Три вечера подряд в одиночестве я любуюсь закатами над Муравкой.

Мечислав и Эрвин вместе с Авивией улетели в Энобус. Дурмитор закатил истерику с требованием, чтобы жена срочно вернулась. Решение Авивии было однозначно – разорвать отношения с сожителем. Впереди маячил раздел имущества. Зная мерзкий характер торгаша, Эрвин с Мечиславом собирались «постоять» рядом, дабы решить проблемы Авивии без моральных и материальных потерь.

Магазинчик сувениров принадлежал Дурмитору, который Авивия с незапамятных времен арендовала у него. После смерти матери Авивии Дурмитор намертво приклеился к одинокой женщине, уговорив вместе жить и вести хозяйство. Эрвин собирался разобраться с так называемым отчимом, выгнать сожителя, пригревшегося в чужом гнезде и обезопасить существование Авивии.

Навязчивые мысли как воры проскальзывают в образовавшуюся брешь уныния, я их отгоняю, сопротивляюсь, зная их свойство материализовываться в самый неожиданный момент. Ощущение силы, которое поддерживает меня, тает с последними лучами солнца. Выше голову, Соня, говорю сама себе. Утро разгонит мрак, ты восстанешь вместе с солнцем. Иногда я бываю очень патетичной.

Вздыхаю. Верховия – прекрасная страна. Только я не героиня боевика, нет во мне характера для борьбы и злости. Не ту шаане выбрал волшебный цветок кругляшей, я из другого мира, из другого теста. Чародейным ветром маленькое семечко занесло в незнакомую почву. Оно, случайно зацепившись слабым корешком, должно, несмотря на ветер, дождь и засуху, вырасти деревцем в этом жестоком дивном мире.

В Поваринске я училась прыгать на батуте, правильно падать и крутить сальто. В Верховии мне пригодились прежние умения.

Я взмыла в небеса, удачно упала, крутанула двойное сальто, получив вторую ипостась, и стала опасной для самой себя. И при этом я та же Соня Снегирева – старшеклассница из Поваринска.

Необходимость управлять своим состоянием вышла на первый план. Мечислав твердит о расслаблении, концентрации и сосредоточении. Я пытаюсь следовать его советам.

И получается, но только на первый взгляд.

Ничего не спасает от ощущения бури, притаившейся за горами долины Муравки. Иногда предчувствие накатывает столь остро, что в груди просыпается драконица и глухо ворчит, предупреждая врагов о своей силе. Стараясь не замечать дрожащей стратосферы, я держу оборону, но без Эрвина все сильнее раскачивается амплитуда мнимого спокойствия. Интуиция шепчет все настойчивее.

Опасность. Спасаться.

Огненное светило в ладонях вершин, они баюкают угасающий шар, поют колыбельную. Вместе с ними я бубню тихую песенку.

Не потревожив оголтелых цикад, которые вплетают свой стрекот в мои напевы, подходит Ларри и приземляется рядом.

– Красота, – урчит Идепиус, словно довольный кот, унюхавший валерьянку, на самом деле запах луговых трав, – как себя чувствуешь?

– Нигде не болит.

Белый китаец в последнее время чересчур переживает о моем здоровье, спрашивает об одном и том же, как старый дед, потерявший память.

На самом деле, Ларри чувствует правильно. В поступках белого китайца всегда есть смысл, он везунчик, от него счастье не ускачет.

Огромный огненный шар скрылся более чем наполовину, полыхающий бок уменьшается на глазах, посылая свой неторопливый прощальный поцелуй.

– Мне всегда казалось, что закат – это отдых радости, – мурлычет Ларри.

– Закат – ворота в будущее, – отвечаю ему, и мы смеемся, глядя друг на друга.

Краешек солнца исчезает, я провожаю его легким вздохом. Волшебство в чистом виде.

– Некоторое время я не понимал, откуда у меня такое… притяжение к тебе, – Ларри смущается, мнётся. Ему надо обязательно выговориться, чтоб не лопнуть от сдерживаемых чувств. – Твой Горыныч – уникум. Он понимал, ощущал, что я прощаюсь с жизнью, и берег меня. Такое высокое сознание невозможно… для ездового. Горыныч, как и ты – маги.

Ларри моргает белесыми ресницами, ища отклик на моем лице. Меня очень волнуют магические свойства моей природы, но я пока не готова к чистосердечному признанию, поэтому задумчиво смотрю вдаль.

– И многие подсознательно… или сознательно тянутся к тебе. А некоторые…

– Хотят меня скушать.

Шутка вышла так себе.

– Нет…, одни становятся друзьями, другие…

– Врагами, – подхватываю мысль белого китайца. – Должно быть равновесие. Для баланса нужны сильные противники.

– Не надо паниковать, это вредно для здоровья, – Ларри сникает, но, если честно, я устала паниковать.

– Говори, раз начал, – прошу Идепиуса, провожая оранжевый нимб исчезнувшего солнца.

– Для верховенцев магия – табу, ты знаешь историю дверников. И все же тебе надо развивать способности, но быть предельно осторожной. Ведь… тебя могут использовать или …

Или уничтожить. Есть вариант – использовать, а потом уничтожить, что почти то же самое. Выбор небольшой.

Если Идепиус разобрался, то и другие додумаются. Если уже и не… Спасибо Ларри, назвал вещи своими именами, в двух словах обрисовав мой извилистый путь. Предположительно на эшафот. Хорошо бы нарушить планы злодеев. Правда, как говорит моя бабушка, сколько веревочке не виться, а конец всё равно будет.

Верно истолковав мою гримасу, Ларри со вздохом отворачивается. Лучше смотреть на шлейф заката, чем прислушиваться, как в темноте подкрадываются ужасные чудовища.

– Летят! Летят! – кричит Идепиус, вскидывая руку.

На горизонте две точки: белая и пестрая. Приближаются, увеличиваясь в размере. Эрвин в небе, и я в небе.

Уныние испаряется, как наведенный морок. Слежу, не отрывая взгляд, как очертания драконов с наездниками растут с каждой минутой. «Эрвин, чей ты парень? Эрвин – мой парень»

Приземлились!

Эрвин спешит ко мне, я бегу к нему, с разбегу запрыгивая на руки. Он подхватывает и кружит меня. Сегодняшний вечер лучший из всех. Я завидую сама себе, плавясь в руках любимого. Моё ни с чем несравнимое, неразбавленное счастье.

Время ужина. Мы сидим за столом, вроде бы участвуем в общем разговоре, но постоянно отвлекаемся, смотрим, друг на друга и улыбаемся как идиоты. Откровения Ларри серьезно затемняют мои надежды на светлое будущее, кусочком сознания я цепляюсь за слова белого китайца, но голубые глаза Эрвина исключают возможность сосредоточиться на чем-то, кроме них.

В потемках в Овечечку прибывает с новостью Добромир. Оказывается, меня официально признали победительницей «Огненной змеи» и решили наградить пусть и с опозданием. Власти Светозара собирались воздать мне почести в малом зале Тринистада.

При молчаливой поддержке Мечислава Эрвин встретил идею праздника в штыки. А Добромир с необычной для него горячностью принялся убеждать посетить торжество. Чем быстрее я выйду из тени (где-то я уже слышала эту песню), тем лучше для меня. Беседовать с Добромиром под прицелом глаз Эрвина становится опаснее с каждой минутой. Пожелав Светозарову спокойной ночи, я отложила разговор до утра, и чемпион с окаменевшим лицом ушел спать.

Призвав всё своё хладнокровие, я готовлюсь максимально спокойно поговорить с Вышневым, но мой порыв с легкостью испаряется под его натиском. Незабываемая ночь в объятиях Эрвина, о которой я мечтала, глядя на закат, безвозвратно канула вместе с закатом.

– Нам нельзя там появляться!

– Почему?

– Это верх безрассудства.

–Это просто страх.

– Тебе мало двух покушений? Я вообще удивляюсь, как мы остались живы.

Про главный аргумент – смерть Иоланы Радич, виновником которой в Светозаре считают Эрвина, он не упоминает, как будто его молчание может отменить сам факт произошедшего.

– Нам давно пора убраться отсюда. Что тебя здесь держит?

«Конечно, Добромир», – так и хочется съязвить в ответ.

– Ты заставила меня ехать в Овечечку. И чем это обернулось? Катастрофой для наших отношений.

– Потому, что ты был слишком зациклен на себе.

– Я сто раз уже сказал «прости»!

– Три раза.

– Ты ведёшь подсчет?

– Да, в бухгалтерской книге, и этот раз не считается! Спокойной ночи!

Хмурый Эрвин проводил меня до моего домика, который я делила с Асанной. На цыпочках прокравшись в комнату, я разделась, нырнула в кровать, накрывшись одеялом с головой, и решила спать до обеда, с целью восстановить нервную систему. Но уснула я только под утро, мешали словесные баталии, которые я вела с отсутствующим противником, Испытанный способ с осликами не помог.

Проспать до обеда не получилось. В дверь постучали, и голова Эрвина показалась в проеме. Внезапное пробуждение было сродни галлюцинации. Я не сразу поняла, что случилось, с трудом разлепив глаза.

– Соня, к тебе гости. Служба безопасности Верховии!

А?

Мысли о недосыпе вылетели из головы. Серьёзные люди явились по мою душу, и надо срочно определяться на местности.

Щурясь от яркого солнца, я выползла на лужайку перед нашими домиками. Развалины сгоревшей усадьбы отсюда не просматривались, запах гари выветрился, и если, не вспоминать черный остов особняка, можно вполне насладиться пасторальной картинкой вокруг. Правда, сегодня Овечечка напоминала растревоженный улей, а не милую помещичью усадьбу.

Добромир ушел к воротам, Ларри с Асанной суетились около стола, Мечислава не наблюдалось, а Эрвин, многозначительно взглянув на меня, демонстративно скрылся из глаз.

Плеснув в лицо водой из рукомойника, я плюхнулась на скамью возле стола, собираясь позавтракать, раз уж меня разбудили. Последнее время мне во всем угождали, и я вела себя как королевишна в окружении слуг. После повторной потери памяти с меня пылинки сдували.

– Добромир не разрешил посадку в леваду, сказал, что пропустит безопасника через ворота в сопровождении человека, – протараторил Ларри, ставя передо мной кружку с горячим чаем. – Они согласились, с минуты на минуту будут здесь.

– У тебя есть солнцезащитные очки, Ася? – отхлебнув травяной чай, обратилась к девушке.

Асанна, бросив накрывать на стол, ринулась в наш домик за очками. Обитатели Овечечки до сих пор находились в прострации из-за произошедшего в здании Совета старейшин, тряслись надо мной, потакали просьбам и открыто радовались моему спасению, я же из соображений конспирации, не иначе, беззастенчиво пользовалась их отношением.

Зевнув, я посмотрела вслед Асе. Ничего, скоро народ успокоится, и все войдет в привычную колею. Асанна начнет недовольно поджимать губы в ответ на мои просьбы, а то и вовсе пошлет по адресу. Ларри перестанет заглядывать в глаза и каждый раз спрашивать, как я себя чувствую. Мечислав обретет спокойствие (жаль Авивия уехала), Эрвин соответственно тоже (кажется, здесь будут проблемы), а Добромир переключит внимание с меня на постройку усадьбы.

Асанна принеслась быстрее ветра, и я водрузила очки себе на нос. Большие черные стекла закрывали пол лица. Я подняла в знак одобрения большой палец, сестрица Идепиус скривилась.

Что я говорила? Изменения начались.

Тем не менее, Асанна поставила передо мной огромную тарелку каши. После моего триумфального появления в Овечечке, меня кормили на убой, как дракона. Жаль, мой дорогой брат – Горыныч не пользовался сейчас этими опциями. Он улетел, но «обещал вернуться», как сказала я, помахав ему вслед.

Эрвин, конечно, расстроился больше всех, но не стал оспаривать право дракона на свободу передвижения. Скорбное лицо Вышнева, когда речь заходила о серебристом маломерке, означало, что дракона мы потеряли. Однако, меня не волновали его чувства по поводу Горыныча. Мой дракон должен набраться сил после ранения, и вообще, имеет право жить, как его душа желает, его, а не чья либо другая.

Со мной никто не спорил. Ни по какому поводу. Все замерли, как в преддверии грозы, а я училась гнать тревожные мысли с помощью дыхательных упражнений и вхождения в транс. Я жаждала тишины и покоя и предпочтительно рядом с Эрвином. Мир просто не мог игнорировать мою безмолвную просьбу о божественной паузе. Он ответил мне взаимностью.

Кратковременной.

Даже мгновенья не дал, по ощущению.

К нашему длинному столу из деревянных досок приближался вестник скверных новостей – безопасник Тирольда Активного в сопровождении стража и Добромира. Раньше я видела этого мужчину в свите Тирольда, но сейчас, словно впервые, не без удивления рассматривала его. С некоторых пор я стала гораздо лучше видеть. Подняв очки на лоб, внимательно оглядела безопасника. Одет дорого и стильно. Вырядился, точно жених. И все равно некрасивый.

Среднего роста, коренастый, с глубоко посаженными глазами, искривленным носом с вывернутыми ноздрями, наверное, чтобы принюхиваться удобнее, как положено по чину. Матёрый волчара. Идет уверенно, как к себе домой.

– Асанна, Ларри, бегом отсюда.

В душе поднималась паника. К нам приближался главный дознаватель Верховии, а я расслабилась, пригрелась на солнышке. Потеряла нюх, как говорится. С кем я собираюсь играть? Кошка с мышкой дружбы не заведут.

Асанна метнула на стол плошку с конфетами, прошептала:

– Синие можешь есть.

Подхватила братца под руку и бегом в сторону левады. Вовремя они. Очки возвращаются на место, выполняя заградительную функцию. Хоржак приближается, накрывая меня своей тенью.

– Рад познакомится с героиней гонок. Меня зовут – Верг Хоржак, глава службы безопасности Тирольда Активного. – Верг слегка кланяется, отдавая дань обычаям, растягивая губы в кривой улыбке без участия глаз. Я сдержано икаю в ответ одновременно с наклоном головы. Каша суховата.

– Старые усадьбы обладают неизъяснимой атмосферой. Их земля помнит столько событий и людей.

На правах гостя он осматривается по сторонам, не скрывая любопытства. Что его так вдохновило? Неужели горелые руины?

– Извините, мы не можем принять вас с полагающимися почестями, – говорит Добромир, – дом сгорел.

– Не волнуйтесь, у вас такая милая деревенская атмосфера, как в моем далеком детстве, – безопасник бравирует манерами и приятностью в общении. – О таком цветнике, как у вас, можно только мечтать, – произносит он гораздо развязнее и глядит на меня.

От сомнительного комплимента я чуть не скривилась, в последний момент, удержав себя в рамках дозволенного «этикета».

Верг садится напротив меня, прожигая взглядом мои непроницаемые очки.

Дышать можно? Чуть вслух не спросила.

– Как себя чувствуешь, Соня? Я прибыл специально из-за тебя.

Визит вежливости? А почему такой бесцеремонный тон? Имя у него, кстати, тоже противное.

Тирольд Активный мог приглашать к беседе, как на тур вальса. Верг в отличие от своего начальника обошелся «цветником», поэтому я коротко кивнула в ответ, продолжая работать ложкой.

– Я знаю, ты восстанавливаешься после происшествия в Светозаре. Мы могли бы поговорить наедине?

Предложение Верга мне не нравится, как и его вывернутые ноздри.

– Эм, – я откладываю ложку и смотрю на безопасника, к беседе готова.

– Доедай. Я подожду.

– Присоединяйтесь, – Добромир указывает на плошку с конфетами, я тяну синюю «Честную Лялю», с лёгкой руки, названную так белым китайцем. Асанна не одобрила второе слово в названии, намекающее на её детское прозвище, но её недовольство только усилило желание называть Лялей создательницу правдивой болтушки, иногда для крепости выражения добавляя «честная».

– Голодное брюхо ушей не имеет, – пытается шутить Добромир, в то время как я тщательно пережевываю тягучую конфету, слегка похрустывающую на зубах. Слова граничат с дерзостью, но хозяину усадьбы она простительна, он вроде как шутить изволит, придает беседе непринужденный тон.

– Голодный волк сильнее сытой собаки, – отвечает важный гость и пристально глядит в мои черные очки.

Один черт, ничего не увидит.

– Ей нельзя пропускать прием пищи, – говорит чемпион, я киваю с видом отличницы, – лекарь сказал, – чтобы не потерять душевного равновесия.

– Угощайтесь. – Добромир ставит перед Вергом большую чашку с отбитым краем, из которой никто пить не желал, а выбросить рука не поднялась. Хозяйское гостеприимство зашкаливает. Я давлюсь смешком, а Добромир разливает чай по кружкам, чинно садится на скамью. Подчиненный Верга остается стоять позади начальника.

В молчании продолжаю уплетать свою немаленькую порцию, хотя прекрасно вижу, как безопасник внимательно наблюдает за мной. Аппетит у меня хороший, чего скрывать. Беру чашку, тянусь к конфеткам Асанны и громко отхлебываю чаек.

– Как вы там говорили-то? – подаю голос, и Верг глядит на меня, словно глас с неба услышал, – голодный волк – зубами щелк?

Думается, мне позволительна такая вольность, я знаю, как за глаза называют Верга. Тут главное не переборщить.

– Мм, – безопасник слегка прищуривается, – я утром плотно позавтракал.

– Возьмите, – я пододвигаю к Вергу правдивую болтушку, – вкусные.

Бомбическое средство Асанны не находит отклика, хотя Верг изображает улыбку, я бы сказала, оскал, жестом подзывая стража, который, почти выхватывает из вазочки конфету, и торопливо жует ее.

Травленный волк не прокололся.

Надо отдать должное, безопасник, не выказывал нетерпения. Под его пристальным взглядом мне пришлось съесть еще одну «Честную Лялю». Добромир осмелился поддержать меня, наверное, подумав, что к нему с вопросами приставать не будут. Когда он проглотил конфету (не синюю), я сказала ему самым елейным голосом, на который только была способна.

– Добромир, важный гость ждёт, а ты чаи гоняешь.

Чемпион, как по команде «отбой» за минуту закончил чаепитие раскланялся и удалился, а я приготовилась к беседе, то бишь к допросу.

Разговор был не предназначен для чужих ушей, поэтому охранник тоже отошел на некоторое расстояние от стола.

Перед охотником за головами я чувствовала себя недостаточно уверенно, поэтому загородилась кружкой, она служила защитой, закрывая пол лица. Верга моя кружка не смущала, наметанный глаз отмечал все нюансы моего настроения. Волк внимательно следил за своей жертвой.

– Как тебе удалось выбраться из зала старейшин, когда напал Андрон Радич?

Продолжая прихлёбывать травяной чай, я честно задумалась нал вопросом, пытаясь вытащить на свет хоть какие-нибудь воспоминания.

– Ты видела алую драконицу?

Вот тут я быстро очнулась.

– Не помню, – сказала я, снимая очки, – лекарь считает, это защитная реакция мозга.

Мой ясный взор должен был символизировать чистоту моих намерений, поэтому безопасник молча воззрился на меня. Невинный взгляд (с моей стороны великолепно простодушный) я отвела в сторону, а глава службы безопасности стряхнул минутное замешательство.

– Вы её поймали? – я распахнула глаза максимально широко и с неподдельным интересом уставилась на Верга, хотя меня потряхивало от нервного напряжения. Внимание к моей особе главного охотника страны заставляло контролировать каждое слово и каждую эмоцию. Представь, что это не ты, говаривала Асанна, уча меня искусству перевоплощения, я пыталась следовать её совету.

Верг Хоржак проявил удивительное спокойствие, глядя на меня – глупую мышку. Он выдержал эффектную паузу и выдал невероятную, сногсшибательную новость.

– Она несколько раз появлялась над Светозаром.

Я забыла об актерской игре. Всё-таки не справилась с ролью.

– О-о-о! – только и смогла произнести, подняла чашку и отхлебнула большой глоток, чтобы подчеркнуть (или скрыть) удивление.

– Это была иллюзия, голограмма, – произнес Верг, не сводя с меня пристального взгляда.

– О-о-о, – просипела я повторно, вновь отхлебывая остывший чай. Дохлый дракон! Вчера Добромир прибыл из Светозара и ничего не сказал. Или он тоже не в теме? Оказалось, мне очень далеко до Аси Идепиус, которая блестяще владела искусством преображения. Подняв брови в немом изумлении, глядя в глаза противника, я отставила чашку. На миг появилось желание выйти из-за стола, по маленькой нужде, но я вовремя одумалась.

Кошка на порог, мышка в уголок, как говорила бабушка.

– Невероятно, – кивнула задумчиво, не отрывая взгляд от запонки на манжете рубашки Верга. Как она блеснула странно. Глаз Саурона?

– В искусстве голограмм светозарцам нет равных, – заговорил безопасник. – Ты ведь знаешь, Огненная змея, как живая. Драконы, участвующие в гонке, приходят в ужас, когда она появляется над полем.

– Огненная змея не только голограмма, её стенки бьют разрядом, испытано на себе.

Взгляд на стол в поисках съестного и небольшая передышка, чтобы собраться с мыслями. Вроде надо что-то спросить, а я только и делаю, что прикрываюсь кружкой.

– Очевидцы утверждают, драконица в зале заседания была из плоти и крови, хотя я сам не видел, – говорит Хоржак.

Ступая на тонкий лёд, надо быть осторожной. За каждое слово придётся отвечать головой.

– Даже не представляю, как она выглядит, – взгляд на Верга, глаза в глаза.

На самом деле не представляю, зеркала мне не предоставили.

– Непонятно, как голограмма убила Радича, – говорит Верг, – что ты думаешь на этот счет?

От его вопроса по телу скользит холодок, я мысленно даю себе пинка. Драконья пустошь. Осторожно!

– Может Радич понял, что натворил и …

– Выпилился из жизни? – говорит Верг, наблюдая за мной, сверлит якобы задумчивым взглядом, – но откуда голограмма появилась?

Глава службы безопасности смотрит так, что хочется вернуться в детство и скрыться под столом «в домике». Надеюсь, моя натуральная бледность убедит его, что я пострадала больше всех, бедная девушка, пережившая столько потрясений. Меня пожалеть надо, а не вопросами бомбардировать.

– Действительно, откуда?

– Могу предположить, – говорит Верг, аккуратно подбирая слова, – слухи об алой драконице поползли по Светозару сразу после…, – многозначительная пауза, – смерти Иоланы Радич, какой-то умелец сделал голограмму драконицы и воспроизвел её в зале старейшин в самый напряженный момент.

Рассуждения Верга звучат убедительно, сочиняет он складно. Под моим внимательным взглядом Хоржак решает добавить драйва.

– Похоже на правду?

Сейчас мой ход. Пауза. Интересно, дракон может отличить голограмму от живого соплеменника? А люди?

– Там была живая драконица, найти её – ваша обязанность, – говорю, внутренне сжимаясь от своей смелости. Дура!

– Моя обязанность?

Волна ярости, идущая от Хоржака, накрывает меня с головой.

– Но ведь опасно, если она на свободе, – говорю твёрдо, нарываясь на неприятности. – От взгляда безопасника мороз по коже.

– Неужели у чемпионки такая ранимая психика?

Плевать, что он думает. Верг постукивает ногой под столом, я молчу.

– Ты права. Сейчас накопилось уйма нераскрытых дел. У нас нет Высотомера, и замены ему нет. Чтобы найти виновных, надо как можно быстрее восстановить Высотомер. Рад был увидеть тебя в полном здравии, – Верг поднимается, – и с хорошим аппетитом, – добавляет язвительно.

– До свидания, – говорю равнодушно, мысленно добавив: « К драконьей бабушке такие свидания!»

Наблюдаю, как по широкой аллее к воротам уверенно идет глава службы безопасности в сопровождении охранника. Делаю пару глубоких вдохов. Смотрю вслед удаляющемуся врагу и твержу свою мантру – всё будет хорошо.

Не успел безопасник сгинуть с глаз, как к столу подтягивается вся наша компания. Является озабоченный Мечислав, Асанна ставит на огонь чайник, но "Честную Лялю" незаметно убирает со стола, чтобы не испытывать судьбу напрасно. Мы, не спеша продолжаем завтрак, плавно перетекший в обед, а я шутливо пересказываю беседу с Вергом. Мирная атмосфера за столом не в состоянии развеять тяжелого предчувствия. Ощущение катастрофы ржавыми шестеренками ворочается у меня в груди.

Главу службы безопасности ждали дела в столице, а он собственной персоной прилетел в отдаленный хутор.

Зачем?

Серый или, как его называли поклонники, лунный волк оставил после себя паутину липкого страха, которая оплела и просочилась под кожу.

– Высотомер восстановят, чего бы это им не стоило, а потом всех допросят, – подводит итог беседы Эрвин, – осталось понять, как скоро это случится.

И нам конец, такими словами Вышнев мог бы завершить речь. Вслух он этого не произносит, но всем всё понятно. Воцаряется тишина. Я бы сказала – напряженная тишина. Страхи неслись впереди нас, мешая успокоить разбушевавшуюся фантазию.

К нашей притихшей компании возвратился Добромир. После отъезда гостей он ставил защитный купол над усадьбой и задержался. После того, как Светозаров забыл поставить защиту, и дракон Иоланы сжег поместье, чемпион проверял защиту по нескольку раз, перестраховываясь и нервничая. Обжегшись на молоке, дул на воду.

– Верг знает, что Соня была у кругляшей, – сказал чемпион.

– Откуда ты…, – я не успела договорить.

– Охранник проговорился… нечаянно, – выдал Добромир.

Чемпион обратился к человеку, находившемуся под действием «Честной Ляли», собственно как и он сам. Возможно, Добромир поделился своей тайной, но и страж взаимно разоткровенничался.

– Он мог соврать, – предположил Мечислав, и мы дружно посмотрели на него.

– Не мог.

Мы не рассказывали Мечиславу о правдивой болтушке, законспирировав её «Честной Лялей». Ожидать от Княжича особенной проницательности причин не было, но на самом деле они были. Подспудно все чувствовали, Мечислав среди нас самый мудрый. Даже при круговой поруке, которую мы негласно соблюдали, он должен был догадаться о «правдивой болтушке».

– Почему тебя не было? – спрашиваю Мечислава, подозревая, что неспроста он утром даже не показался.

– Это личное, – говорит Княжич, – для Высотомера нужны антраксы, они есть только у кругляшей. Теперь мы, без сомнения, под колпаком.