Читать книгу Всё будет плохо и счастливо - Татьяна Зингер - Страница 6

5. Сейчас

Оглавление

Мы сидим за столиком в шумном баре, и услужливый мальчик подносит коктейль за коктейлем. На его выдрессированной физиономии ни единой эмоции, кроме обожания. Да-да, говорят его глаза, я тащусь от каждого клиента и готов ради чаевых на что угодно.

Обычно я предпочитаю красное полусухое вино, но сегодня до нестерпимой жажды хочется крепкого. Может, текилы? Да, наверное, текилы. Официант несется исполнять заказ, и вскоре я залпом выпиваю рюмку золотой. Огонь опаляет горло, обжигающей струей пробегает по пищеводу. Трясу головой, разгоняя жар.

– Тебе уже хватит, – напоминает Ира. – Ты ушатала три лонга, а теперь решила добить себя текилой? Когда полезешь на стол танцевать стриптиз?

– Нет, не хватит, – упрямлюсь я чисто из вредности.

Ира мне не подруга, даже не приятельница. Сугубо коллега по работе, которая иногда «выводит меня в общество». Это, если что, цитата. Я выводиться в общество ненавижу, потому что не терплю всё то, от чего тащится большинство моих сверстниц: клубы, громкую музыку (да если бы музыку, скорее долбежку) и танцы. Я в свои двадцать лет ужасная затворница и клиническая брюзга. Так сказать, бурное детство и унылая старость.

Сегодня я уничтожила того, по кому сходила с ума долгие годы. Чьего звонка ждала как жизненно необходимого. Того, кому отдала себя без остатка. Чей профиль мерещился повсюду. Чей голос с неизлечимой иронией звучал среди чужих голосов. Того, кто не звонил и не писал четыре года, но искренне считал нас друзьями.

Ха, друзьями!

Разве я не имею права напиться после своего триумфа?

– Саша, ты не подумай, что я тебя поучаю а-ля мать, но завтра у тебя будет болеть голова. И тошнить. Даже скорее так: ты будешь обниматься с унитазом во время головной боли. А у тебя завтра собеседование, между прочим.

– Помню.

Я морщусь. Да Ира хуже матери, та хотя бы в мою жизнь ни разу за двадцать лет не лезла. Именно поэтому её звонок недельной давности выбил меня из колеи. Мама впервые поинтересовалась моими успехами! Я по наивности растаяла и даже как-то неумело отчиталась: магазин работает, нагрузка большая, заказов много. Как маленькая девочка, решила, что вот сейчас-то меня похвалят, наконец-то мне скажут, что я огромная умница. Но моя мама была в своем репертуаре. Она, одобрительно помычав в ответ, без лишних предисловий потребовала пристроить ко мне своего сыночка.

Не попросила помочь раздолбаю-брату в поисках работы, а отрезала:

– Возьми его к себе.

Я так опешила, что даже не сумела отказаться. Мягкотелое создание, не приученное говорить «Нет».

– Да, кстати, будь с ним помягче, – промурлыкала матушка напоследок. – Как-никак, он – родная кровь.

Конечно-конечно. Сколько раз за всю жизнь братец позвонил мне просто так или чтобы поздравить с днем рождения, справиться о здоровье? Впрочем, я тоже ему не звонила и видела раз тридцать от силы. Мы квиты.

Но мысли о завтрашней встрече туманят рассудок сильнее, чем выпитый алкоголь. Где-то в глубине души я до чертиков боюсь облажаться перед матерью.

– Уговорила, – сдаюсь я, хватаясь за барную стойку, чтобы не упасть. – Вызовешь такси?

Голова ясная, но тело ведет, качает из стороны в сторону как тонкую осинку на ветру.

– Без проблем.

В её руке – навороченный мобильный. Ира пытается назвать таксисту наш адрес, повторяет громче и громче, пока окончательно не переходит на истерику:

– Улица Малая Горная! – злится она, перекрикивая музыку и прижимая ладонь ко рту и динамику. – Какая Нагорная?! Горная! Вы глухой?! В смысле, кто? Вы!

– Вызови такси через интернет, – предлагаю я, когда Иру охватывает форменное бешенство.

– Делать мне нечего, я всегда вызываю по телефону! – Она капризно стучит ножкой.

Интересная логика, но не мне судить.

Короче говоря, не сразу, но Ира справляется с заказом машины и залпом осушает последнюю рюмку.

Минут через десять к входу в клуб подъезжает серебристая большеглазая иномарка. В салоне так сильно пахнет дешевым одеколоном, что меня тошнит. Вдобавок напоминает о себе давняя подруга мигрень, и виски сдавливает болью. В голове не остается ничего, кроме раскаленных углей, на которых жарятся мозги.

Я пытаюсь открыть окно, но оно не поддается. Раз за разом давлю на кнопку, потихоньку сходя с ума от духоты и боли.

– Приоткройте окно, – хрипло, почти отчаянно.

Перед глазами проплывают цветные пятна, и к горлу подкатывает солоноватый ком. Вместо того, чтобы открыть окно полностью, водитель делает небольшую щелочку – только раззадоривает. Я высовываюсь в щелку носом и вдыхаю вечерний холодный воздух. Наверное, со стороны я напоминаю пса, которого везут на отдых, и он рассматривает мир, высунув язык от удовольствия.

Пахнет свободой. Свежестью. Бескрайностью, за которой нет никого и ничего: никаких запретов и ограничений, никаких тоскливых мыслей. Если закрыть глаза, то кажется, что всё осталось по-прежнему.

Но когда иномарка разгоняется и начинает лавировать между рядами, меня охватывает страх. Не легкий испуг, а тотальный УЖАС. Полное опустошение. Мы едем слишком быстро. Не люблю скорость. Ненавижу. Вот уже четыре года она ассоциируется у меня с фатальностью. На скорости в 100 километров в час ты уже не контролируешь машину. На скорости в 130 километров – не успеешь увернуться, даже если постараешься. За тебя всё решает судьба, а она та ещё стервозная штучка.

Мне становится всё хуже и хуже. Пока Ира подпевает песне, разносящейся из колонок, я едва сдерживаю тошноту. Интересно, как часто пьяные клиентки уделывают салон этой иномарки? А хозяин обидится, если я буду одной из них?

Начинаю глупо улыбаться.

Пугающие мысли отходят в сторону.

Этот город никогда не спит. Светятся вывески на его домах, мигают огни витрин и светофоров. По встречной полосе несутся ночные гонщики и те, кто просто спешит домой. Или не домой – откуда мне знать, куда едут эти люди. Черная, как нефть, река течет под мостами, извиваясь, петляя, утаскивая за собой крохотные кораблики.

Я отвлекаюсь на вереницу фонарей и не успеваю сообразить, когда происходит нечто опасное. Вскрик Иры перекрывается визгливый скрежет тормозов, и машину заносит вправо. Нам гудят на разные лады. Я лихорадочно цепляюсь в сидение, но это не помогает. Лбом припечатывает в водительское сидение, и меня всё-таки выворачивает. Водительская ругань звучит где-то в отдалении, точно приглушенная наушниками. Он успел вывернуть руль в последнюю секунду – и избежал столкновения с каким-то лихачом. Но ещё бы чуть-чуть, и…

Я вмиг трезвею. Мысли становятся четкие-четкие, а в ушах звучит:

«Мне понадобится всего три дня, чтобы разрушить твою жизнь».

День первый.

Как же страшно! Моё дыхание учащенное, а сердце и вовсе готово вырываться из грудной клетки.

– Всё нормально? – Ира суетится на переднем сидении.

– Да… – я жмурюсь, но перед глазами стоит картинка: одна секунда – и иномарка превращается в груду металла.

Глупости. Не может быть такого, чтобы тот эгоист, которого я когда-то любила, подверг свою жизнь опасности. Он решил угробить нас обоих? Так сказать, обратить в Ромео и Джульетту? Или попросил какого-нибудь друга-гонщика проехать перед самым носом этого такси?

Бред! Откуда он знал, в какое из миллиона такси мы сядем? Не следил же за мной?

У меня определенно развивается паранойя. Руки трясутся, на глаза наворачиваются слезы. Я до одури боюсь даже не скорости. Нет. Столкновений. Потому что когда тебя впечатывает в ограждение или в столб, или в другой автомобиль – не остается вариантов. Только смерть.

Успокойся, Саша, это случайность. Всё нормально. Всё будет хорошо.

За испорченный салон с нас не требуют ни копейки, но Ира всовывает водителю лишнюю тысячную купюру жестом истинной бизнес-леди. Типа у неё денег – куры не клюют. Ага, уж не она ли штопала колготки пару лет назад? И питалась неделями одной гречкой, называя безденежье «диетой».

Ира забыла себя прежнюю. Теперь её ногти ухожены, брови выщипаны, а в кошельке всегда водятся крупные купюры. Если честное, старая она нравилась мне больше, потому что была проще и понятнее.

Мы расходимся на перекрестке. Осенний воздух окончательно отрезвляет. Почему-то мне хочется не рыдать, а кружиться в такт падающим листьям, но я сдерживаю глупый детский порыв. Голова гудит. На лбу расплывается шишка – я чувствую её под пальцами.

День первый окончен.

Осталось ещё два томительных дня.

Всё будет плохо и счастливо

Подняться наверх