Читать книгу Диалог с душой - Татьяна Зиновьевна Ермакова - Страница 2

Монотонный треск будильника, раздражающий оголенные нервы, вытаскивал из сладостного сна погруженный в нереальные мечты мозг. Снова… опять… утро… работа… Иногда он удивлялся сам себе. Что заставило его выбрать столь трудную, мучительную и раздирающую душу профессию? Он пытался поставить вокруг себя бронированную стену, спрятаться в толстый кокон отстраненности, но нет… Работа требовала своих жертв – терпения, умения долго и утомительно выслушивать чужую боль, горе, сомнения, не обоснованную агрессию, раздражение на близких, окружающих и весь мир в целом. Житейские истории доходили порой до абсурдных ситуаций, топивших личность в кошмары своего сознания, заставляя блуждать по лабиринтам страхов, отчаяния, крича о своей беде в мир, который не желал их слушать. Миру не нужны были слабые духом и телом. Они всегда мешали двигаться вперед, тяжкими кандалами замедляли путь, создавали ненужные препятствия к достижению целей. И самое ужасное – эти люди всегда что-то просили. Они умоляли, требовали сочувствия, помощи, сострадания. Для большинства это непонятный и обременительный путь. Они даже не понимали, почему должны и обязаны подставлять плечо, отдавать свои деньги, тратить время на «жалких» и неприспособленных к жизни людей. Слабые духом были ненужной преградой на пути здоровых, радующихся жизни и своим успехам, избранным жителям планеты.

Но он выбрал свой путь сам, из года в год, двигаясь по тернистой дороге человеческих трудностей и трагедий. Уже в самом начале своего обучения в престижном медицинском университете, он твердо знал свою дорогу. Шел, не сворачивая с нее много лет, оттачивая мастерство у лучших специалистов в своей области, погружаясь в бесконечные тома медицинской литературы, с одним дерзким желанием – стать не только самым лучшим мастером своего дела, но и раскрыть тайну человеческой души, разобраться в ее истинном предназначении, а возможно, и найти способ общения с ее Творцом. Никогда и никому он не озвучивал своих мыслей и желаний, считая это ненужным растрачиванием идей и планов. Он шел один, разгребая заросли человеческих мыслей, поступков, ошибок и желаний. Еще в юности, он прочитал у великого Джордано Бруно:

«Кому дано целить пороки, —

Тогда свое он счастье заслужил, —

Затем что ведал, для чего он жил».

Эти строки и стали его жизненным девизом.

С самых первых дней своей работы с пациентами, он вел подробный дневник, записывая ежедневно не только жалобы и симптомы страдающих людей, но и пытался выразить свои мысли и предположения по ситуации. Опыт нарастал, а вместе с ним горы заметок и размышлений. Периодически он их перечитывал, делал пометки на полях, и каждый раз удивлялся, как меняются его умозаключения вместе с прожитыми годами и накопленным опытом.

Выслушивая изо дня в день своих пациентов, он все чаще стал ловить себя на мысли, что это слабое существо, «венец творения», всего лишь мелкая букашка, пылинка, странствующая по просторам мироздания, но требующая от Создателя и собратьев по разуму только одного: «Дайте! Дайте! Вы мне должны!». Плавая в огромном океане полученной информации, он перестал понимать, зачем он существует сам и почему так примитивно устроена жизнь на этой планете. «О люди! Жалкий род, достойный слез и смеха!»¹

Его собственные мысли, движущиеся по логически разложенным тропинкам образованного врача, начинали петлять по разуму, ища ответы на новые, порой пугающие своего обладателя вопросы. Но больше всего его стали пугать собственные сны. Они заполняли собой всю ночь, не давая отдыха, и оставляли тонкое послевкусие, заставляя возвращаться к необычным воспоминаниям в течение дня. Сны казались все более реальными, и он стал понимать, что это неспроста. Как будто кто-то пытается открыть его разум, оставить в нем информацию, которой он должен как-то распорядиться. Ощущая себя заложником, не имеющим свободы выбора, он стал записывать свои сны. Постепенно из этих разрозненных записей стала складываться более или менее стройная картина, заполненная последовательными событиями и повторяющимися символами.