Читать книгу Хиллсайдский душитель. История Кеннета Бьянки - Тед Шварц - Страница 2

Начиналось все как учебно-тренировочное мероприятие. В пятницу, 12 января 1979 года, в восемь часов тридцать минут Терри Мэнгану, новому шефу полицейского управления города Беллингхем, штат Вашингтон, доложили об исчезновении двух студенток Университета Западного Вашингтона. В подобных случаях чаще всего выяснялось, что манящие горнолыжные склоны на севере штата опять одержали сокрушительную победу над пятничными лекциями. Парни и девушки частенько устраивали себе продолжительные уик-энды, не предупредив друзей и коллег. Надеясь, что это тот самый случай, Мэнган и его люди все же чуяли нутром: на сей раз всё по-другому и произошло нечто куда более серьезное.

Карен Мэндик и Диана Уайлдер – те самые пропавшие студентки Университета Западного Вашингтона – не походили на заурядных прогульщиц. Это были примерные, ответственные девушки, не из тех, кто готов поступиться работой, учебой и семьей ради возможности хоть на денек растянуть уик-энд. А если учесть, что у обеих было множество друзей, с которыми они непременно поделились бы своими планами покататься на лыжах, а вместо этого не появились там, где их ждали, полицейские решили безотлагательно взяться за поиски.

Разумеется, у шефа полиции Мэнгана не было ни фактов, ни улик, которые указывали на убийство. Однако безупречная репутация девушек убедила его, что имеет смысл задействовать все силы управления. Впрочем, Мэнган по-прежнему надеялся, что дело кончится благополучно и крайние меры окажутся излишними. В этих краях убийства «неустановленными лицами» случались нечасто, зато можно воспользоваться случаем провести тренировочные учения.

Тогда шеф полиции еще не знал, что расследование, которое начиналось как учебно-тренировочное, в итоге приведет к одной из самых жутких историй безумия, какие только известны миру.

Убийства, столь обычные для остальных городов Соединенных Штатов, в Беллингхеме редкость. Океанские волны без устали плещут о берег; рождение, жизнь и смерть человека подчиняются привычному циклу. Если и случается трагическая безвременная кончина, то обычно в результате крушения одного из сотен рыбацких судов, бороздящих воды вблизи канадской границы.

Были времена, когда в Беллингхеме существовало жесткое деление на классы. Основной статьей дохода тут являлась лесозаготовительная промышленность, и семейства, владеющие лесными угодьями, составляли местную финансовую элиту. На другом конце социальной шкалы находились рабочие, трудившиеся в лесах и на лесопильнях. Заработки были неважные, работа тяжелая. Многие умирали молодыми, других калечило топорами или упавшими деревьями. Их семьи недоедали и зачастую обитали в неподобающих условиях, но природная красота края удерживала их от того, чтобы покинуть город. Люди верили, что когда-нибудь жизнь наладится. Никто не думал, что станет еще хуже.

С началом нового века в Беллингхеме начался сущий кошмар. Буквально за одну ночь все лесопильни закрылись: производство переместили в Канаду, даже не поставив в известность землевладельцев и рабочих. Утром жители города – и богачи, и бедняки – осознали, что все их планы на будущее в одночасье рухнули. Многие уехали. Оставшимся пришлось без устали трудиться, чтобы построить новое общество, в котором ценность отдельной личности определялась ее вкладом в улучшение городской жизни.

Назначение Терри Мэнгана начальником полицейского управления прекрасно характеризует дух Беллингхема. В других провинциальных городках его сочли бы чужаком и странной личностью, вне зависимости от служебных достижений. Должность отдали бы человеку, много лет проработавшему в управлении, родившемуся, выросшему и хорошо известному в здешних краях. В первую очередь в расчет принимались бы политические и общественные соображения, а уж потом – вопрос профессиональной компетентности. Однако в Беллингхеме все было иначе. Люди желали видеть на этом посту высококлассного специалиста, лучшего из лучших в своем деле – и они его получили. Впрочем, новый шеф оказался столь же неординарен, как и вся предшествующая история города.

Терри Мэнган был из тех, кто способен на сочувствие как к жертве, так и к преступнику. Он стремился поддержать пострадавших и одновременно понять людей, посягающих на своих ближних. По его представлениям, если сумеешь разобраться в мотивации преступника, то в будущем появится шанс помочь остальным.

Жители Беллингхема знали Мэнгана как человека умного и чуткого. На стене в его кабинете висела цветная фотография, на которой он был запечатлен вместе с сыном, одетым в точно такую же форму, как у отца, только меньшего размера. Снимок отражал глубокую любовь шефа полиции к своим близким – любовь, которую он распространял и на жителей Беллингхема.

Терри Мэнган, которому к моменту начала следствия было сорок лет, пришел к полицейской работе не сразу. Он происходил из классической семьи ирландских католиков, где всех семерых детей с ранних лет приобщали к церкви. Ему было предназначено стать священником, и он как будто не помышлял об иной карьере. Закончил приходскую школу, семинарию, потом колледж Святого Альберта, откуда вышел отцом Мэнганом со степенью магистра богословия.

Молодые годы отец Мэнган провел не только в попытках понять других, но и в деятельной помощи людям. Преподавал Закон Божий и литературное мастерство в школе Хуниперо в Монтерее (штат Калифорния), где со временем занял пост заместителя декана по работе со студентами. Ездил в Сельму (штат Алабама) и принял участие в марше протеста доктора Мартина Лютера Кинга. Терри был открыт людям всех рас и при этом чутко улавливал то особое настроение безысходности, которое в конечном итоге приводит к массовым беспорядкам и погромам.

В 1966 году в городе Сисайд (штат Калифорния) начало смещаться расовое равновесие. Население стремительно росло, и некогда исключительно белая община вскоре превратилась в смешанную, где чернокожие составляли почти пятьдесят процентов. Полиция была малочисленной, причем большинство сотрудников поступили на службу в управление еще до начала расовой интеграции и с трудом привыкали к новым реалиям. Людей необходимо было учить общению с теми, кто еще недавно считался чужаками.

Отец Мэнган заинтересовался возможным сотрудничеством с полицией в качестве консультанта. Впрочем, он не ограничился проведением занятий по политкорректности, но и сам начал посещать полицейскую академию, чтобы стать офицером резервного состава. Ему выдали полный комплект обмундирования, и теперь он каждый вечер выходил патрулировать улицы.

Полицию нередко рассматривают как закрытое сообщество. Наличие формы, право применения силы, склонность к общению исключительно в своей среде – все это мешает видеть в них обычных людей. Копы наделены огромной властью, и зачастую взрослые боятся их, словно дети, запуганные родителями. Их либо любят, либо ненавидят – других чувств к мужчинам и женщинам, носящим полицейскую форму, не бывает. В них видят лишь стереотипных силовиков.

Поначалу и отец Мэнган разделял этот предрассудок. Но служба офицером резерва дала ему возможность разглядеть в полицейских обычных людей. Он увидел, что они способны испытывать сострадание и участие. Он стал замечать в них не только горечь, вызванную предвзятым отношением общества, но и сочувствие к тем, с кем приходится сталкиваться по службе. И постепенно Терри заметил, что работа с полицией занимает у него не меньше, а то и больше времени, чем он уделяет церкви.

Пока отец Мэнган на практике постигал тонкости полицейской службы, духовенство обеспокоилось популярностью, которую он стал приобретать. Ношение оружия священником и вовсе нарушало католические установления. Будучи ростом всего пять футов восемь дюймов, Мэнган не мог рассчитывать только на применение силы. И хотя он знал, что спокойный разговор зачастую куда действеннее оружия, но при этом не сомневался, что в случае необходимости не задумываясь откроет огонь на поражение. И чем больше ему нравились все аспекты полицейской работы, тем сильнее церковную администрацию нервировал образ «патера с пистолетом», насаждавшийся газетчиками в статьях о нем. Отцу Мэнгану велели отказаться либо от службы в полиции, либо от должности священника.

Терри Мэнган сложил с себя сан без сожалений. Он остался набожным, поддерживал связи со старыми друзьями и регулярно посещал мессу. Он не сомневался, что должен и дальше выполнять работу консультанта, которая так заинтересовала его, когда он был священником. Чувства вины или страха не было. Он отказался от сана не ради женитьбы и ничем не нарушил данного обета. Он просто нашел свое призвание, которое позволяло нести людям любовь, помогать ближним, служить обществу и при этом оставаться убежденным христианином. А наличие или отсутствие сана его не волновало.

Мэнган постепенно стал продвигаться по службе. Он шесть лет проработал в полиции Сисайда, после чего получил пост руководителя отдела общественной безопасности в другом калифорнийском городке. Тогда же он начал ухаживать за женщиной по имени Шарлотта Мосс, на которой женился в июне 1971 года, непосредственно перед отъездом из Сисайда.

В 1976-м Терри Мэнган стал начальником полицейского управления Беллингхема. Ростом он был маловат для такой работы, к тому же оказался чужаком на посту, который прежде занимали лишь беллингхемцы, да и образование у него, мягко говоря, не соответствовало принятому в силовых органах. Но из Мэнгана получился один из самых грамотных и эффективных шефов полиции за всю историю.

Когда жители Беллингхема рассказывают о том, какой была местная полиция до прихода Терри Мэнгана, они описывают туповатых копов старого образца, не слишком сведущих в современных полицейских методах.

Кое-кто из сотрудников, вероятно, соответствовал этому стереотипу. Однако шеф Мэнган сразу понял, что повальная критика совершенно неоправданна. Большинству его подчиненных попросту не хватало сведений о последних технических достижениях и новейших приемах ведения следствия. Но недостаток подготовки и опыта не означает отсутствия потенциала. Мэнган обнаружил, что по большей части его подчиненные сообразительны и жаждут знаний. Вероятно, их придется слегка подтолкнуть в сторону модернизации, но даже в нынешнем виде имеющийся контингент может сделать честь городу.

Типичным представителем беллингхемской полиции был Роберт Кнудсен, который обожал криминалистику. Он зачитывался пособиями по идентификации отпечатков пальцев, лабораторному анализу трасологических[1] улик, методике съемки мест преступления и прочим техническим тонкостям, а в прошлом изучал подобные дисциплины. Мэнган позаботился, чтобы Кнудсен прошел как можно больше специализированных курсов переподготовки в Академии ФБР и других учебных заведениях.

Точно так же было с детективами и патрульными: из других отделов Мэнган набрал людей аналогичного склада. Опыта им катастрофически не хватало, но стараниями нового шефа ситуация наконец начала исправляться.

Мэнган уделял столько внимания переподготовке подчиненных, потому что был убежден: офицер полиции должен уметь справиться с любой ситуацией, даже самой невероятной. Хотя убийства «неустановленными лицами» случались в Беллингхеме крайне редко, через город могли следовать проездом опасные преступники, бежавшие от преследования властей Сиэтла на север, в Канаду. Мэнган хотел, чтобы его сотрудники могли поймать случайного неизвестного убийцу, и готовил их по всем правилам, пусть даже ради самоуважения.

Диана Уайлдер всегда принимала реальность смерти как часть человеческого существования. Она даже составила завещание, хотя в двадцать семь лет обычно кажется, что такой документ понадобится лет через сто. Вместо того чтобы зацикливаться на бренности всего сущего, в своем завещании Диана славила жизнь. В частности, она писала: «Не подвергайте меня и моих близких пытке заупокойной службы. Лучше вспомните про солнечный свет, дождь, зеленую траву и деревья, про голубое небо, морские волны, альпийские луга, полные полевых цветов и молодой поросли, про покрытые снегом горы, осенние краски и саму жизнь. Вот что я по-настоящему любила. Так что просто верните мне все это. Не хочу, чтобы мои тленные останки целую вечность хранились в какой-нибудь наглухо запечатанной урне, вдали от живой природы».

И хотя Диана, видимо, немало времени уделила написанию завещания, жизнелюбия ей явно было не занимать. По выходным она часто выбиралась в горы, а будни посвящала изучению различных культур и помощи людям. Несколько лет девушка преподавала в школах Сиэтла, работая с глухими, незрячими и умственно отсталыми детьми. Ей хотелось научить тех, кого природа обделила, радоваться жизни в полную силу.

В последние месяцы Диана особенно заинтересовалась Ближним Востоком. Ее увлечение началось с искусства классического танца живота. Потом девушка оставила работу и поступила в Университет Западного Вашингтона, чтобы расширить свои познания в арабской культуре. Диана снимала квартиру пополам с Карен Мэндик. Та была младше ее, но интересы у них настолько совпадали, что девушки стали близкими подругами, несмотря на пятилетнюю разницу в возрасте.

Двадцатидвухлетняя Карен Мэндик была воспитана на принципах уважения к труду, которое питало большинство беллингхемских семейств, уходивших корнями гораздо глубже начала XX века. Она разделяла их веру в то, что ценность человека определяется исключительно его усилиями на благо окружающих. Отец Карен был достаточно состоятелен, чтобы оплатить ее учебу в колледже, однако девушка предпочла зарабатывать на жизнь самостоятельно. Она нашла место в универмаге «Фред Майер» и с увлечением трудилась вместе со своим парнем на собственном огороде, чтобы меньше тратить на продукты. Ко всем горожанам Карен относилась тепло и дружелюбно, но при этом была достаточно осмотрительна, чтобы не слишком доверять незнакомцам.

К ночи уже начало подмораживать, когда Карен Мэндик шла к своему «меркьюри бобкэт», оставленному на парковке универмага. Был четверг, ровно семь часов вечера; обычно в это время у Карен был перерыв на ужин, но не сегодня. Ее попросили присмотреть за домом в богатом беллингхемском районе Эджмур; за двухчасовую подработку обещали сто долларов. Начальник, у которого Карен была на хорошем счету, охотно отпустил ее на два часа. Он считал девушку одной из самых добросовестных работниц и не сомневался, что она вернется ровно в девять часов, как обещала.

Карен заехала за соседкой по квартире, и они помчались через город. Девушки собирались поровну поделить деньги за подработку, которая заключалась в том, чтобы присмотреть за домом, хозяева которого путешествовали по Европе. Охранная сигнализация у них сломалась, и Карен с Дианой должны были посидеть в доме, пока ее выключат и будут чинить. В особняках Эджмура хранились дорогие картины, коллекции монет, редкие ювелирные изделия и другие ценности. Определенно, имело смысл заплатить пару сотен долларов, чтобы кто-нибудь приглядел за домом на время ремонта сигнализации. Девушки были счастливы, что им предложили столь легкую и высокооплачиваемую работу.

К одиннадцати часам вечера управляющий универмага «Фред Майер» уже не на шутку беспокоился. Карен не вернулась и даже не позвонила, чтобы объяснить причины задержки. Если бы речь шла о другом служащем, он не придал бы этому значения. Но Карен была из тех, кто обязательно позвонит даже из автомата на шоссе, застряв в пробке и опаздывая на пять минут. А сегодня она обещала вернуться еще два часа назад, так что повод для тревоги серьезный.

У Карен был близкий друг из полиции, который служил в охране местного университета. Управляющий решил позвонить ему и выяснить, не знает ли тот, куда она уехала. Друг знал про подработку, и Карен дала ему адрес дома на Бэйсайд-роуд, но попросила держать это в тайне: как она объяснила, ей велели никому ничего не говорить, пока сигнализацию не починят. Другу Карен все это не слишком понравилось; он счел плату за подработку подозрительно высокой. Впрочем, Бэйсайд-роуд располагалась в благополучном Эджмуре и дом действительно мог быть набит ценностями.

Уже почти наступила полночь, когда полицейский – друг Карен – в поисках девушек поехал сначала на Бэйсайд-роуд, а потом к их дому. Но так никого и не нашел. Опасаясь худшего, он позвонил в полицейское управление Беллингхема и объяснил ситуацию офицеру Стивену Крэбтри.

Офицер Крэбтри понимал, чем может закончиться история университетского охранника, поэтому испросил у двух дежурных сержантов разрешения начать следствие.

Рассказывая о будущей подработке своему другу-полицейскому, Карен объяснила, что ее оформят как временную сотрудницу «Берегового охранного агентства» – частной фирмы, которая пользовалась в Беллингхеме отличной репутацией. Человека, который предположительно ее нанял, звали Кен Бьянки. Он познакомился с Карен спустя несколько месяцев после приезда в город, когда работал охранником в универмаге «Фред Майер». Благодаря отличному послужному списку Бьянки вскоре переманили из универмага на должность руководителя военизированного подразделения «Берегового охранного агентства». Также было известно, что он живет с местной женщиной по имени Келли Бойд, происходившей из старинной беллингхемской семьи.

Рано утром в пятницу полиция заглянула к совладельцу охранного агентства Марку Лоуренсу, разбудив его вопросом о подработке, предложенной двум девушкам. Бывший офицер полиции, Лоуренс пользовался в городе большим уважением. Он ответил, что ничего не слышал ни про подработку, ни про неисправную сигнализацию, хотя он в любом случае должен знать о таких случаях, даже если заказом занимался Бьянки. Еще он посоветовал полицейским на всякий случай уточнить у самого Бьянки: могли найтись вполне объяснимые причины, почему тот не рассказал начальству о своих планах.

Проводив офицеров, совладелец «Берегового охранного агентства» тоже стал волноваться. Ему было известно, что в беллингхемском полицейском управлении не начали бы поиски пропавших так скоро, не будь на то веских причин. Кроме того, ему не нравилось, что имя его фирмы всплыло в связи с явно фальшивым заказом. Кен Бьянки слишком ответственный сотрудник, чтобы забыть сообщить о заказе на охрану дома, разве только ему помешали какие-то чрезвычайные обстоятельства. На всякий случай Лоуренс позвонил Бьянки домой. И с облегчением услышал, что вся эта история – полнейший вымысел. Более того, Кен даже не знаком с этой Мэндик. А что до минувшего вечера, то, по словам Бьянки, он находился на собрании резервного отряда шерифа.

Повесив трубку, Лоуренс не перестал беспокоиться, что его фирма фигурирует в таком неприятном деле, зато исчезли сомнения касательно Бьянки. Молодой человек полностью оправдался. Изначально Лоуренс взял его на работу в охранное агентство только потому, что дружил с семьей Келли Бойд. У Келли с Бьянкой подрастал маленький сын, и всем было известно, что отец просто обожает малыша. И когда Кен охотно соглашался на двенадцатичасовые смены, Лоуренс знал, что молодой человек старается побольше заработать ради Келли и их сына Шона.

Летом Бьянки ненадолго ушел из охранной фирмы и нанялся в универмаг. Там лучше платили, и Марк понимал, что на месте Бьянки он тоже ушел бы. Но когда в агентство начали названивать постоянные клиенты с вопросом, когда же вернется Кен, владельцы фирмы постарались найти способ заполучить его назад. Было решено создать должность руководителя военизированного подразделения с более высоким окладом, и Бьянки вернулся в «Береговое охранное агентство». Все были довольны.

Недавно Бьянки совершил еще один шаг, принесший фирме пользу. Он записался в «шерифский резерв» – организацию, где жители округа, прошедшие строгий отбор, обучались навыкам и умениям, необходимым помощникам шерифа. Этот отряд оказывал содействие полицейскому управлению во время чрезвычайных ситуаций и при нехватке кадров. В обычные дни они трудились на своих рабочих местах и не являлись помощниками шерифа, однако в Беллингхеме их, как подручных полиции, уважали. Бьянки был первым сотрудником «Берегового охранного агентства», вступившим в «шерифский резерв». Марк Лоуренс был крайне доволен этим и даже не исключал возможности, что когда-нибудь они с партнером пригласят Бьянки в состав руководства. Что бы ни случилось с пропавшими студентками, Кен Бьянки тут совершенно ни при чем.

Хотя в полиции Беллингхема знали, что в четверг вечером Бьянки ходит на собрания «шерифского резерва», офицеры стремились составить отчет о поисках пропавших по всей форме и решили проверить его алиби. Бьянки был единственным, чье имя всплыло в связи с исчезновением девушек, и, даже если дело обернется пустяком, важно досконально проверить каждую зацепку. Рассудив, что в случае опасности дорога каждая минута, они отправились домой к руководителю «шерифского резерва», разбудили его и спросили, присутствовал ли Бьянки вечером на собрании. Оказалось, что нет.

Теперь волей-неволей пора было наведаться к Бьянки. Вообще-то офицерам не нравилось нынешнее задание. Скучная, бессмысленная рутина: расследовать дело, в котором пока что отсутствует состав преступления. Судя по всему, никаких насильственных действий не было. Впрочем, прошло всего три с лишним часа после первого сообщения об исчезновении, которое поступило в четверг после одиннадцати вечера. Конечно, друг Карен – полицейский, но работает он в охране колледжа. Может, он слишком драматизирует? А что, если у девушек свидание с другими мужчинами? Вряд ли они стали бы докладывать о нем приятелю Карен.

И все же, несмотря на факты, которые могут всплыть впоследствии, надо было следовать заведенному порядку. Доскональность должна войти в привычку, иначе что-нибудь упустишь даже в серьезном преступлении. Ошибки недопустимы в любом деле. Велика важность, если Бьянки и другие свидетели рассердятся, что их разбудили! Горожане должны гордиться слаженной работой полицейского управления; офицеры ничего не принимают на веру, проверяя каждый факт.

Кен Бьянки выглядел уставшим, но не рассерженным. Он подтвердил, что не ходил на собрание «шерифского резерва», хотя толком не объяснил, почему. По его словам, вместо этого он решил прокатиться по дорогам округа. Ему не хотелось идти на собрание, поскольку в четверг там изучали оказание первой помощи, а он это уже знал, поскольку пару лет назад работал на «скорой помощи» в Рочестере. А вождение было для него средством расслабиться.

Пока полиция не найдет более веских оснований, чем заявления встревоженных друзей о не вернувшихся с ужина девушках, оставалось только держать все патрульные машины наготове для поисков пропавшего «меркьюри» и его пассажирках.

В шесть часов утра офицеры беллингхемской полиции, начавшие расследование исчезновения, закончили дежурство, направив описание обеих девушек и их машины для рассылки телетайпом по всему штату Вашингтон. Они надеялись, что ко времени их возвращения на очередное дежурство следствие уже завершится. Девушки найдутся и логично объяснят, почему они уехали, не потрудившись предупредить близких. Нет смысла задерживаться на работе и жертвовать сном.

В пятницу Терри Мэнган появился в своем рабочем кабинете в восемь тридцать утра. На его столе лежало заявление об исчезновении, но не успел он его просмотреть, как ему позвонил друг – капитан дорожно-патрульной службы штата Вашингтон. Ночью полицейский из охраны кампуса, заявивший о пропаже девушек, связался со своим приятелем, который тоже знал Карен. Парня звали Билл Брайант, его отец служил в дорожно-патрульной службе, а семья дружила с семьей Мэндиков. Билл тоже счел это исчезновение из ряда вон выходящим и потратил на поиски девушек всю ночь.

Шеф Мэнган добился успеха не в последнюю очередь благодаря вниманию к окружающим. Когда-то он служил в полиции Лос-Анджелеса, где люди регулярно «исчезали» – только для того, чтобы пару деньков отдохнуть от родных и знакомых. На заявления в полицию о пропаже людей, поступившие через считаные часы после исчезновения, он научился смотреть со здоровым цинизмом. Однако Мэнган понимал разницу между Лос-Анджелесом и Беллингхемом, где все друг друга знают и живут в тесном соседстве.

Просмотрев отчеты об уже предпринятых действиях, старший детектив управления сержант Дуэйн Шенк предложил поехать к дому девушек.

– Заявление о пропаже звенит у меня в голове, словно набат, – признался ему Мэнган.

Определенно, дело было куда серьезнее, чем бездумный поступок двух девиц, сбежавших на выходные поваляться в снегу.

Сержант Шенк приехал к дому, где жили подруги. Первым делом ему попалась на глаза кошка Дианы. Она была голодна и беспокойна, потому что ее давно не выпускали наружу в туалет.

И снова особенности жизни в Беллингхеме сыграли на руку следствию. Шеф Мэнган тотчас выяснил, что Диана Уайлдер обожала свою питомицу. На долгое время уезжая из дома, девушка обязательно брала ее с собой. Надолго бросить кошку без присмотра она точно не могла, поэтому все сомнения в серьезности случившегося отпали. Никто понятия не имел, что произошло с девушками, но теперь стало совершенно ясно, что Диана Уайлдер исчезла не по своей воле.

Полиция приступила к обыску дома, надеясь найти какие-нибудь зацепки. Они тщательно проверили место возле телефона в поисках записок, относящихся к прошлому вечеру, и вскоре нашли клочок бумаги с адресом на Бэйсайд-роуд и пометкой: «С 7 до 9 вечера». История с предложенной подработкой подтвердилась.

Снова обратились в «Береговое агентство». Марк Лоуренс, встревоженный происходящим, просмотрел свой рабочий журнал. Он припомнил, что ему что-то говорили про работу в Эджмуре, и теперь проверял учетные карточки на здания в этом районе. На каждый дом, заключавший договор с фирмой, заводилась отдельная карточка с информацией. Ключи от особняков также хранились в агентстве, чтобы охрана сразу могла попасть внутрь, если сработает сигнализация. Имелась карточка и на дом на Бэйсайд-роуд, но сейчас она пропала вместе с ключами.

И опять всплыло имя Кена Бьянки. Как руководитель военизированного подразделения, он отвечал за учетные карточки и ключи. Полиция установила, что он знал о пропаже нескольких карточек из эджмурского раздела и говорил одному из своих подчиненных, что найдет их или заведет новые.

Еще один поступок Бьянки насторожил полицию. Он зарезервировал на вечер четверга один из принадлежавших охранному агентству грузовиков. Сотруднику, который сам собирался им воспользоваться, он объяснил, что машина барахлит и ее надо отогнать в автомастерскую. Вечером сотруднику пришлось ехать на дежурство на собственном автомобиле, пока Кен возил грузовик в ремонт. Впрочем, немедленно проведенная проверка автосервиса показала, что Бьянки там не появлялся. Самое интересное, что относительно недавно именно этот грузовик побывал в мастерской и наверняка был исправен. Положение с каждым часом становилось все более серьезным, а о девушках по-прежнему не было известий.

Терри Мэнган почти не сомневался, что произошло двойное убийство. Трупов не нашли, свидетельств совершенного насилия тоже, но привычное течение жизни двух молодых женщин было сломлено. Шеф полиции знал, насколько люди постоянны в своих привычках. Даже тот, кто устал от ежедневной нервотрепки и решил взять отпуск, следует стереотипу. Домашнюю любимицу не бросят на произвол судьбы. Добросовестный служащий доработает до конца смены. От друга, с которым делятся всеми планами, не станут внезапно скрывать вполне невинную лыжную прогулку. Полиция была вынуждена начать полномасштабное расследование убийства, трудоемкое и затратное, хотя ни одного прямого доказательства смерти пока не нашлось.

Как правило, убийство подчиняется определенной логике. Когда ссора между любовниками приводит к насилию, первым подозреваемым становится выживший. У Карен был возлюбленный, но у него имелось алиби.

Вторая по счету кандидатура – человек, который последним видел жертву, хотя он (или она) часто оказывается невиновным. Нередко убийство становится результатом тайной или случайной встречи. Впрочем, раскрыть такое случайное преступление трудно, поэтому для начала обязательно проверяют последнего человека, видевшего жертву.

К половине десятого шеф Мэнган уже места себе не находил. Он был не понаслышке знаком с насильственными смертями и невинными жертвами. Даже в частной жизни ему пришлось столкнуться с безжалостным насилием. Терри дружил с монахиней-доминиканкой сестрой Кармел-Мари – директрисой приходской школы в Лос-Анджелесе, которая познакомила его с бухгалтером местного диоцеза (католической епархии). Тогда они лишь немного поболтали, и Мэнган забыл о нем, пока не прочел, что его четырнадцатилетняя дочь Соня Джонсон и ее двенадцатилетняя подруга Долорес Сепеда пропали из торгового центра «Игл-рок» под Лос-Анджелесом. Позднее девочки были найдены убитыми – они стали жертвами так называемого Хиллсайдского[2] душителя, который регулярно совершал изнасилования и убийства по всей Южной Калифорнии. Могло ли подобное, размышлял Мэнган, случиться снова, но уже в Беллингхеме?

Шеф Мэнган вернулся в свой кабинет и позвонил Стю Рейнолдсу – капитану дорожно-патрульной службы, который первым предупредил его о подозрительных обстоятельствах исчезновения Мэндик. Он попросил, чтобы офицеры службы начали прочесывать окраины, где преступники могли бросить машину или избавиться от трупов. Пусть осматривают гравийные карьеры, проселочные и грунтовые дороги.

– Думаю, девочек уже нет в живых, – сказал шеф полиции Рейнолдсу. – У меня такое предчувствие. По-видимому, речь идет о похищении и, возможно, убийстве.

Следующим шагом был обыск дома на Бэйсайд-роуд, куда предположительно отправились девушки. Поскольку ключ, хранившийся в охранном агентстве, потерялся, а владельцев не было в городе, вызвали слесаря, чтобы он вскрыл дверь.

Обыск возможного места преступления – процесс чрезвычайно сложный. Если слишком торопиться, можно затоптать мелкие предметы, осколки стекла, фрагменты волосков и прочие крошечные детали, способные предоставить важную информацию. Часто практикуется метод разделения места на небольшие квадраты, после чего каждый квадрат тщательно изучается с помощью увеличительной техники, камер, специальных пылесосов и других хитроумных приспособлений. Это работа трудоемкая, утомительная и по большей части бесполезная. Однако она может существенно повлиять на исход расследования, и тогда преступника удастся остановить, прежде чем он заберет еще одну жизнь.

Когда слесарь вскрыл замок парадной двери, три детектива вошли в прихожую и, медленно продвигаясь вперед, тщательно осмотрели все помещения на тот случай, если девушки все еще были здесь. Полицейские с напряженным вниманием приглядывались к любой мелочи, которая впоследствии могла оказаться уликой. Первым открытием стал непросохший след на кухне, который был изучен и сфотографирован. В Беллингхеме насколько сырой климат, что влажный отпечаток мог появиться несколько часов назад, и возможно, его оставил человек, который не имел права тут находиться.

Пока одни полицейские обследовали пустой дом, другие разыскали соседку владельцев дома, который теперь считался возможным местом убийства. Она дружила с хозяевами и обещала каждый день заходить в дом, проверять, все ли в порядке, поливать комнатные растения и присматривать за вещами, которые требуют регулярного ухода. Соседка сообщила, что ей звонил Кен Бьянки из «Берегового охранного агентства». Он велел ей в четверг вечером не приближаться к особняку. Якобы здесь намечена спецоперация с участием вооруженной охраны. Соседку могут принять за грабителя, чего хотелось бы избежать. Мужчина пояснил, что охрана не знает, как выглядят друзья и родственники хозяев, поэтому неожиданное появление женщины грозит ей опасностью.

Чем больше становилось известно следствию, тем сильнее сгущалась тревога. Казалось, все детали указывали на свершившееся преступление, но ни трупы, ни машина Карен Мэндик до сих пор найдены не были.

Билл Брайант вел собственное расследование. Около одиннадцати утра он по собственной инициативе связался с Бьянки, чтобы расспросить его о Карен. Бьянки знал Брайанта и недавно сам звонил ему с просьбой дать телефон Карен, которой он хотел предложить работу. Но теперь Бьянки по телефону стал яростно отрицать это. Брайант знал наверняка, что либо Бьянки, либо человек, назвавшийся его именем, ему определенно звонил. Или Кен лжет, или его именем воспользовался злоумышленник.

В полдень, через двенадцать с небольшим часов после подключения полиции к делу, Терри Мэнган обратился за помощью к средствам массовой информации. Он обзвонил всеми местные радиостанции, попросив зачитать в эфире описание пропавших девушек и их машины и попросить слушателей, располагающих какой-либо информацией, позвонить в полицию. Кроме дорожно-патрульной службы он также предупредил управления шерифа в двух соседних округах. В поисках на пересеченной местности пригодились бы полицейские внедорожники.

Самый эффективный результат дало привлечение средств массовой информации. Примерно в половину пятого одна женщина, слушая радио, сообразила, что утром по пути на работу видела автомобиль, по описанию совпадающий с пропавшим «меркьюри». Машина была припаркована в тупике возле ее дома. Тупик находился совсем рядом с оживленной улицей, но из-за деревьев почти не просматривался с проезжей части. На всякий случай женщина решила проверить, не подводит ли ее память. Он вернулась в тупик и убедилась, что глаза ей не солгали. Машина действительно стояла там; сгорая от любопытства, женщина все же вняла предостережению, содержавшемуся в радиообращении, и не стала подходить к автомобилю.

Известие о том, что «меркьюри бобкэт» найден, поступило детективу Джиму Геддесу из беллингхемского управления полиции. Он немедленно выехал на место и, прежде чем заглянул на заднее сиденье автомобиля, уже знал, чту найдет. В салоне, как он и опасался, оказались тела пропавших девушек. Учебно-тренировочное мероприятие обернулось вполне реальными поисками убийцы.

В полиции решили, что сначала нужно арестовать Бьянки по подозрению в убийстве, а уже потом, приняв меры предосторожности, складывать все детали воедино. Если это ошибка, Кена можно будет выпустить через день – два, и он наверняка поймет, из каких соображений его задержали. Если же подозрения верны, этой ночью граждане Беллингхема смогут спать спокойно.

Планируя арест Бьянки, беллингхемские полицейские не хотели полагаться на случай. Как квалифицированный сотрудник охранного агентства, Кен не всегда носил при себе оружие, но, поскольку оно у него имелось, он умел им пользоваться. Кроме того, предполагалось, что Бьянки совершил двойное убийство, а значит, не колеблясь сделает это снова. Следовательно, рассуждали полицейские, надо застать его врасплох – так, чтобы ни копы, ни случайные очевидцы задержания не пострадали.

Южная часть Беллингхема представляет собой деловой квартал с рыбообрабатывающими и другими предприятиями. Здесь расположены причалы рыболовецких судов. В этом районе процветает воровство и потому здесь немало работы для многочисленных охранных агентств Беллингхема. «Береговое агентство» устроило тут караульный пост, который сотрудники фирмы, работающие поблизости, использовали в качестве оперативной базы. В этом помещении и можно было произвести задержание, не опасаясь, что в случае перестрелки пострадают случайные прохожие.

Марка Лоуренса подозрения полиции привели в ужас, но он дал согласие на арест Бьянки. Лоуренс не сомневался, что Кен не убийца и обязательно будет оправдан. Впрочем, на месте полицейских он тоже счел бы основания для ареста весомыми и посадил Бьянки за решетку на время следствия. И Лоуренс согласился помочь приготовить ловушку.

Бьянки в тот момент был за рулем одного из трех принадлежавших охранной фирме грузовиков – такого же, как тот, что видели в ночь преступления. С Кеном связались по рации; по его словам, он находился в центральной части города. Проверять не стали. Вместо этого ему велели ехать к караульному посту на юге и дожидаться телефонного звонка – это была обычная практика, которая не вызвала бы у Бьянки никаких подозрений. Будь он действительно в центре, до поста он добирался бы десять минут, так что у полиции оставалось достаточно времени, чтобы расставить людей по местам для задержания. Подозреваемого хотели взять превосходящими силами, чтобы пресечь возможное сопротивление.

Однако на самом деле Бьянки был вовсе не в центре, а снова отправился в район Эджмур, то есть находился гораздо ближе к караульному посту, чем предполагалось. Он прибыл к назначенному месту раньше, чем полицейские успели приготовиться.

Арест проводили детектив Терри Уайт и сержант полиции. Оружия у Кена не оказалось, и он даже не пытался сбежать. По первому же требованию он покорно поднял руки и повернулся лицом к стене, чтобы его обыскали, после чего без возражений отправился в участок.

Полиции оставалось только радоваться удачному исходу задержания и тому, что Бьянки не сопротивляется и даже готов сотрудничать. Но всех насторожила его манера держаться. Он словно был уверен в своей невиновности и вел себя как человек, не сомневавшийся, что со временем его абсолютная непричастность будет доказана. Он никого не убивал. Не мог даже припомнить, чтобы встречался с Карен Мэндик. Перед офицерами стоял невинный человек, волею обстоятельств оказавшийся под подозрением, которое в скором времени с него снимут. Кен спокойно дал себя арестовать, зная, что его быстро выпустят.

Грузовик «Берегового агентства» изъяли и обыскали. Внутри оказались учетная карточка дома на Бэйсайд-роуд и ключ от двери. Также нашелся женский шарф – вещь, возбудившая еще большие подозрения, поскольку Диана Уайлдер обожала шарфы и у нее их были десятки. Установить личность владелицы шарфа прямо на месте было невозможно, но совпадение выглядело слишком очевидным. Открылось и еще одно обстоятельство, убеждавшее полицейских в том, что они арестовали нужного человека.

Келли Бойд вызвали в полицию незадолго до ареста мужчины, с которым она жила. Звонок из управления ее потряс, и женщина немедленно позвонила мачехе и отцу, чтобы они приехали посидеть с Шоном. У Келли не находилось причин подозревать Кена в каких бы то ни было преступлениях. Нежный любовник и ласковый отец, он ни разу не дал ей повода думать, будто он способен на насилие.

Детективы уже ждали Келли, когда она пришла. Ей задавали вопросы про вчерашний вечер, подробно расспрашивая о том, чем занимался Кен. Она отвечала со всей откровенностью, страшно напуганная тем, что любимого мужчину могут хотя бы даже заподозрить в жестоком двойном убийстве. В пятницу вечером они с Бьянки разрешили полиции обыскать их дом. Похоже, им обоим казалось, что в случае их сотрудничества Кена оправдают.

Пока детективы в участке допрашивали Келли, другие офицеры обыскивали «меркьюри бобкэт» и дом, где предположительно произошли убийства. Ключ от задней дверцы отсутствовал, поэтому снова вызвали слесаря. Он вскрыл замок, и тела удалось вытащить из автомобиля.

Полиция Беллингхема приступила к осмотру места происшествия – и сегодня их действия служат образцовым примером следственных действий, поскольку были использованы все методы сбора доказательств.

Первым делом власти оцепили место вокруг автомобиля, захватив изрядные участки территории с обеих сторон от мостовой на тот случай, если какие-нибудь улики остались поодаль от машины.

Полиция связалась с пожарным управлением, откуда прислали грузовик с большой платформой, оборудованной прожекторами на длинных мачтах. Установили видеооборудование; яркое освещение с большой высоты пригодилось для фотосъемки и записи всего происходящего на видео. Фиксировали как общий вид, так и специфические детали автомобиля и окружающей территории. «Меркьюри» досконально проверили на отпечатки пальцев. Стало ясно, что кузов, рулевое колесо и прочие части машины были тщательно протерты.

Со следов обуви в грязи сделали слепки. С задней таблички с номером сняли прилипший свежий зеленый стебелек вереска, поскольку в тупике вереск не рос. Все было измерено, зарегистрировано, упаковано и подготовлено для лабораторного анализа. Ни единую мелочь не посчитали слишком незначительной для проверки, ведь на месте невозможно определить, не окажется ли окурок, осколок металла, пуговица, волосок или любой другой безобидный на вид предмет ключевой уликой.

Был найден и бережно сохранен для лабораторного анализа лобковый волос. Не будь работа полиции столь тщательной, его могли недосчитаться, что стало бы серьезной проблемой, поскольку в конце концов этот волос и оказался главным звеном в цепи доказательств, приведшей к убийце.

Осмотр кузова «меркьюри бобкэт», проведенный офицером Бобом Кнудсеном и следователем Риком Нолти, выявил небольшую вмятину на дне топливного бака. Она выглядела свежей и могла оказаться важной уликой. Вмятину тщательно измерили, а участок вокруг нее исследовали на предмет пятен грязи, царапин и других повреждений, которые могли иметь отношение к делу.

Перед транспортировкой в морг трупы переложили на чистые простыни без всяких инородных веществ. Детективы поверхностно осмотрели тела обеих жертв для предварительного установления причин смерти. Девушки явно были задушены; судя по следам на коже, их, вероятно, связывали и подвергали иному насилию. Главную загвоздку для сыщиков еще до проведения вскрытия представлял угол удушения. Отметины свидетельствовали о том, что убийца находился сзади и чуть выше жертвы: такие следы остаются в том случае, если жертву душат во время спуска по лестнице, а убийца идет вслед за ней.

Сведения об этих отметинах дали зацепку сыщикам. Они тщательно обыскали каждый дюйм дома в Эджмуре, где вполне можно было напасть на жертв именно из того положении, на которое указывали следы, – например, на лестнице, которую внимательно исследовали ступенька за ступенькой с использованием пинцетов и увеличительных стекол. Волоски, волокна, крошечные кусочки проволоки, табачные крошки – каждый найденный образец аккуратно упаковали для дальнейшего исследования.

Осмотр дома начался приблизительно в 13:00 в пятницу и проводился столь же досконально, как и обследование места обнаружения автомобиля. Принадлежавший хозяевам дома пылесос осторожно вытряхнули и отправили содержимое на анализ, а весь дом заново пропылесосили. В особняке нашлось множество отпечатков пальцев. Также применялись металлодетекторы, а позднее водолазы исследовали дно залива в поисках улик, которые могли туда выбросить.

Полицейские внимательно осмотрели территорию вокруг дома и обнаружили вересковый куст и камень, который, очевидно, и оставил вмятину на топливном баке. В дальнейшем следствие показало, что «бобкэт», вероятно, проехал над камнем дважды: по пути во двор и обратно. Веса двух девушек было недостаточно, чтобы кузов осел и бак зацепился за препятствие, но, когда прибавился вес третьего лица – убийцы, машина могла осесть сильнее и напороться на камень. Наличие всего одной вмятины надежно подтвердило выводы детективов.

Параллельно с криминалистическим исследованием шла обычная полицейская работа: офицеры стучались в двери соседних домов, задавали вопросы. Нужны были любые свидетели событий прошлого вечера. Не видели ли Бьянки или других людей рядом с домом в то самое время, когда здесь были девушки? Не слышали ли криков? Выстрелов? Не замечали ли чего-то подозрительного?

Эта работа была небыстрой, но приносила свои плоды. Одного водителя в этом районе подрезал грузовик, судя по всему, принадлежавший «Береговому охранному агентству». Полицейские выяснили, что вчера вечером на улицах работали три таких грузовика и местоположение двух из них в двухчасовом интервале, когда предположительно произошло преступление, было установлено. Третьим был грузовик, который взял Бьянки.

Келли Бойд, с готовностью сотрудничая с полицией, передала криминалистам одежду, которая была на Бьянки в четверг вечером. На одежде убитых женщин обнаружили пятна спермы, была она и на белье Бьянки. Там же нашли следы менструальной крови; вскрытие показало, что у Дианы Уайлдер на момент убийства были критические дни. Веревка все туже затягивалась на шее Бьянки, который продолжал утверждать, что ничего не знает о преступлении. Он не отказывался от общения с полицией, однако выказывал некоторое недовольство своим арестом и каждый раз смущался, когда ему предъявляли всё новые доказательства его причастности к убийству, число которых неуклонно росло.

В комнате Карен обнаружилась визитная карточка Бьянки. В доме Кена и Келли нашли телефонный номер Карен. Улики по-прежнему оставались косвенными, но их вполне хватало, чтобы убедить большинство присяжных в виновности Бьянки.

Ареал поисков расширялся. Полиция проверила городские свалки в надежде найти принадлежавшие жертвам вещи. К сожалению, объем ежедневно выбрасываемого мусора оказался колоссальным. В итоге пришлось допустить, что кошельки убитых и другие предметы могут оказаться тут, но погребены под тоннами отходов.

Исследовали и прилегающую к причалам территорию, где был арестован Бьянки. Там обнаружилось пальто Дианы Уайлдер. Также осмотрели дно в поисках брошенных в воду предметов, но эти усилия оказались напрасными.

По возможности поисковые операции старались совместить по времени с пресс-конференциями, поскольку иначе репортеры и зеваки, толпившиеся рядом, могли нечаянно уничтожить улики. Избавляясь на время пресс-конференций от лишнего народа, полиция могла спокойно заниматься своим делом.

Тем не менее что-то не складывалось. Полиция все больше убеждалась в том, что девушек убил Бьянки. Однако люди, знавшие Кена, в один голос твердили, что он на это не способен – слишком мягок, слишком совестлив, слишком предан Келли и сыну. Даже его работодатель, сам опытный сыщик, собирался нанять лучших в стране специалистов, чтобы очистить имя Бьянки от подозрений. Казалось, только безумец с раздвоением личности наподобие доктора Джекила мог завоевать такое уважение в городе и при этом оказаться способным на жестокое убийство.

Терри Мэнган и его сотрудники продолжали следствие. Они поговорили с Келли об отношениях с Кеном до того, как пара поселилась в Беллингхеме. Оказалось, что Бьянки жил в Лос-Анджелесе, а до этого – в Рочестере, штат Нью-Йорк, где вырос. Надо было запрашивать информацию из этих городов.

Пока полицейские подступались к выяснению обстоятельств прошлой жизни Бьянки, шеф Мэнган вспомнил об убитой дочери своего давнего знакомого. Он знал, что девочка тоже была задушена и что преступника так и не нашли. В свете нынешнего расследования это выглядело странным совпадением, хотя поначалу у Мэнгана даже мысли не возникло, что Бьянки может быть как-то связан с тем делом.

Примерно в половине третьего ночи в субботу уставшие Терри Мэнган и капитан Телмер Квевен из его управления сидели, потягивая молочные коктейли и обсуждая ситуацию. Во время беседы в памяти Мэнгана всплыла не только смерть ученицы приходской школы, но и гибель Синди Ли Хадспет. Хадспет тоже стала жертвой лос-анджелесского убийцы; ее тело нашли 17 февраля, в день рождения Терри Мэнгана. Только теперь, вспомнив еще одно нераскрытое преступление в Лос-Анджелесе, шеф полиции задался вопросом, не связаны ли беллингхемские убийства с печально известным Хиллсайдским душителем. Ни к каким выводам он не пришел, но в восемь часов утра Дэн Фицджералд из беллингхемской полиции связался с рочестерским, лос-анджелесским и глендейлским управлениями, а также с управлением шерифа в Лос-Анджелесе.

Переезд Бьянки в штат Вашингтон совпал по времени с прекращением убийств в Лос-Анджелесе. Никто пока не понимал, напали они на след или это всего лишь цепь случайных совпадений. Ясно было одно: нужно командировать детективов из Лос-Анджелеса, чтобы они допросили Бьянки.