Читать книгу Рыжий, вперед. Продолжение - Темный - Страница 2

Построение на плацу перед строем юнкеров под крики родственников. Толпа четырнадцатилетних оболтусов со страхом взирает на четкое построение напротив. Юнкера стоят молча, с презрением взирая на суетливых… возможно будущих товарищей. Звучит команда, вновь поступившие постепенно замолкают, только еще доносятся голоса родственников. Над плацем звенит горн, труба выводит сигнал к выносу знамени, юнкера вытягиваются еще больше, поступившие стоят как могут и только открытые рты отмечают движение знамени. Я стою в третьем ряду, ростом не вышел для передних рядов, но так даже лучше, меньше внимания. Речь генерал-лейтенанта скупа, слова падают как будто сваи забивает. Честь, гордость, слава Русского оружия… Все правильно, все так, пусть слышал подобное не раз, но все равно в сердце горит гордость за то что и я получил подобную честь. Юнкера маршируют мимо новеньких, печатая шаг и звеня значками. Потом и нас пытаются вести в ногу, эх, фельдфебелей бы сюда, быстро бы порядок навели!

Следующее построение уже перед дортуаром, назначаются дневальные и дежурные, распределяются койки. Быстро раскладываю вещи в тумбочке и присматриваюсь к соседям. Ближайшие года мы все будем делать вместе, есть, спать, бегать и даже сидеть на толчке, так что присматриваемся. Снова построение, теперь на первое занятие, так называемое придание формы. Думал что здесь будет как во всех военных частях, шуточки с размерами и расцветкой белья, но все было очень строго. Четыре офицера внимательно следили за снятием мерок и переодеванием. Форма без погон и нашивок, интересно, почему? Всех проверили и объявили построение, снова строем маршируем куда-то. Строевые занятия, прием пищи, снова строевая. После вечерней поверки офицеры исчезли и в расположении появились юнкера. Три шеврона, это что, третий курс?

– Кадет! Ко мне! – Ломким баском выдал один из пришедших.

Интересно, кого он назвал кадетом? Нас тут тридцать человек без погон, так что…

– Оглох? – Третьекурсник скользнул к парню с повязкой дневального и отвесил ему леща. – Смирно команду подать надо! При появлении старшего по званию, ты кадет, должен в голос подать команду смирно! Ну?

– Руки убрал, пацан. – Вот чего меня понесло? – Пока самому не влетело, старший по званию.

–Что?! Смирно, кадет! – Крикливый юнкер дернулся, но был остановлен другим парнем, с широкой полосой на курсантском погоне.

– Погоди, Семен. Дай гляну на смельчака.

Парень был раза в два шире меня и на две головы выше, он тут только железо таскал что ли? Кулаки с мою голову! Вот только все равно я считал его несмышленым юнцом, пыжащимся перед сверстниками.

– Ты что-то сказал, кадет?

– Я сказал. – Голос дал петуха и меня бросило в жар. – Руки не распускать.

– А то что? – Голос у третьекурсника был насмешливый, но в глазах веселья не было. – Ударишь старшего по званию?

– Когда у вас воспитательный процесс проходит? После отбоя? Вот тогда и приходите. – Развернулся к дневальному. – Запомни, здесь наше расположение и чужим тут делать нечего. Увидишь таких, объявляй тревогу, а если хоть пальцем тронут, бей в ответ, ты при исполнении.

– Ух ты! Устав почитал, да? После отбоя в умывальне! – Крикливый снова дернулся было ко мне, но был остановлен насмешливым взглядом своего вожака. – Не дай Бог не придешь! Все узнают какое ты сыкло!

Когда двери закрылись, ко мне подошел дневальный, которому прилетел подзатыльник.

– Ты чего в драку лезешь? Без тебя бы разобрался! – Парень смерил меня взглядом. – Командуешь тут. После отбоя получишь, тогда посмотрим как запоешь.

Честно говоря, меня несколько удивило такое отношение к произошедшему. Пожал плечами и пошел к своему месту. До вечерней поверки и отбоя время есть, надо освежить в памяти знания по предметам, а то это Леша экзамены сдавал, а не я. Учебники стояли на полочке, все что понадобится на первое полугодие уже лежало в тумбочке, считай армейский порядок. Открыл учебник литературы, да… Вот уж точно, судьба! Роман Достоевского «Преступление и наказание», путь героя… Захлопнул и сунул обратно, буду к вечерней поверке готовиться.

После отбоя, буквально стоило дежурному сдать рапорт и назначенный ответственным офицер ушел, в дверях появился рослый парень.

– Эй, кадеты! Бегом в умывальню, десять секунд на все!

Ну, в умывальню, значит в умывальню. Прихватил полотенце с мылом, мы же в умывальню идем? Зашел практически последним из сослуживцев, неуверенной толпой собравшихся у стены. Напротив расположились рослые, тренированные парни, на пару голов точно выше любого из нас.

– Слушайте сюда, кадетки! Цуг, это традиция! Зарубите себе на носу!

– Ага! Вот и самый борзый явился! – Вперед вылез крикливый третьекурсник.

Вот он почему-то был не таким крупным и вроде даже ниже ростом. Остальные как из одного инкубатора, квадратные, а этот… кость что ли тонкая?

– Что, сдрейфил? Чего молчишь, кадетик?

– Жду когда ты орать закончишь. Вы чего сюда приперлись? Мораль читать? Так мне это не интересно. Если все же решили подраться, то сначала правила расскажи, ну и начнем, спать очень охота.

– Правила?! Ах ты… – На плечо ему легла широкая ладонь и парень чуть успокоился. – Убийство карается смертью, не калечить, глаза и яйца не трогать, все понятно? Тогда ты…

Мы все, что только поступившие, что третий курс, были в трусах и майках, да тапочки на босу ногу. Точнее все, кроме меня, мои тапочки стояли у койки. Поэтому удар пяткой в челюсть снизу провел не ерзая ногами в попытках скинуть тапочек. Челюсть паренька звонко хрустнула, глаза его закатились и тело плашмя упало на руки стоявших позади. Свистнуло полотенце с затянутым узлом на конце, кусок мыла в узле придал дополнительную энергию. Пошла потеха!!! Ну, конечно, что могут подростки весом под пятьдесят против молодых мужчин массой за девяносто? Пусть нас было больше, но в драку ведь не все полезли. Полотенце вырвали на третьем или четвертом ударе, пришлось уворачиваться и во всю напрягать хилые мышцы, пытаясь точечными ударами вырубать нападавших. Сколько на моем счету? Трое, четверо? Дальше все закончилось. Закончилась выносливость, закончилась сила, прервалось дыхание, меня просто свалили и уже не дали подняться.

– Отставить! Разошлись! – Рев команды прекратил избиение. – Кадеты к умывальникам! Юнкера к стене!

В дверях застыли двое, в спортивных костюмах с пятью полосками. Одним глазом удалось таки их рассмотреть, второй заплыл до изумления.

– Вот, Савелий Игоревич, все таки не стоило так рано позволять трешкам вольности. Воспитывать их и воспитывать.

– Михаил Юрьевич, вы несколько предвзяты. Вспомните свое посвящение, какой фингал вы тогда заработали!

Эта парочка весело обсуждала произошедшее, совершенно игнорируя кровоподтеки и разбитые лица. Наконец они подошли к здоровяку, приходившему к нам с двумя подручными днем.

– Геннадий Макарович, что произошло? Докладывайте.

– Виноват, Михаил Юрьевич! Собрали кадетов чтобы объяснить им традиции училища, что такое цуг, и переусердствовали.

– Переусердствовали? По моему это не так называется. У кадетов трое крепко избитых, но на ногах стоят, а вот среди юнкеров потери! – Парень кивнул на повисших на руках сокурсников. – Чем это их?

– Да вон тот полотенце связал и мыло в него сунул, еще и ногами дерется… – Здоровяк замялся. – Да не собирались мы никого бить! Так, попугать…

– Замечательно! Господа кадеты, на сегодня все, отбой! Пострадавшие в лазарет, дежурные целители в курсе. Если денег на оплату нет, вам откроют кредит.

Парочка пятикурсников еще раз всех осмотрела и степенно удалилась, оставив нас стоять в умывальне.

– Пошли, кадеты, покажем где лазарет. – Геннадий ухмыльнулся. – Традиция есть традиция! Первый вечер в училище нужно провести в лазарете!

Как не странно, но последствий никаких не наступило. Офицеры лишь хмыкали при взгляде на наши рожи, да улыбались, продолжая вдалбливать в подростков основы дисциплины. Третий курс как-то незаметно обосновался в нашем расположении, тут же принявшись учить жизни кадетов. Теперь это просто были старшие пацаны, с гордостью демонстрирующие перед молодежью свои достижения и награды. Подростки всегда тянутся к старшим, тут и без цуга было бы так же. За два месяца до присяги, каждый кадет имел над собой юнкера к которому мог обратиться по любому поводу. В сотне у нас было похожее, дядьки следили за молодыми, но там все почитай родичи…

– Рыжий! Рысью в каптерку! – Длинный юнкер Антон Викторович, нашел меня взглядом. – Парадку примерять!

Рыжий это я, в больнице видел себя в зеркале, но тогда белый был, в бинтах. Бинты и гипс сняли, стриженый был, а в училище волосы отросли, на сантиметр всего, но оказалось…

– Рыжий! Твою дивизию! Сколько тебя ждать?