Жизнь как медитация

Оглавление

Тео Ом. Жизнь как медитация

(~)

От жизни к медитации

Медитация и теомедитация

Буддизм и нейтральный реализм

Теомедитация. Начало

Мантра гносеологической нейтральности

Теомедитация. Продолжение

Мантра онтологической нейтральности

Теомедитация. Финал

Мантра потенциальности

Заключение

Отрывок из книги

В «Рассказе неизвестного человека» А. П. Чехова есть такая интересная фраза «Жизнь дается один раз, и хочется прожить ее бодро, осмысленно, красиво». Обратите внимание на эти наречия: бодро, осмысленно, красиво. Бодро – это бодрость, то есть «не как во сне», не вяло и сонно, а именно бодро, энергично, живо, по-настоящему, бодро. Осмысленно – это осмысленность или осознанность, антитезой чего является, к примеру, бессознательность или неосознанность. Красиво – это красота, которую теоретически можно довести до такой степени «красивости», что она превратится в свою противоположность, в уродство и убожество. Впрочем, то же самое можно проделать с бодростью и осознанностью, в результате чего и они превратятся в свои полные противоположности. Можно сказать, что в этом ряду наречий не хватает умеренности, но ведь и умеренность можно довести до такой степени «умеренности», что и она превратится в свою противоположность. Но это все наречия, концовка, а давайте теперь взглянем на начало предложения: жизнь дается один раз. Можно предположить, что любой человек именно так в конечном счете и думает, даже если внутри себя полагает, что жизнь в целом вечна. Жизнь, может быть и вечна, но ведь каждая индивидуальная жизнь индивидуальна и неповторима, и если даже предположить, что после смерти будет другая жизнь, так это именно что будет другая жизнь, а та, которая есть сейчас, это жизнь, которая, можно сказать, дается один раз, ведь она, как предполагается, индивидуальна и неповторима. Именно эту неповторимую индивидуальную жизнь и хочется прожить бодро, осмысленно, красиво. Впрочем, такие понятия как «бодро, осмысленно, красиво» это понятия, как можно предположить, сугубо субъективные, ведь то, что одному кажется бодрым, осмысленным, красивым, другому может показаться вялым, бессмысленным, убогим, равно как, впрочем, и наоборот, но и в том и в другом случае, как предполагается, можно ошибаться, а раз так, то об этом можно лишь предполагать, то есть невозможно сказать, что один человек живет красиво, а другой убого – об этом можно лишь предположить. Но предположение, как мы помним по нашим предыдущим книжкам, это синтетическое, амбвивалентно цельное суждение, то есть такое интересное суждение, которое имплицитно содержит внутри себя свое же собственное гипотетическое отрицание, ведь можно предположить, что предполагая что-то одно, мы в то же самое время неявным образом предполагаем и обратное этому, то есть предполагаем все сразу, ведь предполагать, как предполагается, можно все что угодно, так как ошибаться, как предполагается, можно во всем. Получается, что если мы, скажем, предполагаем, что какой-то человек живет красиво, мы в то же самое время неявным образом предполагаем и обратное этому, то есть предполагаем, что этот же человек живет убого, то есть предполагаем все сразу, то есть в конечном счете получается, что мы предполагаем, что мы предполагаем. Учитывая, что любое суждение – предположение, то получается, что любое суждение – это предположение о предположении, или предположение о том, что мы предполагаем, что мы предполагаем. Если точнее: предположение о том, что предположительные мы предположительно предполагаем о том, что предположительные мы предположительно предполагаем. Предположительно, не так ли?

Если вспомнить про формулу гносеологической нейтральности (hypothetism.xyz/st2, hypothetism.xyz/st9), то чеховскую фразу, если к ней применить эту формулу, следует читать следующим образом: ~x, x = «Жизнь дается один раз, и хочется прожить ее бодро, осмысленно, красиво»[1]. Понимать это следует следующим образом: 1) два разнонаправленных предположения, заключенных в этой одной предположительной же фразе, в силу ее гипотетической амбивалентной цельности обнуляют друг друга, в результате чего остается только сама формула нейтральности (~x, х {~}, где {~} – это своего рода математическое «пустое множество» (пространство выбора)), которая – формула нейтральность то есть – обнажается в конечном счете до условного «предположим, что предположим»; 2) если же мы вспомним теорию потенциальности, то окажется, что чеховская фраза, впрочем как и окружающая ее вселенная или даже мультиверс, одновременно, но при этом в разных модальностях существует и не существует, то есть ее негация (почему она зачеркнута) отсылает нас к ее предполагаемому актуальному (фактическому) не существованию, тогда как то, что скрыто за этой негацией (сама фраза per se) отсылает нас к ее предполагаемому потенциальному (всегда только потенциальному) существованию.

.....

Первое. В предыдущей главе мы вывели, что если человеческое сознание перевести в режим гносеологической нейтральности, то оно обнаруживает себя в т. н. мантрической реальности, состоящей из двух уровней: условно гносеологический (предположим, что предположим) и условно онтологический (происходит то, что может произойти, но никогда не произойдет, всегда только может произойти). Важное уточнение: эти уровни не есть некая ментальная надстройка наш нашим привычным восприятием жизни, а скорее то, что за этим «привычным восприятием» скрывается. Другими словами, гносеологическая нейтральность, если она явно не осознается, есть состояние неосознанной нейтральности, или, что почти то же самое, состояние неосознанной медитации.

Второе. Мы говорим о медитации применительно к «мантрической реальности», потому что медитация в нашем понимании это не столько успокоение ума, сколько монотонное повторение одного и того же. Впрочем, когда буддистский монах сидит в позе лотоса и медитирует, он именно этим и занимается: монотонно воспроизводит свое собственное сидение в позе лотоса. Мы не знаем, что происходит в этот момент в его голове (может, он кошек считает? ведь и это возможно, не так ли) – мы можем видеть лишь то, что он всё сидит себе и сидит в позе лотоса, то есть монотонно повторяет свое собственное сидение. Именно эта монотонность и повторение, как мы полагаем, и является ключевым элементом медитации как таковой. Однако повторять и повторяться можно как осознанно, так и неосознанно. Таким образом, наша ключевая гипотеза применительно к медитации (гипотеза теомедитации) состоит в том, что человеческое сознание, когда оно осознанно не приведено в состояние гносеологической нейтральности, неосознанно повторяет один и тот же набор мантр: на уровне гносеологии это мантра «предположим, что предположим», а на уровне онтологии это мантра «происходит то, что может произойти, но никогда не произойдет, всегда только может произойти». Когда же человеческое сознание переведено в режим осознанной гносеологической нейтральности, то есть когда человек осознает себя гносеологически нейтральным субъектом (hypothetism.xyz/st6), тогда эти мантры повторяются уже вполне осознанно. Именно повторение этих мантр – как осознанное, так и неосознанное – и формирует своего рода режим тотальной медитации, в результате чего вся человеческая жизнь осознается как одна тотальная медитация, что на уровне обыденности, к примеру, выражается в ритуальном повторении одних и тех же действий, слов, мыслей. Ведь если приглядеться к нашей обыденной жизни, то можно заметить, что она сплошь соткана из повторов и ритуалов. Это постоянное повторение и повторение одного и то же. Каждый день – это новый день, как сказал Энди Уорхол. Каждый новый день – это каждый день, продолжим его мысль.

.....