Читать книгу Шанс на счастье - Теона Рэй - Страница 3

Папку с документами я отбросила с отвращением. Это здание теперь принадлежит Фрогелю? Вот пусть он и разбирается. Главное, чтобы вообще нас не закрыл. Куда нам идти тогда? Нужно будет написать матушке и предупредить, что есть вероятность пополнения монастыря на две девочки и одну бывшую воспитательницу. Но что делать с близнецами? Мальчикам в монастыре места нет!

– Есть что-то еще, что я должна знать, но не увижу в документах? – я подняла глаза на Мэй.

– Нет, не думаю. Я сообщила все, что знала. Наверное, этой информации слишком мало, но меня не посвящали в дела приюта. Я могу рассказать только о детях.

– Немного позже я поговорю с ними сама и познакомлюсь поближе. И, Пирси… Она сегодня не захотела со мной поздороваться или просто не выспалась?

– Не захотела. Когда мы вышли на улицу, она спросила, когда вы уедете. Но не волнуйтесь, Пирси примет вас. Я вижу, что вы хороший человек, и она это тоже обязательно увидит. У нее очень сложный характер, хотя когда-то, когда ее только привели в приют, девочка была очень милой. Родители ее оставили у порога, а она им только рукой вслед помахала. Думала, что они привели ее погостить к дальней родственнице.

– Кошмар какой, – я передернула плечами. За годы жизни в монастыре десятки раз видела, как у порога появляются все новые и новые девочки. Кого-то приводили и оставляли, кого-то передавали в руки матушке, а кого-то просто подбрасывали, если тем было меньше года. Но, несмотря ни на что, я все еще не могла понять и принять, как родитель может вот так бросить свое дитя.

– А как вы попали в монастырь? – спросила вдруг Мэй.

Я часто слышала этот вопрос от других воспитанниц, которые жили со мной и Нюрой в одной комнате, и ответ всегда был один и тот же:

– Я не помню.

– Тоже подбросили совсем малышкой?

– Нет, я попала в монастырь в десять лет, но не помню всего, что было до этого. Возможно, меня чем-то опоили, не знаю.

Конечно, я все помнила. И маму, и папу, и любимую бабушку Олю, которая меня, Нюрку и Аленку постоянно подкармливала пирожками со щавелем. Она очень любила нас, всех троих, и всех считала своими внучками. Бабушка нас так и называла: внучка Нюра, внучка Алена, внучка Агата. Сейчас ее уже наверняка нет на свете – не живут люди больше сотни лет. А я здесь, в Ассоне. И Нюрка, и Аленка…

– Вы все это будете смотреть сегодня? – голос Мэй прервал мои мысли.

– Только самое важное, – со вздохом я окинула взглядом внушительную стопку бумаг. – Когда должны привезти продукты?

– Через три недели.

– Нам не хватит того, что есть, – я устало потерла лоб, вспоминая скудные запасы в кладовой.

– Хватит. Мы привыкли есть два раза в день. Завтракаем утром после работы, потом обедаем, ну а на ужин пьем воду. Госпожа Миртелла говорила, что на ночь есть вредно.

– Вообще, она права, к тому же, вы ложитесь спать очень рано. Но завтрак и обед должны быть полноценными. Что вы готовили обычно из риса и муки?

– Кашу и лепешки, – пожала плечами Мэй. – Это вкусно, на самом-то деле, но, если честно, уже приелось. Мы так живем годами. Только изредка леди Райра угощает нас конфетами.

Наш разговор пришлось прервать, потому что послышался яростный стук дверного молотка. Кто-то очень нервничал, пытаясь вызвать хозяев.

Я дверь не успела открыть, как в холл ворвалась худая высокая женщина в черном пальто, в набекрень сдвинутом берете. Незнакомка сверкнула глазами, присматриваясь ко мне, потом заметила Мэй.

– Негодники! – взвизгнула она, вновь оборачиваясь в мою сторону: – Мои сапоги все еще не могут высохнуть после того, как мне пришлось по снегу пробираться к входной двери! Как вы это объясните, милочка? При Миртелле такого не было! Мэй, мерзавка, своих пацанов разбудить вовремя не можешь?

Мне не нужно было объяснять, кто к нам пожаловал. Сама поняла. И я очень хорошо знала, как в этом мире должны вести себя приличные люди: поговорить между собой, обсудить проблему, прийти к ее решению. Но рождена я была не здесь, да и характер достался мне от папочки – настоящего земного мужчины. Слушать визги неадекватной женщины я не хотела, а Шенни принялась надрывно плакать, и у меня не было другого выбора.

Я тащила упирающуюся соседку к двери под локоть и ее возмущенное пыхтение. Молчаливо. И только когда вытолкала за дверь ответила ровным тоном:

– Эти дети больше не работают. Всего доброго.

Дверь захлопнула прямо перед носом госпожи Ветердон, которая уже ринулась в холл снова. Засов пришлось задвинуть, чтобы разъяренная фурия не снесла дверь с петель. Соседка еще что-то кричала с улицы, но слов уже было не разобрать.

– Вы… – Мэй задыхалась, то ли от возмущения, то ли от страха. – Вы что сейчас сделали?!

– Спасла вас от необходимости вставать в пять утра.

– Она ведь сейчас к господину Фрогелю побежит!

– И на здоровье. Мне как раз нужно с ним встретиться, не пойду же я сама к нему, верно?

На самом деле в этот же момент меня вдруг обуял страх. А что, если я поступила неправильно? Я ведь не знала, какие были договоренности между госпожой Миртеллой и Фрогелем!

Все время, что я после этого провела на кухне за приготовлением обеда, думала о своей выходке. То начинала нервничать так, что из рук все валилось, то внезапно успокаивалась. Сотни раз в голове прокрутила диалог с помощником мэра, и в своих мыслях казалась себе довольно убедительной.

Но совсем не ожидала того, что произойдет дальше.

Господин Фрогель не просто пришел – он примчался на всех порах. Запыхавшийся, с растрепанными волосами, в не до конца застегнутом пальто. Едва я сдвинула засов на двери, а помощник мэра уже наматывал круги по холлу. Мужчина низенького роста казался мне злым гномом. Пышная борода, светлые кудрявые волосы, выпирающий живот. Никогда не видела гномов, разве что в детстве, в книжке про девочку, которая отравилась яблоком. Господин Фрогель был очень похож на одного из тех сказочных созданий.

– Значит так! – выдохнул он, устав носиться по помещению.

Я хлопнула глазами и прислонилась к входной двери. Все это время молчала и наблюдала за метаниями гостя.

– И вам добрый день, – заговорила я, намекая, что неплохо было бы поздороваться. Этот человек не вызывал во мне страха. Ну, что он сделает? Прогонит? Уйдем в монастырь, тоже мне, проблема… Вообще-то проблема – мальчиков придется устраивать в какой-нибудь другой приют.

– Дети обязаны работать, обя-за-ны! – палец, толстый, как сарделька, уставился в мою сторону.

– С чего вдруг?

– А платят им просто так? По доброте душевной?! Миртелла взяла плату за месяц вперед, так будьте добры выполнить свою работу!

– Миртелла… что? Мэй!

Девушка тут же появилась в гостиной. Она все слышала, и сейчас во все глаза уставилась на гостя.

– Нам никто не платил, – прошептала Мэй. – Ни медяшки.

– Естественно, вам никто не платил! – раздраженно фыркнул мужчина. – У вас есть еда и крыша над головой, еще и денег хотите?

– Мы работаем за то, чтобы жить в этом доме? – Мэй бросила на меня непонимающий взгляд.

– Значит так, – снова сказал господин Фрогель. – Ближайшие три недели вы обязаны чистить снег.

– Хорошо, – девушка опустила глаза в пол.

– Сколько вы заплатили Миртелле за месяц? – спросила я.

Господин Фрогель замялся, подкрутил ус.

– Два золотых. Дети работают только по утрам и на одной улице, незачем им платить больше.

– Одну минутку подождите, – попросила я.

В своей комнате достала из-под кровати чемодан, который еще не распаковала. Стараясь лишний раз не вдыхать воздух, насквозь пропитанный духами, выудила из широкого отделения шкатулку. В ней хранилась сотня золотых без пяти монет – огромная сумма для одного человека, но не целого приюта. Накопленное за годы богатство я планировала в будущем потратить на личный домик на территории монастыря. Маленький, со своим двориком. Я бы завела там куриц или уток, засеяла клумбы под окнами васильками. Всему этому уже не бывать.

Вернулась в холл, и две золотые монеты перекочевали в руку господина Фрогеля. Мэй ошарашенно таращилась на меня и глаза ее стали влажными.

– Господин Фрогель, я возвращаю вам деньги. Эти дети не будут работать. Но, я обещаю поговорить с ними, и если они захотят, то вернутся к своим обязанностям, вот только платить будете им лично. Не мне, и точно не за то, что дети живут на обеспечении королевства.

– На каком еще обеспечении? – рыкнул Фрогель. – Это я их обеспечиваю, я! Из собственного кошелька покупаю и продукты, и дрова, и лекарства!

– Пройдемте в кабинет, – устало сказала я, понимая, что ничего не понимаю. Разговор предстоял неприятный.

Теперь господин Фрогель наматывал круги по кабинету. Трогал корешки книг, трепал шторы, поглаживал спинку кресла.

– Я только вчера сюда приехала и еще многого не знаю, – начала я. – В моем понимании приют – это то, что обеспечивается и поддерживается королем. Разве нет?

– Этот приют личная собственность госпожи Миртеллы. На данный момент дом принадлежит мне. Перешел в наследство, между прочим, по ее завещанию. Но я добрый человек, и не прогоню детей на улицу до наступления их совершеннолетия. – Мужчина сказал это с таким отвращением, что едва не проглотил собственный язык и поморщился. – В этом году Мэй уйдет из приюта, еще через четырнадцать его оставит последняя воспитанница, Шенни. Если ее не удочерит кто-нибудь раньше.

– Вы ведь понимаете, что этого не произойдет? Никто никогда не берет в семью чужих детей. Почему вы не отправите их по другим приютам? В чем проблема найти им места, а дом забрать себе? Кстати, об этом, – я быстро вытащила документ из горы папок и зачитала несколько пунктов. Потом уточнила: – Долг по налогам три тысячи золотых. Когда вы планируете его оплатить?

– Вы… читаете? – густые брови господина Фрогеля поползли вверх. – В приюте матушки Даньи не было детей, обученных грамоте.

– Были, – хмыкнула я, но тут же нахмурилась. – А вы ждали кого-то, кто не сможет проверить документы?

– Да что вы такое говорите? Напротив, я очень рад!

– Что будет с долгом, господин Фрогель?

– Это не ваше дело, Агата. Ваше дело – воспитать сирот.

– Где мне их воспитывать, если дом отойдет королю за долги?

– Не отойдет до тех пор, пока в этом доме приют! – мужчина начинал злиться сильнее.

Я захлопнула папку, улыбаясь. Теперь поняла, что он ни за что не прогонит нас отсюда, просто потому что не хочет платить чужой долг.

– Что ж, один вопрос мы решили, – кивнула я. – Давайте обсудим мою заработную плату, поставку продуктов, ремонт здания, одежду для детей…

– Не многого вы хотите, госпожа Агата? Матушка Данья должна была прислать кого-то, кому не нужно платить. Воспитательнице и так предоставляется личная спальня и скидки в общественной бане!

– Я прошу всего лишь то, что требуется для нормальной жизни каждому ребенку. В моем монастыре все было именно так, матушка-настоятельница не сообщала вам об этом?

– Не перегибайте, – глаза-бусинки помощника мэра сверкнули.

– Ни в коем случае! Просто добавьте к питанию овощей, мяса и молочных продуктов. Сладости и другие излишества уж не прошу.

– Договорились, – сквозь зубы прошипел господин Фрогель. – Если мы все обсудили, я пойду.

– Я сообщу вам о решении детей насчет работы, – крикнула мужчине вслед.

Дверь кабинета, а после и входная, с грохотом захлопнулись. Я не могла найти в себе сил, чтобы подняться из кресла, на душе скребли кошки. С одной стороны, помощник мэра сказал, что мои условия он принял, а с другой – я ему не верила. С первой минуты нашего общения было ясно, что этот человек будет сражаться за каждую копейку. Иначе оплатил бы долг, забрал дом в личное пользование и жил в нем припеваючи.

Я осмотрела кабинет. Припеваючи господин Фрогель жил бы только в этой комнате, остальные помещения вовсе не пригодны для жилья, по крайней мере, в зимний период. Взгляд упал на огромный камин, покрытый шкурами пол, и план созрел сам собой.