Читать книгу Это неприлично. Руководство по сексу, манерам и премудростям замужества для викторианской леди - Тереза О'Нилл - Страница 6

«Насколько бы история была беднее без художественно одаренных извращенцев минувших дней».

Я хочу, чтобы вы внимательно посмотрели на свою обувь XIX века. Сегодня мы бы не назвали это обувью. Это черные кожаные ботинки, как правило, доходящие до середины голени, плотно прилегающие, с жесткой деревянной подошвой. Как только вы втиснете ногу в ботинок, его нужно застегнуть с помощью расположенных плотным рядком пуговиц. С этой задачей необычайно трудно справиться. Настолько трудно, что для этого был изобретен специальный крючок. В наше время такую обувь поместили бы рядом с меховыми наручниками на витрине магазина, в котором продается съедобное массажное масло. Просто кошмар!

Так почему бы вам не поискать что-нибудь менее пугающее, что можно надеть на ноги сегодня? О, вот прелестная пара. Нежного цвета, маленькие и миленькие. Очень похожи на то, к чему вы привыкли в своем мире. Но ваша горничная утверждает, что это просто «домашние тапочки». Кто будет делать тапочки из замши и шелка? Они даже не пушистые!

Модные и все же не настолько удобные, чтобы ваша девушка загуляла.

И вот вы выходите из дома в очаровательных, оливкового цвета с сероватым отливом, но от этого не менее шикарных маленьких слиперах!

Привет! Уже вернулись? А почему так скоро?

О боже! Вы спускались с крыльца и наступили прямо в «месиво», похожее на купальню для свиней, которое, вы почти уверены, на 90 % состоит из навоза? Бедное дитя! В глубине души вы надеетесь, что это только конский… Ну хватит, не обманывайте себя, дорогая, это только усложнит процесс адаптации.

Венецианская шелковая домашняя туфелька.

XIX век очень, очень грязен. Богаты вы или бедны, живете ли на ферме или в городе, вы будете по щиколотку в грязи везде, куда бы ни направились.

Самый грязный век всех времен

Некоторые утверждают, что XIX век был одним из самых грязных в истории западной цивилизации, особенно в отношении развитых городских областей. Хуже, чем когда люди сидели на корточках в пещерах и искали друг у друга вшей. (Кстати, вполне вероятно, что время от времени и вам придется этим заниматься. Отсюда пошло выражение «ловля блох». Но вас должно обнадежить то, что происходить это будет не в пещере, не сидя на корточках и не без вашего желания. Такие дела!)

«По щиколотку в грязи», так, кажется, я сказала. Прощу прощения, я была не совсем точна. Вы можете только мечтать о том, чтобы уровень грязи не поднимался выше щиколоток. Грязь везде: на улицах, людях, зданиях. Даже воздух пропитан запахом гари и гниения. Мыло – и то делают из сала и ядов!

Такого понятия, как «свежий воздух», не существует, особенно в крупных городах. Иногда, правда, дует сильный, пронизывающий, ледяной ветер, который представляет даже бо́льшую угрозу, чем миазмы, которые он вытесняет. В эту эпоху нет электричества, и существует мало доступных веществ из разряда «полностью сгорающего» топлива (китовый жир горит особенно хорошо, но так как у вас еще осталась совесть представителя XXI века, вы не можете быть бессердечным чудовищем и использовать его). Но без тепла, света и паровой тяги в городе жить нельзя, поэтому к вашим услугам древесина или уголь. Результат – сажа и дым от сотен тысяч каминов, которые буквально коптят небо.

Ловля вшей

И от этих каминов исходит отнюдь не уютный аромат походного костерка. Хотя и он бы не помог даже отчасти замаскировать остальные запахи. Помните улицу, простирающуюся перед вами и до самого горизонта заполненную нечистотами, гниющими отбросами и прочими отходами жизнедеятельности? Так что смог над городом здесь не самая серьезная проблема. А все потому, что грязи больше некуда деться.

Зловонная жижа рекой течет по улицам, которые не спроектированы должным образом. Их же строили как попало. И даже не строили, они просто возникали сами по себе там, где была в этом необходимость. Никаких расчетов и всех этих градостроительных хитростей, маленьких секретов и большого технического обслуживания, которые бы направили отходы в сточные канавы и рвы, очистив тем самым город. Вместо этого – смрадные болота гнилой воды и нечистот на каждом шагу.

Самый чистый переулок в Бостоне, 1890 год.

Если лето сухое, грязь не представляет особой проблемы, а вот если дождливое, вполне возможна вспышка малярии. (Французский хирург получил Нобелевскую премию за открытие, что причиной болезни являются москиты, которые обитают неподалеку от стоячей воды… но это произойдет лишь в 1907 году. Поэтому берегитесь москитов.) Летом вы будете задыхаться в бесконечных клубах удушливой серой пыли, которую поднимает каждый проехавший мимо экипаж. Кхе-кхе-кхе! Нет, не обвиняйте мощенную булыжником мостовую! Лучше скажите ей спасибо, поскольку именно булыжники помогают хоть как-то справиться с пылью и помоями. И помните мою доброту: ведь именно я отправила вас туда, где есть эти чудо-камни. В большинстве других мест они отсутствуют. Откровенно говоря, за время нашего путешествия я и без этого сделала вам достаточно поблажек.

Вернемся назад к общей загрязненности в вашей новой романтической жизни. Некоторые вещи становятся в высшей степени проблематичными. Например, очистка сточных вод.

Проблема в том… что ее просто нет.

Где-то (но далеко не везде!) существуют подобия канализационных коллекторов, куда по нескольким муниципальным трубам сбрасывают нечистоты и уличный мусор, которые по тоннелям уносятся сточными водами далеко-далеко.

Но не так далеко, как хотелось бы.

На самом деле – до ближайшего водоема, как правило, находящегося… прямо в центре города! С Темзой, Сеной или Гудзоном не церемонились. В 1860 году в Темзу, например, сбрасывали тысячи тонн фекалий каждый день.

Только представьте, какой от воды шел запах в жаркий день! И давайте поскорее покончим с этим, потому что запах – не самое главное.

Проблема не в запахе. Проблема в том, что и городские водоемы, и загрязненные грунтовые воды – это источники питьевой воды для горожан. В течение большей части XIX века даже врачи не догадывались о существовании «микробов». И, конечно, не могли представить, что эти смертоносные, невидимые глазу создания в угрожающих количествах живут в воде.

Люди умирали. Они гибли тысячами от холеры, дизентерии, тифа. И это был замкнутый смертельный круг: болезни сопровождаются интоксикацией, обезвоживанием, организм отчаянно пытается избавиться от нежелательных бактерий и в системе пищеварения, ему нужно больше воды. Но воды чистой, а не зараженной!

Смерть наслаждается прогулкой по Темзе, переполненной отходами.

Людям даже не приходило в голову, что вода может быть причиной всех этих заболеваний. Они полагали, что источник заразы – грязный воздух. Но это уже прогресс по сравнению с навязчивой идеей прошлого века лечить тяжелобольных пациентов с помощью кровопускания (до 2 литров). Кстати, некоторые викторианские медики все еще практикуют этот метод, поэтому выбирайте врачей крайне внимательно. И лучше всего не обращайтесь к ним за помощью, а в идеале вообще не болейте.

Вы должны знать об этом, дорогая. Во время нашего путешествия пейте кофе и алкогольные напитки, потому что в процессе их приготовления бактерии погибают. Теперь позвольте мне рассказать, откуда вам это известно.

Когда-то жил на свете человек, получивший красивое имя за свое влияние на наш мир. Доктор Джон Сноу. Он ежедневно осматривал жертв холеры, дышал тем же самым воздухом, что и они, но ни разу не заболел. Да, он дышал с ними одним воздухом, но не пил их воды. Как-то Сноу отметил на карте дома всех умерших от холеры в одном из районов Лондона и заметил, что самые яростные вспышки болезни сосредоточены вокруг… колодезного насоса!

И ни одного случая не зафиксировано рядом с пивоваренным заводом, где сотрудникам, по-видимому, разрешалось употреблять продукцию в качестве основного напитка в течение всего рабочего дня.

«Уборная здесь, кухонные стоки здесь… чтобы все было гигиенично, копать будем где-то посередине».

Доктор Сноу повторно преподал миру урок, который все однажды усвоили инстинктивно, но вынуждены были забыть, чтобы выжить в перенаселенном мире.

Не гадьте там, где вы пьете!

Так в середине века в большинстве крупнейших городов западного мира началась санитарная реформа. Усовершенствовались коллекторы и система вывоза мусора.

Города стали нанимать бригады рабочих, чтобы не дать улицам стать рассадниками болезней и грязи. И это помогло!

Но ваши органы чувств, изнеженные чистотой и свежестью XXI века, все еще серьезно страдают. Вывозу мусора далеко до совершенства, грязи по-прежнему много, а воздух как был наполнен удушливым едким дымом, таким же и остался. И да, санитарная реформа не смогла изменить ситуацию с «удобствами во дворе», выгребными ямами и общественными уборными. Ничего не поделаешь, придется вам к ним привыкнуть.

Туалет леди и ее кружка грома

Я не сомневаюсь, что одним из мощных стимулов отправиться в столь долгое путешествие было желание оказаться там, где люди вежливы, тактичны и не обсуждают всякую ерунду, а говорят о высоком. И вот, пожалуйста, вы в XIX веке и выслушиваете жалобы своей матери, что ее «туалет» сегодня занял исключительно много времени. С тем же успехом могли остаться в XXI веке и стоически выдержать монолог на ту же тему по телефону.

Мужайтесь. Все еще хуже, чем вы думали. «Туалет» далек от значения «наряд». Мы заимствовали это слово для обозначения современного сантехнического прибора из французского языка, где оно звучит как «twa-lette» и образовано от корня близкого к «toil» – работать, выполненная работа. В общем, маменька сообщала вам о своих «больших делах».

О боже! Извините. Каламбур – низшая форма юмора, и я приношу свои извинения.

Вплоть до XX века «туалет леди» представлял собой каждодневную работу по поддержанию красоты, которую она проделывала, чтобы встретить новый день в достойном виде. И начинался ритуал с испражнения в таз, находившийся в комнате. Потом «туалет» выносили. Все об этом знали, но обсуждать подробности не хотели. Само же приспособление было таким популярным, что со временем просто поглотило слово. (Простите. Я очень злюсь на себя.)

«Две уборные за школой в Западной Вирджинии. Считаются «неудачно расположенными».

Люди всегда стремились убирать свои физиологические отходы подальше от места проживания (за исключением случаев, когда плотность населения – смотри выше – делала это невозможным). Устранение обеспечивала главным образом та или иная форма выгребной ямы. Технически – те самые уборные на улице, о которых вы знаете: роете яму, заполняете ее тем-что-нельзя-называть, когда яма заполняется почти до краев, сверху добавляете грязи, а саму постройку передвигаете так, чтобы сидеть уже над новой ямой. Это естественный природный процесс: всего за несколько месяцев отходы человеческой жизнедеятельности становятся практически неотличимы от окружающей почвы.

Никто не любил «удобства во дворе», в особенности женщины, с увлечением занимающиеся созданием уюта в доме. Они прилагали массу усилий, исходя из своих финансовых возможностей, чтобы сделать все приличным и красивым. Но максимум, что они могли противопоставить «нужнику», – просто сделать вид, что не имеют к нему никакого отношения. Хотя сложно не замечать зловонную выгребную яму под собой и отталкивающие заголовки на аккуратно нарезанных квадратиками газетных листах, используемых в качестве туалетной бумаги.

Очень богатым людям удалось найти способы ходить в туалет в доме в течение многих веков. Даже обычным людям по ночам иногда удавалось откликнуться на зов природы в доме, когда на улице было холодно.

Ночной горшок, он же просто горшок, джерри, ночные дела, стульчак, горшочек нечистот, туалетный стул, кружка грома (плюс дюжина еще более очаровательных названий, содержащих выражения, слышать которые истинной леди этой эпохи нежелательно), стоял под кроватью в течение многих веков. На самом деле мы от него так и не избавились. Только теперь горшки пластмассовые, с нарисованной на боку счастливой зверюшкой, и поют: «Какой ты молодец, что сделал все дела!», когда им пользуются, и мы называем их «детский горшок». Между прочим, именно маленькие попы – это и есть разгадка загадочной «двухместной» уборной. Отверстия для взрослых представляли для них смертельную опасность. К тому же в крестьянских семьях было значительно больше детей, чем теперь, а родители не испытывали угрызений совести, отправляя их всех на улицу, чтобы справить нужду, перед тем как лечь в постель, которую они также делили между собой.

Многим из нас все еще приходится лично «взаимодействовать» с экскрементами. Каждый родитель знает, какими плотно сжатыми губами и какой глубокой задержкой дыхания сопровождается сливание в унитаз содержимого горшка двухлетнего ребенка. А теперь представьте, каково избавляться от испражнений всех домочадцев. С учетом того, что в те времена пища гарантировала всей семье диарею по нескольку раз в месяц.

А еще представьте, что все это не отправляется одним легким движением в сверкающие недра и не уносится в никуда водными струями с волшебным звуком «вшшшш!». Нет, представьте, что все это нужно отнести на холм с осторожностью тех, кто перевозит взрывчатку (точнее, нитроглицерин, взрывающийся при малейшей встряске), затем вытряхнуть в выгребную яму, определяя на слух, насколько поднимется уровень, для того чтобы в следущий раз очередное «плюх!» не забрызгало вас с головы до ног. Существовали дома, в которых до гражданской войны держали рабов, выполняющих эту отвратительную работу за отдельную плату. В их числе был и Томас Джефферсон.

Более продвинутые люди помещали ночные горшки внутрь небольшого низкого стула (скорее даже табурета) с откидывающейся крышкой, которая обеспечивала еще один уровень благопристойности и защиту от неприятного запаха. Приспособление так и называлось – «туалетный стул». Поэтому, когда в следующий раз врач попросит вас принести «образец стула», можете поведать ему захватывающую этимологию этого слова.

Оригинальный образец стула.

Для удобства и уединения люди поставили свои туалетные стулья в отдельные маленькие комнаты-уборные. Эти чуланы не были новым изобретением. Если совершить тур по европейским замкам, почти в каждом вы обнаружите пространство размером со стенной шкаф, выступающий за пределы крепостной стены (что-то наподобие эркера). Это место носило название «гардероб», и доступ к нему имела только знать. Внизу, на камнях, под ним можно обнаружить следы различных эрозий, которых нет в других местах. Это – результат многовекового действия мочи и экскрементов, которые падали вниз прямо из «гардероба». Таким же образом облегчались бы все диснеевские принцессы. Когда вы вернетесь в XXI век, возможно, эта информация поможет вашей дочери быстрее миновать идиллически неверную и капризную «стадию принцессы». Расскажите ей, что и Аврора, и Белоснежка, и Золушка повесили бы свои лучшие платья в той же самой маленькой комнатке, искренне веря, что сочетание резкого запаха мочи и «свежего воздуха», поднимающегося от горшка, убьет в вещах паразитов. Это должно заставить ее стремительно перейти от увлечения принцессами к следующему обязательному этапу – увлечению «лошадками и Гарри Поттером».

Борьба за право стать номером один

В Викторианскую эпоху люди редко справляли нужду со стен своих домов. Но идея отдельной комнаты «для грязных дел» продолжала развиваться: всем хотелось уединения и покоя. В конце XIX века за мировое господство боролись два типа туалета.

И только один из них мог одержать победу. Соперниками были ватерклозет и земляной туалет.

Земляной туалет Моула

Земляные туалеты были изобретены человеком по имени Генри Моул. Он счел уборные на улице отвратительными и отказался от той, которая стояла у него во дворе, требуя, чтобы его домочадцы пользовались ночными горшками, содержимое которых предполагалось предать земле в отдаленной канаве.

Моул придумал патентованный земляной туалет. Предполагалось, что устройство обеспечит комфорт и улучшит санитарные условия процесса очищения и утилизации отходов. И он был неплох!

Земляные туалеты были разумным выбором – просто, недорого, удобно. Ни канализации, ни выгребной ямы не требуется. Человек делает свои дела в ведро, а потом дергает ручку, но вместо воды из «бачка» поступает земля, зола или негашеная известь, которые полностью скрывают и вид, и аромат содержимого ведра. В конце дня его можно вынести к соответствующей выгребной яме (где все скоро превратится в не представляющую опасности и довольно плодородную почву). Нам это кажется неприятным, а вот люди XIX века привыкли иметь дело с выделениями организма и закапывали их без особой брезгливости.

«Комбинированный» ватерклозет Ламбета.

Но увы. Когда викторианцы испытали культурный шок, едва взглянув, как поток чистой воды с шумом обрушился из бака и унес все, что естественно, но все же безобразно, оставив лишь блеск белого фарфора, у дернистого земляного туалета не осталось никаких шансов на победу.

Перспектива того, что людям, вероятно, уже никогда не придется снова «марать руки», была слишком заманчивой. Так появился «ватерклозет», который вскоре увеличился в размере, вместив все новое сантехническое оборудование, изобретенное, чтобы сделать людей цивилизованнее и чище.

Бумажная работа

У людей были тысячи лет на то, чтобы в совершенстве освоить науку подтирания. Но туалетную бумагу в ее распознаваемом воплощении (мягкую, одноразовую, сделанную исключительно для ухода за самыми интимными местами) не производили в промышленных масштабах до 1857 года. Ее называли «гигиенической бумагой», и хитом продаж она стала далеко не сразу. Зачем тратить деньги на то, что ты собираешься спустить в унитаз? С тем же успехом можно просто выкинуть деньги.