Читать книгу Исполнение желаний - Тереза Ромейн - Страница 5

Вооруженная тайным знанием о пари, мисс Оливер долго строила планы мести двум проходимцам, посмевшим сделать на нее ставки. Эти недоумки возомнили, что знают границы ее храбрости.

Словно истинная храбрость может быть испытана колкостями и насмешками. Словно за десять фунтов можно купить себе право удерживать подле себя другого человека, пусть и всего на две недели.

Луиза перебирала в голове всевозможные способы испортить графу жизнь. Вначале она примерила на себя роль «капризной фиалки». Она решила, что будет вздрагивать от каждого звука, падать в обморок при любом намеке на колкость в свой адрес, устраивать сцены из-за того, что чай слишком сладкий и так далее. Граф будет обливаться холодным потом, гадая, какое его слово или поступок заставят Луизу бежать из Клифтон-Холла куда глаза глядят. Она знала, что Хавьер слишком горд, чтобы позволить себе проиграть.

Но в этом случае она дала бы фору Локвуду, внушавшему ей куда больше отвращения, чем Хавьер. И, что самое главное, такая роль ограничивала бы ее свободу. Свободу совершать поступки смелые и неожиданные. В духе новой Луизы.

И потому она решила стать непредсказуемой.

Вскоре после позднего завтрака, завершившегося ближе к полудню, лорд Хавьер повел леди Оливер осматривать библиотеку. Луиза, затаив дыхание, смотрела на нарядную, двустворчатую, резную дверь. За этой дверью была не просто еще одна комната, за ней была новая Луиза. Луиза дерзкая, Луиза, обладавшая тайным знанием, Луиза, которая уже успела внести в прежнее описание самой себя ряд существенных дополнений.

Да. Эта новая страница в ее жизни обещала стать… увлекательной.

По ее спине вдруг пробежал холодок. Луиза непроизвольно повела плечами. Хавьер бросил на нее понимающий взгляд.

– Предвкушение почти нестерпимо, верно?

Он думает, что у нее кружится голова лишь потому, что он рядом. Самонадеянный болван. Какой прок от его стати, если он носит маску?

Мисс Оливер подарила графу жалкое подобие улыбки.

– Кое-что нестерпимо, это точно.

Луиза поздравила себя с хорошим началом: ей удалось удивить Хавьера. Затем она распахнула дверь в библиотеку, шагнула внутрь и вдруг забыла обо всем, что так тщательно планировала накануне. Она забыла о том, кто был сейчас в этой комнате рядом с ней. Она даже забыла, как дышать.

– Боже мой, – выдохнула Луиза и медленно закружилась на месте, обводя взглядом книги, тысячи книг. Свет, проникавший сюда из окон, завешенных узорчатыми шторами красноватого оттенка, был мягким, рассеянным, каким-то сказочно-таинственным. Над полками с книгами, под самым потолком вдоль стен висели портреты предков графа, а с потолка на нее смотрели герои классических мифов и легенд. Пушистый красный ковер в восточном стиле, удобные стулья, диваны и кушетки приглашали расположиться тут с комфортом и надолго.

– Чудное местечко, не так ли, – скучающим тоном произнес Хавьер и вывел Луизу из транса.

– Да, милое, – в тон ему ответила она, придав лицу подобающее выражение вежливой скуки.

– Как лестно слышать это от вас, – сухо заметил Хавьер.

Луиза с удовлетворением отметила, что самодовольство сползло с его лица.

– Я не собиралась вам льстить, – вскользь заметила Луиза и, подойдя к ближайшему книжному шкафу, пробежала глазами ряды книг. – Если честно, ваше собрание пребывает в ужасном беспорядке. Но у него есть потенциал.

– Вы считаете, что эта библиотека имеет потенциал? – Луиза услышала шелест шагов по ковру. Хавьер остановился возле нее. – Вы поставили меня в тупик, мисс Оливер. Поясните, что вы имеете в виду.

Казалось, граф заполнил собой все ее внутреннее пространство. Влажный, землистый аромат ветивера и еще чего-то острого и пряного щекотал ноздри. Луиза почувствовала, как что-то сжалось внизу живота, и непроизвольно задержала дыхание.

– У нас всего три часа, милорд, – произнесла она, прислушиваясь к собственному голосу. Он звучал именно так, как она того желала: равнодушно и чуть скучающе. – Трех часов мне не хватит даже на то, чтобы навести порядок на одной полке.

Хавьер скрестил руки на груди. На мгновение маска сползла с его лица, и Луиза увидела искреннее удивление, но уже через секунду он снова был в образе лощеного, скучающего франта.

Луиза не могла позволить себе пойти против приличий и потому подавила смешок.

– Взгляните сюда, – предложила она, указав на верхнюю полку шкафа. – Что вы видите?

– Ряд книг небольшого размера.

– Именно так. Я бы еще добавила, что они не просто все одного размера, но и расставлены по цветам. Тот, кто занимался обустройством вашей библиотеки, думал лишь о декоре, но никак не о содержании. Взгляните на шкаф у двери. Замечаете что-нибудь?

– Все книги в кожаных переплетах.

– В сафьяновых переплетах, – поправила его Луиза. – И они тоже расставлены по цветам.

Хавьер обвел полки долгим взглядом.

– По неведомым мне причинам эта концепция вызывает у вас глубокое возмущение, – резюмировал граф.

– Библиотека, в которой невозможно найти нужную книгу для чтения? Да, меня это возмущает. Такое богатство пропадает зря! Я считаю недопустимым расточительством использовать книги лишь для того, чтобы пускать пыль в глаза гостям.

– Мои гости в основной своей массе ничего иного от этой комнаты не ждут, – чуть запальчиво ответил Хавьер и машинально провел рукой по волосам, слегка их взъерошив. Этот жест глубоко тронул Луизу своей юношеской непосредственностью. Но, когда граф сунул руку в карман жилета, словно нащупывая часы, мисс Оливер почувствовала себя задетой.

Они провели вместе меньше четверти часа, а Хавьеру уже не терпится уйти. И хорошо, что ему плохо, поспешила сказать себе Луиза. Он заслужил наказание за то, что сделал. Пусть расплачивается.

– Милорд, прошу простить меня за то, что я собираюсь сказать, – начала мисс Оливер, прекрасно понимая, что он простит ей все, что бы она ни сказала, потому что должен продержать ее в этом доме две недели, – но пока о вашей библиотеке я не могу сказать ничего лестного. Лишь то, что она имеет потенциал.

И снова Луиза заметила, что на мгновение его взгляд потеплел до того, как вновь подернуться льдом.

– Ваше право, – дежурным тоном произнес он, закрывая тему.

Луиза решила, что с нее хватит этой лживой вежливости.

– Чушь! – сказала Луиза.

Хавьер от удивления приоткрыл рот.

– Что вы сказали, мисс Оливер?

– Вы не ослышались, милорд. Я племянница леди Ирвинг, а потому умею ругаться не хуже вас, и «чушь» – не самое скверное слово в моем лексиконе. Вы были уверены, что я стану рассыпаться в комплиментах при виде вашей библиотеки. – «Как все те незадачливые дамы, что имели несчастье в вас влюбляться», – добавила она про себя.

Хавьер чуть криво усмехнулся.

– Такая реакция для меня привычнее, чем ваша.

– С вашей стороны было неразумно ожидать от меня обычной реакции, – бросила Луиза, повернувшись к нему спиной. Пусть переваривает. – Петрарка рядом со сборником псалмов. Афра Бен. Джон Донн. Что-то жуткое на немецком.

– Книга по анатомии. Ксилограф имел комичные представления о внутренних органах человека. Хотите, чтобы я вам показал?

Хавьер обошел Луизу и достал с полки книгу.

– Да, окажите любезность. Мне особенно нравятся иллюстрации с изображением сердца. Вам этот орган знаком?

Граф раскрыл книгу.

– Да, я слышал о таком органе, мисс Оливер. Но у меня он отсутствует.

Хавьер захлопнул анатомический атлас и убрал его на место.

– Как-то уж так сложилось, – продолжил он, – но я знаю, где что находится в этой библиотеке. Поскольку мои гости, как правило, не из числа интеллектуалов, брать на себя труд переставлять здесь книги я не счел нужным.

– Если вы хотели сделать мне комплимент, сравнивая меня со своими обычными гостями, то вам это удалось. Спасибо. Если же вы хотели меня оскорбить, то стоило бы быть более прямолинейным. В любом случае, меня не удивляет то, что вы руководствуетесь в первую очередь соображениями личного комфорта, игнорируя здравый смысл. Наслаждение для вас превыше всего.

Теперь, когда маска вежливости была сброшена, лицо Хавьера выражало веселое недоумение.

– Но ничего иного от меня и ждать не приходится, верно? – Хавьер немного помолчал, задумавшись, и, очевидно придя к решению, сказал: – Позвольте мне вам кое-что показать, мисс Оливер.

Он окинул быстрым взглядом ближайшие полки.

– Все эти книги – дешевая чепуха. Мой дед покупал их оптом на аукционах. Но здесь, – граф подошел к соседнему книжному шкафу, украшенному искусной резьбой, – хранятся действительно ценные книги. – Он достал томик в простом переплете. – Это, к примеру, «Ад» Данте – редчайшее старинное издание. А если вам захочется сначала ознакомиться с «Чистилищем» и «Раем», то эти тома «Божественной комедии» вы найдете в книжном шкафу справа от окна. Третья полка снизу.

Хавьер, мягко ступая по персидскому ковру, вновь подошел к ней и протянул маленький томик. Луиза почти машинально взяла протянутую книгу. Кожа переплета была мягкой и нежной на ощупь.

– Вы еще что-нибудь хотите узнать, мисс Оливер?

Луиза подняла на него глаза, затем вновь опустила взгляд на книгу, которую держала в руках.

– Да, если уж на то пошло. Почему этот томик стоит отдельно?

– Лишний экземпляр. Впрочем, это неважно. – Хавьер забрал у нее Данте и поставил на полку.

Луиза сделала вид, что не заметила, как граф бережно поправил томик, чтобы он встал вровень с остальными книгами, а потом любовно похлопал по корешку, словно прощаясь с домашним любимцем.

– Я все же не понимаю, по какому принципу вы расставляете книги, – сказала Луиза, и собственный голос показался ей фальшивым. И вправду, после того, как мисс Оливер собственными глазами видела, с какой заботой Хавьер относится к книгам, она, со своими менторскими нравоучениями, стала противна самой себе.

– А нет никакого принципа, кроме того, которым руководствовался мой дед, – сказал Хавьер. – Но это не мешает мне черпать из этих книг все то, что я хочу знать.

Граф опустил глаза, и это помешало ей прочитать в его взгляде, что именно он хотел узнать, и шла ли речь именно о той области знаний, которая пришла на ум ей самой. Оставалось лишь гадать.

– Я бы тоже хотела кое-чему научиться у этих книг, – пошла в дальнейшее наступление Луиза, – но как мне узнать, где тут что?

– Это вы составили каталог для библиотеки Мэтисона, верно?

При упоминании имени мужа сестры у Луизы перехватило дыхание. Ее бывший нареченный был Хавьеру добрым другом до того, как беспринципный граф навлек позор на семью.

– Да, полагаю все, что связывает нас с лордом Мэтисоном, является теперь достоянием общественности.

Хавьер взмахнул рукой.

– Едва ли это так, мисс Оливер. Но ведь вы не думаете, что я пригласил бы вас в дом, ничего о вас не зная? А если бы вы оказались в высшей степени легкомысленной особой?

– Тогда я идеально вписалась бы… – Луиза поджала губы, увидев недобрый блеск в его глазах. – Ну что же, вы знаете, что я не женщина легкого поведения, даже если это говорит и не в мою пользу. И вы знаете, что я составила каталог для библиотеки Джеймса. То есть лорда Мэтисона. И посему вы понимаете, почему отсутствие порядка в вашем собрании, о котором я слышала столько восхищенных отзывов, меня несколько разочаровало.

– Не стоит верить всему, что говорят люди. В особенности, если это касается меня, – с горькой иронией произнес Хавьер. И вновь от него словно повеяло холодом. – Или моей библиотеки. Вы окажете мне честь, если поможете навести в ней порядок. Я с благодарностью приму ваши советы.

Луиза пребывала в полном замешательстве. Такого рода предложение из уст светского льва и дамского угодника звучало, по меньшей мере, странно. И вдруг Луиза поняла: он всего лишь пытается изолировать ее от остальных гостей, дабы убить сразу нескольких зайцев – убрать ненужного свидетеля разгульного веселья и уберечь мисс Оливер от неприятностей. И, разумеется, удержать ее под своей крышей две недели, тем самым выиграв пари и получив десять фунтов.

Но как не принять столь соблазнительное предложение? Луиза собрала всю волю в кулак, сопротивляясь искушению.

– Вы ведь не нанимали меня в качестве специалиста по составлению каталогов, не так ли? Или приглашение в гости было уловкой? Вы полагаете, что я предпочла бы компанию этих старых книг обществу ваших гостей? Вы всерьез рассчитываете на то, что я стану трудиться над каталогом, в то время как все прочие будут предаваться безудержному веселью? – Луиза рассеянно провела ладонью по нарядным корешкам и украдкой потянула носом, вдыхая чудный аромат старинной кожи.

– Не торопитесь с ответом, мисс Оливер. Рассмотрите мое предложение. Вы снискали мое самое искреннее расположение и уважение. – Граф улыбнулся, рассчитывая, как показалось Луизе, завоевать ее сердце. Он слегка растягивал гласные, а согласные, напротив, произносил коротко, резко.

Но его усилия возымели обратный результат. Луиза не переносила фальши.

– Вы полагаете, меня заботит ваше мнение обо мне? – Луиза сделала паузу, мысленно посчитав до трех, и добавила: – Милорд.

Если его и покоробила беспримерная грубость мисс Оливер, то вида он не подал.

– Естественное предположение, – невозмутимо ответил Хавьер, – поскольку вы приняли мое приглашение.

– Недальновидное предположение. Принимая во внимание то, что вы сделали моей семье, вам едва ли когда-нибудь удастся снискать мое расположение.

Ну вот, самое главное свершилось. Луиза, скрестив руки на груди, ждала ответного хода. Граф мог ответить завуалированным оскорблением или снисходительно от нее отмахнуться, но, как бы он ни отреагировал, Луиза была рада, что сказала то, что давно хотела озвучить.

Хавьер удивил ее.

– Пожалуйста, присядьте. – Он мягко, но настойчиво взял мисс Оливер под руку и усадил в обитое красным бархатом кресло перед камином. Сам расположился в кресле напротив. – Я получил от вас по заслугам, мисс Оливер, – по крайней мере, я могу понять, почему вы так ко мне относитесь. Пожалуй, сейчас самое время открыть правду, как вы думаете?

Луиза пребывала в замешательстве. Она ожидала от графа чего угодно, но только не кротости. И участия. Кажется, вполне искреннего.

– Так в чем же состоит эта правда?

– Я не стану притворяться, что не понимаю, в чем вы меня обвиняете. Да, я действительно стал невольным свидетелем любовной связи между вашей сестрой и лордом Мэтисоном. Вы, я полагаю, уверены в том, что именно благодаря мне в лондонские газеты попали шокирующие подробности.

Луиза опустила глаза, стиснув сжатые на коленях руки.

– Я не вижу необходимости это обсуждать.

– Вы затронули эту тему, – напомнил ей Хавьер. Его голос звучал тихо и ровно, но даже не глядя на графа Луиза чувствовала, что весь он – как натянутая струна. – Вы должны знать, в чем именно состоит мой проступок. Я не хочу, чтобы вы презирали меня за то, чего я не совершал. На моей совести и так немало грехов.

– Больше, чем добродетелей.

Хавьер пропустил ее слова мимо ушей.

– Я действительно рассказал другу о том, что увидел у Мэтисона, но на этом мое участие в скандале заканчивается. Мы сидели в клубе, коротали время за бутылкой бренди. Могу лишь предположить, что наш разговор подслушал слуга и продал историю газете.

Граф наклонился к Луизе и осторожно дотронулся до ее сцепленных рук, побуждая девушку поднять на него взгляд.

– Простите, мисс Оливер. Я никому не желал зла. Я не хотел, чтобы все так вышло.

Луиза отдернула руку, словно обожглась. Теперь она смотрела Хавьеру прямо в глаза и видела, что он не лукавит – ему действительно больно.

Внезапно мисс Оливер стало жарко и душно, словно воздух в комнате сгустился. Может ли она поверить ему? Сменить гнев на милость? Простить? Возможно, граф даже облегчил ей задачу тем, что дал повод для ненависти. Он спас ее от саморазрушения. Проще было обрушить всю силу своего гнева на него, чем искать причину своих неудач в себе.

Впрочем, и Джулия, и Джеймс уже вполне оправились от скандала. Они сочетались браком и были счастливы, а вот она… Ну что сказать, сюда ее привела надежда начать жизнь с чистого листа.

И Хавьер питал те же надежды. Он извинился и тем самым из неисправимого грешника превратился в нормального человека, который, как и все, совершает ошибки.

– Спасибо, что рассказали мне об этом, – выдавила из себя Луиза.

– Спасибо за то, что выслушали меня, – произнес граф. – Я хотел бы рассказать обо всем этом Мэтисону, но он не отвечал на мои письма.

– Скорее всего, он был слишком зол на вас до того, как женился, и слишком счастлив после свадьбы, – сказала Луиза, пожав плечами, словно разрыв отношений с другом ничего не значил для ее беззлобного зятя.

Мисс Оливер хотелось, чтобы Хавьер ушел, оставив ее наедине с книгами и своими мыслями. В спокойной обстановке она могла бы все обдумать и вынести о графе непредвзятое суждение. Но какое мнение она составит о нем в конечном итоге, Луиза и сама не знала. С чего бы она начала, описывая его: со слова «вероломный» или все же только «беспечный»? А может «двуличный»? «Притворно-поверхностный»? Отчего он, обласканный судьбой, владеющий чудесной библиотекой и наделенный любовью к книгам, позволяет и тому, и другому прозябать в забвении?

Поразмыслив, Луиза решила, что определение «беспечный» больше подходит графу. Он не был от природы жесток и вероломен, но это его все равно не оправдывает.

– Вам не обязательно оставаться тут со мной, если вы того не желаете, милорд, – как можно любезнее произнесла Луиза. – Я знаю, что вы здесь всего лишь из-за ставки.

У Хавьера дернулся глаз, и Луиза с притворным недоумением добавила:

– Из-за ставки, на которую мы играли в карты. Вы же помните, на время.

– Естественно, – с прежней фальшивой улыбкой, которую он, очевидно, считал обворожительной, откликнулся Хавьер. – Но я бы счел для себя постыдным не воспользоваться выигрышем в полной мере.

– У вас странное представление о стыде, – пробормотала Луиза.

Он улыбнулся еще шире.

– Кое-кто удивился бы, узнав, что я вообще имею представление о стыде.

– Полагаю, вы этим гордитесь. – Луиза вдруг почувствовала, что ей надоело играть словами.

– Вы ко мне весьма строги, не так ли, мисс Оливер? Слушать критику в свой адрес в собственном доме согласится не всякий, но я могу стерпеть и не такое. Скажу больше: ваша прямота мне даже нравится. Она меня бодрит.

– Могу предложить вам еще кое-что бодрящее.

– Поскольку вам предстоит пробыть тут две недели, мы можем себе позволить потянуть удовольствие.

Хавьер встал, поиграл плечами, словно хотел размять затекшие мышцы, а затем присел на подлокотник кресла. Взгляд Луизы невольно скользнул по его ногам в безупречно пошитых брюках.

– Ммм… – Луиза сделала вид, что обдумывает сказанное им. Пусть лучше граф решит, что у нее слишком скудный словарный запас, чем узнает о ее слишком бурном воображении.

– Как вы смотрите на то, чтобы встречаться здесь каждый день и изобличать меня в неблаговидных поступках? По одному на каждый день пребывания. Всего двенадцать изобличений. Двенадцать поводов для ненависти. Равняется числу святочных дней. Каждый день по подарку. Так будем считать, что для меня святки наступят немного раньше, чем по календарю. Идет?

– Я бы не сказала, что испытываю к вам ненависть.

– Не сказали бы? Так что же тогда вы ко мне испытываете? – Таинственный блеск во взгляде его светло-серых глаз, блуждавшем по ее лицу, действовал на нее самым странным образом: Луиза забыла, что именно ее не устраивало в графе.

Ах, да. Вспомнила. Ей решительно не нравилась игра, которую он ведет с ней. Ведет здесь и сейчас – расчетливая игра бессердечного искусителя, поставившего перед собой единственную цель: выиграть пари. Луизе претило надменное равнодушие, с которым Хавьер играл чужими судьбами. Для него не было ничего святого: он с легкостью поступился многолетней дружбой ради минутного удовольствия посмаковать с приятелем пикантную новость, он сделал заложницей своих амбиций совершенно незнакомую ему женщину, оценив ее в десять фунтов.

Луиза не желала играть роль пешки в его игре, которой граф пожертвует, не задумываясь. Если он хочет выиграть свои десять фунтов, то ему придется не сладко.

– Я расскажу вам об этом завтра, милорд, если вы соизволите встретиться со мной на этом самом месте в это же время.

– Моя дорогая мисс Оливер, не иначе, вы назначаете мне свидание?

– В этом нет необходимости, – сказала она. – Имея дело с мужчиной вашей репутации, женщине достаточно лишь заявить о своем желании, чтобы оно было удовлетворено немедленно.

– Вы так хорошо осведомлены о моей репутации, и, тем не менее, без опаски остаетесь со мной наедине. Вы не боитесь, что я на вас наброшусь?

Граф упорно продолжал играть свою роль, но все же кое о чем ей намекнул, возможно, не подозревая об этом. Она узнала о его любви к книгам, или, быть может, к одной конкретной книге.

Луиза подошла к полке и взяла томик Данте в мягком кожаном переплете. По памяти она перевела первые строки:

За спиной она услышала голос Хавьера:

Луиза повернулась к нему лицом.

– Вы знаете Данте, – сказал граф. Он смотрел на нее, слегка склонив голову на бок, с осуждением, словно застал ее за просмотром его бухгалтерских книг.

– И не только. Я кое-что знаю о мире, милорд, из чего следует, что леди с такой репутацией, как моя, – девушке интеллектуального типа, незачем опасаться таких мужчин, как вы, поскольку мы идем по жизни в противоположных направлениях.

– Я не сомневаюсь, что вы очень умная леди, – с расстановкой произнес Хавьер, – но ваши познания не так обширны, как вам думается.

Он цепко удерживал ее взгляд. Луизе вдруг стало жарко, лиф платья словно стал тесен. Она чувствовала себя загнанной в угол. Прежняя Луиза держала ее в тисках, она хотела вырваться, но мешал сковывающий страх.

– Я знаю больше, чем достаточно, милорд. – Голос Луизы вдруг охрип.

Хавьер озабоченно сдвинул брови.

– Вы не заболели, мисс Оливер? У вас, кажется, что-то с горлом. Приказать принести вам чаю?

Хавьер быстро встал и направился к висевшему на стене колокольчику. Но не успел он потянуть за шнур, как дверь в библиотеку распахнулась, и вошел лорд Локвуд.

– А, вот ты где, кузен. Я так и думал, что найду тебя в приятном обществе прекрасной дамы, – произнес он с глумливой ухмылкой.

Луиза поспешила привести в порядок свои мысли и чувства: заплела мысли в косу, а на желания накинула халат.

– Сомневаюсь, что мне удалось развлечь его светлость, – скучающим тоном произнесла она. – Но он был сама любезность, и я благодарна ему за то, что он мне показал и рассказал.

– Так вы нашли его общество приятным? – театрально выгнув брови, спросил маркиз.

Луиза украдкой взглянула на Хавьера и увидела на его лице то же страдальческое выражение, какое часто принимала сама, общаясь со своими младшими братьями и сестрами. Луиза улыбнулась, это открытие было довольно неожиданным.

– Общение с лордом… имеет потенциал, – сказала Луиза.

– Я глубоко тронут. – Хавьер сохранял полнейшую невозмутимость, но Луиза увидела, или ей показалось? Неужели он ей подмигнул?

– Не могу описать своего огорчения по поводу того, что помешал столь безудержному веселью, – сказал Локвуд. – Но мне пришлось! Твоя знакомая певица затушила сигарету обо что-то, что леди Аллингем имела несчастье вышивать. Дамы вцепились друг другу в глотки и, если ты не вмешаешься, боюсь, они, загрызут друг друга.

Хавьер нахмурился.

– Локвуд, не сгущай краски. Надеюсь, пожар удалось потушить?

– Нам пока не грозит сгореть заживо, но все же ты должен помочь мне разнять наших дам. От их воплей голова раскалывается.

Хавьер бросил взгляд на Луизу, которая все еще сжимала в руках томик Данте.

– Обо мне не стоит беспокоиться, милорд, – сказала она. – Верните вашим гостям доброе расположение духа или чего уж они там хотят.

Хавьер ухмыльнулся одним уголком губ.

– Вы – воплощенная добродетель, мисс Оливер. Но вы должны мне еще немало своего времени. Не думайте, что я забуду.

– Я бы никогда не заподозрила вас в отсутствии желания получить выигрыш, – сухо заметила Луиза.

Тяжелые двери библиотеки захлопнулись за Хавьером и Локвудом, отрезав Луизу от остального мира. Ее взгляд скользнул по полкам, и мисс Оливер вдруг показалось, что стены комнаты сдвигаются, грозя раздавить ее.

Она сделала глубокий вдох. Пришла пора подвести кое-какие итоги. Библиотека приготовила для нее немало сюрпризов. Как оказалось, хозяин дома любил Данте. Он не хотел причинить зло ни Джеймсу, ни Луизе, это вышло у него непреднамеренно. И несколько раз он позволил себе выйти из привычной роли бездушного франта.

Неожиданно для себя она увидела проблески другого Хавьера – настоящего.

Но на этом сюрпризы не кончились. Хавьер заставил Луизу взглянуть на себя со стороны и то, что она обнаружила, удивило ее не меньше. Не оставалось сомнений в том, что эти две недели станут для нее настоящим приключением. Если лорд Хавьер рассчитывал ее обольстить, то она покажет ему, что не так уж просто добиться восхищения мисс Оливер. Если лорд Локвуд рассчитывал ее запугать, то Луиза покажет ему, что она – не робкого десятка.

А, если ни то, ни другое окажется не верным, лишь она одна будет об этом знать. За время своего неудачного лондонского сезона Луиза в совершенстве овладела искусством сохранять бесстрастное выражение лица при любых обстоятельствах и непринужденно вести абсолютно бессмысленные разговоры. Никто не узнает, что она на самом деле думает и чувствует.

Кстати, какое из ее вечерних платьев лучше всего подчеркивает грудь?