Читать книгу Сезон соблазна - Тереза Ромейн - Страница 4

На следующее утро Джеймс проснулся в куда более добром расположении духа, чем накануне. Крепкий продолжительный сон освежил его, и он с оптимизмом встретил новый день. Непредсказуемость членов семейства Оливер заинтриговала его. Интересно, что его ждет сегодня? В доме невесты неожиданности подстерегали на каждом шагу.

Возможно, его втянут в дискуссию о проблемах свиноводства, или, может, подадут к столу живую курицу, пойманную рано утром лично лордом Оливером, или… Фантазия Джеймса разыгралась. Пожалуй, в такой необычной семье юные леди подчас оставались без присмотра, и ему удастся побыть наедине с…

О ком он думал сейчас? О Луизе, конечно! Почему нельзя остаться наедине с невестой?

Джеймс подошел к окну и взглянул на небо. Утро выдалось солнечным и ясным, таким же ясным, какими были мысли Джеймса. Душа его наполнилась вдруг покоем и безмятежным чувством приятия этого прекрасного мира.

С помощью своего придирчивого слуги Делани Джеймс облачился в простой костюм, соответствующий, по его мнению, сельскому образу жизни: синюю куртку, белоснежную рубашку, бледно-желтые панталоны, и – начищенные до зеркального блеска ботфорты, после чего быстро привел в порядок легкие каштановые волосы, стойко выслушав бурчание слуги по поводу своей не отвечающей столичной моде прически.

Однако Джеймсу было сейчас не до моды. Он с нетерпением ждал встречи с невестой и ее необычной семьей: впервые они собирались провести вместе весь день. Безоблачное голубое небо и бодрое самочувствие поднимали настроение, и Джеймс, напевая вполголоса, спустился по парадной лестнице в малую гостиную на завтрак. С каким наслаждением он съел бы сейчас стейк и яичницу!

Однако в столовой его ожидало разочарование: там никого не было – ни завтрака, ни домочадцев.

Сбитый с толку, Джеймс огляделся по сторонам. Изысканные часы показывали десять. Он слышал, что в сельской местности обычно встают рано, однако в доме стояла мертвая тишина, как в могиле.

Что происходит? Куда подевались слуги? Где маленькие шумные дети? А сами хозяева, Луиза и Джулия? Джеймс в недоумении стоял посреди гостиной, когда за его спиной хлопнула дверь, раздались легкие шаги, а затем послышался тихий женский голос:

– Черт побери…

Такое мог произнести здесь только один человек.

– Доброе утро, Джулия, – не оборачиваясь, поздоровался Джеймс.

Девушка ахнула:

– О нет! Я снова допустила оплошность…

– Какой вывод я должен сделать из такого приветствия, которое вряд ли можно назвать радушным? – с улыбкой на губах спросил Джеймс.

Джулия покраснела и, поправив прическу, до такой степени растрепанную, что волосы того и гляди рассыплются по плечам, заявила:

– Это не было приветствием, и ты это знаешь. Каждый раз, когда мы встречаемся, я попадаю впросак: врываюсь в комнату и чертыхаюсь. Поверь, я не так часто это делаю. Во всяком случаю, когда врываюсь в комнату, то не обязательно чертыхаюсь. Со мной это происходит сейчас из-за волнения, связанного с твоим приездом. Мы все немного свихнулись из-за тебя. Ну вот: я снова употребила грубое слово. Доброе утро, Джеймс! Мне давно уже следовало это произнести. Во всяком случае, еще до того как я помянула черта и…

– Спасибо! – прервал ее Джеймс. – Ты реабилитировалась, надлежащим образом поздоровавшись со мной.

Джулия хотела было еще что-то сказать, но, видимо, передумала и, вздохнув, крепко сжала губы. Джеймс решил сменить тему разговора:

– Мы должны были сегодня встретиться за завтраком, не так ли? – В его желудке при упоминании о завтраке заурчало. – Но в столовой нет ничего съестного.

На лице Джулии отразилось сожаление.

– Право, мне очень жаль, но это я во всем виновата. Поверь, мне хотелось просто проявить внимание к гостю. Мы вообще-то завтракаем часов в восемь утра, но ведь городские жители никогда так рано не встают, поэтому я распорядилась, чтобы слуги прибрали стол после нашего завтрака, а для тебя накрыли снова.

– А кому предназначалась ругань, когда ты вошла в столовую?

– Я не думала, что слуги поймут мое распоряжение буквально и не оставят вообще ничего. Поэтому представь себе мое изумление при виде совершенно пустого стола, хотя горничная с верхнего этажа доложила, что ты проснулся и спускаешься по парадной лестнице в гостиную.

Джеймса озадачили ее слова.

– Горничная с верхнего этажа? Я никого из слуг не видел и не слышал.

Джулия хмыкнула со снисходительностью взрослого, который объясняет ребенку прописные истины:

– Ты и не должен был их видеть и слышать. Они же слуги. Хорошая прислуга ненавязчива, особенно с гостями. Горничная была предупреждена, поэтому докладывала мне обо всех твоих перемещениях по дому. Остальные слуги этим утром тоже из кожи вон лезли, выполняя свои обязанности. Везде было хорошо убрано и вычищено. Никогда не видела, чтобы они работали с таким рвением. По-видимому, прислуга пытается произвести на тебя благоприятное впечатление.

Джеймс засмеялся, а Джулия, добавила, стараясь успокоить голодного гостя:

– Не сомневаюсь, что сейчас они готовят тебе завтрак.

Девушка опустилась в кресло – Джеймс последовал ее примеру – и поинтересовалась:

– Не сочти за чрезмерное любопытство, но скажи честно: ты когда-нибудь занимался домашним хозяйством? Управлял штатом прислуги?

– Нет, никогда. Я совсем недавно стал владельцем поместья Николса, доставшегося мне по наследству, но никогда не жил в нем. До тех пор моим единственным обиталищем было холостяцкое городское жилье. Из прислуги у меня один лакей.

– О, прошу прощения.

– Нет, все в порядке. Мне придется всему учиться, иначе и жена, и прислуга будут считать меня круглым дураком, что гораздо хуже, чем мнение одной-единственной будущей родственницы, которая считает меня недотепой.

Джулия открыла было рот, чтобы возразить, но Джеймс не дал ей произнести ни слова, воскликнув:

– И это справедливо! Один на один ты можешь чихвостить меня как угодно, но если посмеешь подтрунивать надо мной в обществе, я с тебя шкуру спущу.

Джулия прикрыла рот ладонью, едва сдерживая смех, и Джеймс почувствовал, как напряжение ослабевает, нескромные желания сходят на нет, и ему захотелось продолжить этот разговор.

– Видишь ли, я никогда не жил в деревне – ни в детстве, ни позже, когда повзрослел. Мои родители, считали, что за пределами Лондона им нечего делать. Когда отец умер, мама осталась жить в городском доме Мэтисонов, устроив там все по своему вкусу. Так что я сейчас оказался в трудном положении: унаследовав титул и поместье, не знаю, что со всем этим делать.

– Но ведь у тебя есть секретарь или управляющий?

– Да, и они чертовски эффективно работают… ой, прости за грубое словечко…

– Со мной можешь говорить все, что захочешь, – заявила Джулия.

– Эти ребята так хорошо справляются с делами, – продолжил Джеймс, – что мне нет никакой необходимости вмешиваться в их работу. Но они живут в Лондоне, и их деятельность сосредоточена на наших городских владениях, а я хочу поселиться в родовом поместье. Да, кстати: а Луиза умеет вести домашнее хозяйство?

Он искренне надеялся, что да. Неопытный в делах виконт, конечно, плохо, но если супруга сумеет взять ведение дел на себя, то они справятся с трудностями.

Джулия кивнула, хотя и не вполне уверенно.

– Думаю, большинство барышень учат вести хозяйство их матери, экономки или горничные. У нас здесь достаточное количество слуг, но экономки нет с тех пор, как в прошлом году умерла жена дворецкого, исполнявшая эти обязанности. Если бы бедный Мандерли увидел новую экономку на ее месте, боюсь, это убило бы его, если можно так выразиться. Поэтому мы разделили обязанности между мной и мамой… э-э… и, конечно, Луизой.

Джеймс исподлобья взглянул на миниатюрную блондинку, сидевшую сейчас с несколько смущенным видом. Чем больше он узнавал о порядках, царивших в доме Оливеров, тем больше удивлялся.

– А какие обязанности выполняешь ты? Сколько слуг заменяешь? Гувернантку, экономку, кого еще?

Джулия бросила на него удивленный взгляд.

– Я никогда не задумывалась об этом. Это мой дом, и я делаю все необходимое для поддержания порядка в нем. Мои родные рады, что в доме есть человек, которому можно доверить воспитание детей, а слуги довольны, как я управляю ими. Так зачем же нанимать еще кого-то со стороны?

– Что все они будут делать, когда ты выйдешь замуж? – вырвалось у Джеймса, и он тут же пожалел об этом, заметив, что его слова как будто испугали Джулию.

Нельзя вторгаться в личную жизнь девушки, с которой только вчера познакомился, да и вообще неприлично заговаривать о браке с незамужней леди.

Однако слова были произнесены, и Джеймс вдруг невольно представил Джулию замужней дамой. Богатое воображение тут же услужливо предложило его взору брачное ложе, а на нем… Как ни старался, выкинуть из головы эту картину он не мог.

К счастью, вскоре слуги внесли в столовую подносы с едой и поставили на буфет. Особенно аппетитно выглядела целая гора подрумяненных тостов.

– А что, кто-то еще будет завтракать со мной? – спросил Джеймс, когда слуги удалились.

– Нет-нет, это все для тебя. Завтрак должен быть обильным и разнообразным, чтобы ты мог выбрать, мы же не знаем, что ты предпочитаешь.

Джеймс подошел к заставленному подносами буфету и стал снимать одну за другой крышки с блюд. В нос ударил восхитительный запах стейка и почек, ветчины и яичницы, и конечно же его взгляд снова привлекли к себе тосты, так что рот наполнился слюной.

– Все это так аппетитно выглядит и просто божественно пахнет, – сказал Джеймс, наполняя тарелку. – Спасибо огромное и прости, что доставил тебе и слугам массу хлопот. Только зачем же столько готовить ради меня одного?

– Тебе кажется, что здесь слишком много еды? Может, хватит и на двоих?

Краем глаза Джеймс заметил, что Джулия изо всех сил старается сохранить безучастный вид, поэтому осторожно спросил, тоже сделав серьезное лицо:

– Ты хочешь перекусить со мной, не так ли?

Она бросила на него виноватый взгляд.

– Я могла бы заказать порции побольше… но если ты уверен, что тебе и этого слишком много, то… Одним словом, я чувствую, что уже проголодалась, а ветчина пахнет так аппетитно, что у меня слюнки текут.

Джеймс рассмеялся:

– Угощайся. Бери все, что тебе нравится. Не могу же я допустить, чтобы леди в ее собственном доме умерла голодной смертью.

Несколько минут они с аппетитом поглощали еду в полной тишине: только раздавался хруст тостов с ветчиной. Когда желудок перестал урчать, а по телу разлилось приятное чувство сытости, Джеймс мысленно вернулся к тем целям, ради которых сюда и приехал.

Во-первых, нужно обсудить с Луизой дату свадьбы: чем скорее они поженятся, тем лучше. Во-вторых, дату свадьбы и брачный контракт, касающийся имущества, должен одобрить лорд Оливер.

Джеймса вдруг стало немного подташнивать. Может, ел слишком быстро? Продолжая хранить молчание, Джеймс выпил чашку кофе, а когда стало лучше, глубоко вздохнул и спросил:

– Где сейчас Луиза, как ты думаешь?

Джулия подняла глаза от тоста, который намазывала толстым слоем масла, и улыбнулась, так что на щеках проступили ямочки:

– Думаю, как всегда, в библиотеке. Или, может, наверху – возится с детьми, если мама еще не поднялась в детскую. Или пошла проведать новорожденного теленка. Вариантов много. Видишь, в этом доме тружусь не только я, поэтому далеко не всегда знаю, кто чем занимается.

Джеймс кивнул.

– Не поможешь ли отыскать Луизу, как только закончишь трапезу? А то как бы опять не заблудиться.

Джулия вскочила так быстро, что Джеймс услышал стук ее коленок о нижнюю часть столешницы, и вдруг изменившимся голосом сказала:

– Да, извини, пойдем. Не хочу заставлять тебя ждать.

– Не надо жертв! – в надежде рассмешить ее воскликнул Джеймс. – Доешь сначала тост и попробуй это варенье: оно такое вкусное, что пальчики оближешь.

Сопротивляться соблазну недостало сил, и Джулия снова села и принялась за черничное варенье.

– Ты прав, варенье действительно удалось нашему повару, – расправившись с тостом, пробормотала Джулия через некоторое время.

Джеймс посмотрел в свою тарелку, но еда его больше не привлекала: наелся, да и не до еды было. Он глаз не мог оторвать от Джулии, а та ела с таким упоением, что этого не замечала. Светлые локоны выбились из прически, и в их обрамлении лицо Джулии выглядело еще моложе и беспечнее. Но теперь, когда ему известен круг ее обязанностей и груз ответственности в доме, Джеймс не мог поверить, что эта девушка живет беззаботно, как птичка, и что они с Луизой практически ровесницы.

Глядя на Джулию, он чувствовал, как по телу распространяется тепло. Как она прелестна, несмотря на растрепанные волосы – или, может, благодаря им, – пусть и совершенно непредсказуема, непосредственна, импульсивна. Джеймс не знал, чего от нее ждать, и это подкупало.

Ему вдруг захотелось коснуться ее шеи, ощутить запах ее волос, поцеловать в пухлые губы. Как бы вот только отвлечь ее на пару секунд от тоста! Рука Джеймса непроизвольно протянулась вперед, но он вовремя спохватился и успел взять со стола вилку, а поскольку есть не хотелось, принялся ее вертеть.

Его мысли снова вернулись к Джулии. С каким наслаждением он сжал бы сейчас ее в объятиях, а поцелуями осыпал бы до тех пор, пока не забыла бы не только про завтрак, но и вообще про еду.

Поймав себя на этих мыслях, Джеймс запретил себе думать о Джулии. Как могла его возбуждать молоденькая девица, которая даже в свет еще выезжать не начала? Да можно ли ее вообще сравнивать с умной элегантной Луизой, которая никогда не позволила бы себе говорить с набитым ртом.

Джеймс провел ладонью по лицу, недовольный собой. Он что, рехнулся? Как можно было увлечься этой болтливой, пусть даже и хорошенькой, сумасбродкой? Джеймс решил запретить себе думать о Джулии как о женщине. Нет, не может не разговаривать с ней, конечно, не получится, пока он находится в доме Оливеров, но вот держать дистанцию попытается.

Наконец почувствовав на себе взгляд, девушка подняла глаза и с виноватым видом произнесла:

– Ой, прости за ожидание. Ты готов идти?

Джеймс молча кивнул, и Джулия, поднявшись из-за стола, сладко потянулась. Изгибы ее тела вновь ввели его в искушение и поселили в душе смуту. Нет, так он никогда не избавится от грешных мыслей!

– Как хорошо дважды позавтракать! И все это благодаря тому, что гость поздно встал и пропустил ранний завтрак.

Несмотря на все свое напряжение, Джеймс покатился со смеху.

– То есть, я хотела сказать, – начала оправдываться Джулия, – что это для деревни поздно, а не для города. К тому же ты гость и можешь вставать когда заблагорассудится. Да и вообще делай что угодно, чувствуй себя как дома!

– Надеюсь, что скоро стану членом вашей большой дружной семьи, поэтому не надо ходить на цыпочках по коридору мимо дверей моей спальни, пытаться мне угодить и специально для меня готовить второй завтрак.

Джеймс произнес эти слова бодро, но даже одна только мысль, что придется вставать ни свет ни заря по обыкновению деревенских жителей, приводила его в ужас. Оливеры завтракали в восемь часов – это же уму непостижимо! Впрочем, Джеймс знал, что придется привыкать к деревенскому укладу, если действительно решил поселиться в поместье.

– Да, конечно, ты прав… Но в любом случае было очень любезно с твоей стороны предоставить мне возможность позавтракать… еще раз.

Они вышли из малой гостиной и двинулись по коридору. Джеймс все еще плохо ориентировался в доме и смутно припоминал расположение комнат, поэтому заметил:

– Мне понадобится еще не одна экскурсия по вашему дому.

– Луиза наверняка будет рада провести для тебя экскурсию по усадьбе, – улыбнулась Джулия. – Давай сначала зайдем в библиотеку – это любимое место сестры в доме, – она проводит там много времени.

Они подошли к тяжелой двустворчатой двери, и, прежде чем взяться за ручку, Джулия постучала, пояснив шепотом:

– Луиза не любит, когда ее застают врасплох.

Джеймс кивнул и нерешительно позвал:

– Луиза?

– Боже мой, входите! – раздался изнутри раздраженный голос.

Джулия открыла дверь.

– У тебя громовой шепот, Джулия, я все слышала, – заявила Луиза. – Доброе утро, Джеймс. Как настроение? Хорошо отдохнул?

– Простите, но я, пожалуй, оставлю вас, – громким шепотом сказала Джулия, и на ее лице вновь появилась понимающая улыбка, от которой у Джеймса все сжалось внутри.

Оказавшись в коридоре, Джулия огляделась по сторонам и, убедившись, что никто ее не видит, с тяжелым вздохом прислонилась спиной к стене, а потом и вовсе сползла на пол. Обхватив руками ноги и уткнувшись лицом в колени, девушка пробормотала:

– Ну почему я всегда так глупо веду себя?

Вот выставила себя перед Джеймсом в самом неприглядном свете. Может, она вообще не способна обходиться с джентльменами так, как подобает леди: без оскорблений, без нарушений правил приличия, без ругани и употребления бранных слов? Джулия, конечно, знала слова и покруче тех, что ему довелось слышать из ее уст, но это ее не оправдывало. Джеймс был добр и любезен с ней, но Джулии следовало бы постараться расположить жениха Луизы к их семье, убедить, что он сделал правильный выбор, ведь брак сестры выгоден и ей самой. После того как выйдет замуж Луиза, настанет ее очередь выезжать в свет, чтобы найти себе мужа за пределами тесного круга соседей по поместью. Правда, родители ничего подобного никогда не обещали, но она знала: хоть выезды в свет и были тяжелым финансовым бременем для семьи, взрослая незамужняя дочь тоже обходилась недешево и не служила укреплению ее репутации.

Джулия попыталась взглянуть со стороны на сложившуюся ситуацию. Их семья, довольно эксцентричная, гостя, кажется, не шокировала – скорее наоборот.

Понравились ли ему Оливеры? А лично она, Джулия? Он-то уж точно пришелся ей по сердцу, чего уж скрывать… Все мысли ее были заняты только им. Перед ее глазами так и стояли эти зеленые глаза, умное лицо, теплая улыбка, стройная фигура.

От воспоминаний кровь прилила к лицу, по телу распространились волны жара. Именно такого, как Джеймс, Джулия мечтала встретить в Лондоне, именно за такого хотела бы выйти замуж, но он собирался жениться на ее сестре…

Едва подумав об этом, Джулия ощутила желание выругаться, причем самыми грязными словами.