Читать книгу (Не)естественный отбор - Терин Рем - Страница 2

*

Арина Шапкина

*

Очнулась, сталкиваясь взглядом с испуганными зелёными глазами врача.

– Простите меня, Арина. Я же говорил, что не мастер вести беседы. Нужно было пригласить того, кто мягко подготовит вас к правде, – сказал доктор, подавая мне стакан с мутноватой жидкостью.

Приятная на вкус с привкусом ментола жидкость меня немного взбодрила.

– Ничего, док. Наверное, так даже лучше. Как вас зовут? Неудобно, что я так и не выяснила, как к вам обращаться, – спросила я.

– Шад. Шад Пирс. Но вы можете называть так, как вам удобно, мили Арина, – ответил мужчина, принимая от меня стакан с недопитым раствором. Врач задумчиво посмотрел на жидкость и допил её, удивляя меня. – Успокоительное, но не вызывает сонливости, – пояснил док, кивнув на опустевшую тару.

– И что дальше со мной будет, мистер Шад? Вы хм… разморозили меня, вернули к жизни, но как я дальше буду жить? Чем заниматься? За столько лет наверняка всё поменялось, – высказала я свои сомнения. Наверное, в тот момент я ещё не до конца осознала, что оказалась фактически в новом мире, о котором я не имела ни малейшего понятия.

– Просто Шад, Арина. Вам не нужно переживать ни о чём. Я понимаю вашу растерянность, но могу заверить, что ничего плохого вам не грозит. Я не очень силён в истории того времени, когда отправляли вашу экспедицию, но у нас каждая женщина – это великая ценность, а вы просто сокровище Нового Марса. Отдыхайте. Постарайтесь не нервничать. Я пришлю к вам помощника. Он поможет вам адаптироваться, – пояснил врач и поспешил скрыться, пока я пыталась собраться с мыслями.

Погружённая в свои невесёлые размышления, я и не заметила, как док ушёл, оставляя меня одну, а через несколько минут в двери постучали и вошёл…

– Док? В смысле, Шад? – переспросила я непонимающе.

Вошедший мужчина был как две капли воды похож на моего врача, только значительно моложе и цвет глаз другой – насыщенно синий.

– Шад? Нет, что вы, мили Арина. Моё имя Сейм. И, предвосхищая ваш вопрос, скажу, что я не сын и вообще не родственник заведующего отделением. Похоже, доктор ещё не рассказал вам про генетические линии? – полуутвердительно спросил парень, приближаясь к моей кровати. – Мне будет проще объяснить, если я покажу. Можно присесть к вам, мили? – спросил парень, очаровательно улыбаясь.

– Конечно, – как-то даже растерялась я, подвигаясь, чтобы этому образчику мужской привлекательности было удобней.

– Во времена первой волны колонизации, немного позже того времени, когда вас отправили в экспедицию, ряд учёных научились воздействовать на человеческий геном. В тяжёлых условиях новой планеты нужны были выносливые, сильные люди, причём в основном мужчины, по понятным причинам. Ну, естественно, эти же деятели поработали над экстерьером, так сказать. У женщин, согласившихся протестировать технологию, родились прекрасные, как им тогда казалось, сыновья. Но проблема в том, что и дальше эти женщины рожали точно таких же сыновей с незначительными отличиями во внешности. У этих мальчиков, когда они достигли зрелости, тоже появились абсолютно такие же дети. В том, что вмешательство в гены стала серьёзной проблемой, задумались только через двести лет, когда весь Марс и почти всю Землю заселили копии модифицированных людей. Как выяснилось позже, устойчивость или зафиксированность наших наследственных признаков сыграла с нами злую шутку. Мы перестали развиваться и меняться. На данный момент осталось пятьдесят три зарегистрированные генные линии, не считая вашей. Вы со своим пластичным ДНК – можно сказать, благословение для нашего мира, – шокировал меня своим рассказом парень, показывая фотографии сотен «близнецов».

Красивые высокие мужчины, идеальные в своей неземной хрупкости девушки. Среди фотографий были и изображения Шада, ну или его копий.

– То есть, все стали одинаково красивыми? Что в этом плохого? – с улыбкой спросила я, не понимая их причины для расстройства. Это же можно сказать мечта – мир, населённый идеалами, пусть и ограниченным количеством их вариаций.

– Из-за этого мы вырождаемся. Девочек появляется с каждым годом всё меньше, соответственно рождаемость падает в геометрической прогрессии. Наш мир стареет, и, если ничего не изменится, то скоро умрёт. На Земле немного лучше, но также напряжённая ситуация с девушками, – поведал мне парень, заставляя немного напрячься.

– Я надеюсь, что надо мной не будут проводить никаких опытов для получения одних только девочек? – спросила я, инстинктивно прикрывая руками живот.

– Что вы?! Ни в коем случае! Вмешательство в процесс размножения, как и в генетику человека, на данный момент строго запрещены. Это преступление, и никто с вами так не поступит, – горячо заверил меня парень, отыскивая на планшете какие-то документы с гербами и печатями.

Я надолго замолчала, рассматривая фотографии первых поселенцев на Марсе, систем, похожих на те, которые нас учили устанавливать, планируя миссию, скафандры. Следом шли изображения всё более современных установок, куполов, пока не появилась футуристичная, в моём понимании, картинка удивительного мегаполиса под биополимерным куполом. Искусственные озёра с кристальной водой, летающие автомобили, леса и парки. И это на Марсе! Всё, что должно было стать для меня будущим, в нынешних реалиях смотрелось каким-то замшелым средневековьем.

Удивительно и странно. И совершенно непонятно, как мне найти себя в этом новом мире. Заинтересованность во мне, как в инкубаторе, тоже не радовала от слова совсем.

– Я всё-таки не поняла. Хорошо, у меня гены, не тронутые модификацией, но если ваши признаки доминантные, кажется, так это называлось в биологии, то и мои дети их унаследуют, – озвучила я свои умозаключения.

– Скорее всего, нет. Гарантий никто дать не может, но не должны. Была и вторая волна вмешательства. Когда учёные заметили проблему и попытались сделать наш геном более гибким. Только после этого начался массовый эффект так называемого близкородственного кровосмешения. Вот после этого и запретили генетические эксперименты, а в центрах, подобных нашему, женщинам подбирают кандидатов для создания оптимальных семейных единиц, – «порадовал» меня Сейм.

– Эм… я надеюсь, что мне никого подбирать не будут? В мои планы не входила семья и дети. Мне нужно пока как-то адаптироваться, – отодвигаясь от парня, сказала я.

– Этого я знать не могу. Новой информации для сегодня достаточно. Пойдёмте, я вас искупаю. Потом по плану массаж и прогулка, – сказал парень, расстёгивая магнитные застёжки своей рубашки.

– Сейм, а зачем ты раздеваешься? – удивлённо спросила я, подтягивая тонкое одеяло к подбородку.

– А как я должен вас купать? В одежде? – в свою очередь недоумевал парень.

– Я сама. В смысле, не надо меня купать. Просто покажи, как пользоваться бытовыми приборами, – попросила я, заставляя парня нахмуриться.

– Это исключено. Каждой женщине полагается личный помощник. Доктор предположил, что наша генетическая линия вызвала у вас симпатию, поэтому к вам направили меня, но если это не так, вы можете выбрать другого. Я сейчас открою каталог, – расстроенно сказал парень, но снова потянулся к планшету и действительно открыл меню с какими-то фотографиями.

– Не надо другого. Просто я не ребёнок, чтобы меня купать. Я всё могу сама. Ты же не будешь со мной возиться, как с маленькой? – возмутилась я.

– Я не понимаю смысла, который вы вкладываете в эти слова. Я вас искупаю, как и положено личному помощнику. Нас специально обучают, чтобы мы находились постоянно рядом с женщиной. У меня самая высокая квалификация. Если вам интересно, то… – парень опять потянулся к планшету.

– Нет-нет! Не нужно, – торопливо ответила я.

– Так что: я приступаю к обязанностям или вы будете выбирать другого? – спросил молодой мужчина.

– Сейм, а ты не мог бы позвать доктора Шада? Пожалуйста, – попросила я, не зная, как вообще реагировать на происходящее.

– Конечно, – парень нажал на какую-то кнопку на браслете и через пару минут к нам влетел растрёпанный и запыхавшийся доктор.

– Что случилось? – нервно спросил он, заставляя меня немного устыдиться.