Читать книгу Гробовое молчание - Тесс Герритсен - Страница 5

Куда ни кинь взгляд в бостонском Китайском квартале – везде таятся привидения. Они обитают в тихом квартале Тайтун-Виллидж и на пестрой Бич-стрит, парят над аллеей Пинъань и носятся над темным переулком за Оксфордской площадью. В этих местах повсюду скрывались ду́хи. Во всяком случае, такова была версия экскурсовода Билли Фу, и он от нее не отступал. Вряд ли имело значение, верил он сам в привидения или нет, его задачей было убедить туристов, что на этих улицах обитают духи. Людям хотелось верить в привидения, поэтому многие с радостью платили по пятнадцать баксов с носа, а потом, поеживаясь от ужаса, стояли на пересечении Бич-стрит и Оксфордской площади и слушали, как Билли рассказывает о кровавых убийствах. Сегодня целых тринадцать туристов записались на вечернюю экскурсию «Привидения Чайна-тауна», в их число попали также шкодливые десятилетние близнецы, которых нужно было уложить спать еще три часа назад. Однако, когда ты нуждаешься в деньгах, не станешь отвергать никого, даже непослушных мальчишек, за которых тебе заплатят. Билли учился на факультете театрального искусства, и надежд на постоянную работу у него пока не было, однако сегодняшний улов составил целых сто девяносто пять долларов плюс чаевые. Очень неплохая сумма за двухчасовой пересказ небылиц, даже если для этого приходится унижаться, нацепив атласное одеяние мандарина и накладную косичку.

Билли откашлялся и воздел руки к небу, словно стараясь призвать все умения, которые получил за шесть семестров на театральном, и таким образом завладеть вниманием своих зрителей.

– Тысяча девятьсот седьмой год! Жаркий вечер. Пятница, второе августа. – Его низкий зловещий голос заглушал отвлекающие уличные шумы. Словно Смерть, избравшая очередную жертву, Билли указал на противоположную сторону улицы. – Там, на площади, которая носит название Оксфордская, бьется сердце бостонского Китайского квартала. Пойдемте со мной, и вы попадете в те времена, когда здешние улицы кишели иммигрантами. В душный вечер, пахнувший разгоряченными телами и неведомыми специями. Давайте перенесемся в тот вечер, когда в воздухе чувствовалось убийство!

Эффектно взмахнув рукой, он предложил группе следовать за ним к Оксфордской площади. Там туристы столпились вокруг своего экскурсовода, приготовившись слушать. Увидев, какое внимательное выражение приобрели их лица, Билли решил: а сейчас пора очаровать их – заворожить так, как может заворожить лишь прекрасный актер. Он раскинул руки – рукава его одеяния затрепетали, словно атласные крылья, – сделал глубокий вздох и собрался заговорить.

– Ма-а-а-ам-мааа! – взвыл один из мальчишек. – Он дерется!

– Майкл, прекрати! – рявкнула мать. – Прекрати сию же минуту.

– А я ничего не делал!

– Ты донимаешь брата.

– Это он меня донимает.

– Может, вы хотите вернуться в гостиницу, мальчики? Хотите?

«О боже, – подумал Билли, – хоть бы уж вы вернулись в гостиницу». Но братья продолжали стоять – сложив руки на груди и сердито поглядывая друг на друга, они отказывались воспринимать его истории.

– Как я уже говорил… – попробовал продолжить Билли, но заминка сбила его с толку. Ему даже показалось, что он услышал, как – пуффф! – эффектное напряжение улетучилось, словно воздух из проколотого шарика. Билли взял себя в руки и снова заговорил: – Стоял душный августовский вечер. На эту площадь после долгого трудового дня из прачечных и продуктовых магазинов толпой вывалили отдыхать китаезы. – Билли ненавидел слово «китаезы», но все равно заставил себя произнести его, чтобы нагляднее представить эпоху, когда газеты то и дело писали о «коварных и зловещих азиатах». Когда даже журнал «Тайм» считал уместным следующее описание: «Злоба – слабая полуулыбка на желтых, точно телеграфные бланки, лицах». В ту пору Билли Фу, американец китайского происхождения, мог бы стать лишь прачечником, поваром или чернорабочим.

– Здесь, на этой площади, вот-вот разразится сражение, – проговорил Билли. – Сражение двух враждебных китайских кланов, Аньлян и Хипсин. Схватка, которая обагрит это место кровью… Кто-то пускает шутиху. И вдруг площадь взрывается орудийным огнем! Напуганные китаезы толпами убегают прочь. Однако некоторые не в силах двигаться так быстро, и, когда выстрелы стихают, оказывается, что пять человек погибли или лежат при смерти. Они всего-навсего новые жертвы печально известных кровавых войн между тонгами…[2]

– Мамочка, а мы можем уйти прямо сейчас?

– Тсс! Слушай, что рассказывает дядя.

– Но он такой ску-у-учный.

Билли умолк – руки чесались схватить этого маленького сопляка за горло. Он смерил гаденыша ядовитым взглядом. На мальчишку это не произвело никакого впечатления – он лишь пожал плечами.

– В туманные вечера вроде нынешнего, – сквозь зубы продолжал Билли, – порой можно услышать отдаленные взрывы таких шутих. Увидеть призрачные фигуры, пролетающие мимо в смертельном ужасе, – они по-прежнему стремятся укрыться от пуль, выпущенных в тот вечер! – Билли повернулся и взмахнул рукой. – А сейчас давайте отправимся на противоположную сторону Бич-стрит. К очередному обиталищу призраков.

– Мама. Мамочка!

Не обращая внимания на маленького засранца, Билли перевел группу через дорогу. «Улыбайся, продолжай болтать, – мысленно велел он себе. – От этого зависят твои чаевые». Ему нужно было продержаться всего-навсего час. Сначала они отправятся на Напп-стрит, а затем остановятся на Тайлер-стрит, возле игорного дома, где в девяносто первом убили пятерых мужчин. В Китайском квартале хватало мест преступлений.

Билли повел группу по Напп-стрит. Она скорее походила на узкий проулок, почти безлюдный и плохо освещенный. Когда огни и оживленное движение Бич-стрит остались позади, температура воздуха словно бы резко упала. Билли поежился и плотнее запахнул свой атласный халат. Он и раньше замечал тревожную смену климата, двигаясь по этому участку Наппа. Здесь ему становилось зябко даже теплыми летними вечерами, словно холод, давно поселившийся в этом переулке, не собирался рассеиваться. Похоже, туристы тоже заметили это – Билли слышал, как они застегивают куртки, видел, что они достают из карманов перчатки. Группа притихла, и слышалось только эхо их шагов, отражавшееся от зданий, что возвышались по обе стороны. Даже маленькие шкодники хранили молчание, словно ощутили перемену атмосферы. Здесь сохранилось нечто, поглощающее любой смех и любую радость.

Билли остановился возле заброшенного здания, вход в которое перекрывала запертая решетчатая дверь; окна первого этажа защищали железные прутья. Ржавая пожарная лестница карабкалась вверх – к третьему и четвертому этажам: там все окна были накрепко заколочены, словно должны были удержать внутри какого-то неизвестного пленника. Группа сбилась в тесную кучку, пытаясь согреться. А может, помимо холода, туристы чувствовали здесь присутствие чего-то еще, того, что заставило их сжаться тесным кружком, ища друг у друга защиты?

– Добро пожаловать на место одного из самых жутких преступлений в Чайна-тауне, – начал Билли. – Вывеска с этого здания исчезла, но девятнадцать лет назад за окнами, которые теперь зарешечены, находился небольшой китайский ресторанчик «Красный феникс», где подавали блюда из морепродуктов. Заведение было скромным – внутри помещалось всего восемь столов, – но славилось свежими моллюсками. Это случилось поздним вечером тридцатого марта, в сырую и холодную погоду. Тем вечером даже обыкновенно шумные улицы Китайского квартала казались до странности тихими. В «Красном фениксе» работали всего двое – официант, Джимми Фан, и повар, нелегальный иммигрант из Китая по имени У Вэйминь. В ресторан пожаловали трое гостей, и этот вечер стал последним в их жизни. Потому что в кухне творилось что-то недоброе. Мы никогда не узнаем, почему у повара вдруг изменилось настроение и он впал в ярость. Возможно, виной тому долгие часы тяжелой работы. А может, он горевал из-за того, что был чужаком в незнакомой стране.

Билли немного помолчал. Его голос понизился до жутковатого шепота.

– Или же им овладела какая-то потусторонняя сила, некое зло взяло над ним верх. Оно заставило его вытащить пистолет и ворваться в зал. Зло по-прежнему обитает здесь, на этой темной улице. Нам известно лишь то, что повар прицелился и… – Билли осекся.

– И – что? – с тревогой спросил кто-то.

Однако Билли неотрывно смотрел вверх, не обращая внимания на вопрос. Его взгляд был устремлен на крышу – он готов был поклясться: там что-то двигалось. Что-то черное скользнуло во тьме, словно в небе взмахнуло крыло гигантской птицы. Билли напрягся, силясь снова разглядеть это крыло, но так ничего и не увидел, кроме прижавшегося к стене скелетообразного очертания пожарной лестницы.

– И что случилось потом? – потребовал ответа один из мальчишек.

Билли осмотрел лица всех тринадцати туристов, которые выжидательно смотрели на своего экскурсовода, и попытался вспомнить, на чем он закончил. Однако он был слишком взволнован тем, что увидел в небе. Ему вдруг страшно захотелось бежать из этого темного переулка, оказаться как можно дальше от жуткого здания. До того захотелось, что лишь невероятным усилием воли Билли заставил себя устоять на месте и не помчаться прочь – к Бич-стрит. К ее огням. Сделав глубокий вдох, он выпалил:

– Повар застрелил их. Застрелил всех. А потом убил себя.

С этими словами Билли отвернулся и махнул рукой, быстро увлекая туристов подальше от этого загубленного здания и живущих в нем отголосков ужаса. До Гаррисон-авеню оставалось всего несколько домов, его огни и шум машин неодолимо манили к себе. Там обитают живые, а не мертвые. Билли шагал так быстро, что группа отставала от него, однако ему не удавалось отделаться от ощущения опасности, которая, казалось, подбиралась к ним все ближе и ближе. Его преследовало чувство, что за группой кто-то наблюдает. Что кто-то наблюдает за ним самим.

Пронзительный женский крик заставил его резко обернуться. В груди у Билли шумно заколотилось сердце. И тут группа разразилась громким хохотом, а один из мужчин сказал:

– Эй, отличный реквизит! Вы его на всех экскурсиях используете?

– Что? – не понял Билли.

– Да мы испугались до ужаса! Черт, она совсем как настоящая.

– Я не понимаю, о чем вы, – ответил Билли.

Мужчина указал на предмет, который, по его мнению, был неотъемлемой частью представления.

– Эй, малыш, покажи, что ты нашел.

– Я нашел ее там, возле мусорного контейнера, – заявил один из шкодников, демонстрируя всем свою находку. – Фу-у-у! Она даже на ощупь как настоящая. Гадость!

Приблизившись на несколько шагов к мальчику, Билли вдруг понял, что не в силах пошевелиться, не может произнести ни слова. Он замер, уставившись на предмет, который ребенок держал в руках. Билли видел, как черные капельки, падая вниз, оставляют пятна на куртке мальчика, но тот, похоже, не замечал этого.

Первой закричала мать ребенка. Затем к ней присоединились остальные – завопили, шарахаясь в разные стороны. Озадаченный мальчишка просто стоял на месте и держал свою добычу, а кровь все капала и капала ему на рукав.