Читать книгу Клуб Мефисто - Тесс Герритсен - Страница 4

Быть может, это ошибка.

Доктор Маура Айлз стояла у церкви Пресвятой Богородицы и все никак не решалась войти. Прихожане уже давно собрались внутри, а она так и стояла одна во мгле, под снегом, с непокрытой головой. Через закрытую дверь церкви она услышала, как зазвучал орган, как раздались первые аккорды «Adeste Fidelis»[1], и поняла: все, наверное, уже рассаживаются по местам. Так что, если она хочет к ним присоединиться, пора и ей идти внутрь.

Она немного поколебалась, потому что не принадлежала в полном смысле слова к числу верующих, собравшихся в церкви. Но музыка, надежда согреться и знакомые обряды, способные ободрить и утешить, звали ее. Здесь же, на темной улице, ей было одиноко. Одиноко – в сочельник.

Она поднялась по ступенькам паперти и вошла в здание.

Даже в столь поздний час все скамьи в церкви были заняты: люди сидели семьями, вместе со спящими детишками, которых подняли с постелек ради полуночной мессы. На запоздавшую Мауру покосилось несколько прихожан, и, когда стихла волнующая мелодия «Adeste Fidelis», она прошмыгнула на первое попавшееся свободное место в задних рядах. Но ей почти сразу же пришлось снова встать вместе со всей паствой, поскольку зазвучала вступительная песнь. И к алтарю, творя крестное знамение, подошел отец Даниэл Брофи.

– Да пребудет с вами благодать и мир Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа! – возгласил он.

– И с вами, – проговорила Маура в один голос с остальными прихожанами.

Даже после стольких лет, что она не была в церкви, отклики слетали с ее губ непринужденно: она помнила все с детства, когда ходила в воскресную школу.

– Господи, помилуй. Христе, помилуй. Господи, помилуй…

Даниэл даже не догадывался, что она здесь, а Маура была сосредоточена на нем одном. На его темных волосах и легких движениях, его сочном баритоне. «Сейчас я могу смотреть на тебя без всякого стыда и стеснения, – думала она. – Сегодня это не зазорно».

– Воздай нам радость в Царствии Небесном, где Он пребывает и властвует с Тобою и Духом Святым, Боже единый во веки веков…

Снова примостившись на скамье, Маура услышала глухое покашливание и хныканье измотанных детишек. На алтаре мерцали свечи в ознаменование света и надежды, осиявших эту зимнюю ночь.

Даниэл начал читать:

– «И сказал им Ангел: не бойтесь; я возвещаю вам великую радость, которая будет всем людям…»

«Святой Лука, – подумала Маура, услыхав знакомые строфы. – Врач Лука».

– «…И вот вам знак: вы найдете Младенца в…»

Тут он осекся: взгляд его остановился на Мауре. И она подумала: «Что, не ожидал увидеть меня здесь сегодня?»

Он откашлялся – и стал читать дальше:

– «…вы найдете Младенца в пеленах, лежащего в яслях».

Хотя теперь он знал, что она сидит среди других прихожан, их взгляды больше не встретились. Ни во время исполнения «Cantate Domino»[2] и «Dies Sanctificatus»[3], ни во время дароприношения и таинства евхаристии. Когда сидевшие рядом с ней прихожане встали и направились причащаться, Маура осталась на своем месте. Если не веришь – не пристало лицемерить, деля гостию и вино с истинно верующими.

«Тогда зачем я здесь?»

И все же она осталась посмотреть на заключительные обряды, на благословение и напутствие прихожанам.

– Идите с миром, Христос с вами.

– Слава Тебе, Господи, – откликнулись прихожане.

На этом служба закончилась, и люди вереницей потянулись к выходу, застегивая на ходу пальто и куртки, натягивая перчатки. Маура тоже встала и, уже ступив в проход между рядами, заметила, что Даниэл старается привлечь ее внимание. Безмолвно умоляя не уходить. И она снова села, ощущая на себе взгляды проходящих мимо прихожан. Она догадывалась, что они видят, вернее, чту пытаются разглядеть. Одинокую женщину, жаждущую пасторского утешения в сочельник.

А может, они заметили еще что-нибудь?

Маура не поднимала на них глаз. И когда церковь почти опустела, взгляд ее устремился вперед – и остановился на алтаре. И она подумала: «Уже поздно, пора бы домой. Да и что толку здесь высиживать».

– Здравствуй, Маура.

Она подняла глаза и поймала взгляд Даниэла. В церкви все еще оставались люди. Органистка собирала ноты, последние хористы облачались в свои пальто, но Даниэл не обращал на них внимания – он смотрел только на Мауру, как будто, кроме нее, в храме больше никого не было.

– Ты давно не приходила, – сказал он.

– Похоже, что так.

– Если точно – с августа. Верно?

«Ты, значит, месяцы считал».

Он присел рядом.

– Я был приятно удивлен, когда увидел тебя здесь.

– Сегодня сочельник, в конце концов.

– Так ты же неверующая.

– Зато люблю церковные обряды и пение.

– И только поэтому пришла? Ради двух-трех гимнов? Пропеть «Аминь» и «Хвала Господу»?

– Просто хотелось послушать музыку. Побыть среди людей.

– Только не говори, что тебе не с кем скоротать вечер.

Она пожала плечами и улыбнулась:

– Ты же знаешь, Даниэл. Я не большая любительница вечеринок.

– Просто я решил… В смысле – подумал…

– Что же?

– Что, наверно, ты будешь не одна. В такой-то вечер.

«А я не одна. Я же с тобой».

Когда мимо проходила органистка с большой нотной папкой, они оба замолчали.

– Доброй ночи, отец Брофи.

– Доброй ночи, госпожа Истон. Спасибо за чудесную игру.

– Рада была доставить удовольствие, – сказала органистка, напоследок пристально глянув на Мауру, и направилась к выходу.

Было слышно, как за ней закрылась дверь, – наконец-то они остались одни.

– Так куда ты запропастилась? – спросил он.

– Ну, сам знаешь, сплошные покойники. Их не становится меньше. Потом, один из наших патологов пару недель назад загремел в больницу, в хирургию, с болями в спине – приходится его подменять. Словом, дел по горло, так-то вот.

– Могла хотя бы позвонить.

– Да, могла.

Он тоже мог, но не позвонил. Даниэл Брофи ни за что не переступил бы черту дозволенного, и, наверное, это было правильно. Ей было достаточно собственного искушения, которого с лихвой хватило бы и на двоих.

– А как у тебя дела? – спросила она.

– Месяц назад отца Роя хватил удар – может, слышала? Пришлось подвизаться еще и полицейским капелланом.

– Да, детектив Риццоли рассказывала.

– Пару недель назад я выезжал на место преступления в Дорчестер. Где застрелили полицейского. Я тебя там видел.

– А я тебя не видела. Мог бы и поздороваться.

– Ну, ты же была занята. Вся в делах, как обычно, – улыбнулся он. – А ты бываешь довольно суровой, Маура. Знаешь?

Она усмехнулась:

– Наверно, отсюда и мои проблемы.

– Проблемы?

– Я отпугиваю мужчин.

– Но меня-то ты не отпугнула.

«Да разве можно? – подумала она. – Тебя ничем не прошибешь».

Маура мельком взглянула на часы и встала.

– Уже поздно, я и так отняла у тебя слишком много времени.

– Нисколько, да и срочных дел у меня нет, – сказал он, провожая ее к выходу.

– В твоей пастве столько душ, и за всеми нужно присматривать. К тому же сегодня сочельник.

– Как видишь, я никуда не спешу.

Маура остановилась. И посмотрела на Брофи. Они стояли в церкви одни, вдыхая запах свечного воска и ладана, знакомый запах детства – таких же сочельников и таких же рождественских служб. Когда появление в церкви еще не вызывало у нее такого душевного смятения, как сейчас.

– Спокойной ночи, Даниэл, – сказала она, поворачиваясь к двери.

– Значит, до новой встречи через четыре месяца? – крикнул он ей вслед.

– Не знаю.

– А я так соскучился по нашим беседам, Маура.

Она снова остановилась, подняв руку и уже собираясь открыть дверь.

– И я тоже. Наверно, поэтому нам больше нельзя беседовать.

– Но ведь мы не сделали ничего предосудительного.

– Пока нет, – тихо проговорила она, глядя не на него, а на тяжелую резную дверь, которая закрывала ей выход.

– Маура, давай не будем бросать все вот так. Разве нельзя поддерживать что-то вроде… – Он вдруг осекся.

Зазвонил сотовый телефон.

Доставая его из сумочки, Маура подумала: телефонный звонок в такое время не сулит ничего хорошего. Ответив на вызов, она ощутила на себе взгляд Даниэла. И ее бросило в дрожь.

– Доктор Айлз, – проговорила она нарочито сухим голосом.

– Счастливого Рождества! – сказала детектив Джейн Риццоли. – Я немного удивилась, не застав тебя дома в это время. Сперва я позвонила туда.

– Я на полуночной мессе.

– Бог ты мой, уже час ночи. Служба что, еще не закончилась?

– Да, Джейн. Закончилась, я уже собралась домой, – ответила Маура тоном, пресекающим дальнейшие расспросы. – Что там у тебя? – тут же спросила она. Потому что уже знала, ей позвонили не за здорово живешь, – значит, она снова понадобилась.

– Адрес – два-десять, Прескот-стрит. Восточный Бостон. Частный дом. Мы с Фростом тут уже с полчаса.

– Подробности?

– Жертва предположительно одна – молодая женщина.

– Убийство?

– Ну да.

– Звучит самоуверенно.

– Приедешь – сама увидишь.

Маура нажала на отбой и заметила, что Даниэл все еще наблюдает за ней. Однако время рискнуть и наговорить друг другу кучу слов, о которых потом пришлось бы сожалеть, было упущено. Этому помешала смерть.

– Дела зовут?

– Я сегодня работаю. – Она сунула телефон обратно в сумочку. – У меня же здесь из родственников никого, вот я и записалась в добровольцы.

– Именно сегодня ночью?

– Какая разница – подумаешь, Рождество!

Она застегнула воротник пальто и вышла из церкви в ночь. Даниэл пошел следом, остановился у порога и смотрел, как она идет по свежевыпавшему снегу к машине; его белую ризу трепал ветер. Оглянувшись, Маура увидела: он поднял руку и машет ей на прощание.

Он продолжал махать ей вслед даже после того, как ее машина уже тронулась.