Читать книгу В унисон - Тэсс Михевич - Страница 9

Был урок истории. Учитель кидал строгие взгляды на учеников, которые всячески пытались улизнуть от урока. Конечно, так казалось только учителю, сами же ученики ничего такого за собой не замечали. День проходил в унынии. Хидео оглядывал мир вокруг себя, словно бы это не его мир вовсе. Все эти стены, люди, природа… все словно чужое, с другой планеты.

Учитель затронул тему правления императора Когона, его роль в становлении Японии и почему все до сих пор именуют его ками10. Хидео плохо ориентировался в истории и его причинно-следственных связях, а потому с грустью посматривал по сторонам. Он помнил, что буквально пару уроков назад они проходили Северный двор, очерчивая этот период времени в самых общих чертах. Сегодня получили информацию о первом императоре из шести последующих претендентов.

Хидео начал бродить взглядом от скуки по классу. Многие живо интересовались подробностями правления императора и его личной жизнью, а некоторые отстранённо переглядывались.

Хидео поймал взгляд Мичи. Она исподтишка махнула ему рукой и отвернулась.

※※※

После урока у учеников был обед, и Хидео первым же делом сел на своё любимое место. Где-то глубоко в подсознании он ждал, что к нему придёт Мичи, страшился этой встречи, но всё равно ждал.

Но она не пришла.

Вскоре парню надоело теряться в догадках, почему девушка вдруг решила оставить его в покое. Он уткнулся в свой обед и стал с жадностью поглощать пищу.

Что бы поменялось, если бы она пришла? Хидео не мог сказать себе, что он бы обрадовался. Но, с другой стороны, одиночество стало противным чувством, сосущим изнутри где-то в области сердца. Как дерево обгладывают термиты, так сердце Хидео гложет одиночество.

От Генджи тоже не было никаких новостей. Он вообще больше не подходил к своему другу и даже не перекинулся парой слов. Словно избегает.

Телефон завибрировал. Хидео раскрыл переписку в «микси»: пришло сообщение от Мичи:

«Где ты?»

Когда Хидео его увидел, внутри всё смешалось в единую кашу, которая отвратительно бурлила, кипела внутри и подзывала волнение к самому горлу. Он быстро напечатал ответ:

«В саду».

Ему не слишком хотелось говорить о том, в каком месте он сейчас обедает, но ничего другого не оставалось. Всё-таки, какой бы странной Мичи ни была, её присутствие рядом как-то… успокаивает что ли. Её лицо странным образом поселяет в душе трепетную радость, от которой становится теплее на душе.

Он ждал ее, хотя и не с такой охотой. В голове всё ещё крутились её слова о черепах, вперемешку с его сном.

И причём тут череп волка? Мацумура вспомнил, как поцеловал этот череп в передние зубы, поцеловал и проснулся с подозрительно волнующимся сердцем. Кроме голубого неба он ничего не помнил. До недавнего времени.

Такое чистое, голубое небо тогда было единственным, к чему Мацумура возвращался снова и снова. Вот оно притягивает, затаскивает тебя внутрь, и ты уже не можешь сопротивляться. Поддаешься блаженству и растворяешься в голубом. Глубоком и идеальном.

– Я совсем забыла, что ты обедаешь здесь, – Мичи торопливо подошла и грациозно присела рядом.

Хидео посторонился, отводя взгляд. Что-то в ней было такое… загадочное. Но, что именно, Хидео никак не мог понять.

– Слушай, – начала она, запинаясь, – сегодня у меня свободный вечер и… мне бы хотелось немного прогуляться. С тобой.

Она оголила ряд ровных зубов, подалась вперёд.

Хидео вздрогнул, повернул свою голову на неё. Она такая нежная и лёгкая, сидит рядом, точно ангел. Ангел, несущий смерть. Такие ангелы всегда освобождали людей от проблем. Они убивали безболезненно: лишь забирали душу и разум. Разум подлежал тщательной обработке: из него вытаскивали ценные знания и продавали по дешёвке. А души они коллекционировали. Собирали пазл из бренной душной оболочки, ткали из неё платья для других ангелов. И для Бога.

«Смотрит на меня, как кошка, – подумал Хидео, – сидит и ждёт ответа, чтобы напасть».

– Но… почему я? – пискнул парень, опуская голову.

– Потому что только ты смог обратить на меня своё внимание. У меня нет друзей.

Это признание довольно глубоко отпечаталось в сердце, выжгло там свой суровый узор, что бы разум проникся сочувствием.

Разве было в Хидео сочувствие? Была ли хоть щепотка сострадания к людям, его окружающим? Нет. Ведь сострадание – сложный механизм, требующий искренности и понимая. Раз за разом он приходил к этим мыслям и раз за разом разочаровывался в себе. Искренность давно потеряна, а понимания и не было никогда в его простой и скучной жизни.

Ни первого, ни второго, ни третьего. Абсолютный ноль среди единиц.

Мацумура уставился в бэнто, не в силах продолжать разговор. Все его нервы и так расшатаны до предела, зачем всё доводить до крайности вот таким предложением?

– Хорошо, – коротко ответил парень, прикрывая глаза.

– Я позже напишу, во сколько встретимся.

Она вспорхнула и улетела, как бабочка с цветка. Опылила середину, подготовила почву и расшатала ядро. Странная и интересная девушка.

Горькая плесень снаружи и яркая сладость внутри. Сочетание из не сочетаемого.

Домой шёл Хидео один. Генджи сказал, что он ещё немного задержится, а Мацумура не стал ему перечить. Шёл одиноко, пинал серые камни и хмуро оглядывал сновавших мимо людей. Потом выпрямился, присмотрелся вдаль; навстречу неторопливо шла Лили.

Точно ли это Лили?

Когда девушка подошла ближе, Хидео убедился, что это действительно она.

Что-то внутри ритмично забилось, а непонятный мерцающий свет изнутри забивал глаза до такой степени, что перед ними плыли цветные пятна. Лили приблизилась достаточно близко, а потом вдруг подняла свои яркие глаза прямо на Мацумуру, и от удивления он проглотил свой вдох.

– Школа только что закончилась? – спросила она, останавливаясь.

Глаза блуждали по лицу парня. Там, где она останавливала свой взгляд, появлялись ожоги как от удара крапивой.

– Да.

Она отвернулась, задумалась.

– Ясно. Жаль, я не успела.

Хидео не совсем понял, о чём она говорит. Но осведомиться не успел – она уже шла дальше, задумчиво потирая подбородок.

Хидео взглянул на неё, на её светлые волосы; а потом в какую-то секунду схватил её за запястье и сжал. Когда она обернулась, чтобы посмотреть на него, он уже активно что-то говорил. Все это усваивалось как через призму, сотни оттеночных звуков преломлялись и смешивались, мешались в зеленую бурду —

и получался голос.

– Почему тебя не было в школе? – спросил он, пока мужество окончательно его не покинуло.

Лили остановилась, как вкопанная, ее рука обмякла, она распахнула глаза.

– Т-ты… какое тебе дело?!

При этих словах шок отступил, и она выдернула свою ладонь из руки Хидео.

– Просто… мне интересно, – проблеял он, бледнея.

Лили отвернулась от него, задумалась над чем-то.

– Это не твоё дело, – немного погодя сказала она, а затем ушла.

Хидео смотрел ей вслед еще некоторое время, а затем отвернулся, зашагал прочь.

Дома ему пришло сообщение от Мичи.

«Все еще в силе?»

«Да».

Ответ не пришёл. Она так и не сказала, во сколько встреча и где. Мацумура начал переживать. Но переживание сразу же сошло на нет, как только в его холодной руке раздалась вибрация мобильника.

«В пять около твоего любимого кафе – „Фуничи“» – прилетело сообщение.

Хидео опешил.

«Откуда ты знаешь, что это моё любимое кафе?!»

В ответ она написала:

«У меня было много времени для подготовки».

«Фуничи» являлся маленьким кафе недалеко от дома Мацумуры. Он частенько туда заглядывал на каникулах, чтобы выпить вкусный кофе или съесть аппетитный чизкейк. И хоть это место называлось немного странно, в нем по большей части преобладала европейская кухня, там подавали кексы и эклеры, капкейки, тарталетки и многое другое. И кофе здесь было отличным, и на любой вкус: от горького американо до нежного латте. Несмотря на отсутствие национальной кухни, Хидео любил это место и, заходя туда каждый раз, он понимал, что находится в другом мире, в другой, третьей вселенной.

Первой была Япония. А второй – мысли о Лили.

Хидео собрался: выбрал всё самое приличное из своего старомодного гардероба, надушился, умылся, и вышел навстречу неизвестному.