Читать книгу Мои убийственные каникулы - Тесса Бейли - Страница 5

Я вручаю охотнику за головами затребованную бутылку пива. При виде этикетки он корчит гримасу.

– Не обессудьте. – Я сажусь напротив него в гостиной. – Другого не держим.

– Пиво со вкусом персика… – Он крутит бутылку, читает информацию о питательных свойствах с таким видом, словно мы его разыгрываем. Войдя, «охотник» перестал на меня глазеть, что дает возможность изучить его мне самой. Если судить по внешности, он принадлежит к преступному дну общества. Даже если игнорировать не сходящую с его физиономии злодейскую ухмылку, то не позволяют ошибиться его длинные нечесаные лохмы, третьесортные татуировки, шрамы на костяшках пальцев и на шее.

А уж облачение… Заляпанные чем-то весьма подозрительным башмаки, джинсы, давно не стиранная черная футболка – правильнее было бы немедленно предать ее огню. И в довершение всего – потрескавшиеся кожаные манжетки мотоциклиста.

Этот тонущий в мягких подушках белого дивана гигант – не меньше шести футов пяти дюймов роста, – неприязненно нюхающий пиво с персиковым ароматом, выглядит здесь до смешного неуместно. Его место – бильярдная за придорожным баром, с такого станется где угодно затеять потасовку и учинить переполох. Ему очень неуютно в гостиной с морским дизайном, в окружении изящных безделушек и подушечек в наволочках с вышитыми миниатюрными штурвалами.

В сущности, он не должен вызывать ничего, кроме ужаса.

Что ж, допустим. Но многое указывает на то, что на самом деле он совсем не страшный.

По крайней мере, для меня. Все остальные пускай трепещут – с полным на то основанием.

Услышав, что я нашла мертвеца, охотник за головами сам сделался мертвенно-бледным. Я даже испугалась, что его стошнит прямо посреди улицы. На секунду-другую он перестал корчить свою пугающую рожу и исполнился заботливости.

Лучше скажите, что незамедлительно покинули дом. Вдруг там оставался убийца?

Он тревожился за меня. Вот это неожиданность, греющая душу!

К тому же было бы досадным упущением не принять во внимание его улыбку.

Там, на улице, когда выяснилось, что он не ошибся и я действительно учительница, мы друг другу улыбнулись. Воспоминание об этом повергает меня в панику. Улыбка делает его красавчиком. Его прямые белые зубы созданы для перекусывания кожаных ремней и дробления камней, тем не менее, улыбаясь, он становится привлекательным. По-своему, конечно. Далеко не в классическом стиле. Он – противоположность мужчинам, обычно назначающим мне свидание, – аккуратным бизнесменам с безупречными ногтями, уверенно карабкающимся вверх по корпоративной лестнице. Они ищут спутницу жизни, чтобы приобрести в паре с ней дом, завести детей. Так и написано черным по белому в их профилях на сайтах знакомств: «только для серьезных отношений».

Сомневаюсь, чтобы этот охотник за головами наведывался на сайты знакомств. Если бы там появилась его фотография, то только с хамски выставленным средним пальцем…

На такого клюнула бы всякая правильная женщина – любительница риска, готовая мчаться по шоссе, взгромоздившись на заднее сиденье его мотоцикла и… дальше у меня тормозит фантазия. Пожирать свежевыловленных моллюсков в потайном подвальчике, известном только местным знатокам? Что-то в этом роде…

Местом моего последнего свидания было, кстати, заведение под названием «Фабрика чизкейков».

Я не отдаю себе отчета, что очень хмуро гляжу на охотника за головами, пока он не приподнимает бровь.

– Вы бывали на «Фабрике чизкейков»? – выпаливаю я.

– Не понял.

– Так я и знала. – Я насильно возвращаю себя к приятным мыслям и жестом прошу Джуда сесть. Тот застрял между кухней и гостиной и, похоже, раздумывает, не вызвать ли полицию.

– Ну что, готовы поделиться первыми впечатлениями с места преступления?

Охотник ставит персиковое пиво на многострадальный кофейный столик и пальцем отодвигает оскорбительный напиток в сторону.

– Не готов, Дюймовочка. Не готов и не стану. – Он откашливается. – Технически вы оба остаетесь подозреваемыми, пока я не передумаю. Поэтому сообщать вам подробности было бы неразумно.

– Подозреваемыми? – Я не верю своим ушам. – У нас же алиби! В момент убийства нас даже не было в Кейп-Код!

– Откуда взялось ваше алиби, когда еще не установлено время убийства?

Я ошеломленно умолкаю. Надо было внимательнее отнестись к «Высеченному в кости». Зря я отвлекалась на планы уроков, из-за этого оказались пропущены некоторые уроки куда большей важности.

– Полагаю, мое умозаключение опирается на запах разложения.

– Там видно будет. Полиция Барнстейбла изучит фотографии с дорожного пункта оплаты за мили и выяснит, не прибыли ли вы раньше. – Охотник за головами вертит головой. – Так где гостевая книга?

Он меня потряс, назвав нас с братом подозреваемыми, и теперь я намерена с ним поквитаться. Его тоже ждет потрясение. Пусть знает, что имеет дело не с каким-то жалким созданием, подсевшим на детективные подкасты. Я не кто-нибудь, а учитель в эру пандемии! Я для всего гожусь, даже для президентской кампании! Набравшись уверенности, я выпрямляю спину.

– Вот скажите, вы обратили внимание на текстуру древесины в отверстиях?

Он вскидывает голову. Еще бы, как ему такое пропустить! Он со смесью раздражения и любопытства сверлит меня глазами, позволяя мне разглядеть, какого они цвета. Мшисто-карие! Почему-то эта цветовая гамма настолько мне приятна, что я не могу отвести взгляд.

– Вы возвращались туда после того, как нашли тело?

– Как она могла туда вернуться? Там все огорожено лентой, – говорит, позевывая, Джуд.

– Я натянула ее так же, как она была натянута до того, – объясняю я, надеясь, что жизнерадостный тон сделает мое правонарушение менее вопиющим. – Другие так не поступают.

Джуд с сонным видом упирается плечом в стену.

– Ты ходила туда тайком от меня? Одна? – Он смотрит на меня со смесью недоумения и испуга. – Это на тебя не похоже, Ти.

Я чувствую раздражение.

– Знаю!

Теперь они оба смотрят на меня, как на букашку под микроскопом. Мой братишка прав: я не такая. Нравятся мне загадки? Еще как! Обожаю находить решение спорам. Терпеть не могу вопросы без ответа. Но сейчас у нас не настольная игра, а я не из тех, кто прокрадывается без спроса на место преступления. Я сказала охотнику за головами чистую правду. При виде трупа Оскара Стенли я вдруг превратилась в другого человека: чувствуя несвойственное мне спокойствие, я стала действовать, потребляя как горючее неиссякаемый адреналин. Я начеку, я замечаю мельчайшие детали. Очень не хочется расставаться с этим состоянием. Прилив уверенности в себе наделил меня небывалой стойкостью.

Не исключено, что это ненадолго. Не исключено, что моя смелость напускная. Очень хочется в себе разобраться!

– Прости, Джуд, в следующий раз я поставлю тебя в известность.

Брат таращится на меня не мигая веселыми блестящими глазами.

– В следующий раз?

– Не будет никакого следующего раза, – басит безжалостный кайфолом, он же охотник за головами. – Отдайте мне гостевую книгу и я уйду.

Я игнорирую его и продолжаю незавершенный разговор с братом:

– Обещаю, это не помешает нашему отпуску. Я хочу, чтобы ты вернулся домой отдохнувшим.

– Отдых нужен нам обоим, а не мне одному, – ласково напоминает Джуд.

– Знаю, но тут уж ничего не поделаешь.

– Да уж…

Мы умолкаем. Охотник за головами хмуро нас разглядывает.

– У вас свой кодовый язык, что ли?

Джуд усмехается.

– Может так показаться. – Джуд отделяется от стены, садится на диван в противоположном от охотника углу и кладет ногу на ногу. – Сестра потратила на этот отпуск львиную долю своих сбережений – надо сказать, вопреки моим возражениям, – потому что я лишился близкого существа.

Наш угрюмый собеседник шевелит плечами – надо понимать, это заменяет ему слова сочувствия.

– Мне жаль.

Выдавливая эти два слова, он морщится, как от тухлятины во рту.

– Все в порядке, годы берут свое. – Джуд с горестным вздохом опускает глаза. – Бартоломью дотянул до двадцати двух.

Охотник за головами еще сильнее морщит лоб.

– До двадцати двух?..

– Барт – это панда. Я ухаживаю за пандами.

– И не только, – вмешиваюсь я. Вопреки моим стараниями не смутить Джуда в моем голосе слышна гордость. Я вообще раз за разом его смущаю. Когда на праздновании выпуска из колледжа назвали его имя, я запрыгнула на стул и заорала громче всех. Так расчувствовалась, что повалила на пол тубаиста и, спрыгивая, вывихнула лодыжку. Отсюда мораль: не взгромождайтесь на дешевый пластиковый стул, если вы на высоких каблуках. – В приют, где работает Джуд, привозят осиротевших панд. Некоторые еще малыши, не научившиеся выживать самостоятельно. Джуд одевается пандой и учит их жизни.

– Вы одеваетесь пандой?!

– Да, чтобы учить их добывать корм, есть, лазить, общаться с другими пандами. – Джуд подмигивает. – Мне очень идет шкура панды.

– Бартоломью был им всем, как папа. – Я промокаю глаза. – Сварливый вроде вас, охотник за головами, но после того, как Джуд показывал им что к чему, он становился снисходительным.

– Не хочется вас огорчать, но здесь такой сентиментальной ерунды не произойдет. – От отчаяния наш гость готов, кажется, смириться и глотнуть персикового пива. – Я – охотник за головами, а вы – самые странные люди, каких мне доводилось встречать. – Немного помолчав, он задает Джуду вопрос: – Вы и листья едите?

– Жую, но не глотаю, – отвечает Джуд с ухмылкой.

Охотник за головами обдумывает услышанное, потом тычет пальцем в меня.

– Гостевую книгу! Живо!

– Ладно, ладно! Она наверху. – Никто никогда не поднимался с кресла так медленно, как я сейчас. – Я за ней схожу. Но пока я еще здесь, в гостиной… – Шажок в сторону лестницы. Ожидание. – Скажите, ведь вы уже не придерживаетесь версии о вине папаши-дальнобойщика?

– Я поступаю так, как требует мой долг. – Он рассеянно почесывает бицепс, демонстрируя ненароком татуировку – скелет с шаровыми молниями вместо глаз. – Пока что это рабочая версия. Насколько нам известно, мотива убить Оскара Стенли больше ни у кого не было.

– Так я и думала.

– Между прочим, мы живем на этой улице уже два дня… – бубнит себе под нос Джуд.

– И встречаемся с жителями, – подхватываю я. – Один из них вызвал у нас интерес. – Я показываю на брата. – Покажи ему, Джуд.

– Не надо ничего мне показывать, обойдусь, – ворчит охотник за головами.

Я прикладываю палец к губам, он недовольно сводит брови. Тем временем Джуд елозит пальцем по своему телефону, открывает музыкальное приложение и включает первую песню из своего списка – группы «Бличерс». Из Bluetooth-колонки на камине начинает литься музыка. По моему кивку Джуд делает ее громче – и тут же, как по сигналу, раздается громкий удар в дверь, далее по стене нашего домика принимаются лупить шваброй.

– Не иначе Сал, наш сосед, – сообщаю я охотнику. – Точно так же он реагирует на свисток чайника и на мое… – Я знаю, что краснею. – Ну когда я пою в душе.

Мне показалось или у огромного татуированного придиры дрогнул уголок рта? Но его улыбка исчезает, так и не обозначившись, когда Сал заводит свою волынку:

– Эй, вы там, потише! Хватит донимать меня своей музыкой! Здесь ценят тишину, а вы, долбаные съемщики, вечно шумите! Как же вы достали! – И он переходит на истошный крик: – Так и поубивал бы мерзавцев, которые это устраивают! Как насчет моего права на тишину у себя дома, черт бы вас побрал?

Джуд выключает музыку, подбрасывает телефон в воздух, ловит и отправляет в карман, как ковбой из вестерна – свой пистолет.

– Слышали бы вы Сала, когда Тейлор затягивает что-нибудь из репертуара Келли Кларксон!

– Особенно его заводит Since You’ve Been Gone, – жалуюсь я и ежусь. – Хотя, конечно, виновато может быть именно мое пение. Недаром его сравнивают с мяуканьем подавившейся кошки.

– Нечего на себя наговаривать! – возмущается Джуд. – Обожаю, как ты поешь!

У меня снова глаза на мокром месте.

– Спасибо.

Охотник за головами смотрит в потолок и тяжело вздыхает.

– Боже правый!..

Я делаю еще один неохотный шажок к лестнице.

– Ну, что скажете о нашем Сале?

– Скажу, что мысленно взял его на заметку, – цедит он сквозь зубы. Судя по его виду, возможно продолжение, но тут следует вмешательство со стороны самого Сала. Из кухонного окна доносится его голос:

– Пусть эта чертовка закрывает окна, когда разоряется, а то в моем доме потрескаются все зеркала!

Никогда еще мне не приходилось видеть такой прыти!

Только что охотник за головами сидел рядом, опасно посверкивая глазами – так опасно, что мне было не по себе. Я даже охнуть не успеваю, как он вскакивает и выбегает на крыльцо. Глухое восклицание Сала, невнятное бормотание охотника…

Мы с Джудом переглядываемся. У обоих отвисла челюсть.

– Что он там делает? – спрашивает мой брат шепотом. – Он вообще кто?

Я не успеваю ответить: наш гость вваливается в дом и так яростно хлопает дверью, что она едва не слетает с петель.

– Гостевая книга! Сейчас же!

Я несусь вверх по лестнице, перепрыгивая сразу через три ступеньки. Наверху я немного спотыкаюсь, смотрю вниз, чтобы понять, преследуют ли меня, и издаю беззвучный вопль: охотник за головами поднимается следом за мной так бесшумно, что я застигнута врасплох. Он обхватывает мою талию своими горильими лапищами и со зверским оскалом ставит меня на ноги.

– Поторапливайтесь!

– Конечно… – лепечу я.

Он топает за мной по коридору, вторгается в спальню. У меня так колотится сердце, что закладывает уши и мелко пульсирует вена на шее. Розовый бюстгальтер и коротенькие шорты были еще приемлемы внизу, все-таки до пляжа рукой подать, и это Кейп-Код, но здесь, в этой плюшевой спальне с убранством на всю ту же морскую тему, я чувствую себя почти голой, от чего вся покрываюсь мурашками размером с виноградину каждая.

От застенчивости я перехожу в наступление.

– Необязательно было за мной идти. – Я встаю на колени перед своим чемоданом и оглядываюсь через плечо. – Будет вам книга.

Он громоздится надо мной, как небоскреб.

– Вы слишком медлили.

Я слепо роюсь в приоткрытом чемодане, отбрасываю брошюру с судоку. Было бы гораздо проще, если бы я откинула крышку чемодана, но тогда он увидел бы пакетик с моими сексуальными трусиками, и тогда я скончалась бы от стыда.

– Что вы сказали Салу? – спрашиваю я его.

– Об этом не беспокойтесь.

– Тейлор? Что там у тебя? Все в порядке? – кричит снизу Джуд. – Я поднимаюсь.

– Не надо, все хорошо! – кричу я в ответ. По какой-то странной – возможно, надуманной – причине я уверена, что этот человек не причинит мне вреда. При этом для всех остальных он – темная лошадка. Последнее, чего я хочу, это чтобы оказался в опасности Джуд. – Мы просто болтаем. – Я облизываю губы, соображая, как лучше успокоить брата. – Джуд? Кокосы!

– Осторожнее с кодовыми словами, Дюймовочка, – предостерегает меня охотник за головами, падая на колени рядом со мной. Я не успеваю глазом моргнуть, как он рывком открывает мой чемодан. Разумеется, они тут как тут – мои красные кружевные трусики. Не где-нибудь сбоку, а прямо у него перед носом, захочешь – не пропустишь.

Только без паники. Надеюсь, он проявит учтивость и притворится, что не замечает моего позора.

– Это что? – спрашивает он, указывая на трусики пальцем.

– Это… А то вы не знаете!

Он переводит взгляд с чемодана на комод.

– Почему вы их не вынули, как все остальное?

Лицо у меня теперь краснее трусиков.

– Потому что не знала, понадобятся ли они мне.

Он понимающе кивает.

– Вы захватили их с собой на тот случай, если кого-нибудь повстречаете.

На это мне нечего ответить. Я роюсь в чемодане и наконец выуживаю оттуда гостевую книгу. Но он уже утратил к ней интерес: не торопится забрать ее и убраться. Он сверлит меня взглядом из-под густых бровей.

– Значит, вы прихватили сюда пару тусовочных трусиков?

– Это работает иначе. Чтобы так их назвать, пришлось бы сначала в них, как вы говорите, потусоваться.

Зачем? Зачем я это ляпнула? Уж не для того ли, чтобы ускоренно перемотать свою жизнь и поставить в ней точку?

– Вы бегаете на свидания, да? – Он ставить точку явно не намерен. Только что помирал, как хотел отсюда смотаться, а теперь настроился на болтовню. – Должно быть, только этим и занимаетесь.

– С чего вы взяли?

Он закатывает глаза.

– Только не надо этих игр.

– Какие еще игры?

– Вы притворяетесь, будто не знаете, что красивы, чтобы вытянуть из меня комплимент. Так это работает, Дюймовочка? – Он натужно смеется. – Ничего у вас не получится.

Я могла бы указать ему на то, что комплимент уже прозвучал: он назвал меня красивой. Могла бы, но не стану. Это было бы по-детски.

– Да, свидания случаются. Но не скажу, что только этим и занимаюсь. Скорее от случая к случаю.

Его лоб покрывается испариной – это что-то новенькое.

– И что, до тусовочных трусиков дело не доходит?

– Хватит их так называть! – Я что есть силы пихаю его в плечо, но он этого даже не замечает. – Я не девственница. Просто… разборчивая. Непростительно разборчивая. И потому обречена на одиночество.

Он переваривает это с непроницаемым лицом.

– Дайте угадаю. Вам подавай мужчину в костюме и в носках с узором ромбиком. Чтобы вкалывал почем зря и утром читал за завтраком финансовый раздел газеты, бормоча, как робот: «Да, дорогая» и «Нет, дорогая».

– Смелое предположение!

У него кривится верхняя губа.

– А что, неправда?

Вызов в его взгляде заставляет меня забыть про вежливость и ступить на неизведанную территорию. Наверное, найдя тело бедняги Оскара, я обрела свет. Наверное, но не точно. Так или иначе, стоя на коленях рядом с этим гигантом, я невольно вспоминаю сразу много кого: людей, с которыми сталкивалась за жизнь, институтских друзей, коллег и, главное, родителей, всегда хвалящих мою благоразумность. Да, для меня превыше всего безопасность. Даже второклашки то и дело указывают мне на мои причуды. Им трудно не хихикать, когда я проверяю мизинцем температуру кофе даже после пяти-шести глотков. Что ж, лучше перебдеть, чем обжечься. Когда малыши задерживаются в туалете дольше чем на пять минут, я отправляю за ними спасательный отряд. Не утверждаю, что недавняя близость к убийству превратила меня в новую Лару Крофт, но все-таки в последние два дня я чувствую больше смелости, чем когда-либо раньше. Этому громиле не удастся снова превратить меня в трусиху, пусть даже не пытается.

Да и вообще…

Не так уж я стремлюсь к безопасности. Во всяком случае, не во всем и не всегда. Во мне живет кое-какое – может, даже не такое уж слабое – желание… изюминки.

– Наверное, я бы не возражала против мужчины в костюме и в носках, читающего про финансы. Такой меня бы устроил. Главное, чтобы в постели он не обращался со мной, как с хрупкой фарфоровой вазой.

Господи, до чего приятно видеть, как с его физиономии пропадает ухмылка! Съел, дурачина?

– Но тут берет верх моя разборчивость. Либо одно, либо другое. С одной стороны, мне бы такого, кто хорошо зарабатывает и хочет создать семью. С другой стороны, не возражаю, чтобы иногда меня… мной помыкали. Ну чтобы ставили на место и напоминали, кто у нас главный. Избыточное требование? Все три раза, когда я встречалась с мужчинами достаточно долго, чтобы… ну вы понимаете… В общем, все трое слишком уважали меня в постели. Невероятное разочарование. Ноль звезд. Не рекомендую.

Испарина на его лице становится все заметнее. Никуда не денешься, шок!

Я довольна своей новообретенной смелостью. Лишить охотника за головами дара речи – это ли не подвиг?

А впереди еще целых четыре дня отпуска!

– Держите! – Я похлопываю его по плечу. – Книга ваша. Можете идти.

– Книга?.. – ошеломленно переспрашивает он.

– Ну да, гостевая. – Сегодня лучший день моей жизни. – Она у вас в руках.

– Действительно…

– Чтоб вы знали, до компании девушек, въехавшей в дом на прошлой неделе, его никто не арендовал с прошлого лета. – Я выпрямляюсь, держась на угол кровати. – Потому что здесь целых десять месяцев проживал сам Оскар.

– Вот как? – бормочет охотник за головами, уставившись на мой пупок, как будто мой голос доносится до него оттуда. Можно было бы притвориться, что мне не нравится его внимание, но этот корабль покидает гавань на полном ходу. Я сразу сочла его привлекательным, меня не смутила его первобытная грубость. А уж сейчас, в спальне, когда я снабдила его подробностями своих сексуальных предпочтений, между нами стала налаживаться интимная связь. Это что-то могучее, нутряное. Ничего не могу с собой поделать: мой организм на него реагирует. Причина в том, что он определенно не тот, кого я ищу, чтобы остепениться, зато он точно преподнес бы мне тот ускользающий всплеск ощущений, за которым я всю жизнь гонюсь. Или по крайней мере что-то близкое к этому. Я уже начинаю думать, что сочетание животного влечения, искренней любви и уважения – выдумка киношников и романисток.

Тем временем его взгляд ползет вниз, к молнии на моих шортах, еще ниже… Он облизывает губы. Я начинаю задыхаться. Господи. Что будет дальше? Ничего! Разве может такое произойти среди бела дня, да еще когда внизу расхаживает мой брат?

Похоже, одна я взвешиваю здесь все «за» и «против», потому что охотнику за головами не до того: он хватает меня за шорты, обжигая своим прикосновением, и подтягивает меня вперед. От неожиданности я поддаюсь. Он согревает своим дыханием мой живот, а я запускаю пальцы ему в волосы, возбуждение пронизывает мое нутро, там просыпается водопад в милю высотой. Он меня лижет: медленно проводит кончиком языка по всему моему голому животу, потом кусает – легонько, но я все равно ахаю.

– Майлз, – произносит он хрипло. – Так меня зовут.

– Майлз… – повторяю я шепотом, чувствуя, как у меня подгибаются колени.

– Тейлор! – доносится снизу встревоженный голос Джуда. – Все хорошо?

– К… кокосы, – пытаюсь я выговорить, но получается абракадабра.

Охотник за головами вскидывает голову, прерывисто вздыхает, встает и с прищуром смотрит на меня сверху вниз. Потом берет меня за подбородок и внимательно, дюйм за дюймом, разглядывает мое лицо.

– Может, ты не была удовлетворена, потому что тебя слишком обхаживали. Но в этом по крайней мере была ласка. Я ни на что подобное не способен. Нет уж! Поверь, если бы мы переспали, ты бы чувствовала себя гораздо хуже. Когда тебя уважают, это лучше, чем пустой секс. А я только его и могу предложить.

– Вдруг мне этого и хочется?

У него расширяются зрачки, он подступает ко мне. Теперь его очередь запустить пальцы мне в волосы. Он осторожно наматывает их на кулак.

– Проклятье, до чего же я этого хочу! Если бы ты натянула для меня свои красные трусики, то этому матрасу досталось бы по первое число. Но это худшая идея, которая посещала меня за долгие годы, и поверь, Дюймовочка, это что-то да значит. – Он с видимым усилием отпускает мои волосы, пятится, берется дрожащей рукой за подбородок. – Не навлекай на себя беду, Тейлор. Я серьезно.

Он намекает, что уже не вернется?

Я рассеянно киваю, стараясь скрыть свое огромное разочарование тем, что он больше ко мне не прикасается. Я вся пылаю, мне не стыдно, что он видит меня почти голую, меня крутит и сводит в самом интимном месте. Он действительно уходит. Разум подсказывает мне, что у меня нет выбора. Он прав, мне противопоказана связь с охотником за головами, со злодеем, выглядящим – и поступающим – как по меньшей мере беглец из ада. Наверное, я переоцениваю свою способность к дикой интрижке. Наверное, у меня головокружение от своей свежеобретенной смелости. Хотя на самом деле я не создана для бездумного секса…

– Сосед больше вас не побеспокоит. Пой песни Келли Кларксон сколько тебе влезет.

Видно, что он спохватывается, что сказал глупость. Выбранившись себе под нос, он разворачивается на каблуках и покидает спальню. Через пару секунд внизу хлопает дверь. Я инстинктивно подбегаю к окну и вижу, как Майлз садится на свой мотоцикл – теперь я понимаю, что это «Харли-Дэвидсон» – и надевает шлем. Глядя вверх, на меня, он заводит байк. От судороги между ног я вынуждена их скрестить. Он опускает голову и с ревом уносится прочь.

Я валюсь на постель и тупо смотрю в потолок, дожидаясь, пока мое либидо вернется на привычный разумный уровень. В комнате чего-то не хватает, но я не сразу соображаю, чего именно. Когда появляется Джуд, чтобы удостовериться, что я осталась жива, я на автомате тяну руку к чемодану, чтобы его захлопнуть. Не хватало дважды в день оправдываться за свои легкомысленные покупки!

И тут я спохватываюсь, что пропали мои красные трусики.

На их месте осталась визитная карточка Майлза.