Читать книгу Лето негодяев. Стихи - Теймураз Твалтвадзе - Страница 2
Оглавление…
Дороги белой вереница,
За городом летает снег.
Нажмут педаль —
Машина мчится,
Отпустят – снова человек.
Забьем музей на выходные?
Снежку сто лет еще летать,
Еще любил я ледяные
Библиотеки посещать.
Возьмешь любую книжку с полки,
Как хлеб, разломишь пополам,
И литер снежные иголки
Уносятся по сквознякам.
…
Террариум.
К стеклу, заросшему по пояс,
Детей-ракушек натекло,
На них стеснённые уперлись
Два аллигатора в стекло.
За саркофагом мельтешило.
На погребенье обречён,
Большую лапу положил он
На женское ее плечо.
Ракушки белые сносило,
В них было странное родство:
Течения слепая сила,
И больше будто ничего.
…
Что ты сделал с моими розами?
страж при дверях протянул руку
сорвал с потолка
желтую розу
стало ветрено и темно
мертвым венцом
покружил ее лучами
обмахал мне лицо
сказал смотри сюда
показал внутри освещенные
страны города
улицы из янтаря
где моя черная роза
её поседевшие моря
слезы
которые я собирал
по капле
и каждой клялся
что не умру никогда
их черный отсвет
удерживал потолок
чтобы пошел ток
по струнам руна для скрипки
это цвет бесконечной печали
где ты видишь печаль
если нет печали
это цвет бесконечной печали
что ты сделал с моими розами?
…
Наскальные рисунки
Под утро
грифелем в тучах
заштриховало крыши,
Окна мокрыми плечами
вжались
между стен
Обернулись на дальний отсвет,
Дождь с лица зачесали набок.
Далекое зарево.
Мир испуга
Уступил миру изумления,
вместо твёрдой почвы под ногами
Благая весть по колена.
Там, где мы развесили арфы,
С проволоки струн
Балалаечным наигрышем
слетают капли.
Если забуду тебя, а дальше
От стертых слов нечитаемые отпечатки.
Серым здесь все и было,
Насколько я помню эту местность.
Под холмом капюшона
Разроешь могильник,
Проклянёшь день и час,
Когда решился на святотатство:
В красной пещере черепа
Вещий язык на ощупь
Рисует набухшей кистью
Охоту на человека.
В извивах труб метро
кольчатые поезда
ползут
Жирнее подземных гадов,
Самолеты ошалело проходят
В чаще голодных птиц,
Отдерни руку,
В кварталах
Электрические животы
Торговых центров
Елозят по живому.
интеллектуальная победа
Мирного разума,
А заберешься в мои глазницы,
Увидишь на стенках черепа
Наскальную живопись.
Я брат твой,
Посвети мне
…
Колючей проволоки струны
И касок «Парсифаля» ряд,
На каждой сдвоенные руны
Двумя зигзагами звучат.
И из-под касок темный взор их
Как мусор гонит по траве
Опавших звезд нашитый ворох,
И молнии на них по две.
От треснутых ночей хрустальных,
Никто, когда раскат звучал,
Подобных песен погребальных
Услышать не предполагал.
Предштурмовые мысли полны
Гобоя пафосных цитат,
Литавры, арфы и волторны
Свой суд над скрипками вершат.
Какая осень наступила,
Как опустели их дворы,
Какая жизнь глаза закрыла
На эти страшные дары.
И проволоки их колючей
Как смерч, размотанный мотив
На самолет, повисший в туче,
Взирает, жала раздвоив.
Ты, как и все твои, безгласна,
Но отвлекаясь от забот,
Солдаты будущего в касках
Гудят, смеясь, на самолет.
Я не могу их не окликнуть
Существ неведомых позвать,
По-детски как-нибудь подпрыгнуть,
Лучами глупо помахать.
На мне такие же сверкают
Значки на тягостном ярме,
Когда зигзагами слетают
И поглощают мир во тьме.
Я вижу ужас твой телесный,
Нас разлучают у ворот
Двоих в подземный и небесный
Неосвещенный переход.
Ты успеваешь оглядеться,
Постой, еще я не иду,
Возьми ладонь мою под сердце,
Прижги последнюю звезду.
…
Дождь баюкает трамваи,
Полусонные ползут,
Теплые, как караваи,
Скоро-скоро подойдут.
Будут двери открываться,
Закрываться от всего,
Подойдет один прощаться,
Спрячусь в теплое его.
…
Калитка плачет, за калитку
Я прохожу, землистым небом
двор освещен, я здесь, не плачь,
Сползает лампа, как улитка,
Стекает медленно смолой,
Нет, это паучка ловушка,
На скрученной из пищи нитке
Висит и освещает двор
Теплом накормленного брюшка.
В прожилках светит позолота,
Боюсь, что это капля пота,
От страха, что сама едой
Становится, под нею лужа,
И слышится животный ужас,
Как будто я не защищен,
Кого так ждали: от ворон
До пажитника голубого,
До муравьиной мелкоты,
Я сам защитник, успокойся.
Вот броневые лоскуты
Души, проверенной боями.
Что груша? Изошла плодами?
Не бойтесь больше ничего.
Гоните прочь боязнь дара
Небрежной смелости. Как прежде,
Я подхожу к кладовке ночи,
Над ней луны паучья самка
Свисает капелькой кошмара,
Луча холодное весло
Я возвращаю паутине.
Клинок великолепный синий,
Как зачехленный плод на ветке,
Разлегся, словно в гамаке,
И ножны ближе к горловине
Домашним пледом подтянул.
Беды как не было в помине.
Меня теченьем принесло
В сон дома нашего на льдине.
Ну что ты плачешь, violine?
Луне я отдаю весло.
Ступаю медленно по плитке,
Давно все кончено, не плачь,
Смотри, магнолии проснуться,
И ближе ветер низовой,
И по траве и над травой
Шагает темный ветродув,
Магнолии тяжелый клюв
Качается листом зеленым,
Клюет себе и невесомым
Шатром витает сновиденье,
Земных не ведая опор.
Но-но, взлохмаченным воронам
Я строгий делаю укор.
Здесь только спят, вы тоже спите,
Проснетесь – сразу улетите.
В саду без видимой причины,
Как перед штормом на утесе,
В слезах застыли мандарины,
Оранжевыми пауками
Осыпаны во тьме деревья,
По листьям пробуют сбежать,
Бегут янтарными ручьями.
И окна, слышу я, плечами
В ночи подрагивают в плаче.
Не может быть, что ты здесь тоже?
Мой плач на атомы разложен,
Сказал же, никакой угрозы,
Сорви с них ветер эти слезы,
Я слышу лай моей собаки,
Тяжелый трёхголосый лай,
Коль все так плохо, лучше сам
Я соберу их пот прекрасный,
Землистый световой покров
Крылом над нами тихо машет,
Хранитель ваших лучших снов,
Я всех имен не помню ваших,
Но каждого любил до боли,
Я облегчу вам ад неволи,
Мы поменяем имена,
По мне ничуть не будут хуже
Те, что сейчас произнесу,
Но опасаюсь за слезу,
За лампу, бедную улитку,
Калитка плачет, за калитку
Я прохожу, я здесь за тем,
Что вам со мной немного легче,
Я плот отталкиваю резче
Надежный, вечный, ледяной.
Я остаюсь. И высотой
Раскрыто небо вдруг над нами,
И сыплет светлыми лучами,
Меч превращается в весло,
Зачем мне свет после всего?
Или однажды сердце выев,
Ты ждешь, что я прощу, как Иов?
…
«…The Spirit turns away
Just laying off for evidence,
An Overcoat of Clay».
Emily Dickinson.
Эмили стонет, не ее вина
В том, что строка не рвется пуповины,
И все, чему она удивлена,
Что все из глины.
Все станет глиной. Даже, что темно —
Глазам невидящим награда,
И если станет глиной все равно,
То ждать не надо.
Над нею миг такое же Никто
Глядит в небесную прореху
И скидывает тёмное пальто,
Как холмик глины – сверху.
…
Я от поэтов песен ждал,
Хотел писать, но не писал.
Просил, смотрите, не пишу,
Я по-хорошему прошу.
Но мне поэты говорят,
Мы не поэты, говорят —
Се много больше, вечность, храм…
Ну, и не надо, сам так сам.
…
«Никак его в архив не сволокут
А вот у бюстов вырастают ноги».
Лев Остров
Он высекал из камня бюст
Вождя от сердца, не от скуки,
И ночью вдруг услышал хруст:
Росли из камня ноги, руки
Неспешно, кряжисто, живьём,
Не зря ваятель потрудился.
Иди, здоровайся с вождём,
Гость каменный к тебе явился.
…
…
Девушка похожа на зарю,
В облаках рисованные розы,
Ты сейчас заплачешь, говорю.
Нет, – и еле сдерживает слезы.
Это ветер только на словах
В мониторе за стеклом летает,
Не отыщет слезы в облаках
И метелкой розы подметает.
…
Скрепка Калинина
Шел по коридору, как заклинило,
Скрепку я заметил на ходу,
Вспомнил я про дедушку Калинина,
Гвоздь нашел Калинин на мосту.
Старичок, да вот душой не старится,
Он сказал, улыбчив, как дитя,
Что социализм начинается
Не с моста, а с этого гвоздя.
Весь залившись совестливой краскою,
Оценил увиденный бардак
Я, и поднял скрепку канцелярскую,
Потому что надо было так.
У народа как прощенье выпросил,
Но народ об этом не узнал,
Я ее потом в корзину выбросил,
Для поэта важен ритуал.
…
…
В пути искал себе подмогу —
Повсюду кучи оставлял,
По ним обратную дорогу
На шаг из виду не терял.
Потом другие шли по следу,
Дерьмом расширили большак.
Люби и ты дорогу эту,
С ней не заблудишься никак.
…
Заместо денег мне завод
Дал пару банок ветчины,
Блажен, кто что-то продает,
А я продам за две цены.
Я шел, дитя библиотек,
Меня трясло, как от вины,
Советский глупый человек,
Продай уже за полцены.
Вернулся, муки избежал,
Принес на ужин ветчину.
Покуда ею торговал,
За меньше продали страну.
…
Взгляд имеет несколько пределов,
Несколько закрытых на замок,
Освященных несколько приделов:
Горизонт, окно и потолок.
И подслеповатыми глазами,
И пустынным духом развращен,
Как дитя, их кормишься дарами,
Словно видел что-нибудь еще.
…
В химчистку отнесли пиджак,
То был поэт мне близкий.
Теперь он выдаёт за так
Химчистные очистки.
Я на пиджак налью вино,
Макну в салат садистки.
Пусть пишет прежнее г…о,
Как было до химчистки.
…
Мне Бог во всем благоволил,
Заваливал дарами
За то, чтоб я его просил
Помочь мне со стихами.
Он был настойчив: помогу…
Я отвергал подмогу:
Испортишь мне еще строку,
Я лучше сам, ей-богу
…
Господь стихом моим увлекся,
Давал мне небо, как в раю,
Взамен листа, но остерегся,
В корзину заглянув мою.
…
…
Япония в слезах – весна уходит —
И угасает уходящей вслед,
Германию погубит Lebe heute,
У нас – зима ушла. России нет.
Остыла печь, ни ей, ни мне не надо
Спасительного некогда тепла,
Ушла в себя, как будто виновата
В том, что Россия навсегда ушла.
Бесхозные валяются ракеты,
Как мухи, просыпается орда,
Ещё повсюду склянки и пакеты.
Нас до зимы не будет никогда.
…
Наймишаранья
Пустые стулья – лучшие друзья,
Ни деревцА с тех пор на месте этом,
Когда бродил и удивлялся я
Между стволов открывшимся просветам.
А в этом… здесь работал дровосек,
Изображая превосходством стали,
Что над природой властен человек.
Затем краснодеревщика прислали.
Мне непонятно, в чем был интерес?
Чья бессловесная забава дурья,
Под корень уничтожив целый лес,
Оставила на память эти стулья?
Филе ствола не знает про рубцы,
Как и про то, что в нем души не чают.
И стулья, как когда-то мудрецы,
Неспешными словами зарастают.
…
Чичваркин веселый
Ямщик сапогами давил тормоза,
Но там остановка другая.
Чичваркин веселый грустит за глаза,
От нежности сердца страдая.
Ни прежнего хмеля, ни буйных ракет,
Кружащих у сталинской трубки,
Он пальцы скрестил бы, но в
погребе нет
Пропитанной уксусом губки.
Спасенье душе обошлось в полцены,
Сорочья об этом расписка:
На деле до Лондона, как до Луны,
До Родины тоже не близко.
Он мог бы вернуться, но где его дом?
Не сниться и мгла кладовая.
Чичваркин веселый грустит о своем,
Цветами печаль обшивая.
…
Рэпачок.
Горожане стихов взялись за оружие.
Эту суматоху
До чего люблю же я.
Слушай, товарищ, война началася,
К оружию, граждане
Поднимайся, мася.
Все на стены.
Вылазьте из пены
Ванных
Из провалов диванных.
К оружию граждане,
Война началася,
Поднимайся, мася.
Горожане вперились
В бойницы букв.
Доедают чипсы или чего там
Кукурузные хлопья.
Толпа холопья
В спешке расплетает строки,
Делает из них клинки и копья.
Суматоха.
До чего ее люблю же я,
Граждане взялись за оружие.
Слушай товарищ, война началася,
Поднимайся, мася.
Выключи в телевизоре
Поток хери.
Отключи Интернет
Выкинь
Печеньки и сушки
Враг звероподобен,
Но мы – настоящие звери.
Стоим обдолбанные
Пушкиным.
Противник перекрыл горизонт,
Подступает к городу.
Приближается!
дыхание рот в рот
давление повышается.
Мопеды, байки и самокаты
В их отрядах и шайках,
Атакуют,
Наш милый Ужастик от ужаса погас.
В их обманных разноцветных
воздушных шариках
Боевой газ.
Их мнимые цветы
Светятся радиацией
Их фальшивые слезы
Источают серную кислоту
Суки, они сами себя боятся,
прячутся в прерии
за кактусами Виниту
Враги восклицают:
«Мы любим своих близких,
Которых мы убили.
Дайте нам любви!
Мы уже не люди,
Мы только ириски
Дайте нам любви.
Мы страдаем из-за потери младенцев,
Которых бросили, утопили,
сожгли и просто прибили.
Дайте нам стихов о страдании,
Чтобы была не кровь,
а только с бинатуратом чили.
Мы радуемся тлену
Себе подобных,
И ликуем, когда плюем
На их трупы.
Дайте нам радости
Уебанов свободных,
мы шарики чупа-чупы.
Воспойте величие
полового влечения
Чтобы Ла Скала
Трясло от рэпа,
Мы хотим заслуженного поклонения,
От земли до неба».
Но стены неприступны.
К оружию, граждане!
Война началася,
Поднимайся, мася.
Э, не будь безучастным
Отразим штурм,
зальем стены
Разбавленной колой
Из вен негодяев,
как из кожаных мешков,
И колонами выйдем на них из города.
Теперь и наш кремль
из белого стал красным.
Это преемственность.
Стоять гордо!
Никто не должен уцелеть.
Исключим для любого
Из них везение.
Пусть погибнут,
Складывая из пылающих букв
бессмыслицу о спасении.
Вон исходящая кровь
Матерится
Бессмысленными словами
Пастернак, Ленин, Мураками,
Плюется даже здесь на листе,
Держитесь,
Жалость не видна
В пустоте,
В которой мы машем клинками.
Война началася,
Поднимайся, мася.
…
Лорка – маленький мальчик
Девочка в мальчиковом в пальто
Смотрит на парус на мачте
Неужели меня убьют?
За что?
Будь проклят
На дне мучений
Каждый чтоб был прикован
К ящичку стихотворений
Девочки
в пальто мальчиковом.
…
Violine
Размотай меня
Спящую скрипку
За моток руна
на пеньке безруком
Чтобы слезы овечьи
небесной гибкой
Легли пластинкой
небесным кругом
Овечьей годичной
Теплой и слезной
Забрав планеты мои
светила
Нитью солнечной
и морозной
Лучом по кругу
свежего спила
Капая весело
на ступеньки
Когда понесут
песней походной
По кругу кружкой
Касаясь пенки
Рисуя кудри
и лоб холодный
…
Песен
Забанен,
Сегодня я опять забанен,
Красивой девушкой поранен
И забываю обо всем.
Тихо-тихо я тебе поставил лайк
И с феррари пересел на скромный байк
Больше я на красный площадь не ездец
Поругал меня за это мой отец
Забанен,
Сегодня я опять забанен,
Зато я в мокасинах парень
И забываю обо всем
Завтра-завтра позабудешь ты меня
Но на красный площадь не поеду я
Я пешком на «Европейский» покачу
Потому что по-культурному хочу
Забанен,
Сегодня я опять забанен,
Красивой девушкой поранен
И забываю обо всем.
Забанен,
Сегодня я опять забанен,
Но ты ведь девушка, я парень
И забываю обо всем
…
Зашла не друг и не подруга,
От скуки даже не спасла,
Не заревела, как белуга,
А просто водки принесла.
И на столе стоит «Белуга»,
А не подруга и не друг
Дороже мне любого друга,
Опасных пьяниц и жадюг,
Не потому, что стихла вьюга
И светом полнится жильё.
Я слышу, как ревет белуга
И просит выпустить её.
…
Сталин ласточкой летает,
Сталин ласточку поет,
Никого не убивает,
Лишь комариков клюет.
Был он в птицу заколдован
И во все былые дни,
Но не знали те, кто склеван,
Что комарики они.
…
Т. Акимовой
В окне метельная дремота —
Спать и во сне стихи читать,
Но к снегу выпала работа
Собачкам лица рисовать.
Со своего лица поспешно
Стихи, летящие снежить,
Поэт стирает, чтобы нежно
Фигурки с кисточки кормить.
Он ночь над лицами колдует…
Лицом, уткнувшимся в постель.
Свое он после дорисует,
Когда уляжется метель.
…
У нас же ресины и лесины,
Больным лукуллам не чета,
Любил я Пушкина балбесины
Читать без малого вреда.
С кудрей летят метели снежные,
А я, заснувший на полу,
Лицом в страницы безмятежные
Уткнусь, как Маугли в Балу.
…
Истечет воздушная
створка
И в наш колодец
Насыпают роботов
Кто их создал?
Вываливают как из мешка
В темный колодец
Роботы включают фары
Вжимаются в рули
Давят на педали
Носятся
В нашей тьме
Зачем они это делают?
Как диогены
остановятся
Выскочив из бочек
Кричат друг на друга
Знают несколько слов
Кто их программист?
Несколько всего слов
Запомнить не могут
Повторяют друг другу
Тыкая руками и ногами
В память тела
Не могут запомнить
Нам запрещено их трогать
Они последней разработки
Инновационные
К утру исчезают
Надо только потерпеть ночь
Нам говорят с экрана
звезд
Потом будет день —
К утру исчезнут.
Должны исчезнуть.
Нам говорят —
Уже день настал —
Должны исчезнуть
Просто это такая светлая ночь
Нельзя изменить программу
Роботы не могут отключиться
Почему же их
Насыпают еще и еще?
Избавьте нас от роботов
Эта ночь вечная
Я сообщаю тайну
Эта ночь вечная
Мы должны привыкнуть
Хотите привыкнуть
Я спрашиваю однотельцев
Они убегают от вопросов
Вцепляются в рули
Нажимают на педали
Носятся по городу
остановятся
Выскочив из оболочек
Кричат друг на друга
Знают несколько слов
Кто их программист?
Несколько всего слов
Запомнить не могут
Эта ночь разве не имеет выхода?
Разве эта ночь не отравлена надеждой?
Я слышу
В их раздраженном гудении
Прорывается голос желтого рога
Кто же ты
Дай знать
Когда выйдешь из машины
У меня когда-то
Был музыкальный слух
Из-за него
Я не слышал твоего звучания
Слишком много
Нот стрекотало
В глухоте ночи
Когда-то глаза мои
Были
Зорче птиц
Поэтому просто
Выйди
И коснись
Сердца
Отравленного
Твоим призывом
Как мешок
Проткнутый
Дон Кихотом
…
И от его соизволенья
Повсюду кинулись – ловить,
Повсюду вешать – объявленья,
Все поезда остановить,
Все перекрыть вокзалы, почту,
Кафе, гостиницы, метро,
Заколотить как сельдей в бочку,
Чтобы не пискнуло нутро,
И вдруг ты стал чужим и диким,
Ты выделяешься в толпе,
И вдруг ты стал косноязыким
И ловишь взгляды на себе,
И улюлюканьем обруган
В дверной торопишься проем,
И ключ как колокол испуган
В замке колотится твоем.
И этот страшный миг рождает
Внутри тебя и над тобой
Как в небесах твоих сияет
Крест с виноградною лозой.
…
Скажи, насколько Бог успешен,
Когда другого Бога нет?
С водой числом его замешан,
Рисунок выбрался на свет.
В храм телевидения плоский
Шел, озираясь, человек,
Тянул цветы из папироски,
Кидал дымящиеся в снег.
Нас окружает мертвечина —
В экран потухший произнёс,
Откуда под ноги лавина
Стекала цифрами из роз.
Он в этом деле был замешан,
Других примеров тоже нет,
Искал, волнением утешен,
Кружащих в записи планет.
Там прах от смокингов и платьев,
И никакого света нет,
Глухое кладбище собратьев
Кружащих в записи планет,
Мир многомерного надзора
Зрачков за содержимым сот,
В которых клерков Пифагора
На нас готовили в поход.
Ты был меж них во время оно,
Ключи к программе подбирал,
Ночами светлые знамена
Цифирью темной шифровал.
Что разглядел? – следы позора,
Когда со всех бежали ног.
А что с тобой потом? – мне скоро
Защитный скручивать щиток.
Там микрочипами забито
И проводами проросло,
Где розой красной перевито
Чужого имени число.
…
Человек сожжет себя дотла,
Но из пепла не пойдет наружу,
Темными конструкциями зла
Ограждая мыслящую душу.
Лучше в луже, в прахе, да нигде,
В черноте, предметами зажатой,
Доверяясь спичечной звезде,
Осветившей пустошь за оградой.
…
Если Луция поллюция
Недержимо беспокоит,
Долгу верная полиция
Задержания проводит.
То ли это бенефиция,
То ли чудаки служаки,
От полюции полиция
Знает только автозаки.
А держали бы у Луция
Уд заместо протестующих,
Стала бы ясней их функция
Для поллюций Рима будущих.
…
В глазах правителя темно,
Но как Кащей над златом чахнет,
И пахнет родиной г…о,
А говорил, свое не пахнет.
…
От деда слышал одного:
«Из наших, из монашьих,
Живых не знаю никого,
Ты тоже не из наших».
Сказал, а что и почему,
Но был отчасти чуток,
Из книжки я нарвал ему
Стихов для самокруток.
Когда над лесом дым валил
Из темного излома,
За ним в полнеба я следил
И был отчасти дома.
…
Вдали от сердца шли и шли
В потоке синем облака,
Наплывами теснились в раме,
Затем кого к бокам бока,
Кого незряче, кувырком
Несло наружу сквозняками,
Иных влекло вперед ногами,
Но торопились, хоть клочком,
А там уж как-нибудь на равных,
С друзьями сердца заодно.
Обетованное окно
Небес твоих обетованных.
В компьютере немного данных
О тех, кто выживет, умрет,
Скажи об этом человеку
Едва ли что-нибудь поймет,
Пойдем сейчас в библиотеку,
Там точно ни одной души,
Все умерли, чтоб мы с тобою
Потормошили стеллажи,
Другие, может быть, вон те.
Чего гадать, гонясь за сутью,
Разуй лицо и всем назло
Дыши ковидом полной грудью,
Когда другим не повезло,
Здесь город был, теперь село.
Для дела невелик урон,
На страже нескольких имен
Коронавирусным сплетеньем
Как серпантином я обвит,
Коня троянского гудит
Бок деревянный от копья,
Ноги четыре, хвост, как жгут,
И символы сигнала ждут.
Два тома вместе не живут.
Качает гоголевский лес
Лучей болотистых на рейде,
Куда ты, путаясь, залез,
Ты хочешь сны исправить эти
Мучителям – они, как дети,
Понятен детский интерес
Ломать и в группы собираться,
Где всё – расходное земли.
Вдали от сердца шли и шли,
И до сих пор в окне проходят,
Толкаются и хороводят.
За отражением стремятся,
Твои собратья по стеклу,
Строки зубастую пилу
Точить на них запрещено.
Ты к ним, они к тебе, на дно.
Темно от ила безымянных
Обетованное окно
Небес твоих обетованных.
Терпи, не доставай из ванных,
Не трогай больше малышей,
Соткал я розы из лучей
Чуть красными, чуть голубыми
Вскрывать наложенные швы,
Когда захочешь вслед за ними
Фонтаном бить до синевы.
Ты говоришь, они мертвы?
Ты где-то видел их живыми?
…
Сказал: «На двести лет умрете,
Иначе вскроется обман».
И словно муху на излете
Поймал космический стакан.
В астрологические знаки
Ушел разгонной головой,
Заправив топливные баки
Живой и мертвою водой.
Над ним светлей лазури даром
Меж звезд устроенный причал,
Под ним – сметенный перегаром
Стеклянный аэровокзал.
На свет из-под осколков следом
Я выбирался двести лет
И взглядом встретился с поэтом,
На ощупь ворошившим свет.
«Ты здесь? – лицо его горело,
Он опирался на весло, —
Где ты нашел такое тело?
Неужто двести лет прошло?
…
Спаситель, работая, ночи не спал,
Краснил именами бумагу,
Он людям от сердца самим доверял
Грехи искупать – по ГУЛАГу.
Возносятся храмы его в высоту,
Народной подъяты хвалою.
Узнай же Христа своего по кресту,
По сытому рядом конвою.
…
У русского царя в чертогах есть пила
Всего одна, но челядь многорука.
Не шапка Мономаха тяжела,
Пилить ее годами – вот наука,
Не продохнуть кормильцам от забот:
Днем анпиратор, путаясь в порфире,
визири с ним, а по ночам народ —
Из чугуна распиливает гири.
И весть несут гонцы из-под полы,
Чтоб не побили, несмотря на личность,
Но враг отброшен от родной пилы,
мы отстояли самоидентичность.
…
Сколько знаю я тебя в сенате,
Ты и консул был не из последних,
И трибун толковый, только ныне
Я скажу, затеял ты пустое,
Будто Рим нуждается в поправках!
Черепицы даже на таблички
Разобрал, дома стоят без кровли,
Голосят – а пишешь все и пишешь.
Как понять мне: пашни оскудели?
Пышные сады не плодоносят?
Нет дворцов тебе и бань целебных?
Муравьями пашут без разбора,
Не деля себя по цвету кожи
Вере, по народностям, иные
день и ночь работают без пищи,
Только бы здоров ты был и счастлив!
Или вот: ну, что это за термин
«Государствообразующие»! Словно
Кто не образует, отдыхают
Тысячами в неге и довольстве.
Перестань кощунствовать, меж ними
Не вноси ненужного раздора,
Ведь – рабы рабами… что ты, Клавдий,
Не гневи Юпитера напрасно.
…
Имена
Деревья осыпались именами,
Клены березы осины —
Это было раньше.
Теперь голые стволы.
Это и есть наши имена —
Вдруг заговорили.
Не собирай,
Все равно истлеют.
Разве не будет весны?
Будет, конечно, отвечают,
А сейчас хотим побыть собой.
Тебе не нравится?
Не нравится…
Скелет тоже зацветет однажды,
И ты вспомнишь нас
Посреди бессмысленного шума,
Говоря: это только мишура,
Дайте мне побыть собой.
Скелет стиха сбрасывает буквы,
Замирая:
Весна неизбежна.
Кто-то сделает из твоих листьев
Гербарий или лодчонки, или банные веники,
Все, отчего ты содрогнулся бы,
Полагая, что нужен смысл.
Юку хару я
Шептал,
И слезы исчезали,
Капая в живот
обманной любовью
к прекрасному несуществующему
Ради несуществующих.
…
Если есть существа с именами,
Хотел бы на них я взглянуть,
Когда всплывут на поверхность
и вспомнят,
Что сыпалось сверху
Каплями еще вдалеке
на любопытный мозг:
Ядерные бомбы информации,
Динамиты сериалов,
Связки гранат рекламных роликов…
Оглушенные – те,
без имен,
всплывают рыбьими глазами,
животами, полными пищей,
Переворачиваются на диванах
Лицом к потолку,
Дышат, не дышат? —
Их-то я видел без счета.
Они ни при чем.
Владельцы имен
во всем виноваты.
На вас я хотел бы взглянуть.
Назовите свои имена,
Сознайтесь в преступлении.
Скажите, что виновны
В присвоении чужого.
Верните им,
Пусть безымянные
Побудут в вашей шкуре,
Возьмут наконец
в руки дубины и камни
И вернутся в долгожданное прошлое.
…
Давно питаюсь от объедков,
Свое тем более не пью,
Я так устал от наших предков,
Как от живых не устаю.
В какую жижу наступила?
Куда она с колен пошла?
Всему, что дорого мне было,
Пожить и часу не дала.
Штампуем вновь бронемашины,
Бронемозги и стихолом,
Зане приблизились вражины,
Жаль, враг не ведает о том,
И не одежные обновки,
Не снедь и не законов свод —
Помогут нам боеголовки
Восстановить культурный код.
Народ сочли народоботом,
Каким и был он искони,
Пороть осталось по субботам,
Да и во все иные дни.
Плакаты, книжки, троллинг, вбросы,
Цитаты вымерших людей,
Воскресли скопом кровососы
В ментальной свежести своей.
И не поймешь, кто друг, кто недруг,
Кого почти, кого почтить,
Случайно глянешь в эти недра,
И не захочешь объяснить.
…
Им надо было-то всего
Связать какой-нибудь трактовкой
Язык развязанный его,
Но ограничились веревкой.
«Мир бесконечен, но вместим
Для вашей тупости едва ли.»
«Да-да», – кивали и режим
Температурный соблюдали.
Джордано жег, огня живей,
Что сжечь – не значит опровергнуть.
Но здесь ошибся – без ушей
Толпился люд, и стало меркнуть.
…
…
Матрешка бьется об камин
Как Буратины креатура,
Но у него-то он один,
А у нее под дурой дура.
Непросто сделаться людьми,
Ему разок, и на запчасти,
А ей не меньше раз семи,
Иначе что это за счастье.
Друг деревянный уж затих,
Она раскачивает тело,
Такое было вот у них
Одно на всех большое дело.
…
В смартфоне черные
капли
застучали по стеклу,
Я испуганно поднял глаза,
На меня никто не смотрел,
Тотчас
запрятал я дождь
во внутренний карман куртки,
И слушал сердцем
Стук капель о днища вёдер,
Как дул ветер
В наушниках.
Поезд проехал
Несколько станций.
Всюду снег и темное небо.
Дай послушать.
Незнакомая девушка
Прошла звуковую перегородку.
Изо рта её
по склону груди
спускался белый туман,
Затем поднимался,
Закрывая лицо.
Я не мог распознать.
Ведра наполнились,
Я молчал,
Боясь за капли.
Мы оба были в масках.
Потому что слышали
О больших проблемах
в городе.
Черная маска – эмблема печали,
Белая маска – эмблема любви.
…
Поэт глядел на снег в окне
И удивлялся снегу,
Грязь принакрывшей новизне
На гибель человеку.
– Глупцы, -досадовал поэт, —
