Читать книгу У озера на рассвете - Тейра Ри - Страница 7

Полтора месяца спустя.

Буров закатал рукава черной рубашки, заправленной в такие же черные брюки, поправил часы на запястье, еще раз взглянул на себя в огромное зеркало во всю стену, висящее в прихожей первого этажа, и довольно хмыкнул. Как всегда, безупречно. Не слишком строго, но достаточно представительно и изыскано, чтобы произвести нужное впечатление.

Сегодня было первое сентября, и ему предстояло отвести Нику в новую частную школу. Из предыдущих пяти ее отчислили за неподобающее поведение. Дочь Бурова довела всех настолько, что даже деньги и связи не помогли в урегулировании конфликтов с руководством учебных заведений.

В свои тринадцать с небольшим Ника уже не раз попадала в полицию за распитие спиртных напитков, воровство, драки, не говоря уже о мелочах вроде курения и съемке неподобающих роликов на фоне религиозных объектов и памятников участникам Великой Отечественной войны. Буров едва ли не наизусть знал личные номера всех пднщиков в городе и бывал в детской комнате полиции чуть ли не чаще, чем на рабочих встречах. Будь на месте Антона кто-нибудь другой, Нику уже давно поставили бы на учет. Но как бы Буров ни злился на дочь, сколько бы обидных, едких слов они ни наговорили друг другу за все эти годы, он просто не мог не защищать ее. В глубине души мужчина надеялся, что однажды Ника оттает, все поймет и простит его, но пока ему оставалось лишь смириться с нескончаемыми скандалами, которые девочка закатывала практически каждый день, и исполнять роль «монстра», как она его называла, наказывая взбалмошного подростка за сумасбродные выходки домашним арестом, лишением гаджетов и денег на ежедневные расходы. После каждой такой выволочки Ника затихала на пару месяцев, но потом все начиналось сначала.

Сегодня Вероника, похоже, решила в очередной раз вытрепать Бурову нервы, потому что до сих пор не спустилась со второго этажа, где располагалась ее комната, хотя они должны были выйти из дома десять минут назад. Антон бросил суровый взгляд на домработницу, все это время стоящую рядом с ним.

– Антон Павлович, клянусь, я ее разбудила и убедилась, что она встала и отправилась в душ, – пролепетала Нина Ивановна, приземистая, полноватая женщина пятидесяти лет со светло-русыми волосами, заплетенными в косу, перекинутую через плечо.

– Ника! – рявкнул Буров, подходя к лестнице, ведущей на второй этаж. – Мы опаздываем! Спускайся немедленно! Не вынуждай меня подниматься!

– Да иду я, иду, – раздалось из глубины коридора. – Хватит орать.

Вероника показалась на лестнице в… пижаме. Пижаме, мать вашу! Антон заскрежетал зубами, глядя на заспанную дочь с растрепавшимися в беспорядке пшеничными волосами – такими же, как у ее матери. Девочка с вызовом смотрела на отца глазами теплого медового оттенка, в которых не было ни капли раскаяния или беспокойства по поводу того, что они могут опоздать в первый же день в новой школе.

Буров мысленно сосчитал до десяти, а потом произнес как можно спокойнее:

– Полагаю, школьная форма первого сентября была бы куда уместней, но и в этой пижаме с пингвинами ты выглядишь очаровательно. Бери рюкзак и поехали.

– Что, прости? – Глаза Ники округлились от удивления, и она сложила руки на груди, надменно вздернув подбородок. – Никуда я в таком виде не поеду. Подожди, пока я переоденусь.

Девочка нахально ухмыльнулась и собиралась уйти, но голос отца, в котором послышались металлические нотки, заставил ее остановиться.

– Бери. Рюкзак. И. Поехали. Живо.

Ника может и была во всех отношениях несносной, но как бы ни ненавидела Антона и ни старалась его доконать, всегда четко улавливала, когда перегнула палку и нарвалась на настоящие неприятности. Отец многое спускал ей с рук из-за чувства вины за смерть мамы, но бесхребетным никогда не был. В последний раз, когда Вероника решила испытать на прочность его нервы, он договорился со своим знакомым, который был директором дома престарелых, и целых три месяца Нике пришлось ухаживать за стариками после школы. Она еще долго будет помнить, как выносила и мыла утки и драила туалеты. Это впервые заставило ее всерьез задуматься о том, что терпение Антона не безгранично.

– Но, пап, – запоздало одумалась девочка. – Я ж не могу и правда явиться в школу в пижаме, там строгий дресс-код. Меня засмеют одноклассники. Я мигом переоденусь. Дай мне всего пять минут.

Мысленно Вероника прокляла себя за то, что решила в очередной раз насолить отцу именно сегодня. Очевидно, кто-то уже успел изрядно подпортить ему настроение с утра пораньше. Если он не уступит, то она станет посмешищем всей школы.

– Время, Ника, – отрезал Буров, прожигая дочь взглядом и лишая всякой надежды на помилование, а потом ткнул указательным пальцем в сторону двери. – Либо ты немедленно идешь в машину, либо в этот раз я отправлю тебя ухаживать за больными в хоспис. Поверь, у меня и там есть хорошие знакомые. Такому избалованному ребенку явно пойдет на пользу увидеть, как выглядят настоящие людские страдания, чтобы осознать, насколько беззаботна на самом деле твоя жизнь. Возможно, после этого ты наконец повзрослеешь и перестанешь вести себя, словно неразумная трехлетка.

Вероника нервно сглотнула, по выражению лица Антона поняв, что он не блефует. Так сдержанно и спокойно отец говорил только тогда, когда по-настоящему пребывал в ярости. Куда лучше, если он просто кричал. В таких случаях, выпустив пар, Буров в итоге сваливал из дома, громко хлопнув дверью, и оставлял Нику в блаженном и столь желанном одиночестве.

Сбегав в комнату за рюкзаком с учебниками, девочка поплелась в машину под сочувствующим взглядом домработницы. После возвращения с дачи в июле отец стал до ужаса раздражительным и зверел от ее закидонов больше обычного. Нике было безумно интересно узнать, что же такого там произошло, но она бы никогда не стала ни о чем его расспрашивать. Ведь девочка старательно убеждала себя: ей плевать на Антона и его проблемы.

Когда они наконец приехали в школу, Буров выдохнул с облегчением и мысленно попросил у вселенной пощады в надежде, что после этого остаток дня пройдет без происшествий. Антон снова всю ночь мучился от бессонницы, а если ему удавалось хоть ненадолго провалиться в сон, он непременно видел девушку с озера. С тех самых пор как мужчина вернулся в город, она не шла у него из головы.

Варя стала гребаным наваждением, от которого он никак не мог избавиться, и это приводило его в бешенство. Маленькая очаровательная сучка так плотно засела в его мозгу, что, казалось, вытравить ее оттуда можно, лишь отрубив себе голову. Ее большие серые глазищи, будь они прокляты, мерещились Антону повсюду, воспоминания о губах, припухших от поцелуев, и острых ноготках, отставивших множество царапин на его спине, заставляли сердце биться чаще, а член каменеть в самый неподходящий момент. Но поистине раздражающим было то, что с того утра на озере Буров не прикоснулся больше ни к одной женщине, и его яйца уже звенели от напряжения. Привыкший все контролировать и анализировать Антон никак не мог найти логического объяснения своему идиотскому поведению и от этого злился еще больше.

Глядя, как Ника, вжав голову в плечи, бредет от стоянки в сторону школы в пижаме с мультяшными пингвинами, Антон пожалел, что был так резок с утра, но гордость не позволила ему признаться дочери в своей неправоте. В конце концов, она сама виновата в сложившейся ситуации. У нее было достаточно времени на сборы и завтрак.

Новая школа Ники Бурову нравилась. Еще в свой первый визит сюда он отметил, какой уютной была территория учебного заведения. Идеально ровные газоны, украшенные узорами тропинок из серого камня; аккуратно подстриженные деревья, под которыми стояли уютные лавочки; милые клумбы, несколько беседок и небольшой прудик. Территория была обнесена высоким кованым забором, увешанным камерами видеонаблюдения, а у больших главных ворот со шлагбаумом дежурили охранники. Само здание было выстроено из темно-коричневого кирпича и больше походило на старинный викторианский особняк, чем на учебное заведение. Также Антону показали теннисный корт и большое футбольное поле, имелся здесь даже шикарный зимний сад, расположенный в отдельном здании.

Ника взирала на все это великолепие с абсолютным равнодушием и явно даже не задумывалась о том, сколько денег пришлось отвалить Бурову за ее обучение здесь. Идею отправить дочь в частную школу, где надзор за учащимися был куда строже, чем в государственных учреждениях, Антону подкинула одна его знакомая, которая имела схожие трудности с воспитанием сына-подростка.

– Антон Павлович, рада встрече!

Стоило отцу и дочери подойти к парадному входу, представляющему собой просторное крыльцо, навес которого поддерживали изящные колонны, увитые плющом, как навстречу им устремилась высокая худощавая женщина лет пятидесяти пяти на вид – Лидия Евгеньевна, директор школы. В обтягивающем темно-зеленом платье и туфлях на высоком каблуке она походила на жердь, а очки в толстой оправе выглядели слишком громоздкими на ее угловатом вытянутом лице.

– Лидия Евгеньевна. – Антон вежливо улыбнулся и пожал женщине руку.

Вокруг было полно других родителей и учеников, а также сотрудников школы, но директор все же решила лично поприветствовать именно их, что определенно польстило Бурову.

– А это, должно быть, Вероника? Добро пожаловать в нашу дружную семью, юная леди. – На секунду на лице женщины отразилось замешательство при виде одежды новой ученицы, но потом она снова приветливо улыбнулась. – Весьма необычный наряд, Вероника. Но впредь я попрошу вас носить на занятия исключительно школьную форму. – Директор многозначительно посмотрела на Антона.

– Уверяю вас, завтра она придет в форме, – ответил Буров тоном, на корню пресекающим любые дальнейшие разговоры о внешнем виде его дочери.

Лидия Евгеньевна невольно поежилась под тяжелым взглядом карих глаз. Этот мужчина вызывал в ней благоговейный трепет с первых минут знакомства, и приди Ника хоть голышом, она не посмела бы возразить.

– Что ж, до официальной части еще полчаса. Не желаешь осмотреться, Вероника? – Женщина махнула рукой в сторону здания школы.

– Осмотрюсь позже, – буркнула Ника.

– Ладно. – Лидия Евгеньевна недовольно поджала губы, но пока оставила грубое поведение Вероники, которая до сих пор так и не удосужилась поздороваться, без комментариев и обратилась уже к Антону: – Тогда позвольте, я представлю вас членам родительского комитета. Они почти все на заднем дворе у столов с напитками и закусками.

– С удовольствием со всеми познакомлюсь. Ника. – Буров взглядом дал понять, что ни на секунду не оставит дочь одну, во избежание каких-либо инцидентов.

Веронике ничего не оставалось, кроме как последовать за отцом, ощущая, как на нее таращатся все кому не лень. Девочка сильней втянула голову в плечи и позволила волосам упасть на лицо, будто это могло спасти ее от позора, которому она подверглась по вине ненавистного отца.

– Помнится, вы говорили, что хотели бы пожертвовать средства на нужды школы, – защебетала директриса.

– Так и есть, – ответил Буров.

– Я все обдумала и могу предложить вам вариант получше. Глава нашего родительского комитета при поддержке остальных родителей три года назад организовала фонд помощи детям из малообеспеченных семей под названием «Твои достижения». Фонд предоставляет детям из малоимущих семей или сиротам шанс получить стипендию и обучаться в нашей школе совершенно бесплатно.

– Чудесная идея. Я с радостью сделаю пожертвование. – Бурову действительно пришлось по душе предложение Лидии Евгеньевны, ведь он и без того постоянно занимался благотворительностью. – Эта ваша глава комитета сделала большое дело.

– О, она у нас сущий ангел. Вы убедитесь в этом, как только лично с ней познакомитесь. Вот и она, кстати. Только что подъехала.

Директор кивнула в сторону парковки, где из черного Ленд Крузера как раз вышла женщина, а следом из машины вылезли две девочки. С такого расстояния Антон не мог разглядеть лиц, но что-то в движениях главы родительского комитета показалось ему смутно знакомым.

Буров понял, что именно, когда женщина с девочками немного приблизились. До него с Лидией Евгеньевной им оставалось не более пятидесяти метров, когда миловидная блондинка окликнула их, вынуждая задержаться. У Антона засосало под ложечкой при виде каштановых волос, убранных в строгую прическу, из которой кокетливо выбивались несколько прядей, обрамляя лицо с выразительными серыми глазами. Белая блузка выгодно подчеркивала бронзовый загар, а узкая юбка-карандаш с разрезом на бедре обтягивала округлые ягодицы точно вторая кожа. Завершали образ черные туфли на высоченной шпильке, аккуратные золотые серьги с маленькими бриллиантами, золотой браслет на тонком запястье и клатч в тон обуви.

– Эта ваша глава комитета выглядит скорее как одна из учениц, а не как мать подростков, – выдавил из себя Буров, намекая на возраст Вари и не отводя от нее взгляда.

Если она и узнала его, то никоим образом этого не показала, продолжив непринужденно беседовать с блондинкой.

От простой девушки с озера не осталось и следа. Перед ним теперь стояла молодая женщина, явно знающая себе цену и совершенно далекая от образа улыбчивой Вари с милым вязаным рюкзачком за плечами и небрежным хвостиком.

– Так она и не мать девочкам, – ответила Лидия Евгеньевна, чем вогнала Антона в еще больший ступор. – Сестра Варвары Дмитриевны, Ксения, погибла вместе с мужем Игорем в автокатастрофе пять с половиной лет назад. У них осталось трое детей: две дочки и сын, которому тогда было всего месяц от роду. Отец детей был сиротой. А у отца Варвары Дмитриевны рак, и ее мать погрязла в заботах о нем, они бы никак не смогли воспитывать трех малышей. Да и возраст, сами понимаете. У Варвары Дмитриевны есть еще старший брат, но он женат, и у них самих двое сыновей. В общем, она забрала детей себе. А ведь ей тогда едва исполнился двадцать один год, и она как раз заканчивала университет, – сочувственно вздохнула директриса и покачала головой. – Органы опеки потрепали девушке и ее семье немало нервов, прежде чем она добилась права растить деток. Если бы не связи отца Варвары Дмитриевны, вряд ли она смогла бы получить опеку, будучи студенткой, работающей на неполную ставку. Тогда многие сомневались, что это хорошая идея. Но поверьте, Антон Павлович, не каждая мать любит своих детей так, как Варвара Дмитриевна племянников. Поразительная девушка, да и дети – просто ангелы, что немудрено, ведь она отдала всю себя заботе о них. Младшенький даже зовет ее мамой.

Буров ощутил приступ тошноты. В этот момент он презирал себя как никогда и с ужасом ждал момента, когда ему придется посмотреть Варе в глаза.

– Вы, видимо, близко общаетесь с Варварой Дмитриевной, раз так хорошо осведомлены о делах ее семьи? – Антон ощутил, как холодок пробежал по спине, когда Варя с племянницами и той блондинкой снова двинулись в их сторону.

– И Варвара, и ее брат с сестрой учились в этой школе, так что я давно знакома с семейством Власовых.

Услышав фамилию Власовы, Буров опешил еще больше. Его просьбы о пощаде вселенная явно сегодня игнорировала. Дмитрий Андреевич Власов и его партнер Зуев Глеб Станиславович являлись владельцами крупной строительной компании «ВЕЛС-групп», сотрудничающей с фирмой Антона. В том, что речь идет именно об этих Власовых, мужчина отчего-то не сомневался. Едва ли в их городе было так много Власовых, которые могли позволить себе платить за обучение детей в этой школе.

–– Варвара Дмитриевна, Юлия Михайловна, здравствуйте, – расплылась в улыбке директриса, а девушки, приблизившись, поздоровались в ответ. – Олеся, Даша, готовы к новому учебному году? – поинтересовалась она у девочек, старшая из которых прожигала Бурова таким взглядом, будто желала ему сдохнуть на месте. Она явно запомнила его тогда в супермаркете.

– Еще как готовы, Лидия Евгеньевна, – ответила Леся, продолжая таращиться на Антона со злобным прищуром. – Учебный год обещает быть захватывающим.

– Мне нравится твой настрой, юная леди. Кстати, я бы хотела познакомить тебя с новой одноклассницей. Это Вероника Бурова. – Директриса выжидающе уставилась на Нику, которая все это время пряталась за спиной отца, но та никак не отреагировала. Недовольно нахмурившись, Лидия Евгеньевна переключила свое внимание на Антона. – А это отец Вероники, Антон Павлович Буров.

– Тот самый Буров, которому принадлежит «Спринт»? – Юлия одарила его широкой белозубой улыбкой.

– Он самый. Рад знакомству, – с трудом выдавил из себя ответную улыбку мужчина.

– Приятно познакомиться, Антон Павлович, – Варя протянула ему руку, и в ее взгляде он не увидел ни намека на обиду или злость. Выражение лица девушки было предельно вежливым.

– Взаимно, Варвара Дмитриевна, – Буров несильно сжал ее ладонь и ощутил странное приятное покалывание на кончиках пальцев.

Варя слегка наклонилась вбок, заглядывая за его спину.

– Вероника, Лидия Евгеньевна говорила мне, что ты будешь учиться в одном классе с Лесей. Олеся могла бы тебе все тут показать и познакомить с одноклассниками.

Ника ожидаемо ничего не ответила, лишь насупилась еще больше, что ничуть не смутило Варвару, и она просто сменила тему разговора:

– Знаешь, я как-то раз на спор тоже пришла в школу в пижаме. За что получила выговор от Лидии Евгеньевны.

– До сих пор помню тех розовых медвежат на твоей майке и пушистые домашние тапки в виде зайцев, – подтвердила директриса. – Я, признаться, тогда едва сдержалась, чтобы не рассмеяться, когда отчитывала тебя в своем кабинете.

– А почему ты в пижаме сегодня? – Варя обошла Антона и наклонилась к Нике. – Наверняка за этим кроется какая-нибудь очень увлекательная история.

Присутствующие замерли, ожидая реакции Вероники. Буров молился, чтобы дочь не начала хамить и сыпать ругательствами, как она частенько любила это делать, желая выставить отца в дурном свете, но, к его огромному удивлению, Ника подняла голову и распрямила плечи, а потом ответила абсолютно беззлобно:

– Я не хотела идти в новую школу и отказалась собираться, а время поджимало. Отец психанул, не желая больше ждать, и в итоге пришлось ехать в пижаме.

Буров ощутил на себе неодобрительные взгляды женщин.

Черт!

– Мужчинам часто не хватает чувства такта в общении с противоположным полом, – многозначительно изрекла Варя. – Они обладают просто поразительной способностью выходить из себя, даже толком не разобравшись в ситуации. Но для нас, женщин, это вовсе не повод унывать, поверь. – Она коснулась пальцем кончика носа Ники, и та едва заметно улыбнулась. – Не бывает безвыходных ситуаций. Мы все исправим. Что скажешь? Или хочешь остаться в пижаме?

Вероника на мгновение стушевалась, недоверчиво разглядывая Варю, а потом тихо сказала:

– Не хочу я ходить в пижаме.

– И не надо, – Варя положила ладонь ей на плечо. – У меня в машине есть пара комплектов запасной одежды. Она, конечно, будут тебе великовата, но, по-моему, это все же посолидней, чем пижама.

– Вы правда отдадите мне свою одежду?! – Лицо Ники вытянулось от удивления, и она покосилась на отца, ожидая, что тот снова выйдет из себя, но Антон промолчал.

– Если пообещаешь, что впредь будешь ходить в школу в форме.

– Обещаю. – Вероника покраснела и опустила голову.

– Чудненько. – Варя выпрямилась, достала из клатча ключи от машины и протянула их Лесе. – Без меня справитесь?

– Конечно. – Олеся взяла ключи и, схватив Нику за руку, повела ее в сторону стоянки. – У меня, кстати, есть такая же пижама.

В этот момент кто-то крикнул Лидии Евгеньевне, что пора начинать торжественную часть, и всех попросили пройти в актовый зал. Директор извинилась и поспешила в школу. Юля тоже отошла, чтобы найти своего сына.

Несколько секунд Антон с Варей стояли молча, глядя друг другу в глаза.

– Спасибо за Нику. Я явно перегнул палку, когда не разрешил ей переодеться, – Буров заговорил первым и, помедлив немного, добавил: – Почему ты это сделала?

– Потому что твоя дочь напомнила мне Леську в первые месяцы после гибели ее родителей. Она была такой же озлобленной и потерянной.

Варин телефон, лежащий в клатче, зазвонил. Достав его и посмотрев на экран, она бросила Бурову:

– Сказала бы я, что рада встрече, Антон, но увы. Это совсем не так, а теперь извини, мне нужно ответить на звонок. – Она провела пальцем по экрану и пошла в сторону одной из беседок, цокая каблуками по каменной плитке, Буров услышал лишь: – Да, Глеб Станиславович…