Читать книгу Леди на сельской ярмарке - Ти Кинси - Страница 2

Теперь, когда леди Хардкасл почти полностью пробудилась от своей зимней спячки, а дни удлинились, наша жизнь, казалось, стала ярче.

Птички вили свои гнезда, неизвестные мне растения пробивали почву своими напоминающими лезвия листьями, и воздух был полон весной. Прогулки наши стали ежедневными.

– Это желтые нарциссы, дорогая, – сказала леди Хардкасл, когда я указала ей на незнакомую мне зелень. – Нарцисс – это национальный символ Уэльса. Не может быть, чтобы ты его не узнала.

– Это вполне может быть тюльпан, – заметила я немного мрачно. – Или гиацинт. Колокольчик. Крокус.

– Ни то, ни другое, ни третье. Это желтый нарцисс.

Мы продолжили прогулку.

– Я вчера получила письмо от Джорджа, – сказала хозяйка.

– Правда, миледи? У него все хорошо?

Полковник Джордж Даулиш был старым другом, с которым мы встретились прошлой осенью, когда цирк под его управлением приезжал в деревню. Приезд сопровождался «убийствами и беспорядками», если верить газетам, но Даулиш уехал от нас в хорошем настроении и с цирком, находившимся в отличном состоянии, несмотря на резню.

– По-моему, да, – ответила миледи. – Я говорила тебе о том, что он подумывал купить этот цирк?

– Говорили, миледи.

– Так вот, Джордж написал мне, что сделка завершена и теперь он гордый владелец цирка «Брэдли и Стока».

– Как чудесно, – сказала я. – А он сохранит название?

– Еще не решил. Джордж говорит, что оно является частью сделки, а кроме того, «Даулишский» звучит слишком длинно, так что, скорее всего, название останется.

– Так что же, у нас теперь будут бесплатные билеты? – уточнила я. Цирк мне всегда нравился.

– Очень на это надеюсь, – ответила миледи. – А если нет, то с мальчиком придется серьезно поговорить.

– А может быть, вы попросите у него расписание?

– Неплохая идея, – согласилась хозяйка. – Посмотрим. Если он будет гастролировать в каком-то приятном месте, то можно будет съездить туда на пару дней.

– Спасибо, миледи, – поблагодарила я.

– Кстати, о друзьях… Может быть, нам стоит пригласить Герти на ланч?

– Вы хотите, миледи, чтобы я отнесла записку в «Грейндж»?

– Нет, надо сначала все обдумать, – сказала хозяйка, а потом, после короткой паузы, продолжила: – Хотя, наверное, надо. Она милая старушка и все последние месяцы вела себя удивительно аванкулярно[15]. А как будет женский род от avanculus? Avanculus и… Amita? Amitalur? Нет, что-то здесь не так. Я всегда была дура дурой в латыни. В любом случае она совершенно очаровательна, и мне хотелось бы как-то отплатить ей за добро.

– Отлично, миледи. Сочините изысканную записку, а я бесстрашно отнесу ее на холм.

– Ты ж мой маленький паж… Но не сегодня. Сегодня – четверг.

– А что, по четвергам писать изысканные записки запрещается, миледи? – поинтересовалась я.

– Должна тебе сказать, что могу сочинять изысканные записки по любому поводу в любой день недели, но четверг – это базарный день, и ее не будет дома. А вот завтра напишу обязательно.

– Отлично, миледи, а я пока почищу свою лучшую шляпку.

– Ты что, наденешь свою лучшую шляпку для того, чтобы отнести записку, а не для того, чтобы выйти на прогулку со своей хозяйкой? – надменно поинтересовалась миледи.

– Естественно, – ответила я. – С какой стати мне трепать свою лучшую шляпку на прогулках с такой старой калошей, как вы? А вот леди Фарли-Страуд – это настоящая дама.

– Во многом – да, – задумчиво произнесла миледи. – Я тоже так думаю.

Мы подошли к дому как раз в тот момент, когда от него отходил почтальон, с которым мы обменялись оживленными приветствиями. Войдя внутрь, я подняла с пола корреспонденцию и дала место леди Хардкасл, чтобы та могла войти и снять шляпку и пальто.

– Кажется, у нас неделя старых друзей, – заметила я, протягивая ей письма. – Одно из них, по-моему, от Скинза.

– От великого и ужасного Скинза, – сказала хозяйка, с улыбкой благодарности беря у меня письма. – Не сомневаюсь, он или хвастается непрекращающимся успехом оркестра, или просит одолжить ему денег.

Было такое впечатление, что наши приключения прошлой осенью оставили след не только в нашей жизни, но и в жизни других людей, которые были в них замешаны. Скинз был барабанщиком в тот самом оркестре, который впутался в ту историю, которая происходила в «Грейндже». Мы стали следить за его судьбой после того, как по окончании всех злоключений провели с ним запоминающийся музыкальный вечер с морем выпивки.

– Так вот, – сказала хозяйка, которая читала письмо, – здесь только хорошие новости. Они с Данном организовали новый оркестр. Скинз пишет, что у них лучшая секция ударных в Лондоне. И гастроли по всей Англии. Даже в Париже… так-так… Приглашает нас на концерт в Лондоне в следующем месяце. Ах да, вот: «Передайте горячие приветы Фло». Что ж, очень мило. И что ты по этому поводу думаешь? Пара дней в Лондоне в апреле… Мы сможем устроить позднее празднование твоего дня рождения – я ведь про него не забыла. Провести вечер в каком-нибудь убогом клубе вместе с мальчиками. Или посмотреть одно из твоих дурацких шоу…

– Дурацкие шоу, миледи? Это совсем не про меня!

– А как называлось то убожество, на которое вы с Гарри вытащили меня в прошлое Рождество? «Боже мой! Я вновь влюбился в цветочницу!»? Я очень люблю брата, но у него нет никакого вкуса к… да практически ни к чему.

– Вы, миледи, старый сноб и иногда меня пугаете, – сказала я и отправилась к мисс Джонс, чтобы попросить ее приготовить нам чай.

* * *

Мы как раз приступили к чаю в гостиной, когда раздался звонок в дверь. Я открыла ее и увидела на пороге белую, как бумага, леди Фарли-Страуд. Обычно жизнерадостная дама с озорным блеском в глазах превратилась в живое воплощение несчастья.

– Армстронг! – произнесла она. – Благодарение Богу, вы здесь! А леди Хардкасл дома?

– Дома, миледи. Прошу вас, входите. Судя по вашему виду, сладкий чай вам совсем не помешает… Что случилось?

Она вошла и с любопытством осмотрела нашу несколько спартанскую обстановку. Я приняла у нее шляпку и пальто и провела ее в гостиную.

– Кого там еще… – раздался голос леди Хардкасл, когда я открыла дверь. – Герти! Какой приятный сюрприз! Заходите же, а я как раз думала…

И тут леди Фарли-Страуд потеряла сознание. Я успела подставить плечо, чтобы она не упала на пол, но мне было трудно одной дотащить ее до кресла. Увидев, что ее гостья падает, леди Хардкасл вскочила и тут же заметно сморщилась – рана в области живота все еще давала о себе знать.

Мы усадили посетительницу в кресло, и она стала приходить в себя.

– Я как раз собиралась предложить сладкий чай, миледи, – сказала я. – От шока.

– К черту сладкий чай, – распорядилась леди Хардкасл. – Этой даме необходим бренди.

– Отлично, миледи, – сказала я и вышла и за тем, и за другим.

Когда вернулась с подносом с чаем, бренди и печеньем, леди Фарли-Страуд уже пришла в себя, но выглядела ненамного лучше. Леди Хардкасл суетилась вокруг нее.

– Вот, дорогая, – сказала она. – Фло принесла чай и бренди. Попробуйте сначала выпить что-нибудь из этого, а потом расскажите мне, что же с вами произошло.

Леди Фарли-Страуд сделала глоток из предложенного стакана, и вид у нее стал немного смущенным.

– Прошу прощения, дорогая, – сказала она. – Не знаю, что это со мной. Последний раз я теряла сознание еще девочкой. Чувствую себя такой дурочкой…

– Не говорите глупостей, милая, – перебила ее леди Хардкасл. – Вы выглядите так, будто пережили жуткий шок. Так что случилось?

– Эмили, это было просто ужасно. Я сегодня поехала на рынок одна – Дентон надо было кое-что сделать в «Грейндже». За ланчем в «Стоге» разговорилась с мистером Кэрэдайном о тех коровах, которых он купил у нас на прошлой неделе. Несчастный старик выглядел очень больным, хотя и сказал, что это просто весенняя простуда. По мне, так у него желтуха – я раньше видела таких больных. Мне стало его жалко, и я как раз собралась предложить ему выпить, как он упал лицом прямо в пирог.

– Боже милостивый! – воскликнули мы с леди Хардкасл одновременно.

– Люди попытались привести его в чувство, но он был уже мертвее мертвого.

– Боже милостивый! – повторили мы с хозяйкой.

– Мы вызвали врача, и он сказал, что это похоже… похоже на отравление! – успела рассказать леди Фарли-Страуд, прежде чем отключиться вновь. Остатки бренди она вылила себе на платье.

* * *

С помощью старых нюхательный солей, найденных в туалетном столике леди Хардкасл, мы вновь привели леди Фарли-Страуд в сознание и заставили ее сидеть спокойно, пока я общалась с Бертом, оставшимся в авто. Я попросила его съездить в «Грейндж», забрать Мод, а на обратном пути захватить в деревне доктора Фитцсиммонса.

Вернувшись в дом, я, в ожидании Берта, заварила свежий чай. Леди Фарли-Страуд медленно восстанавливалась (я была твердо уверена, что главную роль в этом сыграл чай, а не коньяк) и вскоре уже выговаривала нам за то, что мы подняли этот никому не нужный шум. Мы боялись вновь вызвать у нее неприятные воспоминания, поэтому старались держать свое любопытство в узде, но это оказалось дьявольски трудно. Откуда они узнали, что это был яд? Какой яд? Когда и как его ввели? Кто мог это сделать? Почему он это сделал?

Когда доктор осмотрел леди Фарли-Страуд и передал ее в руки горничной, я, например, уже с трудом находила темы для разговора, которые не касались бы внезапной смерти Спенсера Кэрэдайна. Но мы пожелали леди Фарли-Страуд всего хорошего, пообещали зайти на следующий день и отправили их с горничной восвояси.

– Вот все и возвращается на круги своя, – заметила леди Хардкасл, когда мы вновь уселись в гостиной с чаем.

– Вы имеете в виду убийства и опасности, миледи? – уточнила я, стряхивая крошки печенья с передника.

– Неразбериху и… и…

– Может быть, «чепуху», миледи?

– А это разве не одно и то же? – заметила хозяйка.

– Тогда «темную историю»? – предложила я.

– Ты мне совсем не помогаешь, Фло, – обиделась хозяйка. – Наверное, нам придется остановиться на «прегрешениях».

– Шутить изволите?

– А ты, девочка, не забыла, кто защитил тебя от злых коров своей верной тростью? – В голосе миледи послышалась угроза. – А то я ведь могу оставить ее дома в следующий раз, когда мы столкнемся с ужасной коровьей угрозой. Но слово «тайна» – это как раз то, что мне надо.

– Тайна, миледи?

– Да, тайна… А, я тебя поняла. Да. Тайна. Неразбериха и тайна.

Мы подняли наши чашки с чаем.

– За неразбериху и за тайны, – предложила я.

Звонок зазвонил вновь.

– А это еще кто? – возмутилась миледи. – Я как раз собиралась погрузиться в дикие спекуляции о смерти Спенсера Кэрэдайна, основанные на нашей полной неосведомленности, и тут какая-то безрассудная душа звонит в дверь! Немедленно дай им от ворот поворот и надери ухо за их дерзость. А лучше оба уха.

Звонок повторился.

– Так кто же это может быть?

– Ну иди же! – велела хозяйка. – Вспомни о том, что ты горничная. Открой эту чертову дверь.

Я вышла и открыла «чертову дверь».

– Мисс Армстронг, – сказал мужчина в котелке, стоявший на пороге. – Ваша хозяйка дома?

– Инспектор Сандерленд! Какая приятная неожиданность… Заходите же, прошу вас.

– Благодарю, мисс, – сказал инспектор.

Мы с ним подружились во время расследования убийства в «Мызе». И хотя у меня было сильное подозрение, что пришел он не просто поболтать, видеть его было все равно приятно.

Я провела полицейского в столовую и доложила, хотя в этом и не было необходимости:

– К вам инспектор Сандерленд, миледи.

– Я сама вижу, – сказала леди Хардкасл. – Инспектор, как я рада вас видеть… Проходите же и чувствуйте себя как дома. Фло, мне кажется, нам нужен новый чайник. Чаю, инспектор?

– С удовольствием, миледи, – ответил полицейский. – Я услышал, что вы опять на ногах.

– Да, вы правы. И очень рада этому. Надоело, знаете ли, хандрить, – заметила хозяйка.

– Это совершенно ни к чему, миледи. Но ведь в вас же стреляли! А потом, эта осенняя история… Думаю, что после всего этого немного хандры не помешает.

– Вы очень добры, дорогой инспектор, – миледи заметила, что я все еще стою в дверях. – Чай, дорогая. И побыстрее. Чем скорее вы вернетесь, тем раньше инспектор расскажет нам о причинах своего визита.

Я поспешила на кухню. Оттуда мне было слышно, как они о чем-то говорят, но понять, о чем именно, из-за звона чайных принадлежностей было невозможно. У нас оставалось еще несколько печений из тех, что мисс Джонс испекла утром, так что их я тоже положила на тарелку и поспешно вернулась в комнату с подносом.

– …с грейпфрутом в кармане пальто, – говорила леди Хардкасл, когда я вошла.

– Вы просто нечто, миледи, – хихикнул инспектор. – Как глоток свежего воздуха. Я очень рад, что вы снова в форме.

Инспектор Сандерленд служил в криминальном отделе полицейского управления Бристоля. Когда мы только появились в деревне, он позволил нам принять участие в расследовании убийства в доме Фарли-Страудов.

Инспектор был прямолинейным человеком, любящим свою работу и обращавшимся с нами с тем уважением, которое трудно было найти еще где-нибудь. Конечно, люди уважали леди Хардкасл за ее титул, но это, пожалуй, и всё. А инспектор Оливер Сандерленд ценил еще и ее мнение. И мое заодно.

– Флоренс, дорогая, садитесь же, – распорядилась леди Хардкасл. – Из-за вас комната выглядит неприбранной.

Я села в кресло.

– А теперь, инспектор, рассказывайте, – велела хозяйка. – Но не будет ли это большой наглостью с моей стороны, если я признаюсь, что надеюсь, что речь пойдет об убийстве Спенсера Кэрэдайна?

– Вот это да, – сказал инспектор со смешком. – А не будет ли это наглостью с моей стороны добавить ясновидение в список ваших всем известных талантов?

– Чепуха, – заметила хозяйка. – Здесь недавно была Герти Фарли-Страуд, вся из себя в растрепанных чувствах, и грохалась без сознания, как какая-то проститутка из копеечного романа. Она нам все рассказала. То есть все, что смогла, в промежутках между большими глотками моего лучшего бренди и потерями сознания. Я думала, что за свою длинную жизнь она успела насмотреться на множество смертей, но сегодняшняя произвела на нее жуткое впечатление.

– Ах да, она ведь, кажется, была там… Значит, суть вам известна?

– Фермер упал лицом в пирог, а местные костоправы подозревают отравление, – ответила миледи. – Больше мы ничего не знаем.

– Это основное, – подтвердил инспектор. – Местный врач… доктор… – он сверился со своим вечным блокнотом, – но это сейчас не важно. Просто местный врач. Довольно дряхлый старик. Так вот, он считает, что это может быть отравлением; правда, я никогда в жизни не видел такого яда. Чую, что-то здесь не стыкуется. Я отправил пирог и сидр на анализ, хотя не уверен, смогут ли в них что-нибудь обнаружить.

– Очень мило, что вы проделали весь этот путь, чтобы рассказать нам об этом, – заметила леди Хардкасл. – Мне жаль, что леди Фарли-Страуд вас опередила, но мы вам все равно благодарны.

– Знаете, – ответил инспектор, – а я ведь приехал не для того, чтобы просто рассказать, миледи. Простите, но я должен объясниться. Понимаете, я сейчас немного перегружен работой – мы сели на хвост банде грабителей банков, – и я… понимаете… я хотел бы просить вас помочь мне с этим фермером – любителем пирогов.

– Инспектор, вы просто прелесть! – воскликнула леди Хардкасл. – А мы как раз говорили о том, что тайна нам совсем не помешала бы, правда, Фло?

– Это вы говорили, миледи, – заметила я. – А я просто передразнивала ваши тщетные попытки вспомнить слово «тайна».

– Видите, инспектор, что мне приходится переносить? И это от какой-то несчастной валлийской служанки… Просто фантастика. Ответьте же мне, достойно ли это моего статуса и положения?

– Совершенно недостойно, миледи, – согласился инспектор. – Если хотите, я пришлю пару парней, чтобы ее забрали в участок. Ночь в камере научит ее хорошим манерам. – Он подмигнул мне.

– Можете попробовать, дорогой, – разрешила леди Хардкасл. – Только за их здоровье я не ручаюсь. И потом, кто подаст мне завтрак в постель?

– Как скажете, миледи. Но вы поможете? Мне нужны люди, которым я могу доверять и которые смогут правильно провести расследование, пока мы заняты тем, что пытаемся не дать грабителям закончить подкоп под Корнстрит, или чем они сейчас там заняты… Кто-то с прирожденной способностью к расследованиям и нюхом на преступления.

– Вы же знаете, что я все равно соглашусь, инспектор, так что не стоит тратить время на умасливание.

– Но это не просто лесть, миледи. Вы можете быть абсолютно неорганизованной, ничего не понимать в розыске и часто ударяться в самые причудливые рассуждения, но будь я проклят, если в результате вы не находите правильного решения. И вы с вашей горничной уже успели доказать это здесь, у нас. А после ваших осенних проделок я абсолютно уверен, что вы обе не просто избалованная светская львица и ее скромная горничная. В штаб-квартире ходят разные слухи… Может быть, даже те, которые никто не должен слышать. Но я сложил два и два – и теперь горжусь тем, что за мной стоят такие леди, как вы.

– Вот и не волнуйтесь тогда, инспектор, мы всё сделаем, – успокоила его хозяйка. – С чего начнем? Кто он такой, этот Кэрэдайн? Есть ли у него жена? Где мы можем с ней увидеться? Кто его друзья? Что думают по этому поводу местные «бобби»?[16]

Инспектор от души рассмеялся.

– Я знал, что вы созданы для этой работы. Благодарю вас. У меня пока нет всех деталей, но пара моих ребят проводят предварительный опрос в Чиппинг-Бевингтоне. Я прослежу, чтобы полный отчет был у вас завтра утром. А местные «бобби»… скажем так, мне не хотелось бы посвящать их в это дело. Они хорошие ребята, но вот мозгов им Бог не дал. Будьте с ними вежливы, но не очень-то на них рассчитывайте. Ваш местный сержант Добсон сможет связаться со мной в Бристоле, если я вам понадоблюсь. Буду заскакивать раз в два дня, чтобы быть в курсе того, что у вас происходит.

– Отлично, инспектор, – сказала леди Хардкасл. – Думаю, что вы догадываетесь, что мы собираемся достать, не так ли?

– Вашу печально известную «доску расследований», миледи? – Сандерленд улыбнулся.

– Вот именно, – подтвердила хозяйка. – Фло, почему у всех такой странный вид, когда речь заходит о «доске расследований»?

– Потому что это самая идиотская идея, которая может прийти в голову, миледи? – предположила я.

– Боже! – воскликнула она. – Ад и все его обитатели! У вас просто начисто отсутствует научная жилка. Для расследования необходима ясность ума. Структура. Связи. Причины. А доска помогает мне думать. Мы сегодня же вечером достанем ее с чердака, инспектор, и начнем анализ.

– Она хотела сказать, что это я ее достану, – заметила я.

– Я все еще плохо себя чувствую, – парировала миледи, прижав руку к боку. – Вы же знаете, что мне выстрелили в живот. Я стараюсь не упоминать об этом, но доски и мольберты с чердака мне доставать тяжело.

– А еще она хочет сказать, что анализ мы начнем завтра, когда у нас появится отчет ваших офицеров и будет что анализировать.

Инспектор поставил чашку и поднялся.

– Кажется, мы обо всем договорились, – сказал он, – так что позвольте откланяться. Всего доброго, миледи, и еще раз спасибо.

Я тоже встала, чтобы проводить его, и когда мы вышли в холл, негромко сказала:

– Спасибо, инспектор. Не знаю, действительно ли вам нужна наша помощь, но я уже давно не видела ее такой возбужденной. Вы сами как глоток чистого воздуха.

Он пожал мне руку, и я распахнула перед ним дверь.

– Я и вправду сразу же подумал о вас, когда понял, что мне нужна помощь, – сказал Сандерленд на прощание. – Но я рад, если и вам тоже смог чем-то помочь. Остаюсь на связи. – И он прошел по тропинке к ожидающему его полицейскому экипажу.