Читать книгу Брисеида. Цитадель времени - Тифен Сиовель - Страница 8

Стражник пригласил их следовать за ним в большой коридор, выложенный грубым гранитом. По ту сторону большой двери свет казался ярче. Воздух был свежим и прохладным, наполненным сверкающими частицами пыли. Они танцевали в потоках воздуха и создавали странную мистическую атмосферу – нереальную, неописуемую. Брисеида почувствовала озноб.

Спустя пять минут, когда они отошли от толпы студентов, стражник привел группу в круглую комнату. Их ждал невысокий мужчина с потрепанной козлиной бородкой и лысой головой. Он был одет в золотую мантию, рукава которой были закатаны, обнажая большие волосатые руки и часы из чистого золота.

– Займите свои места, – с энтузиазмом сказал он.

Лучи солнечного света проникали с потолка через стеклянный купол, заливая светом большой хрустальный журнальный столик, стоящий в центре комнаты и окруженный восемью подушками. Мужчина сел на единственный табурет.

– Вы прибыли в Цитадель, – начал он с теплотой в голосе. – Это впечатляет, не так ли? И все же вы еще ничего не видели. Я помню, как делал здесь свои первые шаги, будучи студентом…

Он тяжело вздохнул:

– Самые прекрасные воспоминания моей юности. Постарайтесь извлечь максимальную пользу для себя, не у каждого есть такая возможность. Девять месяцев – это очень короткий срок. После этого у вас, как и у меня, в голове будет только одна мысль: вернуться сюда.

По правде говоря, ему было так хорошо здесь, что он больше не уходил. Он называл себя педагогом Доном Каллисом и после окончания школы остался преподавать. Цитадель была его маленьким раем, говорил он. И ни за что бы не уехал отсюда.

Уиллис не мог не представить всех в свойственной ему манере, и педагог, казалось, впервые заметил присутствие Брисеиды.

– Так-так-так, барышня, – сказал он, моргая своими маленькими любопытными глазками. – Знаете ли вы, юная леди, что являетесь в своем роде первопроходцем?

– Я слышала, что здесь не так много девушек, – неуверенно ответила Брисеида.

– Не так много? Слабо сказано! Я преподаю в этой школе уже тридцать лет, и каждый год через мой класс проходят более четырехсот учеников. Но у меня были только две девочки. Что вы хотите, сегодняшний мир – это мир мужчин…

Подобное заявление вызвало одобрительный ропот. Брисеида не знала, обижаться ей или чувствовать себя польщенной. Она все меньше и меньше понимала, чем заслужила возможность присутствовать в столь редком месте.

Педагог продолжил:

– Утром у вас будут интерактивные занятия в небольшой группе со мной или другими педагогами. Во второй половине дня вы отправитесь в ораторий, где пройдут лекции. Я попрошу вас быть внимательными. Урок может показаться вам скучным, и у вас может возникнуть соблазн пропустить занятие и пойти осмотреть Цитадель своими глазами.

Когда Уиллис запротестовал, он одобрительно кивнул:

– Да, да, так и будет. Поверьте, многие студенты реагируют именно так. Но я также знаю, что вы серьезно отнесетесь к моему предупреждению и будете вести себя должным образом: мы здесь, чтобы направлять вас в процессе познания Цитадели. Не надо никуда спешить. Ответы на ваши вопросы откроются достаточно скоро, повторюсь, если вы будете соблюдать правила игры. Хочу подчеркнуть: не все ученики заканчивают обучение, вам придется ежемесячно доказывать, что вы заслуживаете свое место.

Все кивнули в знак согласия, кроме Бенджи, который вызывающе посмотрел на учителя. Возник вопрос, понял ли он смысл сказанных слов. Педагог сделал вид, что ничего не заметил.

– Я настаиваю на этом, тем более что с самого начала вас уже меньше. Группы, которые остаются полными к концу курса, встречаются редко, но Франция всегда была лучшей в этом отношении. Во время обучения вы будете общаться со студентами со всего мира, которые однажды вернутся домой, чтобы возглавить свою страну, и увезут с собой образ Франции, который создадите именно вы. Я от всего сердца надеюсь, что Франция потом не будет кусать локти. Держитесь вместе, работайте вместе, и все будет хорошо.

Брисеида заерзала на подушке, чувствуя себя неловко. Ей не следовало ждать. Она должна была с самого начала рассказать им о своих намерениях. Теперь, когда ее решение могло запятнать будущее ее группы и имидж страны, уйти будет гораздо сложнее.

– О, и последнее: студентам, которые отучились уже несколько месяцев до вас, запрещено рассказывать вам о своих открытиях. Несмотря на то что они несут полную ответственность за свои действия, вы окажете им большую услугу, сохраняя дистанцию. Несчастные случаи происходят так внезапно…

Какое-то время преподаватель, не отрываясь, смотрел на Бенджи. Потом весело продолжил:

– Хорошо! На протяжении этих девяти месяцев вы узнаете, что культура, искусство и традиции – все это важные элементы для понимания механизмов социальной сплоченности народа. Абсолютно все, что когда-либо было построено, изобретено или придумано, находится в Цитадели. Благодаря своей невероятной этнической коллекции Цитадель смогла проанализировать эволюционные циклы цивилизаций на протяжении веков и по-новому рассмотреть экзистенциальные вопросы человечества. Цитадель делает все возможное, чтобы люди извлекали пользу из сделанных ею открытий. Именно здесь постигали азы своего искусства величайшие политики, бизнесмены, инженеры, философы, художники, поэты, музыканты… Все те, кто вносит свой вклад в развитие мира. А теперь наступила ваша очередь. Только представьте себе, что вас ждет, что вы сможете создать с помощью всех этих знаний!

Парни шире распахнули сияющие глаза, уже покоренные одним только обещанием стольких сокровищ. Педагог поглаживал свою козлиную бородку двумя пухлыми пальцами, явно довольный произведенным эффектом.

– Но всему свое время. Сначала давайте заложим фундамент.

Он скрестил пальцы на пухлом животе, лукаво наблюдая за ними.

– Кто из вас может сказать мне, что мы будем изучать сегодня? Кроме месье Бенджи Лоренца, конечно.

– Вы собираетесь рассказать нам о культуре, – предположил Аксель, подняв палец.

– И как же вас зовут?

– Аксель Олсен.

– Будьте осторожны, месье Олсен. Культура – понятие несколько расплывчатое.

– Политика? – негромко предложил Кристоф.

– Тоже нет.

– Маркетинг? – прошептал Квентин.

– Нет, нет, совсем не то. Вы должны добраться до корней проблемы. Что лежит в основе всей цивилизации? В этой комнате вы можете найти подсказки.

Брисеида огляделась. Комната была почти пуста: стол, вокруг которого они сидели, закрытый шкаф в углу. Все послушно оглядывались по сторонам в поисках хоть какой-нибудь зацепки. Глаза Бенджи были прикованы к округлой стене. Брисеида недоумевала, на что он смотрит, как вдруг увидела на осыпающемся камне несколько геометрических фигур, рисунок выцветшей, полустертой фрески.

– Немного напоминает пещерную живопись, – размышляла она вслух.

– Это правильный и подробный ответ, – сказал педагог.

– Наш урок будет посвящен первобытному обществу? – поинтересовался Уиллис.

– Вам кажется, что подобная тема неуместна? Данный курс посвящен не истории первобытного общества, а зарождению живописи.

Брисеида прищурилась, чтобы лучше разглядеть фигуры.

– Похоже на символы.

– Точно! – воскликнул педагог. – Похоже, что присутствие девушки в группе приносит пользу! Действительно, темой нашего первого занятие является символизм.

Он улыбнулся и встал, чтобы достать что-то из шкафа.

– Термин «символ» произошел от греческого sumbolon, что означает метка, указатель, знак.

Он вернулся на свое место, держа в руках небольшую черную коробочку.

– Символ встречается повсюду: в пещерах первобытного человека, на предметах религиозного культа и даже на наших современных рекламных вывесках. Сочетание символов образует язык; в одиночку символ несет в себе идентичность человека, группы, народа. Не заблуждайтесь: простота его функций ни в коей мере не умаляет его мощности, скорее наоборот. Представьте себе целую армию солдат, сильных, как медведи, скачущих галопом за знаменем императора. Представьте, как яркие цвета флага развеваются на ветру, вызывая у мужчин пламенный прилив патриотизма каждый раз, когда они смотрят вверх. Они маршируют, как один, под бой барабанов, идут вперед на неизвестную территорию, считают себя непобедимыми; и они правы. Ибо, уходя побежденными, они уже победили. Но что такого особенного в этом знамени, простом куске крашеной ткани, что придает им столько мужества? Ничего. Ничего, кроме того, что он принадлежит им, всем им. Это то, что их объединяет, сближает, определяет. Это их идентичность. Уберите его, и все, что останется, – это изможденные люди, блуждающие в нелепом мире… Символ отражает не только закрепленное соглашение между несколькими людьми. У него также есть своя жизнь. Как еще можно объяснить тот факт, что один и тот же символ используется в одинаковых обстоятельствах народами, которые никогда не контактировали друг с другом? Теперь я прошу вас посмотреть вверх.

Он указал на куполообразный потолок, поддерживаемый огромной конструкцией из кованого железа.

– Посмотрите внимательно на железные завитки: можете ли вы различить какие-либо линии? Какой-то символ?

Брисеида подставила к глазам ладонь козырьком, чтобы защититься от пробивающихся солнечных лучей. Детали скульптуры напоминали ворота старого замка с привидениями: красиво расположенные железные прутья бесконечно извивались без видимого порядка.

– Ничего нет, – категорично заявил Пьер.

Педагог Дон Каллис улыбнулся и нажал кнопку на коробке. Тут же под куполом закрылся поворачивающийся затвор, как объектив фотоаппарата, оставив в центре лишь тонкий столб света, который проходил через хрустальный стол. На светлом деревянном полу внизу появилась четкая тень.

– Символизм присутствует всегда, даже в самых случайных вещах, – говорит педагог. – Может ли кто-нибудь сказать мне, что обозначает этот символ?

– Сплющенный круг с косой чертой – это греческая буква phi, – с гордостью говорит Уиллис.

– И что этот символ представляет собой?

– Золотое сечение! – воскликнула Брисеида, вспомнив далекий урок математики.

– Хорошо! Золотое сечение, или божественная пропорция, является общим обозначением Вселенной. Она встречается в природных углах минералов, в спиралях моллюсков и улиток, в структуре растений и даже в человеке, что продемонстрировал Леонардо да Винчи. В результате этот символ тысячелетиями использовался в живописи, скульптуре, музыке и архитектуре для представления идеального баланса жизни. На протяжении веков золотое сечение было частью тайного учения в семьях или братствах. Величайшие религиозные сооружения были возведены именно таким образом, в полной тайне. Соборы, пирамиды… Тайна некоторых сооружений до сих пор никем не разгадана. За исключением, конечно, специалистов Цитадели, – добавил он с довольной улыбкой. – Цитадель была построена полностью с учетом золотого сечения. Вы найдете точные отсылки на это. Во время обеда посмотрите на свои вилки и оцените соотношение ручки и зубьев, вы увидите, что на них начертано золотое сечение.

Студенты обменялись восхищенными взглядами. Кристоф лихорадочно делал записи.

– Но золотое сечение – это лишь один символ из многих.

Педагог нажал на кнопку, затвор сдвинулся, и на полу появился еще один символ. Двенадцать лучей круга были начертаны лишь наполовину, образуя колесо без своей оси.

– Это циферблат часов, символ укрощения времени, – торжественно объявил он. – Осознание хода времени, а затем его деление и измерение были важнейшими этапами в эволюции человека. Пространство, золотое сечение и теория время, часы – неразделимы. Именно на них основывается гениальный ум.

Он нажал еще одну кнопку на своей коробке, и затвор раскрылся еще больше.

– Теперь снова посмотрите на купол. Если вы встанете точно в том же направлении, что и месье Олсен, вы сможете увидеть фигуру. Я упрощу вам задачу: это дракон. С широко раскрытой пастью и полурасправленными крыльями, он опирается левой передней лапой на букву phi, а правой на часы. Вы видите, ведь так?

– Я вижу! – воскликнул Квентин, за ним последовали Аксель и Уиллис.

Бенджи со знанием дела хмыкнул. Брисеида уже собиралась прекратить поиски, когда наконец заметила два маленьких металлических шарика, похожих на два глаза, вставленных в две спирали, соединенные воедино. Дракон внезапно предстал перед ней во всей своей красе. Она икнула от удивления и поняла, почему не заметила этого раньше. Она ожидала увидеть приукрашенное изображение сказочного дракона. В нем же не было ничего прекрасного: он был страшен, ужасно агрессивен, с огромными клыками, острыми когтями, дьявольским хвостом… Вся разрушительная сила животного, казалось, была заключена в железных кружевах. От него мурашки побежали по коже.

– Черный дракон, представляет цвет мудрости и олицетворяет силу души. Его герб – золотой, символизирует знание. Молодые люди, перед вами герб Цитадели, – с гордостью сказал Дон Каллис.

Брисеида провела пальцами по своей одежде и золотым пуговицам с изображением дракона.

– И да, мадемуазель, случайностей здесь не бывает, – подтвердил профессор, приводя в действие еще один рычаг.

Затвор закрылся, и дракон исчез в сплетении кованого железа.

– Но почему дракон? – спросил заинтересованный Пьер.

– А! – загадочно сказал педагог. Он встал и пристально посмотрел на своих учеников. – Идите за мной, мы отправляемся на экскурсию.

– В числах есть символизм, не так ли? – спросил Кристоф, когда они собрались уходить.

– Особенно в числах!

– Если в этом месяце нас будет семь, а не восемь, как думаете, это о чем-нибудь говорит?

Педагог на мгновение задумался, и Бенджи впервые с начала занятия выглядел заинтересованным.

– Число семь, – заговорил педагог, – это количество цветов в радуге, количество нот в музыкальной гамме, количество дней в неделе, количество лет в каждой фазе жизни человека… Это символ свершения. Это очень хорошее число. Удивительно, почему вообще есть классы, в которых по восемь человек, – добавил он, подмигнув.

– А число шесть? – поинтересовалась Брисеида.

Возможно, она сможет отыскать в этом символе что-то, что оправдает ее уход? Педагог пытливо посмотрел на нее, и ей на мгновение показалось, что он угадал ее мысли. Но он быстро расслабился:

– Хорошая попытка, юная леди, но я не собираюсь оглашать вам весь список. Более подробно о символизме чисел вы узнаете сегодня днем, на лекции. Пойдемте, нам нельзя терять время.

Не успели они выйти в широкий коридор, как учитель пригласил их проследовать в узкий извилистый проход, освещенный только через маленькие ставни и расположенный в нескольких метрах над землей. Дон Каллис уверенно шагал, несмотря на тусклый свет, поворачиваясь, чтобы продолжить лекцию на ходу.

– Как вы думаете, что является самым важным элементом, который следует за символом в создании цивилизации?

– Искусство? – предложил Квентин, указывая на одну из больших резных и позолоченных рам из цельного дерева, висящих на отсыревших стенах по обе стороны коридора.

Этих слов было достаточно, чтобы глаза педагога заблестели.

– Действительно, искусство, но не любое. А искусство повествования, искусство создания легенд! – воскликнул он, жестом указывая на великолепные портреты гибридных существ полулюдей-полуживотных, расположенных по всему пути следования.

Фантастические силуэты, возникающие из темноты холста, которые были крупнее, чем в жизни, фигуры; ужасно выразительные химеры, казалось, следили горящими глазами, как будто проход пробудил их от долгого сна. Кентавры, вставшие на задние ноги, русалки, сидящие на скале, крылатые существа или существа с козлиными ногами… Брисеида потеряла дар речи. До этого момента только портрет основателя больницы Рише мог вызвать у нее дрожь.

– Рассказ – это ближайший родственник символизма, – продолжает Дон Каллис. – Никогда не недооценивайте ни то, ни другое. Несколько строк на куске ткани объединяют людей под знаменем, но именно маленькая история дает им направление. Хорошая история подобна лекарству, подмешанному в мед, которое дают ребенку: ее поэзия успокаивает и занимает ваш ум, а глубокий смысл без труда проникает в подсознание. С самого раннего детства вам рассказывают сказки и легенды. На протяжении всего вашего воспитания, история за историей, ваши родители, учителя и средства массовой информации прививают вам моральный устав, который неосознанно формирует ваше мышление и вашу взрослую жизнь. Понятие добра и зла, ценность труда…

– И… это хорошо или плохо? – спросил Аксель.

– Сам по себе инструмент никогда не бывает хорошим или плохим. Решающим фактором будет то, в чьих руках он находится. Но если этот инструмент – молоток, то я всегда предпочту быть рукой, которая его держит, а не гвоздем, который от него страдает. Не так ли?

– Да… конечно.

– Будьте осторожны с выступами, вы можете упасть.

Брисеида думала, что слушает очередную нравоучительную лекцию, и чуть не врезалась в низкую перегородку, разделявшую коридор. Педагог едва успел поймать ее за руку. Низкая перегородка не ограничивалась уровнем пола, а тянулась вдоль стен и потолка.

– Они называются «окна», – объяснил педагог, перешагнув через невысокую перегородку, и продолжил свой путь. – В Цитадели их несколько, они рассредоточены по всей территории. Они были построены символически, чтобы напомнить вам, что вы лишь временные гости в крепости. Вам разрешается войти незаметно через окно, поскольку оно открыто, но вы не должны думать, что находитесь дома. В прошлом слишком много людей хотели завладеть этим местом. У Цитадели никогда не было и не должно быть другого хозяина, кроме Главы Цитадели… Вот мы и пришли! – объявил он, входя в небольшую круглую комнату, более темную, чем то помещение, где у них был урок.

Шесть огромных картин украшали грубую каменную стену.

– Драконы! – восторженно воскликнул Квентин.

– Как и символы, сказки и легенды имеют свою собственную жизнь, – проговорил Дон Каллис. – Похожие легенды возникают в головах рассказчиков, живущих в совершенно разных местах, и никто не знает почему. В частности, истории о драконах появляются по всему миру. Знаете ли вы, что нет ни одного народа, даже самого отдаленного, у которого не было бы своих легенд о драконах? Мы хотели бы представить их все здесь, но у нас не хватило бы места… Эти пять драконов представляют легенды пяти континентов. Посмотрите на восточного дракона, – сказал он, указав на изогнутое животное. – Часто он живет в реках, но время от времени поднимается из воды, чтобы вцепиться в облака и обрушить благодатный дождь. Там – западный дракон, тот самый, которого наши предки в Средние века так старались безуспешно прогнать…

Брисеида смотрела на расправленные крылья и мощные огнедышащие пасти чудовища.

– Но также есть драконы Африки, Океании, Америки.

Другие драконы имели довольно эксцентричные черты: рога буйвола, орлиные клювы, усики насекомых или даже черепашьи панцири. За этими меняющимися формами всегда скрывалась чудовищная сила, присущая драконам.

– Повсеместная популярность позволила дракону занять место в гербе Цитадели, – пояснил педагог. – Он является и всегда был самым могущественным, почитаемым и пугающим мифологическим животным. На него возлагались самые важные задачи, будь то доставка воды, источника жизни, или охрана драгоценных сокровищ. Вполне логично, что ему было поручено охранять богатства Цитадели – абсолютные мерила пространства и времени, которыми являются золотое сечение и часы.

– А что на этой картине? – спросил Кристоф, указывая на последний холст.

На картине был изображен не один, а три дракона, летящих над величественным горным пейзажем, освещенным закатом. Два из них – один иссиня-черный с золотым гребнем, а другой ярко-красный с бордовыми бликами – находились лицом к лицу, вступив в ожесточенную схватку. Третий, лазурно-голубой с радужным гребнем, парил над двумя другими, словно судья в поединке.

– Такова легенда о Цитадели… – сказал педагог.

Все прекратили внимательно осматривать полотна, чтобы с интересом послушать педагога. Кроме Бенджи, конечно, который прислонился к стене и, казалось, был поглощен созерцанием картины, свисавшей с потолка.

– Легенда о Цитадели? – спросил Уиллис, желая узнать больше.

– Черный дракон, дракон Цитадели, несет в себе мудрость души. Напротив него красный дракон представляет неконтролируемые и разрушительные порывы нашей первобытной природы. На протяжении веков два дракона вели беспощадную битву, чтобы определить, какая из двух сил будет влиять на судьбу человеческой расы. Их почти равные сила и воля привели к тому, что борьба стала бесконечной. Синий дракон символизирует священный суд, вынесший решение в их нечестивой битве.

– И кто победил? – поинтересовался Пьер.

– Ну, легенда не рассказывает точно, – ответил педагог. – И борьба с необузданностью никогда не закончится. Но, как видите, дела в городе идут неплохо…

Брисеида приблизилась к картине, чтобы полюбоваться деталями. Она долго стояла неподвижно, отслеживая очертания величественных существ, представляя их движения, восхищаясь напряженностью сцены. Картина была настолько реалистичной, что ей казалось, будто она чувствует на своем лице легкий ветерок, пробегающий по высокой траве на переднем плане, и что ей достаточно немного сосредоточиться, чтобы услышать свирепый рев гибридных рептилий… Казалось, что она могла бы войти в картину, просто слегка наклонившись вперед… Хриплый рев испугал ее.

Рука, лежащая на ее плече, потянула назад. Брисеида вскрикнула от удивления и резко повернулась, чтобы оказаться лицом к лицу с педагогом Доном Каллисом.

– Будьте осторожны, юная леди, – прошептал он, приблизившись к ее лицу, – некоторые картины обладают силой притягивать к себе того, кто смотрит на них слишком пристально…

Он загадочно пригладил свою козлиную бородку, подмигнул ей, а затем пошел по коридору. Остальные уже ушли.

– Пора, – снова сказал педагог, прежде чем раствориться в темноте.