Читать книгу Теоретическо-прикладные проблемы установления предмета судебной защиты по гражданским делам - Тигран Тигранович Алиев - Страница 4

Принято считать что предмет судебной деятельности является связующим звеном между процессуальным и материальным правом в контексте воздействия первого на второе. В свою очередь в науке гражданского процессуального права устоялось мнение о том что материально-правовой характер требования предопределяет порядок рассмотрения гражданского дела, то есть служит критерием разграничения видов гражданского судопроизводства. Это объясняется восприятием разработанного П.Ф. Елисейкиным в 70-х годах 20 века понятия предмета судебной деятельности. Предмет судебной деятельности он видел в охранительном правоотношении, которое возникает между заинтересованным лицом и предполагаемым правонарушителем вследствие предъявления иска и действий суда по принятию этого иска к своему рассмотрению. Охранительное отношение объективируется, по мнению ученого, в предусмотренной законом форме гражданского дела или дела по спору о праве.[53] Спорность стала обязательным признаком предмета судебной деятельности[54].

Одновременно П.Ф. Елисейкин критиковал позицию Н.А. Че-чиной о том что предметом судебной деятельности следует считать спорное материально-правовое отношение[55], ссылаясь на то что независимо от действительного существования материально-правового отношения суд рассматривает требования истца и возражения ответчика, т. е. охранительное правоотношение составляющее предмет процесса[56]. В работе Н.А. Чечиной можно найти ответ на этот вопрос. Автор рассматривала два случая, когда суд устанавливает отсутствие правовых отношений: когда отсутствие правоотношения просит установить истец и когда требование истца не вытекает из действительно существующих отношений. В первой ситуации речь идет об отрицательных исках о признании. Предметом судебной деятельности по ним будет строго определенное правоотношение о подтверждении отсутствия которого просит истец. Во второй ситуации подчеркивается что иски основанные на несуществующих в действительности правоотношениях крайне редки как правило один из субъектов правоотношений неправильно определяет обязанности другого или объем своих полномочий[57].

Тем, не менее спор о праве был избран ориентиром при идентификации искового производства среди существовавших на тот момент трех основных видов гражданского судопроизводства: искового особого и производства по делам возникающим из административных правоотношений. Вместе с тем трактовка предмета судебной деятельности в делах искового производства через спор о праве вызвала несогласие в научной среде. Обращая внимание на несостоятельность использования предмета судебной деятельности в понимании П.Ф. Елисейкина в качестве критерия деления гражданского судопроизводства на виды И. Жеруолис указывал что суд в исковой форме рассматривает дела возникающие из правоотношений материально-правового характера (гражданские семейные трудовые и т. д.). Устанавливая же юридические факты в порядке особого производства суд подтверждает различные материальные правоотношения. Следовательно, суд разрешает дела, связанные с разнохарактерными материальными правоотношениями как в исковом так и в особом производстве.[58] Однако развитие мысли о влиянии разного рода материальных правоотношений на гражданскую процессуальную форму не дало толчок для дальнейшей дифференциации гражданской процессуальной формы в этом направлении в силу универсальности ее правил.

В свою очередь Н.А. Чечина обратила внимание на то, что анализ предмета судебной деятельности проводился на основе дел искового производства. В делах неисковых производств процессуалист видела в качестве предмета судебной деятельности материально-правовые (хотя и не гражданско-правовые) отношения, либо потенциальные гражданско-правовые отношения (при установлении фактов, порождающих гражданско-правовые последствия). В связи с этим предмет судебной деятельности по неисковым делам характеризовался ею как дела по разрешению споров вытекающих из государственных финансовых, административных и иных не гражданско-правовых отношений; дела по установлению фактов имеющих юридическое значение[59]. Аналогичные суждения были высказаны Л.А. Ванеевой с точки зрения которой предметы судебной деятельности в исковом производстве и в делах возникающих из административно-правовых отношений различаются лишь характером правовых отношений, обусловливающих выделение их рассмотрения в отдельные производства. Что касается особого производства, то предметом судебной деятельности назывались «потенциальные» спорные правоотношения между заявителем и обязанными лицами. Воздействие на такие отношения осуществляется судом опосредованно через установление фактов, имеющих юридическое значение[60].

Сложившаяся в теории гражданского процессуального права интерпретация предмета судебной деятельности с развитием и усложнением системы гражданско-правовых отношений, и соответственно расширением полномочий судебных органов по их урегулированию стала уязвима еще с нескольких сторон.

Так, А.В. Ильин указывает что в определении этой категории не учтен принцип разделения властей обусловливающий невозможность рассмотрения судом некоторых споров о праве без вмешательства им в исключительную компетенцию законодательной или исполнительной ветвей власти. На примере ст. 393 ТК РФ автор доказывает что особенности предмета судебной деятельности приобретают значение для гражданского процессуального права тогда, когда они оказывают решающее влияние на осуществление сторонами принадлежащих им процессуальных прав[61].

На уровне доктрины обоснована точка зрения о специальной гражданской процессуальной форме для дел неисковых производств[62]. В теории процессуального права специфика гражданской процессуальной формы как правило, обусловливается характером спорного материального правоотношения.

Несмотря на, казалось бы понятную для восприятия базовую платформу дифференциации споров и порядка их рассмотрения, в делах публично-правовой сферы предметом судебной деятельности считают иногда разнопорядковые категории: контроль за деятельности органов исполнительной власти; спор о праве между гражданами, организациями и представителями властных структур; административную ответственность. Что касается последней, то проводя аналогию с наукой уголовного процессуального права отметим что, в случаях когда речь идет о совершении правонарушения и рассмотрении вопроса о применении санкции предметом судебной деятельности отдельные ученые как например Н.Н. Полянский называют ответственность[63]. Эта позиция однако, не была широко воспринята в научных кругах поскольку саму по себе ответственность вряд ли правомерно расценивать в качестве предмета судебной деятельности по цивилистическим спорам. Применение санкции сопутствует урегулированию гражданско-правового конфликта сторон.

В сложившейся ситуации назрела необходимость систематизации существующих научных концепций судебной деятельности по гражданским делам глубокого исследования правовой категории «предмет судебной деятельности», установления его соотношения со смежными правовыми понятиями, интеграции полученных выводов в правоприменение. В первую очередь требуется ответить на вопрос о том что собой представляет предмет судебной деятельности независимо от видовой принадлежности гражданского дела.

Итак в момент, когда спорное регулятивное правоотношение становится предметом охранительной деятельности суда осуществляющего защиту прав и законных интересов в процессуальном порядке, возникает новое охранительное правоотношение, являющееся по своей юридической природе процессуальным[64].

Устанавливая диалектическую связь процессуальной деятельности и процессуальных отношений, А.В. Гагаринов указывал что процессуальная деятельность ведет к воспроизводству процессуальных отношений. А они в свою очередь определяют процессуальную деятельность[65]. Этой же позиции придерживалась Н.А. Чечина конструируя системный подход к проблеме предмета судебной деятельности через призму динамического аспекта гражданского процесса – от момента обращения в суд до вынесения судебного решения. «Предмет судебной деятельности находит первоначальное выражение в иске как обращенном к суду требовании а завершение – в судебном решении. Предмет деятельности суда неизменен по содержанию на всем протяжении разбирательства по делу, он эволюционирует от спорного состояния в момент предъявления иска к бесспорному в постановленном судом решении»[66].

Прослеживая связь между предметом судебной деятельности и предметом судебного решения, Н.А. Чечина не отождествляла эти понятия, указывая что предмет решения определяется предметом деятельности суда. Отличие предмета решения заключается в том что материально-правовые отношения, бывшие предметом судебной деятельности и урегулированные судебным решением подверглись изменению под воздействием судебной деятельности[67]. При этом регулируя спорные отношения суд осуществляет деятельность по применению права[68]. Характеризуя гражданско-процессуальную деятельность суда в результате которой ее предмет из предположительного и спорного превращается в истинное и бесспорное Л.А. Ванеева выделяет в ней две стороны: познавательную и судебное воздействие на спорные правовые отношения[69].

Вместе с тем важно выяснить как соотносится процессуальная деятельность и гражданские процессуальные правоотношения с целью дальнейшего дифференцирования объекта гражданских процессуальных правоотношений и предмета судебной деятельности.

В литературе приводится следующая дефиниция гражданских процессуальных правоотношений: «это урегулированные нормами гражданского процессуального права общественные отношения возникающие в ходе осуществления правосудия между судом, с одной стороны и иными участниками судопроизводства, с другой»[70].

В советской доктрине гражданского процессуального права вопрос об объекте гражданских процессуальных правоотношений решался в едином ключе с некоторыми нюансами. Объектом гражданского процессуального правоотношения называли направленную на удовлетворении общественной потребности в правосудии деятельность[71], процессуальную деятельность как деятельность суда, связанную с рассмотрением гражданских дел[72], процессуальные действия субъектов гражданского судопроизводства[73]. Отличие точки зрения Н.Б. Зейдера по изучаемому вопросу заключалось в дифференцированном понимании общего и специального объектов гражданских процессуальных правоотношений. Ученый утверждал что общий объект лежит за пределами самого правоотношения и представляет собой спор о праве между участниками материально-правового отношения. Специальный же объект правоотношения представляет собой результат взаимодействия конкретных лиц между которыми оно складывается (например выяснение судом обстоятельств свидетельствующих о том что решение по делу может повлиять на права и обязанности третьих лиц по отношению к одной из сторон)[74]. При таком подходе приходится констатировать что спор о праве интерпретируется разными учеными и как предмет судебной деятельности, и как объект гражданских процессуальных правоотношений, что ведет к смешению соответствующих правовых категорий.

Консолидированную позицию выражал П.Ф. Елисейкин. По его мнению объектом гражданских процессуальных правоотношений выступает поведение суда и других участников процесса, то есть действия характеризующие правосудие. В свою очередь поведение как объект правового отношения обладает своим предметом в качестве которого процессуалист назвал гражданские дела по спорам о праве; в производстве по делам, возникающим из административных правоотношений – дела о проверке законности и обоснованности управленческих актов; в особом производстве – дела об установлении фактов, имеющих юридическое значение[75]. Несколько отличается позиция Ю.К. Толстого, согласно которой общим объектом правоотношения является то фактическое отношение на которое правоотношение воздействует посредством нормы права в то время как содержанием правоотношения выступает волевое поведение субъектов определяемое законом[76]