Читать книгу Сидни Шелдон. Если наступит завтра – 2 - Тилли Бэгшоу - Страница 7

Она открыла кейс и взглянула на деньги:

– Двести пятьдесят тысяч?

– Конечно. Как договаривались. Можешь пересчитать.

– Обязательно. Но позже. Не то чтобы я думаю, что вы меня обманываете…

– Надеюсь, что нет.

– Но люди иногда ошибаются.

– Я не ошибаюсь, – улыбнулся он.

Конечно, он делал ошибки в прошлом. Ошибки, которые дорого ему стоили. И худшая была в том, что он поверил слову Джефа Стивенса и Трейси Уитни. Эти двое мерзких жуликов когда-то разрушили его жизнь. Теперь он отплатил, хоть и в меньших масштабах, – разрушил их брак. Конечно, этого недостаточно. Но все же начало положено.

– Мне не понравилась эта работа, – сказала девушка, перекладывая содержимое кейса в собственный потрепанный рюкзак. С тех пор как он в последний раз видел ее в Лондоне, она успела постричь волосы, и теперь у нее была короткая прическа в стиле шестидесятых. Он предпочитал тот образ, в который она вошла, играя роль Ребекки Мортимер: длинные пряди и веснушки. Девичья невинность ей не шла.

– Пусть Трейси – настоящая сука, но Джеф – человек хороший. Мне не по себе из-за этого.

Мужчина презрительно скривил губы.

– Твои чувства никакого значения не имеют.

«А для меня имеют», – хотела бы она сказать, но зачем? Она давно поняла, что споры с этим человеком бесполезны. Несмотря на блестящий ум или, возможно, благодаря ему, он обладал эмоциональной чувствительностью амебы. Но если хорошенько подумать, амеба по сравнению с ним была ангелом доброты.

– Так или иначе… – Он неприятно улыбнулся. От этой улыбки ее всегда бросало в дрожь. – Тебя трахнули, верно? Женщины обожают, когда их трахают, особенно если этим занимается Стивенс. Возможно, при мысли об этом твои титечки уже зудят?

Она проигнорировала его слова и, застегнув рюкзак, щелкнула замочком. Так вышло, что она не спала с Джефом Стивенсом. К ее крайнему раздражению, Трейси Уитни помешала в самый критический момент. Но ему она этого не скажет. Она будет счастлива, когда они снова начнут грабить художественные галереи и ювелирные магазины.

– Я не шутила, – сказала она, вставая. – Дальше счеты с ним можете сводить сами.

– Но я не прощаюсь, – сказал мужчина.

Через месяц после того, как Трейси бросила его, Джеф снял квартиру в Розари-Гарденс в Саут-Кенсингтоне, отключил телефон и почти не выходил из дома.

Не получив ответа на десяток голосовых сообщений, профессор Ник Тренчард пришел к нему на квартиру.

– Возвращайся в музей, – сказал он Джефу. – Тебе нужно чем-нибудь заняться.

Он попытался не показать, настолько шокирован видом Джефа. Тот оброс густой бородой, состарившей его на десяток лет, смятая одежда висела на костлявой фигуре, как лохмотья на чучеле. Повсюду были разбросаны пустые пивные банки и коробки из-под заказанных на дом обедов. На заднем фоне постоянно жужжал телевизор.

– Я уже занят. Не поверишь, сколько серий «Чужого среди своих» я пропустил, с тех пор как женился, – пошутил Джеф, но в его глазах больше не искрился смех.

– Я серьезно, Джеф. Тебе нужна работа.

– У меня есть работа.

– Правда?

– Еще бы! Пьянство.

Джеф рухнул на диван и открыл новую банку с пивом.

– Оказалось, что я в этом преуспел. Подумываю дать себе повышение. Может, что-нибудь в отделе «Джек Дэниелз».

Его пытались образумить и другие друзья. И тоже безуспешно. Но только Гюнтер Хартог не пожелал смириться с отказом.

– Собирайся, – велел он Джефу. – Едем в деревню.

Гюнтер появился в квартире на Розари-Гарденс с небольшой армией бразильянок, которые принялись вывозить горы мусора, накопленного Джефом во время добровольного заточения. Когда он отказался сдвинуться с дивана, четыре женщины оторвали его от земли вместе с «Джеком» и вымели скопившуюся грязь.

– Ненавижу деревню.

– Вздор. Хэмпшир прекрасен.

– Красота его сильно преувеличена.

– У тебя алкогольное отравление. Бери чемодан, Джеф.

– Я никуда не еду, Гюнтер.

– Едешь, старик.

– А если нет? – рассмеялся Джеф. – Собираешься увезти меня силой?

– Не глупи, – сказал Гюнтер. – Вздор какой.

Джеф почувствовал резкий укол в левой руке.

– Какого… – Он едва успел увидеть шприц и довольную улыбку Гюнтера, прежде чем все почернело.

Целый месяц ушел на то, чтобы вышибить из Джефа алкогольные пары. Теперь он был трезв и достаточно нормален, чтобы снова начать есть и бриться. Настало лето. Гюнтер надеялся, что Трейси, возможно, свяжется с ними. Но от нее по-прежнему не было ни слова.

– Нужно идти дальше, старина, – твердил Гюнтер. – Нельзя провести остаток жизни в ожидании телефонного звонка. Это кого угодно доведет до безумия.

Они гуляли в саду особняка Гюнтера семнадцатого века – тридцать акров рая, включавшего не только сады, но и озеро, лес плюс маленькую ферму. Гюнтер стал пионером самоокупаемости задолго до того, как она вошла в моду, и гордился тем, что живет почти исключительно на доходы с собственной земли. Тот факт, что земля была куплена на деньги от украденных драгоценностей, не портил его мнения о себе как о честном фермере.

– Я согласен, что нужно продолжать жить, – кивнул Джеф, останавливаясь, чтобы восхититься голубятней и ее обитателями. Когда-то он и Трейси воспользовались почтовыми голубями Гюнтера во время их последнего дела в Амстердаме. – Но не могу заставить себя вернуться в музей. Ребекка все испортила. Вместе с остатком моей жизни.

Горечь в его голосе больно ранила.

– Кстати, насчет Ребекки, – вспомнил Гюнтер. – Мне удалось раздобыть кое-какую информацию о молодой леди. Если тебе интересно.

– Конечно, – кивнул Джеф. Ребекка каким-то странным образом казалась связью с Трейси, одной из немногих, которые еще оставались.

– Ее настоящее имя – Элизабет Кеннеди.

Если Джеф и был удивлен тем, что «Ребекка Мортимер» – псевдоним, то не подал виду. Недаром большую часть жизни провел в мире, где все не было тем, чем казалось.

– Выросла в Вулверхэмптоне, бедняжка, у приемных родителей, которые с самого начала не могли с ней справиться. Очевидно, очень умна и способна, но училась в школе плохо. К одиннадцати годам ее дважды исключали.

– Мое сердце истекает кровью, – пробормотал Джеф.

– К шестнадцати годам у нее уже был ряд небольших столкновений с законом, и она получила первый условный срок.

– За?

– Мошенничество с кредитными картами. Она вызвалась помогать местной благотворительной организации и скачала данные о всех спонсорах с их компьютера. Потом стала снимать небольшие суммы – несколько пенсов там, несколько здесь, с каждого пожертвования. И за восемнадцать месяцев накопила тридцать тысяч фунтов, прежде чем на нее обратили внимание. Как я уже сказал, она умна и действовала самыми простыми методами.

Джеф вспомнил о любительски подделанном видео, и ему стало не по себе.

– Выйдя из тюрьмы, она так и не вернулась домой. Теперь гоняется за рыбой побольше. Занимается в основном кражами драгоценностей. И очень в этом преуспела. Очевидно, работает с партнером, но никто не знает, с кем именно.

– Но что ей было нужно в Британском музее? Если не считать меня, конечно, – спросил Джеф.

– Мы не знаем. Но я подозреваю, ничего. Она использовала работу как прикрытие, пока обтяпывала в Лондоне другие делишки. Ее имя связывают с налетом на Тео Феннела в прошлое Рождество.

Джеф едва не ахнул. Весь преступный мир только и говорил тогда о краже рубинов на миллион фунтов из головного магазина Тео Феннела на Олд-Бромптон-роуд. Работа была выполнена идеально, и полиция не нашла ни одной улики.

– Есть какая-то идея относительно того, где она сейчас?

– Ни одной. Хотя знай я, не уверен, что сказал бы тебе. Не хотелось бы, чтобы ты остаток дней своих провел в тюрьме за убийство, старина. Жаль, если хороший человек будет смотреть на небо сквозь решетку.

Они прогуливались по гравийной дорожке, обсаженной розами, люпинами, наперстянкой и алтеем.

Джеф подумал, что Гюнтер прав: Хэмпшир прекрасен. По крайней мере, этот маленький уголок. Сможет ли он когда-нибудь оценить по достоинству эту красоту? Без Трейси все чувства притупились, всякое удовольствие лишилось остроты. Все равно что смотреть на мир сквозь очки с серыми линзами.

– Мне действительно нужна работа, – сказал он в раздумье. – Может, попробовать устроиться в музей поменьше? Или в один из исторических отделов университета. Лондонский колледж ищет кандидатуру.

Гюнтер остановился как вкопанный. Потом строго сказал:

– Послушай, довольно этой чепухи. Ты не создан для того, чтобы быть чертовым библиотекарем, Джеф. Если хочешь выслушать мое мнение – бросить такую карьеру было невероятной глупостью… что и вызвало все проблемы между тобой и Трейси.

Джеф снисходительно улыбнулся:

– Гюнтер, моя карьера, как ты ее называешь, была сплошным нарушением закона. Я был вором. Грабил людей.

– Только тех, кто это заслуживал, – напомнил Гюнтер.

– Может быть, но я всю жизнь провел в бегах, постоянно оглядывался.

Глаза старика лукаво блеснули.

– Знаю. Но ведь было весело!

Джеф разразился смехом. Впервые за несколько месяцев. И ощущение было прекрасное!

– Только подумай, каким триумфальным было бы твое возвращение! – с энтузиазмом принялся уговаривать Гюнтер. – Особенно теперь, когда ты стал признанным специалистом по антиквариату. У тебя есть мозги и связи. Прекрасно подвешенный язык и не менее прекрасные навыки. Никто в мире не способен на то, что умеешь ты. Джеф, ты уникален. Имеешь хотя бы представление, сколько готовы платить богатые частные собиратели? Некоторые привыкли покупать все, что хотят: дома, самолеты, яхты, бриллианты, любовниц, влияние. Их заводит осознание того, что можно получить все, что не всегда продается. Например, уникальные исторические предметы. Те, которые только ты можешь обнаружить и достать.

Джеф позволил себе несколько минут упиваться привлекательностью идеи.

– Можешь называть свою цену, – сказал Гюнтер. – Чего ты хочешь, Джеф? Чего ты действительно хочешь?

«Единственное, чего я хочу, – возвращения Трейси. Но этого ты мне дать не можешь».

Гюнтер наблюдал, как омрачается лицо Джефа. Сообразив, что потеряет его, как только момент пройдет, он сделал главный ход.

– Получилось так, что у меня есть именно работа, с которой можно начать, – объявил он, сжимая плечи Джефа костлявыми пальцами. – Что скажешь насчет небольшой увеселительной поездки в Рим?