Читать книгу Последняя битва - Тим Строгов - Страница 3

Воздух с хрипом вылетал из горла Шакнара. На губах запеклась темная корка. В углу его палатки были сложены кучи даров – бурдюки с крепким нургайским пойлом, копченое мясо, завернутое в широкие листья войлочного папоротника, статуэтки Матери всех орков для того, чтобы отогнать духов смерти. Отблески масляных светильников отбрасывали на лица идолов прыгающие тени, отчего казалось – они ухмыляются и злорадствуют.

Старый полководец смотрел на них невидящим взором. Его внутренности раздирал лихорадочный огонь, зубы клацали от озноба. Сам Моглор вытянул ему пулю из груди, а Мансуэт из рода йотунов запечатал разорванные ей сосуды.

– Она пробила легкое, ударилась о передние ребра, да еще нарушила тебе кишки, Шакнар, – пояснил горный великан. – Ты выздоровеешь, магия поможет, но сегодняшняя ночь будет тяжкой.

Верная Хала лизнула лицо старого орка горячим влажным языком. Львица обустроила свое логово прямо у ложа хозяина. Мансуэт попытался выставить ее прочь, но пума ответила таким рычанием, что даже могучий йотун не решился с ней связываться. Он еще раз потрогал бурую бахрому повязки раненого, а потом отправился врачевать других солдат Шенка.

В голове Шакнара мелькали бессвязные картинки из прошлого. Он снова видел лица давно погибших друзей, его пальцы сжимались на воображаемой рукояти топора, когда в глазах вставали образы уже поверженных врагов. Вдруг дуновение свежего ветра колыхнуло на его лбу жесткую прядь волос. В палатку калимдорца вошел новый гость, а мгновенно стихший рык Халы подсказал – гость важный и знакомый.

– Сейчас, – в воздухе сверкнула вспышка заклинания, и Шакнару сразу полегчало. – Вот. У меня осталось немного «Снятия боли».

– Спасибо, Моглор, – прояснившийся взгляд орка поймал стройную фигуру эльфа крови. – Как наши дела?

– Только что от Керруша. Отчитывался после переговоров с Бельтраном и Громмардом.

– Ты?!

– Да. Керруш не захотел лично просить о перерыве в битве.

Шакнар попытался встать, но кровавый эльф мягко поставил руку на пути его тела, и орк снова повалился на ложе. Хала сначала подалась вперед, но потом замерла на месте. Пума поняла, что ее хозяину никто не желает причинить вреда.

– Не нужно бередить рану, – проронил Моглор. – Тролль верно рассчитал – некроманты даже без Мирры за сутки вернут в строй почти всю свою нежить. Мы получим преимущество во второй фазе битвы.

– Почему без Мирры?

– Она ранена, как и ты. Но не волнуйся, я отвечаю за ее жизнь.

– Что с ней?

– Колото-резаные повреждения. Одно проникающее в брюшную полость. Ничего страшного, если бы не оружие, которым они были нанесены. Какой-то заговоренный клинок. Я пока не разобрался с природой магии, но разберусь. Обещаю.

– Хорошо. Что нам ответила Лига?

– Они против, как и следовало ожидать. Но мы не оставили им выбора.

Шакнар закрыл глаза. План Керруша предстал перед ним в другом свете. Когда нежить бросали в бой в авангарде, ее теряли безвозвратно, потому что тяжелые клинки дворфов безжалостно крушили мертвецам кости. Сегодня холодную паству удалось сохранить для новой схватки. Она станет тем кинжалом милосердия, что прикончит уже изнемогшую армию Лиги. Старый полководец нашел в себе силы признать успех преемника:

– Хитер Керруш.

– Об этом сейчас все говорят. Ладно, Шакнар, выздоравливай. Я проведаю Мирру.

Тяжелое покрывало из шкуры снежного быка вернулось на свое место. Пламя в светильниках вновь заметалось от движения воздуха.

– Что нам делать здесь, Хала? Теперь Шенк воюет по-новому. Он больше не нуждается в наших услугах.

Пума исподлобья глянула на своего властелина. Ее желтые глаза блеснули и потухли. Хозяин разговаривает. Хозяину лучше. Шакнар осторожно поправил сбившуюся набок подушку. А может, и вправду оставить службу? Вернуться в Калимдор, стать «одноруким орком». Так у них в селениях называли стариков, отслуживших свое. «Одноруким» – это потому, что мало кому из ветеранов удавалось сохранить до старости обе конечности. Потеря одной руки была достаточным поводом, чтобы возвратиться с войны к мирному очагу. Отставники пасли скот, помогали женщинам в хозяйстве и обучали юношей военному ремеслу. Потом молодежь отправлялась сражаться за Шенк. Мужчины Калимдора приходили из походов, овеянные славой великих подвигов. Между пирами они зачинали детей и вновь возвращались к славному делу боев и сражений. А молодые красотки ждали их с замиранием сердца и хранили в потаенных местах волшебный настой мужества, который, если принять его в нужную фазу лун, гарантировал девушке, что ее первенцем будет мальчик.

– А что, Хала? Станем охотиться на тонкорунных пандуанов, выслеживать кулангов. С Матерью селения я сумею поладить…

Шакнар уснул, и ему пригрезились незнакомые горы. Он словно летел над ними. Ледяные пики чередовались с мрачными пропастями, крутые скальные склоны грозили лавинами. А потом горные перевалы отступили, открывая за собой удивительную долину с ярко-зелеными травами и величественными рощами. И город. У подножия одного из высотных пиков затерялся небольшой поселок. Шакнар словно парил над его улочками. Мостовая из дикого камня, садики с невысокими деревцами, красные плоды на ветвях и далекие снежные горы на горизонте. В окнах домов Шакнар увидел улыбающихся жителей. Орков, троллей и гоблинов. Переулок уходил вниз, загибался направо, а он, незримый, плыл по течению воздушной реки. Среди незнакомых черт мелькнуло удивительной красоты женское лицо. На ее лбу прорезались первые морщинки, в глубине карих глаз затаилась печаль. Губы женщины что-то шептали, казалось – она звала его к себе. Где-то из глубин его сна пришла загадочная музыка. Волна странного тепла нахлынула на Шакнара, скрутила в тугой узел тоски его загрубелое сердце. Захотелось кричать или петь песни, захотелось сделать что-то, чтобы потом, с полным правом взять эту незнакомку за руку и повести ее в свой уютный дом… в дом, которого у Шакнара никогда не было. В голове старого воина вдруг взорвался калейдоскоп привычных образов, в пейзаж мирного городка вплыла картина недавней битвы, где боевой клич Калимдора смешался с яростным рыком Халы. Но мелодия не исчезла. Она осталась такой же притягательно-зовущей, ее переливы пробились сквозь звон мечей и в нее вплелся голос. Почему-то Шакнар был уверен – это ее голос, той самой незнакомки, что шептала ему непонятные слова, стоя на пороге дома в городе, в котором он никогда не бывал.

Он проснулся с улыбкой. Боль, как и предсказывал лекарь-йотун, ушла. Пумы в палатке не было, зато прямо на полу сидел гоблин Ханчи и увлеченно грыз сушеное свиное ухо. Ханчи был его советником при штабе, а сейчас отошел в прямое подчинение к Керрушу. От любого другого Шакнар ждал бы сожаления и признания в вечной верности, но только не от гоблина. Гоблины. Они стояли за Шенк, как и все прочие народы, его составляющие, но делали это с наименьшей охотой. Шакнар полагал, что если бы этим хитроумным созданиям кто-то предоставил возможность выбора, то они бы давно сменили доспехи и оружие на канцелярские счеты и тюки с товаром. Ибо зачем сражаться, когда можно торговать? Вечные маркитанты, обозные заправилы, они тяготились войной, хотя и были вынуждены тащить лямку службы наряду с прочими. Из них получались меткие наводчики катапульт, они становились ценными советниками при штабах и лишь самые отъявленные из гоблинов записывались в команды бомбардиров-метателей. Хотя никто не мог упрекнуть вертких коротышек в трусости, остальные народы Шенка относились к ним с легчайшим оттенком презрения. Но при этом всегда прислушивались к советам ушастых консультантов. Не иначе, как знаменитый теперь план Керруша был стряпней именно Ханчи. Шакнар поймал себя на мысли, что и его, собственный, боевой порядок «Мертвая рука» также создавался при участии низкорослого начальника штаба. Они с Миррой придумали контур построения, а Ханчи довел форму до совершенства. Некромантка была его, Шакнара, надежной соратницей, Ханчи же являлся совершенно ненадежным советником. «Сделано по-гоблински». Именно так они обстряпывали свои делишки – поддерживали тех, кто в данный момент был сильнее. Но совершенно не стеснялись этого, а наоборот – гордились. Считали такую линию поведения естественной и единственно правильной.

Ханчи прожевал последний кусок сухпая и с наслаждением облизал пальцы. Заметив, что бывший начальник не спит, гоблин с живостью вскочил на ноги.

– Шакнар?! – с удивлением выкрикнул он, словно первый раз узрел, что в помещении кроме него находится кто-то еще. – Так ты не околел?!

– Спасибо за заботу, ваше непотребство, – немного обиженно отозвался орк.

Ханчи, не обращая внимания на официальный титул, что прозвучал в его адрес из уст сослуживца, отмахнулся:

– Да ладно, какая забота? Я уж и забыл про тебя. Теперь с Керрушем. Сам знаешь.

– Знаю.

– Угу. Так вот, беда у нас, Шакнар. Большая беда, – Ханчи заговорщицки придвинулся к постели орка и прошептал: – Лига-то тю-тю… Сбежала.

– Как это?!

– Очень просто. Всю ночь костры палили. Как положено. А утром мы спохватились – их нет никого. Видать, Бельтран конницу оставил огни жечь. Те на рассвете попрыгали в седла – и до свиданья нам! Хорошенькие дела, да, Шакнар? У Керруша шкура с зеленью была, так теперь желтизной пошла! За ночь основные силы Лиги маршем в аккурат до побережья добрались. Раненых в фургоны. То-то я думал – зачем им такое количество фургонов? Неужто на трофеи рассчитывают? Обставили нас, Шакнар, обшморгнали по-крупному.

– Погоди, погоди, Ханчи! – старый орк рывком сел на постели и, вдруг вспомнив о ранении, даже зажмурился в ожидании боли.

Но рана не беспокоила. Мансуэт на совесть поработал над его телом. Шакнар зашарил вокруг лежанки в поисках одежды.

– Сейчас принесут твой доспех. Я уже распорядился. Его калимдорские оружейники заштопать брали, – сказал гоблин. – Так что не ищи. Керруш отправил вслед за лигийцами «Повелителей гиен». Мы стали готовиться к выходу. И до сих пор готовимся. Слышишь?

За тонким пологом палатки громыхал собирающийся в поход лагерь. Тысячи голосов. Бряцанье утвари. Топот.

– Но нам это не поможет, – невозмутимо продолжал Ханчи. – Нургай застал только их отплытие. Немного пострелял вслед из луков. Мы и сейчас, думаю, сможем рассмотреть паруса Лиги на горизонте, если поторопимся. Керруш уже там.

– Паруса?! – орк до половины натянул на себя полотняную рубаху и замер, хлопая глазами из широкой прорези ворота.

– Да, Шакнар. Еще на сгоревшую верфь полюбуемся. Дотла спалили, поганцы. Я пока сам не видел, но Менги говорит – кораблей на сто была рассчитана. Что успели погрузить – с собой увезли, а остальное на костер пошло. Едем, Шакнар?

– Стой, я только разыщу Халу…

– Сама прибежит, как только поест. Я, когда зашел сюда, говорю ей – ты иди, перехвати чего-нибудь, а я тут посижу, хозяина твоего покараулю. Она уркнула согласно и убежала.

Гоблины всегда умели договариваться, так что последние слова Ханчи не удивили старого орка. Шакнар заплясал на месте, стараясь попасть ногой в голенище своего потертого сапога.

* * *

Насчет парусов Ханчи соврал. Когда Шакнар соскочил с крупа Халы на мокрый песок прибрежной дюны, он увидел перед собой лишь бескрайнюю даль моря Петронелл. И насчет желтизны шкуры Керруша тоже соврал. Главнокомандующий Шенка находился в своем обычном, болотном цвете. Его взгляд был полон затравленного отчаяния, зато аспидно-синие латы смотрелись по-прежнему грозно.

– Что скажешь, Шакнар? – почти прорычал Керруш.

Вокруг полководца собрались почти все военачальники войска – Моглор, Шонтай, несколько штабных гоблинов, младшие тролли, Менги. Позади, на песчаный обрыв с грохотом мотора въехала железная повозка Ханчи. Гоблины стремились подражать гномам в механике, эльфам – в магии, йотунам – в зельеварении, но все делали плохо, за исключением торговли и красноречия.

Первые лица Шенка ждали от бывшего лидера ответа. Шакнар посмотрел в глаза Моглора и спросил:

– Как Мирра?

– Лучше. Она справляется, – эльф крови кивнул в сторону моря. – Нургайцы привели местного рыбака. Он утверждает, что флот Лиги держал курс в отрытое море, к северным берегам Петронелла. Они бежали. Никогда не думал, что стану свидетелем такого бесчестия.

– Бесчестия? – резко переспросил Шакнар. – Ты сказал – бесчестия?

Все и так молчали, но от слов «Жизни в сапогах» почему-то стало особенно тихо. Керруш опустил большую голову к самой груди. Ему было очень тяжело выдавливать из себя слова, но он смог:

– Свиток милосердия победителей не откатился. Магия считает, что битва еще не закончена. Лига не проиграла. Шенк не победил.

– Мы в скверном положении. Это как провести сделку, а деньги запрятать в сейф и потерять ключ, – прокомментировал ситуацию подошедший сзади Ханчи. – И главное – мы не можем обвинить лигийцев, что они прекратили сражение, так как сделали это за них. Вот нам и «послезавтра продолжим».

– Все равно – они позорно бежали с поля боя! – не унимался Моглор.

– Они сохранили армию! – рявкнул в ответ Шакнар. – Там, за морем, они залижут раны, наберут новых рекрутов и потом ударят нам в спину. Единым кулаком. А нам придется расставить по границам земель Лиги свои сторожевые посты, раздробить силы. Шенк захочет дань, и он ее получит. Дань предстоит собирать – значит, появятся территориальные гарнизоны. Как сохранить боеспособность войска, когда у тебя нет противника? А они, там, за морем, будут готовиться к последнему, самому главному бою. Днем и ночью. Их решимость согреет огонь мести и попранного достоинства. И они придут, обязательно придут. Ты ведь понимаешь это, Керруш?

Командующий армии Шенка вздохнул.

– Шакнар, давай немного прогуляемся по берегу, – предложил он.

И уже отходя, призывно бросил через могучее плечо:

– Ханчи!

Они пошли, обходя черные остовы того, что сутки назад было доками и пакгаузами. Ветер крутил запах гари вместе с вихрями из мельчайшего пепла.

– Ты оказался во всем прав. Теперь можешь торжествовать, а мне предстоит отчет перед Советом содружества, – нехотя признал Керруш и добавил: – Только что теперь? Согласишься ли ты стать мне сподвижником или потребуешь назад свою армию?

За «Жизнь в сапогах» ответил Ханчи:

– Шакнар не такой. Шакнар выше политики. Эти лигийцы кого угодно поймали бы в свою ловушку. Если тебя, Керруш, не сместят, – гоблин с видимым удовольствием наподдал сапогом по дымящемуся куску не пойми чего, – или не казнят, Шакнар станет помогать. Шенку сейчас если чего и не хватает, так это междоусобной грызни. Остальные проблемы у нас уже есть.

– Что там за морем? – спросил Шакнар. – У Петронелла бурные воды. Мало кто отваживается пересекать их. Говорят, что они к тому же полны чудовищ, которые атакуют корабли.

– Менги разослал своих нургайцев на поиски каких угодно сведений. Его воины не станут стеснять себя деликатностью. Уже к ночи мы что-нибудь узнаем.

– Вряд ли это будет нечто обнадеживающее, – заметил Ханчи. – Лига долго и осторожно сюда отступала. Они не зря выбрали этот край – пустынная местность, редкие поселения нейтралов. Идеальное место, чтобы обтяпать дельце с верфью.

Ближе к закату в маршевом порядке подошел холодный полк. Скелеты не нуждались в отдыхе и проделали весь переход до побережья без единого привала. За ними, лязгая броней и пугая окрестных птиц жуткими хрипами лошадей, на петронелльские дюны ступила тяжелая конница рыцарей Тьмы. И только после нежити появились остальные подразделения. Запылали бивачные костры, от полковых кухонь в вечернее небо потянулись струйки дымов. Отовсюду слышались гортанные крики орков, звенел раскатистый троллий смех. Армия узнала о своей победе. Враг бежал. И командиры не пытались унять радость солдат. Из бурдюков лилось вино, обозные маркитанты метались между телегами с припасами и вышибали крышки у бочек с элем. Войско ликовало. Но на краю этого праздника стояло несколько островерхих штабных палаток, откуда не было слышно заздравных речей. Ставку армии тремя рядами оцепления окружила стража из эльфов крови в полном боевом облачении. В полумраке, между зловещими фигурами этих поклонников Разрушения, сновали неясные тени. Гонцы прибывали и убывали, привозя пленных и новые сведения. Моглор допрашивал, Шакнар анализировал, Ханчи старательно, высунув язык, малевал карту, а Керруш в углу шатра, наедине с бутылкой рома, тоскливо размышлял о том, как будет держать ответ перед главами союза. Наконец «Жизнь в сапогах» оторвал командующего армией от нелегких дум. Он до дна осушил полный кубок кислого гоблинского эля и требовательно хлопнул о складной походный стол рисунком, начерченным Ханчи.

– Вот что удалось выяснить на данный час. Земля, которая лежит за Петронеллом, носит название Фаркрайн. Местные купцы и рыбаки боятся туда плавать, потому что морские твари – гигантские манты-архоны и рыбы-присоски реморы поднимаются из глубины и топят лодки и шхуны. Для армады Лиги они, конечно, не опасны, но для одиночного судна такое путешествие слишком рискованно. К счастью для рыбаков и здешних торговцев, все твари обитают в донных впадинах далеко от суши, иначе бы петронелльское море и вовсе было бы не судоходным.

– Если эта живность живет ближе к центру Петронелла, то почему никто из местных не путешествует на север вдоль берегов? – угрюмо спросил Керруш.

– Рифовые лабиринты и живые острова.

– Живые острова?

– Да. Они состоят из водоросли. Местные зовут ее эгленией. Говорят, что ценится парфюмерами и кулинарами Лиги, но добывать ее так же опасно, как и плавать по центру Петронелла. На островах живет раса гонери – двуногих ящеров. Они едят эглению и стараются убить любого, кто посягнет на их дом и источник пропитания. Немного выторговать водорослей у них можно в обмен на сети и гарпуны, но нет никакой гарантии, что при следующем визите ты не получишь этим же гарпуном промеж лопаток.

– Понятно. Что говорят рыбаки? Флот Лиги способен миновать препятствия или, может быть, он целиком потонет на наше облегчение?

– Проблемы, конечно будут, но у них около сотни кораблей. Этого достаточно, чтобы пройти на север.

– Скверно. Что там нарисовал Ханчи?

Шакнар подвинулся, давая возможность гоблину самому объяснить смысл своего творения.

– Такая штука получается, – Ханчи шумно высморкался в ладонь и, не стесняясь, вытер руку о край стола главнокомандующего. – Этот Фаркрайн хорошо устроился. С юга он защищен тварями Петронелла, а с запада наши земли отделены от него неприступным Саравакским хребтом…

– По-настоящему неприступным? – переспросил Керруш.

Часть этого хребта находилась на территории Шенка в местности, где в основном проживали гоблины, так что вопрос командира пришелся по адресу.

– Почти. Сказать по правде – ни у кого нет большой охоты проверять это на своей шкуре. Смысл? Все что нам нужно – находится по эту сторону Саравакской гряды. Зачем по собственному желанию лезть туда, где льды, сплошные камни и вообще холодно? Я много раз слышал, что на той стороне тоже живут наши родичи. Говорили даже про название их города. Бегенч. Так, по-моему, оно звучало. Но чтобы до них добраться, нужно не один десяток дней ползти по почти отвесным скалам. Зачем это нормальному человеку, когда у него имеется свое успешное дело и обширная клиентура?

– Понятно.

– Севернее Саравака начинается море Вотрона, – Ханчи обернулся на Моглора, хитро прищурился и хмыкнул.

Гоблин не случайно мазнул соратника глумливым взглядом. Вопрос с северными территориями напрямую касался кровавого эльфа.

Вокруг штормового Вотрона простирались дикие и заболоченные земли ликантров, магов-оборотней и единственной расы, которая хоть и обитала на пространстве Шенка, но категорически отказалась входить в состав союза. Посулы и угрозы его представителей действия не возымели. Ликантры хотели сохранить полную независимость. И точка. Певцы Насилия и композиторы Разрушения – эльфы крови лично вызвались вразумить строптивых оборотней. Но не преуспели. Ликантры оказались слишком разрозненны для масштабного военного похода и слишком сильны для мелких карательных операций. Они устраивали налеты на заставы эльфов, вырезали их сонные бивуаки, а после мгновенно растворялись в полумраках чащоб и лабиринтах непроходимых топей. Силовая акция против ликантров постепенно заходила в тупик. А потом с Шенком случилась Лига. Медленно расширяя свои территории к югу, союз нелюдей наткнулся на поселения другого, не менее могучего сообщества. Такого же гордого и непримиримого к соседям, каким и являлся сам. Стороны словно этого и ждали, чтобы на долгие годы вцепиться друг в друга, увязнуть в бескомпромиссном конфликте на истощение. А север Шенка так и остался диким, независимым и очень обиженным на союз. Ликантры всегда боялись воды. Из них не получились мореходы. Поэтому море Вотрона хранило неизведанный Фаркрайн от экспансий соседей не хуже, чем опасные петронелльские воды. Нечего было и думать проникнуть туда через владения ликантров – такой поход сквозь земли кровожадных оборотней, вкупе с ураганными ветрами Вотрона, грозил бы для армии Шенка неминуемо фатальным исходом.

– А что у нас к востоку от Петронелла? – спросил Керруш.

– На востоке – Лига, – ухмыляясь ответил Ханчи. – Вернее, как Лига – там тоже горы. Тунвельский кряж. Не менее пологий, чем Саравакский хребет, если не хуже. Нет, через него им обратно не вернуться. Этот Фаркрайн – он для Лиги, словно дупло. С одним входом через петронелльское море. А с учетом того, что на другом берегу теперь мы, то получается, как если бы дупло своим задом запечатал медведь. Никакого удовольствия. Темно и очень неприятно пахнет.

Полог шатра отбросила в сторону сильная рука. Это глава нургайцев – Менги, весь в дорожной пыли и липкой слюне своей гиены, явился для доклада. Он легкими кивками поприветствовал командование армии, причем поклон для Шакнара был первым.

– Говори, – разрешил ему Керруш.

– Вернулись еще два дозора. Один нашел человека, родственник которого побывал в Фаркрайне. Говорят, что штормом забросило, а потом два года не решался вернуться домой. Но за ним нужно ехать еще дальше.

– Моглор! Отправишься с «Повелителями»! Допроси его лично. Как умеешь, – многозначительно добавил тролль.

– Властелин, – неуверенно проговорил Менги. – Нам даже не пришлось никого пытать. Местные благоволят к Шенку.

– Это еще почему? – удивился Ханчи. – Они же людского рода.

– Они нейтралы и успели невзлюбить Лигу. Ее корабелы нашли удобную бухту и выселили отсюда целую деревню. Местные хотели торговать, но их не пропускала к гномам-строителям эльфийская стража. И вообще, эльфы тут всем крепко насолили. Они вели себя очень жестоко по отношению к жителям. Несколько рыбацких лодок просто пустили на дно их морские дозоры. Пропадали охотники. Говорят, что один маг просто так, без причины, испепелил целую семью, что приблизилась к верфи, когда собирала ягоды в роще неподалеку.

– Узнаю почерк Джоэвина! – засмеялся Моглор.

Керруш надолго задумался, а потом его лицо просветлело:

– Очень хорошо, что они так настроены. Запомните все и доведите до подчиненных – с местными силу не применяем под угрозой смерти. Торговля и обмен приветствуется. Ханчи! Пусть твои маркитанты устроят что-то вроде ярмарки для окрестных жителей. Шенк принес сюда мир и благополучие. Особенно привечаем рыбаков и тех, кто сведущ в навигации. Понятно?

Гоблин захихикал:

– Керруш не хочет обижать местных мореходов. Керрушу они очень нужны.

– Повелитель, – перебил начальника штаба предводитель нургайцев. – Это еще не все, что удалось разузнать.

– Докладывай.

– Армада Лиги – не первый флот, который оставил южный берег Петронелла, следуя по пути в Фаркрайн.

В шатре мгновенно воцарилась гробовая тишина. Шакнар медленно улыбнулся и в такт собственным мыслям кивнул головой.

– Продолжай, Менги, – предложил Керруш.

– Это были синие демоны. Именно отсюда, через морские ворота Петронелла они покинули земли Лиги. Если проехать вдоль берега к югу, то на расстоянии дневного перехода, говорят, остались следы их стоянок. Ракши отплывали постепенно. Их исход растянулся на долгие годы. Последние корабли синих демонов исчезли отсюда пару лет назад.

Керруш обменялся взглядом с Шакнаром.

– Вот, значит как, – прошептал главнокомандующий Шенка и, повысив голос, продолжил: – Менги, ты лично убедишься в правдивости этих слухов. Обшарь там все, загляни под каждый камень, но добудь мне доказательства присутствия ракшей. Отправляйся немедленно. Твоя гиена в состоянии бежать?

– Нет, но я возьму питомца Дарчина, моего заместителя.

– Хорошо, я жду новостей. А теперь проведайте своих воинов, выпейте кубок во славу Шенка. А мне нужно поговорить с Шакнаром с глазу на глаз. Утром, сразу после переклички, я вновь соберу вас на совет.

Они остались вдвоем, бывший вожак и нынешний. Молчание невидимой паутиной повисло в шатре. Вдруг полог палатки откинулся, и вместе с хитрой рожей Ханчи в нее ворвался гул голосов солдат, а также щекочущий ноздри аромат жареного мяса.

– К пепелищу верфи подходят две наезженные дороги. Одна ведет на юг, другая на север, в сторону согденских скал. Я думаю, что нам нужна северная, – сообщил гоблин и исчез за занавесью.

– Что имел в виду этот скоморох? – буркнул Керруш.

– Он хотел сказать, что с севера гномы возили строевой лес для кораблей. Если пойти по колеям их телег, то наверняка наткнешься на обширные вырубки.

– А южная дорога?

– Она ведет на земли Лиги и по ней, скорее всего, обозами доставлялся провиант.

Керруш вздохнул.

– Я всего лишь вчерашний бригадир латных троллей. Сколько нужно времени, чтобы научиться думать, как полководец?

– Тебе – немного.

– Все уже поняли, что я собрался настичь их сбежавшее войско?

– Все поняли, что у тебя нет другого выхода. Мы не можем, как мечтали, воспользоваться плодами своей победы. Этой войне суждено продлиться еще на одно сражение.

Командующий встал и прошелся по шатру. Его огромная тень прыгала за ним по полу будто подкрадывающийся демон.

– Ракши. Мы за половину дня добыли информацию о них. Думаешь, что Лиге тоже все известно?

– Без сомнений. Теперь я понимаю, почему этого выскочку Громмарда провели в Трезубец.

– Гнома-артиллериста? А что с ним не так?

– В армии Лиги хватает талантливых командиров и без Громмарда. Но для переговоров с синими демонами его присутствие в Трезубце желательно. Ракшам будет лестно, что способности их воспитанника так высоко оценены.

– Ах, да, Ханчи рассказывал… Они же стали в детстве ему приемными родителями… Я слышал, что этот парень – смельчак.

– Более чем.

– Мне доложили, что именно он ранил тебя вчера. Выстрелом в спину.

Шакнар невозмутимо пожал плечами:

– В сражении чего только не случается. Бывает, что некогда разворачивать к себе лицом каждого противника.

– Ха. Значит, ты на него не в претензии?

– Я этого не говорил. Тем более, что у самого Громмарда зуб на калимдорский клан. Его артиллеристы причинили много бед моим сородичам.

– Да? И есть какая-то особенная причина?

Орк нагнулся за стоящей у походного стола глиняной бутылью. С каменным лицом он плеснул себе в деревянную пиалу тролльего черного рома. Опрокинув в рот жгучий напиток, Шакнар рукавом вытер губы.

– Это давняя история, – ответил он и, не обращая внимания на недоверчивый взгляд Керруша, спросил: – Допустим, ты раздобудешь опытных корабелов и плотников. Мореходов ты тоже наймешь. Но как быть с армией? Строительство флота займет год или около того. В кого превратятся наши солдаты за год мирной беспечной жизни? Тем более, что у тебя заберут половину на заставы и гарнизоны в землях Лиги. Мы не можем грабить, карать, наказывать. Значит, на нас станут нападать, бунты начнут вспыхивать один за одним. Шенк вправе отвечать только ударом на удар. Иначе – проклятие магии. Такого мы не можем допустить. Через год половина от твоей сегодняшней армии причалит на кораблях к северным берегам Петронелла, чтобы сразиться с Лигой. На что ты рассчитываешь? А если лигийцы уже столкуются с ракшами и тебя встретит их объединенное войско?

Керруш с мрачным видом также наполнил свою чашку ромом. С выдохом он процедил сквозь сжатые губы:

– За победу Шенка!

Шакнар терпеливо ждал, пока командующий утолит жажду. Наконец тролль опустошил пиалу и поднял на орка тяжелый взгляд:

– Я скажу тебе, на что рассчитываю. На дополнительный рекрутский набор! Я буду просить Совет содружества объявить самый большой призыв за последние годы. Новые воины встанут в строй голодными до драки. Их мечами я поставлю точку в этой войне. Но ты прав, и я не хочу давать Лиге ни единого шанса. Нельзя позволить им чувствовать себя как дома в этом Фаркрайне. Поэтому, – взгляд Керруша превратился в два стальных наконечника от стрел, – ты, Шакнар, возьмешь лучших калимдорских бойцов, заберешь с собой самых отчаянных гоблинов-метателей и отправишься искать в Фаркрайн сухой путь. Вам надлежит преодолеть утесы Саравака и выйти к поселениям тамошних горных народов. Придется договариваться, поэтому с отрядом я пошлю Ханчи. Но вам предстоит сражаться, и поэтому главным в отряде будешь ты. Сделайте так, чтобы земля Фаркрайна загорелась под ногами лигийцев. Интригами, подкупами вбейте клин между ними и ракшами. Ты умен, Шакнар. Все знают об этом. Ханчи хитер, как болотный демон. Вместе вы добьетесь успеха.

Густые брови и кривые клыки с двух сторон зажали в тиски мясистый нос старого орка.

– Неужели у тебя нет никого моложе меня для такой миссии, Керруш?

Тролль придвинул к Шакнару свою огромную голову:

– Совет Шенка может решить, что мы напрасно потеряли драгоценное время. То, за которое Лига успела достроить свой флот. Начнутся поиски виноватого. Могут указать на Шакнара. В такой момент тебе лучше быть подальше от гнева Совета. А новые подвиги в Фаркрайне заново обелят твой путь.

– Значит, решил все свалить на меня?

– Что ты, Шакнар! Как ты мог такое предположить?! – тролль возмущенно замахал руками.

– Не знаю, насчет полководца, но как политик ты думать уже научился… – «Жизнь в сапогах» вскочил на ноги с грохотом опрокинутого стула.

Не прощаясь, он покинул шатер нового вождя армии Шенка. Звезды смотрели на Шакнара с неба словно тысяча блестящих глаз. Ночь гремела от бравых походных песен. Пахло козьим окороком, приготовленным на вертеле, и острыми гоблинскими пряностями. Старый орк вздохнул:

– Надо было все-таки ему врезать.

Три луны Таашура ответили ему кривыми ухмылками месяцев.