Читать книгу Бессистемная отладка. Адаптация - Тимофей Царенко - Страница 2
Глава 1
Оглавление– А может, порталом?
– Нет!
– А может, лошадей купим?
– Нет, я не люблю конину!
– Ну, тогда медведей или рысей каких-нибудь?
– Элспер! Черт возьми, хватит ныть! Я сказал «идем пешком», значит, идем пешком. Это не обсуждается.
– Ну а припасы мы откуда доставать будем?
– И ты туда же, Моргенханд. Бля, мы вышли из города три часа назад! Элспер ноет, что ей идти влом, ты меня за идиота держишь, Дуболом с Огурцом обсуждают план тихо меня оглушить и добраться до места порталом, забывая, что у меня очень хороший слух. Бери лучше пример с Венсера, он всю дорогу пялится на задницу Элспер. Или с Леголаса, он вообще ни о чем не думает.
– Но…
– Морген, ты забыл о трех вещах. Во-первых, деньги тут плачу я! Или мне объяснить основы капитализма в матерно-прикладной форме? Во-вторых, я повторюсь, хватит меня держать за идиота. Ты думаешь, я не предусмотрел, как обеспечить наш поход? В-третьих, я сейчас читаю забавную вики-статью о всевозможных способах казни. Там их больше трех тысяч штук. И как минимум треть из них я могу повторить в походных условиях!
– Что за статья? – всполошился Фауст.
– Сейчас кину ссылку в личку. Легендарный отряд приключенцев, мать вашу! Привал, а то мы никуда не дойдем.
Народ недоуменно остановился в самом центре поляны.
– Так, объясняю по порядку, для тех, кто в танке. Идем мы пешком потому, что мне охота попутешествовать. С детства любил походы. И вообще – надо. А имперская армия от нас никуда не убежит. Хотя я на их месте попытался бы. Что касается быта, сейчас Стив покажет фокус. Ассистирует Кошмарик. Дамы могут ехать на животных, где вы их достанете, меня не волнует. Можно, наверно, обратиться к нашим магам. Стив, жги!
Призыватель взмахнул рукой, крикнул заклинание, и в воздухе загорелась пентаграмма, плавно опускающаяся на землю. В ней через пару минут возникла трехметровая каменная горгулья в окружении корзинок и свертков. Окинув нас взглядом и ощутимо посерев при виде истекающего слюной Кошмарика, она начала споро обустраивать лагерь и раскладывать еду.
– Стив! А что ты ей заплатил, чтобы такого эффекта добиться? Я всегда считал, что демоны, ну, максимум телохранителями могут быть.
– Заплатил? Ну не то чтобы заплатил… Я ей пообещал, что не буду ее отдавать Кошмарику… – хруст и громкий визг прервали его монолог, – …часто, если будет себя хорошо вести. Так что, если вдруг какие-то претензии и пожелания, вы не стесняйтесь. Все будет в лучшем виде.
Народ начал располагаться, а я отошел к развесистой ольхе на краю поляны и прижался спиной к теплому стволу.
Солнце клонится к закату, в лагере народ шумно обустраивается, словно на пикнике. Какой там военный поход? Детский сад на выезде. Потянуло дымом разжигаемого костра. Откуда-то с края поляны раздалось горловое пение Фауста. Видать, что-то магичит. Я сильнее прижался к дереву, как в детстве, пытаясь запомнить рельеф коры под руками и впитать живое тепло каждой клеточкой тела.
В какой-то момент я понял, что словно тону в теплой воде. Перед глазами замельтешили разноцветные всполохи, и восприятие изменилось.
Что такое быть лесом? Дышать миллионами листьев. Смотреть миллионами глаз. Ощущать миллионами рук. И петь. Петь бесконечно красивую и тягучую песню, в мелодию которой одинаково стройно ложатся и предсмертный хрип, и яростный клекот. И шелест травы, и плач. И тишина.
Что-то привлекло мое внимание. Что-то выбивающее из общей гармонии жизни и смерти. Словно черная клякса на пастельном пейзаже. Пустота, жажда.
Я открыл глаза. Ощущение леса никуда не делось, но сильно поблекло. Я повел головой из стороны в сторону, разминая шею, и неожиданно для себя точно ощутил направление «пятна». Попытался встать. Но вдруг понял, что руки прилипли к стволу дерева. Осторожные и не очень попытки освободиться ни к чему не привели. Начиная паниковать, попробовал обернуться. Тело скрутило болью, но трансформа не началась. Да что же это такое! Снова начало наваливаться ощущение безмятежности и покоя. Тут уж паника накрыла меня всерьез. Не хочу прорастать корнями! Очередной рывок, и с громким треском ладони оторвались от поверхности дерева. Как оказалось, лопнула кожа. Со странным чувством ужаса и облегчения я смотрел на освежеванную руку. Опасливо оглянулся на ольху, на окровавленные следы на ее стволе. Вот так люди и становятся дендрофобами. Теперь еще Буратино ночами будет приходить…
– Селена! Душа моя, спали, пожалуйста, вон ту ольху к чертовой бабушке.
– Легко. А тебе зачем?
– Скажем так, это дерево вызывает у меня устойчивую неприязнь.
Магиня подошла ко мне, скептически оглядев зарастающие руки и кровавые пятна на дереве.
– Умеешь ты влипать в неприятности, Филин.
– Не говори очевидных вещей. Что это было?
– Ну, если бы рядом был друид, я бы предположила, что к тебе применили какое-то заклинание, чтобы убить. Но о таких заклинаниях я никогда не слышала. Что ты ощущал?
– Что корнями прорастаю. Спали его, в общем. Слушай, есть еще вопрос. Если где-то обнаруживается непонятная хрень, как надо реагировать?
– Филин, ты меня удивляешь, – в руках Селены начал разгораться огонек – Любая непонятная хрень – это в первую очередь экспа или лут.
– А если она нас того, на лут и экспу?
– И это мне говорит человек, распиливший пополам континентального монстра?
– Ну, мне было страшно! Защити меня, повелительница огня! – с этими словами я зашел за спину Селены и положил руки ей на талию, зарывшись лицом в волосы. Огнешар прошел мимо дерева и умчался куда-то за горизонт.
– Филин, ты допрыгаешься с твоими замашками!
– Какими?
Магиня обернулась ко мне лицом:
– Я тебя скоро изнасилую!
Я прижался щекой к ее щеке и прошептал в аккуратное ушко:
– В ваше пламя, королева, Я готов смотреть веками Сердце будет мотыльками. Лететь в пламя огоньками, Потеряв пути назад…
Селена проникновенно заглянула мне в глаза. Верхние пуговицы блузки расстегнулись сами собой.
– А к чему ты мне задал вопрос? Про непонятное?
– Судя по моим ощущениям, недалеко отсюда какое-то скопление магии смерти.
Мои руки расстегнули блузку уже до пояса, под ней не было никакого белья, и груди волшебницы прикрывала только натянувшаяся ткань. Я провел ладонью от шеи до животика, игриво коснувшись соска.
– Ты уверен в этом?
– Абсолютно, в двух километрах буквально какая-то гадость.
Расстегнулась верхняя пуговица на кожаных лосинах. Я прильнул губами к шее Селены. Ее взгляд затуманился.
– Мигающий данж!
– Что? – мои руки уже лежали на ее груди.
– По всем картам в этой области нет ни одной локации тьмы, а значит, рядом с нами мигающий данж, он постоянно возникает в разных местах. Самые ценные сокровища обычно там.
Пока Селена говорила все это, ее руки споро застегнули брюки и рубашку, а я оказался ласково, но твердо отстранен.
Я проклинал свой длинный язык, злоебучий лес-убийцу, непонятный данж и свою жизнь. В голове промелькнула мысль, что насиловать мага огня уровня Селены – это способ утилизации бренной тушки. Причем один из самых экономичных. Скорее всего, даже пепла не останется.
Народ же заметно оживился, когда Селена подошла к лагерю и начала что-то втолковывать Моргенханду и Огурцу.
– Филин! Ну что, идем данж зачищать? Я ж тебе обещал!
– Морген, бля, ты даже не представляешь, как не вовремя мы идем на зачистку.
– Да ты чего? Как раз боевое слаживание…
– Засунь его себе в жопу!
– Не выйдет.
– Почему?
– У меня там мечты о карьере и спокойной жизни.
– А как они там оказались?
– Они туда улетели после нашего знакомства. Денег в банке столько, что можно жить чисто на проценты, и зарплата по моей профессии на фоне этого процента смотреться будет блекло. Популярности мне наши похождения добавили столько, что пришлось оплачивать профессиональные фильтры. Вечно приглашают во всякие рекламы. И платят, кстати, неплохо.
– И что тебе не нравится?
– Смысл.
– Поясни?
– Какой во всем этом смысл?
Я посмотрел на Моргенханда, пытаясь понять, чего же не успел в нем разглядеть.
– Ну… – Морген сделал какой-то неопределенный жест рукой. – Вот ты, когда жив был, о чем мечтал?
– О чем? – на мои губы выползла улыбка. – Выгляни в окно, зайди в сеть, оглядись. Вот о чем я мечтал – о том мире, где ты живешь. Где счастливы и гений, и ничтожество, где не нужно обладать сильным характером и железной волей, чтобы пробиться на свою личную вершину, где не нужно сначала много лет работать, чтобы в итоге заниматься тем, чем хочешь…
– …в котором отсутствие воображения у населения официально признано общемировой проблемой, чтобы окончательно умереть, надо подписать почти три десятка документов, в котором действует жесткая евгеническая программа, у всех людей старше 12 лет стоит контрацептический имплант, и чтобы стать родителем, надо пройти подготовку чуть проще, чем потенциальному колонисту.
– Ага, и я приложил руку к его созданию. Я начал читать историю, мои прямые потомки дважды удерживали этот мир на краю пропасти.
– Самостоятельно его туда поставив.
– Ну, они же не специально… Я смотрел расчеты, никто не знал, что установка искусственной гравитации свяжет два центра масс и сила взаимодействия между ними будет настолько интенсивна. Луну ведь в итоге вернули на орбиту! И она теперь вращается. Так даже лучше!
– Теперь я понимаю, почему это вообще произошло…
– А ты, Морген, так мне и не сказал, что у тебя за мечта.
– Ну… Э-э-э…
– Та-а-ак! А ну-ка, мой милый друг! Я смотрю, у тебя дефект речи, повтори еще раз мне на ушко, что ты там промямлил?
Морген побледнел и отшатнулся. Я подошел к нему близко-близко и поправил ему латную кирасу отросшими когтями, как поправляют лацкан пиджака. И прошипел в самое лицо:
– Морген, ты ведь мечтаешь быть одним из первых поселенцев на Венере? Не расстраивай дедушку, я ведь и впрямь могу одним из твоих предков оказаться. Тебе ведь не нужны такие родственники? – Морген икнул. – Вот, вот, поэтому ты будешь хорошим мальчиком и подашь заявку на то, чтобы лететь добровольцем. Ты же мечтаешь жить на Венере?
– Может, лучше на Марсе?
– На Марсе, Морген, буду жить я.
– Один?
– А это как получится…
– Венера – отличная планета, всего через пятьдесят лет ее начнут терраформировать, там нужны добровольцы, и там облака. Люблю облака!
– Ты уже подал заявку?
– Д-д… Нет…
– И что мешает тебе это сделать сейчас?
– Д-д-д-д-д-да ТЫ ОХУЕЛ! Отъебись от меня! – Морген отпрыгнул назад, оставив у меня в руках сорванную пластину доспеха. – Я понял про мечту, но мне нахер не нужна твоя! Найду я свою, успокойся. И хватит загонять, что ты хочешь, напрямую в мозг, нелпер хренов! Можешь ведь нормально убеждать! Хотя бы из уважения.
– Убеждения – это прошлый век. Не так, это было прошлым веком еще при моей нормальной жизни. Сейчас все юзают ментальную магию. Что у меня там было для внедрения мыслей и идей? Так, необходим контакт…
– Иди нахуй! – и топот убегающих ног.
– Эх, совсем старших не уважают!
Огурец задумчиво отвесил мне подзатыльник и пошел вслед за Моргеном.
Героический отряд нестройной толпой потянулся вглубь леса.
– Офигеть!
Кто выдал фразу, я не понял, но был целиком согласен. В какой-то момент живой лес словно отрезали каким-то чудовищным нематериальным ножом. Скрипящие и гниющие ветви деревьев торчали изломанными конечностями неведомых монстров. Опавшая листва и трава под действием непонятного проклятия смешались в жирный пепел, сохранивший исходные очертания. Под ним копошились ожившие останки лесной живности. Кошмарик, перепачкавшийся в этой дряни, с самым довольным видом охотился на костяки зверушек.
Впереди показалась цель нашего похода.
Крепость некромантов, блуждающая локация. До переноса осталось 2 дня 7 часов 18 минут.
На что была похожа крепость некромантов?
Сложно описать. Меньше всего она походила именно на крепость.
Стены образовывали то ли шипы, то ли кости, очень напоминающие ребра. Были они разной длины и торчали в разные стороны, но вплотную друг к дружке. Врата этого сооружения представляли собой две лопаточные кости циклопических размеров. Рядом с ними стояла пара флегматичных скелетов в ржавых доспехах, с огромными тесаками и ростовыми щитами. Ни башен, ни крыш, ничего. Голая стена, ворота.
– Ну что, есть мысли? Что это вообще за шляпа?
– Крепость некромантов. Семиуровневый данж, набитый всеми возможными и невозможными мертвяками. На каждом уровне в качестве боссов идет черный маг с учениками или высшая нежить. – Дуболом, видимо, читал информацию с гайда.
– А что-то еще, кроме нежити и некромантов, там есть?
– Нет. А тебе этого мало?
– Стив!
– Ась? Готовить прорыв инферно?
– Нет, зови там свою горгулью, пусть принесет пива и пожрать. И вообще слушай приказ – разбивайте лагерь! Скоро нас ожидает веселое представление.
– У тебя есть идея?
– Как всегда, Стив. У меня не идея. У меня есть теория!
Народ зашевелился. Под пассами Фауста прах расползся в разные стороны. Появился плед и несколько удобных стульев. Снова на пледе возникла батарея бутылок и небольших бочек, снова появилось восхитительно пахнущее мясо. Селена отгоняла Кошмарика от бледной горгульи огненными стрелами. Элспер на пару с Джейсом наколдовали заклинание кондиционирования воздуха. Веселый пикник в проклятом лесу.
Как только сборы завершились, народ расселся и вопросительно уставился на меня. Я подхватил Кошмарика на руки и выступил с речью.
– Дамы и господа! Перед вами мой первый в жизни данж, он же подземелье, он же локация, полная монстров, склад экспы и лута. Он же хабар, он же бесхозное добро. И я вам хочу авторитетно заявить: я туда не полезу!
После этих слов я подбросил не ожидавшего такой подлянки Кошмарика и ударом ноги отправил его в сторону крепости.
– Штанга! – флегматично прокомментировал Морген глухой звук, с которым Кошмарик ударился о верх стены.
Тем временем химера понеслась обратно с огромной скоростью, исчезая из вида, и, похоже, не с целью поластиться. Но меня спас пепел, в котором отчетливо прослеживались следы Кошмарика. Второй раз удар был сильнее, и питомец благополучно перелетел через стену. Я отделался пробитой ногой и отравлением, которое мне оперативно вылечила Элспер.
Огурец протянул мне кружку с пивом и тарелку закуски, я удобно уселся на стул и начал усердно наслаждаться жизнью. Посмотрел на чистое голубое небо над крепостью, которая, вроде как, должна была быть страшной и ужасной, и улыбнулся. Где-то на границе сознания всплывали сообщения о полученном опыте.
– О чем задумался, Филин?
– Да вот, рисую у себя в памяти картину «Пикник у повергаемой твердыни», причем твердыня скорее пожираемая, а не повергаемая. Кошмарик отрывается.
– А я заработал шесть сотен кредитов! – я с удивлением уставился на молчавшего доселе Леголаса.
– Как заработал?
– У меня был договор на показ через мои глаза наших битв. По кредиту за тысячу просмотров…
– У нас, оказывается, шпион? Так, господа, кто еще выкладывает наши похождения в сеть в онлайн режиме, поднимите руки!
Руку не поднял только Фауст.
– Та-а-ак! Селена! – магиня, ойкнув, густо покраснела.
– И если бы мы, и если бы я… И ты!!!!!!
– Я забыла! Честно, забыла!
Я хлопнул ладонью по лицу.
– И почему у нас столько зрителей и просмотров?
– Ленивый рейд, – вставил слово Морген.
– В смысле?
– Когнитивный диссонанс у народа от просмотра логов и картинки. По логам уже зачищено три уровня подземелья, с рекордной скоростью.
– А у нас не будет эффекта огненных копей?
– Селена, что за огненные копи?
– Ну, был такой случай, лет тридцать назад. Пара товарищей эльфийско-французской национальности, монахи по классу, до капа прокачали защиту от огня и пошли валить огненных элементалей. И выбрали для этого огненные копи ушедших богов, с самыми мощными монстрами в игре, у которых только огненный урон.
– И что в итоге?
– В итоге на третий час кача в пещеры инферналов ломанулись не пойми откуда взявшиеся орды нежити. Монков зажали на местной точке возрождения, почти на две недели. Устраивать геноцид они больше туда не ходили. Игра сама обеспечивает соблюдение внутреннего баланса.
– А туда пополз Кошмарик…
– Будем надеяться, все обойдется…
Тут перед глазами всплыла системная надпись, проигнорированная фильтром.
Вы обнаружили скрытую локацию «Пещера несломленных героев». Четыре сотни лет назад отряд древних героев почти дошел до сердца пещеры, но Зар-Ат-Сох, глава ковена некромантов, наложил на один из залов проклятие, и тела их застыли во времени, а разум жил и созерцал сквозь века, пожираемый безумием в темноте и тишине. Когда треснула стена зала, проклятие спало, и обезумевшие герои вырвались на свободу. В их душах осталась только ненависть.
Народ начал торопливо заканчивать обед, допивая пиво и вино из бокалов и вытирая жирные руки об одежду.
Вскоре раздался грохот, земля задрожала, и над стеной из ребер показался огромный монстр, слепленный из разных кусков тел, за ним поднимался столб пыли и летели какие-то багровые всполохи. Голем плоти схватился бесформенной конечностью за верх стены и начал переваливаться через нее. Но тут его настигло какое-то заклинание, перерезав пополам, и по нашу сторону крепости свалилась только часть дурно пахнущей туши, над которой торчал Кошмарик. Туша зашевелилась и, отрастив две сотни коротеньких лапок, ломанулась в сторону леса. Стена крепости в очередной раз дрогнула и с громким треском обвалилась. Тут же из тучи костной пыли на нас выбежали «древние герои».
– Ясно, почему тут археология не слишком популярна…
На нас клином мчались трое. Огромный тролль, на котором из одежды были только наручи, краги и набедренная повязка, вооруженный циклопических размеров молотом. По правую руку от него бежал какой-то красноглазый пиздец с двумя короткими саблями, в котором я с трудом опознал темного эльфа.
Как выразился один мой знакомый ролевик, в недавнем своем прошлом – снайпер из войск с нейтральным названием, темные эльфы в живом виде очень сложно поддаются опознанию. Сказал он это после того, как сгрузил в нашем лагере шесть бессознательных тушек из отряда противника. Действительно, не опознали. Хотя шутника за шесть сотрясов хотели выгнать навсегда.
Справа от тролля бежал воин в тяжелых пластинчатых доспехах, вооруженный ростовым щитом и клевцом.
За спинами бегущих мелькали фигуры в балахонах и бесформенные тени с луками.
Тут я заметил дрожащий напротив лица кончик стрелы. Стрелу сжимала Селена, даже не глядя в мою сторону.
– Филин, на тебе дроу. Справишься?
– А черт его знает, это мой первый дроу.
– Будь с ним нежнее!
– А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-АА!!!!!!!!!!!!
Эльклас Д'Хорех, Убийца, 99 уровень 8200 жизней
Я кидаюсь на темного эльфа, как стая птиц на самолетную турбину. Вы никогда не дрались с самолетной турбиной? Во все стороны летят перья, ошметки одежды и мяса. Мне удается блокировать только смертельные удары, направленные в голову и грудь. Кровь заливает копье, и при очередном блоке левая сабля эльфа превращается в букет цветов, а я дотягиваюсь когтями до его правой руки. Второй удар сабли приходится на плечо, судя по ощущениям лезвие почти перерубает кость. И снова я бью копьем по оружию противника, вторая сабля обращается в бобра, которым я и получаю по черепушке, выпуская копье из рук. Дроу тем временем достает из-за пояса две даги и прыгает на меня, одно лезвие вонзается в печень, второе я умудряюсь схватить клювом, резко изменив голову. Мы замираем, не в силах пошевелиться, и я наконец-то вспоминаю, что еще и маг. Заклинание подчинения не срабатывает. Активирую заклинание кошмара.
Глаза дроу расширяются, рука начинает дрожать. Пользуюсь моментом и, вывернув клюв, вгрызаюсь ему в ключицу.
Барьеры воли вашего противника рухнули. Печать на проклятии сломлена.
Откатываюсь в сторону, из-под тела противника, которое начинает раздуваться. Из каждого бока эльфа пробивается пара сегментированных лапок, голова изменяется, глаза увеличиваются, наливаясь золотом, вырастает пара жвал, разрывая рот, ноги скручиваются винтом и тоже начинают пухнуть, сливаясь в огромную каплю, на поверхности которой проступают черные и желтые полосы. Наконец изгибается спина, выпуская пару прозрачных крыльев.
– М-да, это самая убедительная реклама мытья рук и тщательного прожаривания мяса.
Гигантский шершень тем временем взлетает, в темных израненных руках – все так же была папа кинжалов. Жало на кончике брюшка угрожающе топорщится, сочась ядом. Откуда-то из-за моей спины прилетает огненный шар, шершень дергается в сторону, принимая огонь на сферу блестящих крыльев. Заклинание распадается. С неба бьет молния, от которой шершень дергается, но даже не проседает по жизням. Он взлетает, чтобы спикировать на меня сверху. Прыгаю навстречу, взмахивая крыльями, появившимися на месте рук, и бью ногой под жвала. Голова с глухим треском отлетает в сторону, и тушка шершня начинает бестолково кружиться, впрочем, и не думая умирать.
Оглядываюсь. Дела идут не слишком здорово. Судя по сапогам и остаткам мантии, на месте вон той симпатично воронки недавно стоял колдующий Венсер. Проф лежит со стрелой в виске напротив статуи, которая, видимо, была одним из магов противника. Селена в ауре пламени, без одной руки, поливает кого-то струей черного огня. Недорисованная пентаграмма, в центре которой – пара сапог с огрызками ног. Стив никогда не отличался скоростью чтения заклинаний. Моргенханд прикрывает Дуболома, лежащего с огромной дырой в бедре, его лечит Элспер, из носа и глаз жрицы идет кровь. Огурец и Луи бьются с воином в доспехах, который каким-то образом утроился и достаточно эффективно их теснит.
Под сверкающей сеткой ворочается обездвиженный тролль, метрах в пятидесяти виднеется маг противника под прикрытием двух лучников, которые поливают стрелами Леголаса с Фаустом. А они собой представляют колоритное зрелище. Леголас с глазами, словно сваренными вкрутую, очень и очень нехорошо улыбается. Фауст обнимает его сзади с какой-то извращенной нежностью и что-то ему шепчет на ухо. В теле эльфа торчит уже пяток стрел, из его руки прорастает костяной клинок.
Я подбегаю к трупу профессора и начинаю торопливо отрывать куски мяса, активируя регенерацию.
Шаткое равновесие нарушается. Противник Селены взрывается, и тело волшебницы с противным хрустом впечатывается в дерево. Одна копия воина с клевцом теснит Луи, тогда как двое других ловко подсекают ноги Огурцу, и клевец входит огру в голову. Луи кричит заклинание, и все три копии непонятного воина словно проваливаются под землю. Луи шокированно смотрит на поле боя и ловит стрелу в живот. К нему подбегают Морген и Дуболом, закрывая щитами. Поняв, что будет дальше, кричу дурным голосом:
– Стой, блять! Его ж распидарасит!
К счастью, Элспер успевает прервать каст заклинания, и мне не приходится увидеть, что может стать с нашим недожрецом, если кинуть на него исцеление. В прошлый раз разлетелся кровавым туманом.
В этот момент Фауст заканчивает со своим заклинанием, и то, что недавно было милым, хоть и туповатым эльфом, со скоростью стрелы несется на мага и двух лучников. К несчастью, на его пути оказывается гном, которого незаметный взмах костяного клинка перерубает пополам. За какую-то секунду эльф оказывается рядом с лучниками и несколькими неуловимыми движениями обращает их в груду очень аккуратно разрезанного мяса. Маг противника тем временем окутывается сиянием, от его фигуры отделяется сверкающий жгут, который бьет по существу, что было эльфом, и тот рассыпается жирным пеплом. Второй удар хлыста нацелен на Фауста, он блокирует его своим ножом, аура вокруг него формируется в такой же хлыст, но заметно жиже. Темный жрец идет на сближение, закрывая нас от мага противника собой. Я подбегаю к Луи, опускаю ему руку на голову.
– Подчинись!
Хозяин метки. Ваши заклинания на цели имеют приоритет безусловного срабатывания.
– Убей ебучего мага!
Луи с остекленевшим взглядом встает, поднимает свой ужасный щит – мы с Моргеном вдвоем так и не смогли оторвать его от земли – и с булавой наперевес бежит в атаку на мага, который секунд пять назад превратил Фауста в неаппетитную кучку дурно пахнущей слизи.
Первый удар сверкающего хлыста обливает Луи водой, второй обращается снопом искр, третий приходится на щит, который гудит, как колокол. А в следующий миг Луи сминает сверкающую фигуру мага, которого я так и не успел рассмотреть, поднимает его на щит и впечатывает в стену. А потом – видимо, для контроля – бьет палицей куда-то в область головы. После чего наш бывший жрец разворачивается и спокойным шагом идет к нам, начисто игнорирую хвостовик стрелы, торчащий из живота. На белой костяной стене виднеется неаппетитная кровавая клякса.
Тут раздается тонкий хрустальный звон. И тролль, о котором я успел забыть, лениво подымается с земли.
– Блядь! – в три голоса.
– Элспер, смотри, чтобы нас не схарчили. Ну что, Морген, сценарий с грустным слоником?
– А?
– Бэ, валим его.
И мы бежим – я с левого бока, Морген с правого. Пропускаю удар молота над головой, тычу копьем куда-то в подмышку. Не успеваю увидеть эффект, бью копьем в область поясницы, копье входит сантиметров на двадцать, тролль наклоняется, я ловлю в грудь удар ногой и отлетаю в сторону дерева, в которое до этого прилетела Селена. Удар головой о дерево настраивает на созерцательный лад, и я, лениво обгладывая ее тонкие пальчики, наблюдаю за плясками Моргена вокруг тролля. Через минуту в голове резко проясняется. Тролль большой, в небо не глядит. Вот и зря. Оборачиваюсь филином и, подхватив копье, взлетаю. Вертикальное пике завершается внезапным рывком, недооценил я внимательность тролля. В панике превращаюсь обратно, но помогает мало, успеваю только вытащенным из-за пояса ножом полоснуть что-то скользкое и вонючее, наваливается темнота, и нога с ужасным хрустом отделяется от тела. Ору от боли, проскальзывая вниз, падаю в какую-то жидкость, едкую, как кислота. В панике, захлебываясь от боли, разъедаемый кислотой, бью в мягкие стенки, слыша приглушенный крик.
– Медсестра, кесарево!
Что-то врубается в мягкую стенку с обратной от меня стороны, жидкость вытекает, вместе с ней выскальзываю и я, левый глаз слепнет, что-то выпадает из глазного яблока.
– Медсестра, у нас мальчик!
– А-А-А-А-А-А-А-А!!
– Как громко орет, богатырь!
– А-А-А!!! Убейте меня, какая боль!
– Как считаете, медсестра, килограммов семьдесят будет?
– У-У-У-У!!!!!!
– Агукает, нет, семидесяти не будет, он без ноги. Наверно, шестьдесят два или три?
– У-У-У-УБЬЮ! – вгрызаюсь в горячую тушу рядом с собой.
– Как быстро, однако, развивается! Медсестра, смотрите, какой сообразительный ребенок! Сразу к мамкиной груди…
– ИНСУЛЬТ!
– Хватит, Филин, у меня уже флаконов с манной не осталось, а манны на одно воскрешение. Ты уже в порядке. Моргена сейчас оживлю.
С трудом поднимаюсь. Весь в вонючей слизи вперемешку с кровью. На земле обнаруживаю собственный выпавший левый глаз, левая нога ниже середины бедра гладкая и бледная, без волос. Стряхиваю остатки рубашки. Ножи куда-то пропали. Копье в глазу у тролля. И когда только успел?
– Филин, а что это за хрень?
Элспер указывает булавой в сторону шершня, с которым происходят какие-то метаморфозы.
– Это? Это, Элспер, наглядный пример, что бывает, когда не моешь руки в страшных подземельях.
– Жил-был эльф, темный. И завелись у него, типа, глисты?
– Ну да, типа… А однажды во время боя великий и ужасный Я дал ему просраться от страха. И вот что вышло в итоге…
– А у него, кажется, голова растет?
– Голова? Да что ж это за день такой! Луи! Ты жив?
– С трудом, а что?
– Исцели этот кошмар Апиолога! Пока он нас не начал сношать своим жалом!
В шершня прилетело заклинание. А потом раздался полный ужаса крик Луи:
– Народ, валите!
– Что случилось?
– Я на него бабл – божественную защиту – наложил. На два часа!
Три часа спустя
– Будет весело, блядь! Это основной элемент игры, ебаный в рот! Это крутой данж, ебись он через коромысло!
– Ну кто ж знал, что так выйдет!
– Кто знал? Морген, ты издеваешься?
Хресь!
– Филин, может, ты успокоишься?
– Успокоишься? Селена, меня сейчас успокоит только массовый геноцид кого угодно!
– Да что ужасного случилось?
– Селена, милочка, почти два часа я просидел на точке возрождения, безуспешно взывая в чат! И ни одна скотина не пришла на помощь! Два часа наедине с шершнем охуительных габаритов! Он сорок раз отгрыз мне голову! Эта ублюдочная скотина едва не лишила меня анальной девственности своим остро заточенным жалом, от которого меня раздувало до размеров минивэна!
– Но ты же нашел выход!
– О да, Огурец, я могу гордиться! Я, великий и ужасный Филин, Покусанный шершнем, с двадцатипроцентной защитой от ядов, проебав все оружие, могу сам себе свернуть шею! Вот этими волосатыми ладонями! Охуительный навык. С детства мечтал! Очень в реальной жизни мне это пригодится!
– Филин, ну извини!
– Суки! Трусы! А ты вообще молчи, выкидыш оленя! Блядь, как, как можно наложить двухчасовой бабл? Рекорд мировой, за три сотни лет, десять минут! Десять!
– Ну…
– А это что за пидарасы?
– Зеленые Клинки. Клан из первой сотни по миру, вторая десятка на континенте.
– Много их тут?
– Человек пятьдесят.
– Откуда информация?
– Форум.
– И что этим болезным тут надо?
– Лут собирают. Скоро будут Лича убивать.
– Наш лут собирают?
– Да…
– Морген, назови национальный еврейский праздник. 8 букв.
– Йомкипур?
– Йом Кипур! В два слова, а национальный еврейский праздник – это Холокост![1]
Спустя еще час
– Филин а ты уверен, что сработает?
– Я? Я всегда уверен.
– Но ты же не некромант!
– Спроси у Фауста, он шарит.
– У Фауста такое лицо, будто он сейчас кончит. Что за хрень мы нарисовали вокруг лагеря?
– Точно не знаю, но будет весело, обещаю! Морген, что встал?
– А что?
– У тебя десять минут на то, чтобы вырыть окоп.
Лагерь Зеленых Клинков бурлил. Им повезло, разведчики клана наткнулись на мигающий данж сразу после вайпа группы приключенцев, которых было не больше десяти человек. Помимо того, что они благополучно зачистили шесть уровней из семи, они вскрыли все тайники, нашли тайную комнату и не взяли ни одного предмета из найденного. Клановые метки нигде не стоят, а даже самые раскачанные игроки не смогут противостоять топовому составу клана. Так что остается спокойно собрать сокровища, зачистить Лича и получить премию. За грамотно проведенную операцию.
– Мужик! А мужик?
От приятных размышлений Индрика, лидера боевого звена клана, отвлек стук по доспехам где-то в районе спины.
– А? Чего тебе?
Перед ним стоял парень в изодранных лохмотьях, завернутый в потертый плащ, с палкой в руках.
Хаям, странствующий бард, 53 уровень 1600 жизней.
– Мужик, подвинься.
– Куда подвинуться?
– Ну, не знаю, отойди отсюда шага на три.
Ничего не понимающий Индрик отошел туда, куда ему указал незнакомец. В голове теснилась куча вопросов: что низкоуровневый персонаж делает в такой дали от городов, как он умудрился оказаться в центре лагеря рейда, и почему его не остановили часовые. Тем временем странный оборванец установил на том месте, где был Индрик, какую-то корягу, влез на нее, перекинул через ветку у себя над головой веревку и стал вязать петлю.
– Ты чего делаешь?
– Самоубийство хочу совершить. Не видишь?
– Зачем самоубийство? Ты должен жить! – выдал вконец офигевший Индрик, наблюдая, как оборванец накидывает петлю себе на шею и затягивает узел под левым ухом.
– Нет!
– Почему?
– Я слишком охуенен для этого мира! – с этими словами незнакомец раскинул руки, поднял голову к безоблачному голубому небу, пошатал корягу и с криком: «Темные небеса, дайте мне сил!» – выкинул ее из-под себя.
И была бы смешной фигура в изодранном плаще, что трепыхалась в десяти сантиметрах от земли, посреди лагеря, наполненного шокированными людьми. И может быть, срезал бы Индрик, Отмеченный светом, Паладин 103 уровня, веревку безумцу, только в этот момент небеса действительно потемнели.
От земли тонкими струйками потянулась тьма, спрятанная до этого под хлопьями жирного пепла, и окутала ноги поэта, ник которого сменился на «Филин, Хаос несущий, маг разума». Индрик попробовал дернуться, но тело парализовало. Чат не функционировал.
Активированная сценарная ситуация, до завершения ее вы не можете выйти из игры и пользоваться чатом.
Тем временем тьма под ногами висельника слилась в невысокий постамент. Сам Филин тоже начал преображаться – лохмотья, покрытые тьмой, преобразовались в элегантный костюм. Веревка оборвалась, став галстуком. Рядом с деревом возникла фигура в балахоне.
– Ты звал меня, Безумец?
– Миледи, вы не очень точны. Не просто Безумец, а Вдохновенный Безумец!
– Ты звал меня! Зачем?
Может ли голос не иметь лица? Слыша шум, всегда понимаешь, что это за шум. Будь то скрип двери, шелест ветра, звон струны. Ты можешь перепутать звук шагов и стук ставень. Шелест страниц и шорох ткани. Рев горящего пламени и рычание зверя. Но не перепутаешь звон бокалов и плач ребенка. Хруст ветки и звон колокола. Шорох гравия на дороге и гитарные аккорды. Ну тут… Голос мог принадлежать кому угодно. Так могло говорить само время, так могли говорить ребенок и старик, мужчина и женщина. У голоса не было лица.
– Все просто, миледи. Я хочу…
– Власти? Силы? Богатства?
– Танец.
– Танец?
– Да. Что в этом необычного?
– Ты поставил на кон свое бессмертие ради танца?
– Да. Я поразил вас?
– Признаю, странник, поразил.
– Всегда нужно поражать прекрасных дам. Это наш дар вечности.
– Хорошие слова. Достойные того, кто бросает вызов уже третьему богу.
– Ни слова более. Оркестр, музыку!
С этими словами Филин начал спускаться с пьедестала. Покров тьмы на его теле обрел завершенность, став костюмом-тройкой. Бесформенный балахон его партнерши тоже менялся, обращаясь в длинное шелковое платье с открытой спиной. Вот исчез капюшон, и водопад жемчужных кудрявых волос рассыпался по плечам незнакомки. Лицо ее скрывала полумаска.
– Миледи, вашему образу не хватает завершенности, – с этими словами Филин пробил нагрудные латы и грудь Индрика так, словно они были сделаны из бумаги, и вырвал трепыхающееся сердце.
– Спасибо, еще сочтемся, – шепнул улыбающийся Филин. И протянул истекающее кровью сердце своей партнерше. В ее руках оно стало карминовой розой, которую она воткнула в волосы.
Индрик, не в силах понять смысл происходящего, с ужасом глядящий на свою разорванную грудь, все же осмотрелся. Солдаты клана, маги, воины, убийцы, жрецы – всех накрыло проклятием темных небес. Они выстроились в два ряда, и началось страшное. Второй ряд синхронно протянул руки, вонзил их в тела воинов из первого ряда и вырвал из них жуткие инструменты. Вот гитара с грифом из позвоночника, вот скрипка со смычком из берцовой кости. Валторна из оплетенных пульсирующими мышцами ребер, флейта, барабаны… Индрик отвернулся, не в силах смотреть на падающих изорванными мешками соратников, лица которых были спокойны и безмятежны.
Над укутанной тьмою поляной полились первые ноты вальса. И элегантный безумец, будь он проклят вовеки, повел в танце свою партнершу. Она чарующе улыбалась, и карминовая роза блестела у нее в волосах.
Танец все ускорялся, с неба начали бить молнии, вторя звукам музыки.
– Быстрее, быстрее! А вы что стоите? – обратилась незнакомка к парализованным участникам рейда, еще не ставшими участниками представления. – Танцуйте, танцуйте же!
И они начали танцевать – вернее, их кости пошли в танец, вышли из тел, разорвав слабую плоть.
Индрик стоял в центре этого жуткого танца, где элегантный безумец кружил в вальсе воплощенную смерть, а им вторили окровавленные костяки его товарищей. В этот день Индрик перестал быть атеистом.
В этот момент Моргенханд, все же успевший вырыть ростовой окоп, давал себе самые страшные клятвы не злить Филина. Никогда. Не сердить. Филина.
Полчаса спустя
Я сошел с ума! Господи, как же хорошо. Убил пятьдесят человек, и такой мир на душе! Ну ладно, понарошку убил. Но мир-то в душе настоящий! С девушкой красивой потанцевал, жаль, что программа, и во взгляде вечность плещется. Красивая ведь! И не беспокоит никто, народ присмирел, молча собирают все, что осталось от рейда.
– Филин!
Ну вот, накаркал.
– Да, Селена! Ты мне что-то хотела сказать?
– Под крепостью остался Лич. Мы его будем убивать?
– Не мы, а я. Кошмарик! Где тебя черти носят?
У ноги заискивающе заурчали.
– Ну и где ты был, глюк недолеченный? Свалил? А как тебе не стыдно! А кто эти тонны мертвечины утилизировать будет? Не знаешь? Пойдем, тут в подвале сидит древний Лич. Он нас ждет.
Едва не переломав ноги, я с трудом спустился с Кошмариком в подвал. Седьмой уровень катакомб был пуст – ни одного, даже самого захудалого скелета.
В комнате главного босса тоже было пусто.
– Есть кто живой? Ау! Э-э-э, некорректный вопрос. Есть тут кто?
Тишина.
– Кошмарик! Тут есть кто-нибудь?
Химера уверенно побежала в дальний угол зала, довольно облизываясь.
– Кошмарик, вот как нам не стыдно? До чего дедушку довели.
Забившись в угол, выставив перед собой гору всяческих сокровищ и приняв самое жалкое и униженное положение, передо мной сидел Лич.
Архилич, 150 уровень 80000 жизней
– Кошмарик! Смотри, ему страшно! Вот ты представь, живешь ты себе, никого не трогаешь, героев маринуешь в подвале. И тут приходят всякие, шумят, слуг ломают, а потом еще вызывают большое начальство и с ним ручкаются. Сразу видно, что в авторитете у него. И тут непонятно: вроде как и отступные надо платить, и свою роль выполнять. А сильно перестараешься, проблем не оберешься. А так – раскатал бы нас дедушка в блин. За милое дело. Кошмарик, проявим уважение к старости? Дед, ты слышишь меня?
Лич поднял на меня свои светящиеся зеленым глаза.
– Вот тебе, дедушка, книга мудрая по основам фортификации, чтоб больше герои тебе пенсионерить не мешали, – с этими словами я протянул Личу одну из десятка книг, в которые можно был занести любые данные. Книги я купил после того, как осознал крайнее неудобство чтения текста, висящего перед глазами. – В общем, не держи зла, дед. Мы ведь со всяческим уважением. Пойдем, Кошмарик, дедушке еще дачу ремонтировать.
– Филин! А где лут из подвала?
– У Лича, мировой мужик, с понятием.
– Ты не стал его убивать?
– Зачем?
– Да кого я спрашиваю! – устало вздохнул Моргенханд. – Ты помогать будешь?
– Морген, честно? Ебитесь как хотите.
– А ты?
– А я стесняюсь! Все, пойду место для нового лагеря искать. Вечер уже.
