Читать книгу Кому молиться в болезнях. Рассказы о святых целителях - Тимофей Веронин - Страница 5

Есть в Москве, недалеко от Рижского вокзала, маленькая церковка. Она затеряна среди безликих многоэтажек брежневского времени и кажется странным вкраплением далекого и прекрасного прошлого в нашу серую современность. Это один из самых древних храмов Москвы, а посвящен он мученику Трифону. Даже и улица, на которой стоит храм, называется Трифоновской. Каким образом имя древнего мученика освятило этот уголок Москвы?

Прежде чем ответить на наш вопрос, перелистаем страницы жизни человека, который жил восемнадцать веков назад, но и сейчас известен многим людям, совершенно далеким от исторических изысканий.

Святой Трифон прожил совсем недолго. Как и целителя Пантелеимона, на иконах Трифона изображают обычно юношей, потому что еще молодым человеком принял он великие мучения за Христа и перешел в вечную жизнь.

Родился Трифон в Малой Азии в третьем веке после Рождества Христова. Жил он в селении Кампсада неподалеку от города Апамеи. Предание говорит о нем как о совершенно необычном мальчике, который наделен был даром врачевания и чудотворения. Когда и почему развился в нем этот дар, мы не знаем. Но знаем, что творил он чудеса не волшебными заклинаниями, а силой Христовой. Он был простым сельским мальчиком, но, судя по всему, его родители исповедовали христианство. Новая вера в те времена давала ростки не только в городах, но и в далеких селениях, где, казалось бы, крепко сохранялось почитание древних языческих богов.

Евангельское учение глубоко было воспринято невинной душой мальчика. Трифон часто пас гусей в окрестностях родного селения. Он созерцал красоту, тайну окружающего мира и чувствовал чистым сердцем присутствие в земной красоте Небесного Отца, Бога любви и милости. И сердце его загоралось любовью. Нередко приходил он в дома своих односельчан в те дни, когда там слышен был плач, когда умирал ребенок или мучилась в послеродовой горячке молодая мать. Он смотрел на чужую муку с сочувствием и взывал к Спасителю:

– Господи, когда Ты ходил по земле, Ты отзывался на всякое земное страдание, Ты исцелял и воскрешал. И я верю, что Ты и сейчас рядом с нами и можешь помочь! – И затихал детский плач, вставала с постели безнадежно больная.

О Трифоне заговорили не только в родной деревне, но и в окрестных селениях. Особенно после случая… с гусеницами. Летом у многих крестьян посевы стали засыхать и сгнивать на корню. С ужасом видел то один, то другой крестьянин, что его надежда, его хлеб насущный, которым должен он питать себя и свою семью целый год, гибнет. Мы, привыкшие к переполненным магазинным прилавкам, не понимаем того горя и страха, которые испытывали люди в таком положении. А причина бедствия была в том, что в полях стали плодиться вредные гусеницы, уничтожавшие корни растений. Со слезами глядел на это и мальчик Трифон. И однажды к нему пришли те, кому он уже успел помочь, и те, кто слышал о его чудотворениях. Взрослые сильные люди, привыкшие к нелегкому грубому труду под палящим солнцем, стояли перед худеньким мальчиком. Они ждали от него помощи.

– Ты должен спасти нас, Трифон. Проси своего Бога! – сказал один из крестьян.

На следующее утро, когда солнце осветило колосящиеся поля, осветило и те участки, на которых темнели засохшие и поникшие посевы, мальчик, воздев руки, в простоте сердца обратился к насекомым:

– Заклинаю вас, черви и гусеницы, великим именем Иисуса Христа, Сына Божия, Спасителя мира, идите на дикие горы и неплодоносные деревья, оставьте поля и нивы людей сих. – Тихо журчала детская молитва, неспешно поднималось солнце над полями, и никому не видимые гусеницы едва слышно ползли прочь от желтеющих под восходящим солнцем полей.

Минули многие столетия – та молитва святого Трифона вошла в сборники христианских священнических молитв – требники. И в краях, далеких от Малой Азии, над русскими полями и нивами продолжали звучать слова святого отрока, и, как свидетельствовали многие священники, эти слова спасали от вредных насекомых и зверей урожай сельских тружеников.

Имя крестьянского мальчика из далекой деревеньки достигло императорских покоев. В семействе императора Гордиана случилось горе. Его любимая дочь, изнеженная и утонченная, заболела страшной болезнью. Время от времени неведомая сила схватывала ее и била об пол. Обезображенная недугом, она теряла сознание и долго после этого страдала. Врачи тщетно изучали рукописи Гиппократа и Галена, тщетно взывали к богу-врачевателю Асклепию. Императорская дочь снова и снова падала на устланные коврами полы прекрасной виллы в чудовищных припадках. Император, потеряв доверие к ученым медикам, стал искать иных целителей. И тут услышал он имя Трифона. Кто сказал ему об этом мальчике? Один из придворных, который оказался родом из тех мест, где жил будущий мученик? Или гонец, посланный в далекие края разыскивать врачевателей, случайно забрел в Кампсаду и услышал о нем? Впрочем, предание сообщает нам, что сама больная в припадке назвала имя Трифона. Так это было или иначе, но деревенский мальчик, с хворостиной в руке пасший гусей, предстал перед правителем величайшей империи. Его ввели в покои больной. До того бессильно лежавшая, девушка вдруг с огромной силой сорвала повязки, которыми скрутили ей руки и ноги, и бросилась в припадке на пол. Она кричала, и крик ее был нечеловеческим, так не могла кричать девушка. Мальчик стоял перед чужой и страшной силой, и сердце его жалело эту бедную душу, которой завладел нечистый дух.

Почти беззвучно прошелестела молитва отрока, молитва к Тому, Кого не знали в этих царских чертогах, молитва к Царю мира, Который родился в пещере и умер на кресте, но остался сильнее всякого существа во вселенной. Последний раз сотряс нечистый дух тело девушки, и несчастная затихла, потом открыла глаза и встала. Лицо ее порозовело, она очнулась к новой жизни.

Конечно, император был безмерно благодарен Трифону. Он звал его остаться в Риме, обещал наградить и возвысить, но мальчик просил об одной награде: доставить его поскорее к родителям, к домику с плоской крышей, к полю, засеянному ячменем, к невысокой горе, поросшей соснами, над которой так величаво и радостно восходит солнце.

Но прошло немного лет, прежний император умер, и к власти пришел жестокий правитель Декий. Он питал особую ненависть к христианству и решил искоренить новую веру в своей гигантской империи. По всем провинциям были возобновлены гонения на христиан. Правитель восточных провинций Акилин ревностно взялся за исполнение приказа императора. Имя Трифона в те годы не сходило с уст жителей многих селений и городов. К нему в Кампсаду привозили больных и бесноватых. Он был теперь уже сильным, рослым юношей, но по-прежнему горел верой и состраданием. Он продолжал преклонять колена перед милосердным Отцом Небесным и просить Его Сына посетить и спасти страдающих людей. И больные вставали, бесноватые затихали и очищались. Услышал о нем и Акилин. И однажды в Кампсаду пришли не смиренные просители, а грубые воины. Трифон был увезен в Никею, резиденцию правителя, и предстал перед Акилином.

– Назови свое имя, отечество, судьбу и веру, – вопросил правитель.

– Имя мое Трифон, живу я в Кампсаде близ города Апамея. Судьбы у нас нет, и ей мы ничего не приписываем. Ведь все устраивает Промысл Единого Бога, а не случай, судьба или стечение звезд. По состоянию я свободный римский гражданин, а поклоняюсь только Христу, Который есть начало и конец моей веры, – ответил юноша. Он без страха смотрел в глаза Акилину. Тот не выдержал его взгляда, опустил глаза и сказал резко:

– Ты что, не слышал царского указа предавать смерти христиан? Принеси жертвы богам, и ты сохранишь свою жизнь. Иначе ты будешь предан огню.

– О нет, правитель, ты ошибаешься, огню я предан буду, если отрекусь от Господа моего, огню вечному, негасимому, перед которым ничто – этот земной огонь.

– Отдайте его бичевателям, – бросил Акилин. И грубые руки схватили юношу. Сотни ударов обрушились на его тело. Он стискивал зубы, молчал, и глубоко в сердце зрела радость – радость от того, что он страдает за любимого Спасителя, он, подобно Господу в ночь накануне Распятия, принимает удары жестоких римских бичей.

И снова он был перед лицом Акилина, и снова тот требовал отречения, но Трифон свидетельствовал о своей вере, о ее красоте и правде.

А потом его повлекли по улице. Его раздели, привязали к коню и босого заставили идти по промерзшей улице. Ступни прилипали к ледяной дороге, и страшная боль пронзала суставы.

– Утверди стопы мои в слове Твоем, – пел Трифон псалмы Давида, и неземное тепло согревало душу.

На несколько дней он был брошен в тюрьму. Юноша провел эти последние дни в молитвах. Он видел страдающего Сына Божия перед своим мысленным взором и молил Его: «Дай мне, Господи, пройти путем страдания до конца». Он знал, что главные муки впереди. Ему вбили гвозди в ноги и водили по улицам города, его бичевали и жгли огнем, привязав к столбу. Он, забываясь от боли, временами приходил в себя и, глядя на искаженные злобой лица мучителей, жалел их и молился словами первомученика Стефана:

– Господи, не вмени им греха сего! – ведь и их почерневшие души хранили в себе искру света.

Наконец он был осужден на казнь. Ему должны были отсечь голову. Трифона вывели из города. Несколько воинов сопровождали его. А поодаль, стараясь остаться незаметными, шли те, кто любил юношу и сострадал ему.

И вот настали последние минуты жизни Трифона. Палач медлил, подготавливая место казни. Было раннее утро, и солнце окрасило нежным сиянием окрестные места. Обратившись на восток, Трифон видел сердцем Того, Кто каждое утро вновь освещает прекрасный мир.

– Слава Тебе, показавшему нам свет, – шептали обескровленные губы страдальца, – благодарю Тебя, милостивый Господи, что Ты дал мне силы перенести страдания. Молю Тебя: пошли ангелов Своих и прими меня в Твои селения, молю и за тех, кто будет поминать жизнь и страдания мои, кто будет обращаться ко мне за помощью. Не оставь их, Спасителю мой, приклони милость Твою, исполни прошения рабов Твоих, – и молитвенный шепот затих. Силы покинули изможденное страданиями тело, и стоявший на коленях Трифон приник к земле.

Когда палач повернулся к юноше и приказал было ему взойти на плаху, то увидел бездыханное тело. Святая душа взошла уже к своему Отцу. Казнь не потребовалась. Наблюдавшие за кончиной святого христиане обвили тело его пеленами и хотели похоронить в Никее. Но в ночь перед похоронами один из христиан увидел во сне облаченного в светлое сияние юношу. Он просил вернуть его тело туда, где было ему всего лучше, в родную деревню Кампсаду. Ведь там бывает так хорошо, когда тихий ветерок качает спеющий ячмень, солнце восходит над поросшей пиниями горою и гогочут гуси, которые грустят, конечно, о любимом своем молодом пастушке.

В Кампсаде его и похоронили, но впоследствии исторические бури пронеслись над здешними местами. Малая Азия была захвачена турками, многие святые мощи были утеряны. И все же Господь сохранил честную главу святого Трифона. Она хранится в православном сербском храме города Котора, что стоит в живописном ущелье на берегу Боки Которской – узкого залива Адриатического моря, который на много километров врезался вглубь черногорской земли. В начале девятнадцатого века один русский мастер сделал для мощей мученика серебряный ковчег, и за это сербы прислали в Москву частицу мощей святого Трифона. Частица была вделана в икону мученика, и образ этот долгое время находился в том старинном московском храме на Трифоновской улице, с которого мы и начали наше повествование.

А построен этот храм был на том месте, где древний мученик явился русскому человеку. Это было, согласно новым исследованиям, во времена великого князя Московского Ивана Третьего, которого, кстати, тоже именовали Грозным, как и его внука. И гроза этого московского правителя должна была разразиться над головой княжеского сокольничего Трифона Патрикеева – он потерял сокола-охотника, одного из тех, которых так любил государь. В горе и страхе бродил Патрикеев там, где сейчас шумит река машин по Третьему кольцу, а тогда шелестели листьями густые и богатые зверьем подмосковные леса. Он знал, что, если сокол не будет найден, с него сдерут три шкуры. Путаясь в густых зарослях, он молился. Поминал и Пречистую Деву, и заступника всех несправедливо наказуемых святителя Николая, и особенно своего святого – мученика Трифона. Наконец, уставший, он присел отдохнуть под деревом и заснул. Но сон был так похож на явь. Сокольничий увидел тот же лес: трепещущие листьями осины, мощные липы, белеющие сквозь густой подлесок березы, а между ними – белого коня, а на коне – юношу. У юноши на руке – сокол.

– Вот он, сокол твой, – промолвил всадник и растаял.

Тут же Патрикеев проснулся. На нижней ветке соседнего дерева сидел его сокол.

Загляните в интернет, наберите имя святого Трифона, и вы прочтете множество рассказов о том, как помог мученик найти ключи, документы и многое другое. А еще зайдите среди дня в Знаменский храм у Рижского вокзала – туда перенесена была икона мученика Трифона с частичкой мощей из Котора после закрытия церкви на Трифоновской. И вы увидите, что в храме, даже когда нет службы, немало людей, пришедших к образу святого Трифона с самыми различными просьбами: и о здоровье, и о помощи в житейских скорбях, и о работе, потому что мученик Трифон по каким-то таинственным причинам особенно помогает тем, кто находится в нелегких поисках рабочего места. У большинства из нас нет теперь полей и сельских угодий, над которыми надо трудиться, переживая о том, чтобы не съели их вредители и не заглушили сорняки, но на хлеб насущный мы все равно должны зарабатывать. И Трифон, мальчиком спасший своих земляков от голода и неурожая, помогает и нам, немощным детям индустриального века, найти свой кусок хлеба, свое дело, свое скромное место в калейдоскопе современной жизни.

Он помогает нам, потому что Господь услышал его молитву, омытую многими страданиями и скорбями, ту молитву, которую произнес он за несколько мгновений до смерти. Ведь он просил о тех, кто будет поминать его. Так что будем неустанно призывать на молитве имя этого юного страдальца и чудотворца – святого мученика Трифона. И будем услышаны.