Читать книгу Opus marginum - Тимур Бикбулатов - Страница 16

Волчье солнце
(Эгоанархия города)

Оглавление

***

В классе стоял обычный шум, растаявший при виде учителя. «Джойс, к доске!» – я присел и открыл журнал. Джойс вышел как всегда спокойный, с ледяной улыбкой на губах. «Первый век римской литературы», – мне уже было понятно, что период пубертации не затронул трудолюбия юного зубрилки. «Плавт?» – осведомился Уильям. «Нет, Катон», – этот юноша чем-то напоминал мне Сада (глазами, конечно, глазами). Ирландец сложил руки на груди. «Марк Порций Катон родился в 234 году в незнатной семье… был блюстителем римского образа жизни… рекомендовал новую систему образования… (этот парень далеко пойдет!) Красс молчал. Джери Медичи с опаской листал учебник «Грамматики», Элинор с нежностью смотрела на Уильяма, Франс Гракх дремал, лениво грызя карандаш. «Оrigines Катона – первое историческое произведение на латинском языке – он всегда был в оппозиции греческому влиянию». «Достаточно, Уильям, спасибо. Ставлю Вам «отлично». К доске пойдет Франс Гракх», – меня начал поглощать Крайст. Он отличался от других студентов. В нем таилась скрытая сила, порвавшая со злобой и ненавистью; нет, скорее, пугающая самоуверенность. Он, аристократ и игрок, игрок от бога, начал свою партию (это отнюдь не проявление максимализма), он стал дразнить общество, натравливая его на себя, презирая красные флажки и самовольно устанавливая границы. Оставаясь безукоризненно верным морали и будучи прекрасно воспитанным человеком, он извратил эту мораль. Он перестал писать стихи, обращать внимание на женский пол, посещать общественные собрания, отринув взаимопомощь, сострадание, милосердие – он перестал прощать, за его галантным поклоном скрывался выпад фехтовальщика, за улыбкой – оскал, за прощением – пощечина. Сейчас он сидел, ни на что не обращая внимания, и был, казалось, поглощен ходом урока. Кинетическое смирение из потенциального бунта – на это Крайст был способен, как был способен и на обратное. Его энергию не приручить, ее только можно было направить на созидание (Росс, вспомни себя). Искусство бы он не тронул, можно было биться об заклад с кем угодно. Это вам не белокурые бестии, разрушители империи, кельты, галлы и прочие. Это – белый всадник Апокалипсиса (читай: обычный школьный хулиган). А он – то кого мне напоминает?

Opus marginum

Подняться наверх