Читать книгу Че Гевара: человек, герой, легенда - Тимур Дмитричев - Страница 11

Неудачные бизнес-авантюры Эрнесто Линча – отца Эрнестито, или Тэтэ, как ласково называли родители своего первенца, – вскоре привели семью к очередному переезду. Глава семейства стал партнером небольшой судостроительной фирмы в Сан-Исидро неподалеку от Буэнос-Айреса.

Именно здесь почти двухлетний Тэтэ впервые испытал сильный приступ астмы – серьезного недуга, по-видимому, унаследованного им от матери, страдавшей им в детстве. Эта мучительная болезнь оставила глубокий след в жизни ребенка и его родителей. Это обстоятельство заметно повлияет на формирование характера Че Гевары и будет сопровождать его до последнего дня его короткой, но удивительно яркой жизни.

В течение пяти лет после первого серьезного приступа родители маленького Эрнесто отчаянно и самоотверженно искали всевозможные средства, дабы облегчить страдания ребенка. После длительных поисков им наконец удалось найти курортный поселок Альта Грасиа неподалеку от города Кордоба у подножия горной цепи. Подходящий климат этой местности с ее сухим воздухом вместе с хорошим медицинским уходом, неустанными усилиями матери и удивительной силой воли самого ребенка помогли ослабить его недуг и сделать приступы болезни более контролируемыми.

Забегая вперед, стоит отметить, что в 2001 году дом на улице Авельянеда, где юный Гевара прожил несколько лет, стал музеем, который каждый год посещают тысячи людей. В 2007 году это место посетили самые известные гости города, такие как Фидель Кастро и президент Венесуэлы Уго Чавес, приезжавшие туда специально отдать дань памяти Эрнесто Че Геваре.

Отец и мать Эрнестито вскоре поняли, что для облегчения приступов болезни сына его необходимо не только лечить, но и укреплять его слабый организм длительным пребыванием на свежем воздухе и занятиями спортом. Однако большие физические нагрузки требовали огромных усилий от страдавшего астмой Тэте. Благодаря своему неустанному упорству родителям удалось внушить мальчику, что при проявлении необходимой силы воли ему удастся преодолеть многочисленные жизненные трудности и ограничения, связанные с его серьезной болезнью.

Эрнесто со временем добьется немалых успехов во многих видах спорта. Он будет заниматься легкой атлетикой, плаванием, игрой в гольф, лазаньем по горам, верховой ездой и даже выступит в первом разряде за спортивный клуб рэгби города Сан-Исидро. Но, как всякий аргентинец, он страстно полюбит футбол и часто будет играть в него, но только в качестве вратаря.

Характер юного Эрнесто вырабатывался именно в борьбе с ужасным недугом, поэтому упорство и решимость его обладателя стали и его главными качествами. Благодаря этому испытанию в юном возрасте никакие трудности в дальнейшем не будут останавливать Че Гевару на пути к поставленной им цели.

Мне впервые довелось узнать об этом недуге от самого Команданте. Более того, стать непосредственным свидетелем связанного с этим забавного эпизода, который хорошо продемонстрировал некоторые черты характера этого необыкновенного человека. И вот как это было…

В четверг 10 мая 1961 года мы, группа приглашенных на Кубу советских специалистов, как обычно, занимались своими рабочими делами в нашем офисе Хусеплана (кубинский аналог советского Госплана, который располагался в центре Гаваны. – Прим. авт.). На пять часов вечера того же дня у нас была запланирована деловая встреча с лейтенантом Гарсией, который был заместителем главы этого учреждения. Как бывало и раньше в подобных случаях, я сопровождал на подобные совещания руководителя нашей группы экспертов Владимира Силина. Когда все предусмотренные для обсуждения вопросы были проанализированы, и мы собирались прощаться с Команданте, он поднялся со своего кресла и попросил нас остаться еще на несколько минут в конференц-зале, пока он не переговорит по телефону из своего кабинета. Минуты через три Гарсиа вернулся к нам, сияя широкой улыбкой на своем обычно суровом одутловатом лице, и радостно сообщил, что мы все трое приглашены на совещание с «Команданте Че Геварой» без четверти восемь того же вечера в его кабинете в министерстве промышленности Кубы.

От неожиданности и восторга мы замерли, не веря своим ушам. «Неужели сегодня вечером я увижу самого Че Гевару!» – подумал я. Было невозможно поверить в то, что Гарсиа связал наши имена и имя великого Че вместе в одном предложении.

Почувствовав наше состояние, но выдержав короткую паузу для большего эффекта, Гарсиа добавил: «Команданте желает узнать мнение наших иностранных специалистов о состоянии дел в Хусеплане. Пожалуйста, не чувствуйте перед ним какой-либо робости или страха. Че очень простой в обращении. И вы сами в этом вскоре убедитесь». Обменявшись рукопожатиями с Гарсией и попрощавшись с ним, мы вернулись к себе в офис, чтобы обсудить приготовления к визиту, ставшему для нас большим сюрпризом.

Хусеплан был учрежден в феврале 1961 года по предложению Че Гевары для разработки плана экономического развития Кубы. Председателем Хусеплана стал Фидель Кастро, а Гевара вошел в него в качестве члена Совета управляющих. Как инициатор его создания и одновременно как министр промышленности страны, Че естественно интересовался тем, что в нем происходило. Свое наблюдение за делами нового учреждения он осуществлял через регулярные встречи с его официальным руководителем доктором Боти и его заместителем – лейтенантом Гарсией. Стремясь получить оценку о ходе дел в Хусеплане из более беспристрастного источника, Че Гевара решил в этих целях проводить регулярные встречи с работавшими в нем иностранными специалистами. Помимо советских и чешских советников в Хусеплане работали высококвалифицированные эксперты из ряда других стран, таких как Мексика, Чили, Франция, поддерживавшие кубинскую революцию. Среди сотрудников этого учреждения были даже двое американцев, проживавших в то время на Кубе. На этой первой встрече с иностранцами были только экономист Княкал, Силин и я.

В половине восьмого вечера того же дня мы уже входили в просторный вестибюль нового здания на площади Революции Хосе Марти, в котором размещалось министерство промышленности и где нас уже ожидал встречавший приглашенных сотрудник. Хотя о приезде визитеров здесь было заранее известно, проверка наших документов на дежурном посту при входе во внутренние помещения нас удивила своей несерьезностью даже по сравнению с той, которую мы ежедневно проходили в нашем собственном учреждении. Сопровождавший сотрудник проводил нас к лифтам и отвел в приемную комнату. Он предложил нам разместиться в больших удобных креслах и оставил нас, сказав, что мы будем скоро приняты.

Приемная комната Че Гевары, напоминавшая по своим размерам скорее залу, была открытой с трех сторон и служила одновременно рабочим офисом для секретарш, сидевших за огромными письменными столами в элегантной форме милисианос перед батареями телефонных аппаратов и стопками бумаг. Они были очень заняты своими делами, все время отвечая на телефонные звонки и постоянно куда-то перезванивая, перелистывая досье с документами, отвечая на вопросы часто входивших и выходивших сотрудников и выполняя другую привычную работу офиса в весьма ускоренном ритме. На широко распахнутых стенах размещалась целая серия ярких революционных лозунгов и плакатов с короткими, но едкими текстами. Один из них звучал довольно заносчиво: «Если янки не могут жить в девяноста милях от страны социализма, пусть переезжают куда-нибудь в другое место».

Наше наблюдение за лихорадочной активностью приемной комнаты формально третьего, а на деле второго лица в государстве вскоре было прервано сотрудником министерства, который подошел к нам и предложил последовать за ним. Когда мы уже подходили к двери, ведущей во внутренние помещения, она вдруг широко распахнулась в просторный кабинет, на пороге которого стоял сам Команданте в своей обычной военной форме, в высоких черных сапогах и с пистолетом на широком поясе. Он гостеприимно поприветствовал каждого из нас, с широкой обаятельной улыбкой пожимая наши руки. Затем он пригласил нас пройти внутрь и сам проводил к месту, где находился невысокий кофейный стол со стоявшими вокруг него креслами и диваном. Пока мы размещались за столом, Че предложил нам кофе и сигары. Он был настолько естественен и прост в обращении, что все тут же почувствовали себя так, как будто знали его сто лет, и совсем расслабились.

Мы с готовностью согласились на предложенное угощение. Че направился к своему огромному рабочему столу, на котором в компании с несколькими телефонными аппаратами покоились аккуратно сложенные пачки деловых бумаг, досье и высокие стопки книг, а также красивый деревянный ящик, похожий на большую шкатулку. Нажав кнопку внутреннего переговорного устройства, хозяин кабинета попросил четыре чашки кофе, взял обеими руками со стола ящик-шкатулку и перенес его на наш кофейный стол. «Кофе сюда уже несут, а сигары перед вами», – сказал Че, указывая на ящик и открывая его крышку. Однако, несмотря на ряд попыток ее поднять, ничего не получалось. Крышка не поддавалась. Он весело рассмеялся на свою неудачу и вернулся к рабочему столу в поисках ключа. Нигде на столе ключа не оказалось. Взглянув на нас, Че снова рассмеялся своим мягким веселым смехом и объяснил: «Мои помощники продолжают ставить меня в неловкое положение, то и дело пряча от меня ключ от шкатулки с сигарами. И каждый раз, когда я хочу открыть эту шкатулку, они начинают меня уверять, что ключ потерялся». Затем он коротко рассказал, что у него с раннего детства астма, которая явилась одной из причин, повлиявших на его выбор профессии врача. Присоединившись к группе кубинских товарищей во главе с Фиделем, которые все время курили сигары, он приобрел эту привычку, позволяя себе время от времени выкуривать это местное зелье. Зная о проблеме с его здоровьем, помощники Команданте старались сделать так, чтобы он курил как можно меньше, и поэтому частенько прибегали к трюку «утерянного ключа».

В это время в кабинете появился помощник, который принес кофе, и Че попросил его дать ему ключ от ящика с сигарами, но в ответ услышал то же самое утверждение относительно его «пропажи», что вызвало взрыв смеха, который был благодушно поддержан и автором уловки. Однако Команданте настаивал, что он не может заставлять гостей долго ждать обещанные им сигары, и попросил помощника поискать получше «потерянный» ключ, заверив его, что, если ключ найдется, он сам курить не будет. Помощник вышел из приемной, пообещав сделать все возможное, чтобы его найти, а Че обратился к посетителям с извинениями за короткую задержку с началом совещания, поскольку он ожидал прибытия еще нескольких кубинских специалистов.

Пока мы их ждали, Че задавал нам вопросы об условиях нашей жизни и работы в Гаване и был искренне рад услышать, что мы были всем довольны. Тут в комнату вошел его помощник, широко размахивая рукой, в которой был «нашедшийся» ключ. Ящичек с сигарами был открыт, и наш гостеприимный хозяин предложил нам богатый выбор лучших кубинских сортов. Мы поблагодарили хозяина за его любезное предложение, но, войдя в молчаливый заговор с его помощником, закуривать сигары отказались. Тогда Че настоял, чтобы мы взяли по несколько сигар разных сортов и попробовали их потом. Он поднес ящичек к каждому из нас, и я, как и мои товарищи, взял несколько сигар, запечатанных в целлофановый пакет.

С той встречи прошло более пятидесяти лет, а я до сих пор храню эти сигары в память о Че Геваре.