Читать книгу Ариадна Стим. Механический гений сыска - Тимур Евгеньевич Суворкин - Страница 21

Ариадну доставили к нам в отделение ровно через неделю. О черной книге мы не заговорили ни разу, но я видел долгие, тяжелые взгляды, которые она бросает на мой стол. Мы по-прежнему работали вместе. Заниматься было чем: агенты уральских коммун устроили в городе динамитную мастерскую, из Невской лавры пропали вычислительные мощи, видевший это преступление нейродиакон был найден повешенным в собственной келье, а на Фабричной стороне продолжали свирепствовать банды.

Дел было много, однако любые мои попытки завести с Ариадной беседу на внеслужебные темы теперь встречали только ее безразличное молчание. Сперва это было тяжело. Затем больно. Потом начало уже просто бесить.

– Хватит! – В один из дней столкнувшись с гробовым молчанием в ответ на очередную попытку с ней заговорить, я просто стукнул кулаком по столу. – Да сколько ты будешь мне это припоминать! Я же извинялся столько раз! Мне жаль, что так вышло! Я же потом все что мог сделал, чтобы тебя выгородить! Как вообще можно так себя вести?

– Виктор. – Тон Ариадны внезапно для меня был мягким и почти лишился механических нот. – Я уже много раз говорила, что вы совершаете классическую для людей ошибку восприятия. Я машина. Биомеханический робот. А вы занимаетесь тем, что придумываете мне человеческие качества. Да еще и обижаетесь, не увидев во мне что-то из своих фантазий. Я всего лишь следую алгоритмам, Виктор. Не более. А что касается первого вашего вопроса, то припоминать совокупность ваших действий и бездействий я буду ровно до того момента, пока мне не сменят блоки памяти. Учитывая текущий объем записываемой мной информации, это случится через пятьдесят шесть лет. Однако к тому времени объем блоков памяти вследствие прогресса вырастет, и полученную прежде информацию мне явно перезапишут на новые, более совершенные блоки, что означает, что я смогу помнить об этих событиях на протяжении всего срока своей службы, который, учитывая взаимозаменяемость моих узлов…

Ариадна говорила, говорила и говорила, а я, держась за голову, все больше убеждался, что сыскная машина иногда до безумия может походить на живую женщину.

Я подумал о лежащей в столе черной книге, но тут же с отвращением отбросил эту мысль и, поднявшись с кресла, уже не слушая Ариадну, быстро вышел из кабинета, хлопнув дверью. Привалившийся к косяку поручик Бедов, развлекавший себя тем, что подслушивал происходивший разговор, сочувственно поглядел на меня.

– Что, Виктор, тяжело? Вот то-то. – На лице сослуживца, опаленном огнем четырех браков, выразилось сочувствие. – Может, уже закончишь сопли жевать и книгу достанешь, про которую говорил? Покажи уже, кто тут хозяин. Запрети ей вообще эту тему с коллегией поднимать. А лучше просто вели ей потереть себе память.

– Это будет неэтично, – коротко ответил я. – Я не пойду на это.

– Ох, Виктор, знаешь, нужно было тебе все ж в церковники идти, а не к нам. На день рождения куплю тебе вериги, так и знай. Виктор, машинка эта тебя в гроб загонит и гвозди вколотит такими темпами. Тебе бы отдохнуть надо. Вчера труп из коллектора вытаскивали, так он посвежее тебя выглядел, честное офицерское.

– Сам знаю, что отдохнуть надо. Я об этом одном только сейчас и думаю. На недельку бы у Парослава отпроситься от службы. Просто чтоб ее не видеть. – Я зло покосился на дверь.

– А он тебя отпустит?

– Да нет, конечно, сам знаешь, сколько дел. Но вот клянусь, придумаю какую-нибудь хитрую комбинацию, Остроумов я или кто?

Бедов хмыкнул.

– Ну давай-давай; а, да, насчет Парослава Симеоновича. Он попросил тебя зайти. Вроде бы еще одно дело наметилось. И да. У тебя в столе настой сибирского кофейного корня остался? Хоть его выпей для начала.