Читать книгу Второй шанс - Тимур Ильдарович Хакимов - Страница 4

Двери отсеков дружно постукивали. Десятки людей бродили по своим делам, в надежде спокойно прожить еще один день. Сквозь общую напряженность доносился забытый многими сладкий звук – детский смех. Узкие коридоры третьего сектора – то самое место, где Алексей провел свои немногочисленные детские годы. Даже сейчас маленький Алешка играет там, в популярную среди мальчишек игру – «космодесантники против пришельцев».

– Я убил тебя слизняк пучеглазый! – визжал неизвестный ему мальчишка.

– А слизнякам пофиг на твои плазма лучи, они проходят сквозь них! Они же из слизи!

– Так не честно! Я тебя убил!

Где-то вдалеке закричала мать, – «Алешка! Сигнал на обед! Алешкаааа…А-А-А-А!!»

Алексей открыл глаза. Жалкое освещение не сразу дало понять, где он находится. Лежа в потемках, на границе сна и реальности, он все еще слышал мамин крик. Резкая боль обрушилась на затылок. Протянув руку, Алексей нащупал огромную шишку. Из-за холодного и липкого пола у него слегка онемели ноги, и жутко ныла спина. Леше казалось, что весь его сон длился не более секунды, он даже не помнил как отключился, поэтому, взглянув в окно, он надеялся увидеть все тот же удаляющийся космический дом. Наружная защитная заслонка иллюминатора, как и весь корабль, была не совсем исправна. Отчаянно пытаясь закрыться, она не торопясь стремилась вниз, но сантиметрах в десяти до конца резко останавливалась, и, слегка поднимаясь, она вновь пыталась закрыть обзор, но безрезультатно. Однако в этой щели никакого корабля не было и в помине, в нем отражалась лишь привычная черная картина пустоты. Внезапное осознание того, что они находится в пути на Акронус, вмиг вернуло страх и панику на место. На секунду Алексей закрыл глаза, надеясь вновь окунуться в теплые детские воспоминания, и хотя бы на секунду покинуть эту закоснелую реальность.

«Сколько же мы уже летим?».

«АААААААА!!!». Алексей вздрогнул. Нет, ему не кажется, кто-то взаправду кричит. Голова помутнела от резкого подъема. Обмякшие ноги залились кровью. Поймав равновесие, Леша осмотрелся, и в сумраке корабля обнаружил источник душераздирающего воя – С117 пришел в сознание и ревел от адской боли в руке.

– Пожалуйста!! Я больше не могу! Пожалуйста, помоги-и-те!

Алексей смотрел на вопившего заключенного. Маленький, пузатый, лет сорока человек, с залысинами на голове, безобразно лежал на грязном полу. Свинячьи карие глаза, красные от слез, прыгали из стороны в сторону в поисках спасения и помощи. Один взгляд на него вызывал у Алексея лишь отвращение, все лицо его было измазано слезами, соплями и грязью с пола, да к тому же зная, что он совершил на корабле, ему помощь оказывать не очень то и хотелось.

– По-помогите, р-ребята-А-А-А!

Не обращать бы не него внимания, да и дело с концом. Но в таком маленьком и замкнутом помещении, от панического крика просто так не отделаешься. Естественно, первым не выдержал Николай.

– Чем же мы тебе поможем? У нас и медикаментов нет, а тебе андрюша не иначе как руку раздробил. Тут мы ничего сделать не сможем, – спокойно, но с суровыми нотками в голосе, сказал Николай, даже не подняв головы с койки. – Терпи, пока не долетим, и надейся, что хоть там, медпомощь тебе, какую-никакую окажут, хотя что-то мне подсказывает, что нет на планете-тюрьме никаких медпунктов.

С117 на секунду замолк, после такого ответа он стал хлюпать ещё чаще, вместо помощи от молодых парней он получил лишь новую порцию страха.

– Я.. я не могу-у! Я не смогу! Я не должен быть здесь! Я не виноват!

– Я тоже не виноват, однако, я тоже здесь. Все мы здесь невиновны.

– Я не чувствую руку! Но все тело ужасно колит! – Перекрикивая свою боль, простонал С117, – Пожалуйста-а, сделайте что-нибудь!

Коля со скрипом встал с койки и подошел к ревущему заключенному. Разорвав рукав его серой тюремной формы до самого плеча, он то ли от испуга, то ли от раздражения вздрогнул, и вернулся обратно на свое, уже насиженное место. Оно и ясно – тут уже и вправду ничего не сделаешь. Мужик все не переставал рыдать, хотя было видно, что он всеми силами пытается держать рот закрытым, но все-таки крик помогал переносить боль несколько легче.

Алексей посмотрел на его руку – распухшая и синяя, даже скорее фиолетовая. Ужасное зрелище. А ещё эти раздирающие мольбы так и рвут душу. «Да заткнись ты уже и без тебя тошно!», – хотелось крикнуть ему, но толку то. Покричит ещё несколько минут, пока тело полностью не онемеет, а потом, если до помощи не дотянет, помрет от внутреннего кровотечения. «Да и поделом тебе, убийца! Мир без тебя только лучше станет. Ничего ты здесь не найдешь, а там куда мы летим и подавно. Лучший вариант для тебя – это сдохнуть здесь, относительно свободным человеком», – необычайно жестоко для себя, подумал Алексей.

Рядом лежал в своей же рвоте, с трудом дышащий Вова. Обычно имена, что-то говорят о человеке. Владимир – великое имя. Имя война, имя вождя. Но в данном случае это все не про него. Для всех он был просто Вовкой. Он никогда не отличался физическими данными или духовной выдержкой. В школе он всегда был самым тощим в классе, и самым странным. Дети порой бывают слишком жестоки, поэтому он постоянно приходил домой с новыми синяками. Даже девочки презирали и, бывало, могли неслабо стукнуть. Так было до тех пор, пока он не встретил Лешу и Колю. Он стал их другом и с тех пор они стали не разлей вода. Мда…не разлей вода. Даже в этом, загаженном, всеми забытом корыте, которое везет их прямиком в ад. Если не хуже.

Вова никогда не имел успеха у девушек. Высокий и тощий паренек с длинными темно-русыми волосами до самых плеч и с кучей прыщей на лбу. Свою хилость и непривлекательность, однако, он скрывал за величием своего интеллекта. Без преувеличения можно сказать, что Вова – самый умный подросток в третьем секторе, а быть может и на всем корабле, ведь таких любознательных осталось очень мало. Все свободное время он просиживал в архив-библиотеке или у себя в отсеке, читая очередной учебник. Лешу и Колю все же больше всего привлекал в друге не его сверх интеллект, а его сверх упертость. Сколько бы тумаков не получал Вова, он все равно настаивал на своем. Всегда иметь и отстаивать собственное мнение, это конечно полезное качество, но только не там…

Ох и нелегко ему будет на Акронусе. Даже отложив в сторону непростой характер, у Вовы была масса проблем со здоровьем и самое страшное, что светло-карие глаза юноши без корректора зрения видели очень скудно. Несколько лет на корабле он стоял в очереди на рекавирацию глаз и вот уже через месяц должен был восстановить свое зрение. Он ждал этого всю жизнь, но вылечить глаза он так и не успел, да и корректора зрения сейчас на нем уже не было. Он упал и разбился, когда друзья пытались скрыться от андроидов. Эх, если бы тогда они смогли убежать, то возможно здесь их и не было бы вовсе, и ничего бы этого не произошло.

Николай с хрустом повернулся на койке – спина затекла. Алексей слегка улыбнулся в душе. Он был рад, что этот последний, самый сложный путь он пройдет рядом со своими друзьями. Хотя каждый из них предпочел бы провести остаток жизни по-другому.

Коля был во многом лучше своих друзей. И те никогда не злились на него за это. Красавец-атлет, обладающий всеми качествами и навыками настоящего лидера. С обучением в школе ему было туговато, да что уж говорить, во многих направлениях Коля считался весьма недалеким. Единственное чем, интересовался Николай так это в углубленном изучении различной техники, ведь он надеялся стать механиком как его отец. Николай мог рассказать наизусть строение и принцип работы любого механизма на корабле, чем постоянно любил похвастаться. Редкая глупость все же не была изъяном, а скорее даже подчеркивало характер молодого здоровяка. Самым главным недостатком своего практически безупречного друга, Алексей считал его излишнюю вспыльчивость. Тем не менее, все были уверены, что Николай станет достойным человеком, и может, когда-нибудь он бы даже стал главным механиком корабля. Но Алексей знал, какой он на самом деле. Главный хулиган, неплохой карманник и первый драчун третьего сектора. Где какой мордобой, так Николай тут как тут. Талантливый человек талантлив во всем – талант не попадаться правосудию в руки тоже был при нем. Ни разу его не ловили на краже, ни разу не ловили после драки. Почему же на сей раз талант подвел тебя? Впрочем, Николай давно уже не дрался. За последние пару лет он вымахал в полноценного мужчину с огромными ручищами. Из него вышел бы отличный солдат, но несколько десятков лет назад, с обильным внедрением андроидов, все военные должности, кроме летчиков, отменили. Высокий, мускулистый, широкоплечий голубоглазый блондин был мечтой многих девушек на корабле. Всегда веселый и всегда с наплевательством относившийся к проблемам. Даже сейчас, он с закрытыми глазами, спокойно лежит на грязнущей койке, возможно, он даже мирно уснул. Мирно уснул! Когда их везут прямиком в ад! Алексея немного взбесило это постоянное равнодушие Николая, но свое мнение он оставил при себе, – «Каждый справляется со стрессом как может. И если он спокойно относится к проблемам, то какого черта я должен ему в этом мешать? Это лучше чем паниковать. Постараюсь держать себя в руках».

А что же насчет самого Алексея? Он был достаточно смышлёным, и эрудированным во многих сферах, и запросто мог выиграть Колю в словесных баталиях. И так же Леша не был тощим, он был парнем довольно крепкого телосложения, и с легкостью мог побороть костлявого Вову. Вот и получается, что Алексей является нечто средним – ему было равно далеко как до богатырской комплекции Николая, так и до непомерных знаний Владимира.

С117 непрерывно стонал от боли, но с каждой минутой все тише и тише. Вскоре прекратились даже стоны, и он начал просто тяжело дышать и на каждом выдохе что-то бормотал себе под нос. Навострив уши, можно было расслышать, как он без остановки повторяет одно и то же слово, – «Прости, прости, прости…».

Казалось, что следует чувствовать к убийце? Ненависть? Отвращение? По сути, так и есть, но вся злость к умирающему мужику медленно перерастала в жалость, сопереживание. Кажется вот он, главный недостаток Алеши – доброта.

– Эй, мужик! Звать то тебя как? – внезапно для себя спросил Алексей.

До однорукого не сразу дошло, что обращались к нему, несколько секунд он все ещё повторял одну и ту же фразу, потом поднял свои заплаканные глаза на Алексея.

– Дм..Дмитрич меня звать, – тихо прошептал он. – Пожалуйста сделайте что-нибудь, я совсем не чувствую руки и… как же здесь холодно.

На самом деле за последнее время в транспортере стало несколько жарче и… светлее. Алексей давно почувствовал духоту внутри корабля и не придал этому особого значения. На старых кораблях с исхудавшей изоляцией, нагрев близ звезд, является привычным делом. Но сейчас Леша ощущал, как его тело уже покрылось потом а, вонь в корабле становилась все чувствительней. Сквозь маленькую щель бил сильный луч света, освещая всю комнатушку. Похоже, что они летят прямиком к звезде – центру планетарной системы. Алексей, решив взглянуть в иллюминатор на момент ослеп – настолько сильное было излучение. Протерев глаза, Леша понял, что это ещё не все сюрпризы. Сквозь тюремную обувь он почувствовал, как пол, да и не только он, а вся кабинка начала немного нагреваться.

«Что-то здесь не так…»

– Да ты, Дмитрич никак бредишь? Тут же пекло невыносимое.

Пузатый мужик на полу со страшным удивлением воспринял эту новость и вскоре пробормотал в ответ:

– Плохо дело, сынки, кажись, помираю я.

Любое неправильное слово, могло вывести Николая из себя. И вот, похоже, что терпение брутального паренька лопнуло – разъяренный Николай приподнялся с койки.

– Какой я тебе сынок, дядя? Помирай уже скорее. Может, у сестры прощения на том свете попросишь, – Дмитрич с ужасом уставился на Николая. – Да-да, все мы про тебя знаем. И как ты деньги большие задолжал, и как сестрица твоя старшая не позволила вещи с отсека продавать. Тут-то ты от неё и избавился.

– Это неправда! – прохрипел Дмитрич. – Почти…

Вопросительный взгляд друзей заставил Дмитрича продолжить.

– Деньги я, правда, задолжал. Но я ничего не стал бы тащить с отсека и тем более трогать сестру! Я…я напился, тогда не зная, что делать. И тут ко мне подошел человек, одет был как высший, в синее. Не видел я такого ни разу, но вот помню…глаза у него добрые такие были. Я сперва опешил, не хватало ещё, чтобы сейчас этот высший андрюшу сюда вызвал, да и уволокли бы меня за пьянство. А он ко мне подходит с улыбкой и молчит, – Дмитрич прокашлялся, по подбородку побежала капля крови. – Господи, как же здесь холодно… Так стоп, вру. Не молчал он. Сказал тогда одно слово. «Ты», говорит. И все… одно слово всего. Потом встать мне помог. Ну, я тогда домой и пошел, а он за мной по пятам. В отсек захожу – он за мной. Я уж тогда думал захлопнуть перед ним дверь. Так ведь высший. Ему и карт никаких не надо. А сейчас вот не пущу, а он скажет куда надо и все – каюк, – кашель усилился, изо рта вновь полилась кровь. Отхаркнув её, бедняга продолжил. – Ну и впустил я его к себе. Он давай бесцеремонно в шмотках моей сестры рыскать, в побрякушках точнее. И взял один из её браслетиков.. А я стою, молчу. Наблюдаю. И тут сестра как не вовремя заходит. Слова сказать не успела, как незнакомец подбегает, бьет сестру в живот. Да не кулаком, а кол у него вместо руки был. Клянусь! Я тогда подвыпившим был, но я своими глазами видел кол. Нет, он не в руке его держал, а вместо руки у него был он. Не деревянный, не стальной, а кожей покрытый и на конце кость торчит. Да и такая острая, что в живот ей воткнул разок, да с такой силой, что аж с другой стороны вышло. И сразу же скрылся за дверью. Я к сестре подбежал, взял её на руки, кровотечение остановить пытаюсь. А кровь её мне на руки хлещет…родная кровь. Воздух ртом глотает – вдох делает, а выдох с кровью выходит. И тут снимает она браслет с руки, и из последних сил мне его протягивает. Ну и взял я его, на сестру поглядел, а она стеклянными глазами на меня уже смотрит. Я не знал что делать. Да тут уже ничего и не сделаешь, – У Дмитрича проступили слезы. – А я то…нет бы сразу за помощью бежать, сижу на полу с ней на руках, весь в крови и глажу её по голове. «Не бойся сестрица, все будет хорошо», – шепчу ей в ухо. А она не дышит уж давно. Это я виноват! Я люблю тебя, Марина! Прости меня! Прости… – Дмитрич вновь разрыдался, но через пару секунд, сквозь слезы, все же продолжил. – Не знаю, сколько я там ещё просидел, помню только, как андроид схватил меня и повел на допрос. Я рассказал им все как было, но мне никто не поверил. Меня даже и слушать не хотели. Все сослали на алкоголь. И вот что ещё странно… кое что я заметил в этом незнакомце…в тот момент, когда он пырнул мою сестру своей рукой, в тот момент он был прямо передо мной, прямо как вы сейчас. Смотрел на меня, и я увидел…

Дмитрич сильно раскашлялся, изрыгая при этом потоки крови, и тут же потерял сознание. Алексей проверил пульс – бьется, но медленно. Повернувшись, Леша ожидал услышать реакцию друзей, но те в ответ молчали. Каждый задумался о рассказе.

Трудно было поверить в историю Дмитрича. Но что-то было в этом умирающем толстяке такое необычное, родное, что хотелось верить ему. И Алексей, склонный искать во всем хорошее, почему-то доверился этому чувству, только не полностью конечно. Про руки-колья это, конечно, что-то за пределами разумного.

«Все-таки пьяный был», – подумал Алексей, – «Скорее всего убийца, просто в руке кол или нож держал, вот и показалось спьяну. Если он и вправду не убивал свою сестру, то получается на этом корабле он самый невиновный из нас всех. И лежит сейчас среди нас, грешников, при смерти. С каждой минутой его шанс дожить до Акронуса резко стремится к нулю». Есть такая жизненная несправедливость, которую и верховному суду не рассудить – о том, что невинные страдают больше всех.

«И что же он все-таки там увидел?»

Тем временем транспортер нагрелся ещё больше. Полностью изношенная термоизоляция корабля не могла защитить его от излишнего нагрева. Со всех пот лил ручьем, тюремная одежда, была уже полностью мокрая и прилипала к телу. Вова резко вскочил с пола. «Горячо», – простонал он. Половина лица, на которой он лежал, была красная с прилипшими к ней остатками рвоты. Алексей присел и потрогал пол, – «Да… горячо, даже слишком».

– Колян, помоги мне мужика то поднять. А то сварится сейчас на полу то.

Николай проматерившись под нос встал. Вместе они затащили Дмитрича на ближайшую полку, до которых жар добрался еще не так явно.

Владимир нервно ходил по периметру комнаты, а Алексей и Николай переминались с ноги на ногу. Слишком уж горячо было стоять на одном месте. Всем жутко хотелось пить, хоть пот с одежды себе в рот выжимай. Окно все пытаясь закрыться, все время поднималось и опускалось, а с ним и луч света, неистово бьющий в окно, становясь то больше, то меньше, дьявольски насмехался над ними. Даже закрыв глаза, они не могли увидеть темноты. Слишком сильно он освещал этот капкан. Глаза болели. Алексей сейчас бы с радостью вновь очутился в приятной сумрачной тени зала суда.

Пол, что угли, старался прожечь насквозь подошвы их новеньких тюремных сапогов. Даже сам воздух здесь предательски горяч, и обжигал легкие. Дышать было трудно. Сухость в горле уже сводила с ума. Сейчас бы свежей, холодненькой водицы, хотя бы глоточек, хотя бы капельку… Рвота на полу начала булькать. Не может же все быть настолько плохо.

Вот она – дорога сквозь ад.

«Сварить они что ли нас хотят!», – в панике прорыдал Вова и начал кулаками бить раскаленные стены. «Хватит! Хватит! Выпустите меня!», – кричал он без остановки. Избив руки в кровь, он повернулся к друзьям, и хотел было что-то сказать, но вновь без сил упал на пол. Коля быстро подошел к нему и взял его на руки.

– Мы сваримся, как пельмени… Я не хотел такой смерти, – прошептал Вова.

– Помнишь, ты как-то спрашивал меня про Светку с пятого сектора? Так вот, с ней в постели было по жарче, чем в этой комнатушке. А что до пельменей, так они же тебе всегда нравились. Не пойму, чего ты жалуешься?

Вова немного улыбнулся, – «Умеешь же ты, везде плюсы находить».

У Алексея кружилась голова. В бреду он увидел перед собой мать. Стоит в углу, смотрит на него и плачет. Леша подошел к ней, протянул руку, и как только пальцы прикоснулись к ней, пламя поглотило её. Она исчезла. Алексей в ужасе отпрянул. Огонь ушел, и мама тоже. На её месте появилась девушка…его безымянный ангел. Леша хотел дотронуться и до неё, но боялся, что и она может исчезнуть. Он смотрел в её прекрасные глаза, а она смотрела на него и тихонечко улыбалась.

– Леха! Гляди!

Девушка пропала. Он вновь упустил её. Алексей понимал, что сейчас она была не настоящей, он увидел её, потому что бредил из-за жары, но на душе молодого парня стало ужасно тоскливо. Еще несколько секунд Алексей глядел в пустой угол, а после с грустью повернул голову и увидел, что луч света начал сужаться, глаза от пота сильно щипало, но было отчетливо видно, как он медленно становился все меньше и меньше, пока не пропал вовсе. Внутри все ещё было невыносимо жарко, но без обжигающего луча стало как-то легче. Хотя бы глаза не слепило.

Что-то огромное встало посреди корабля и пылающей звезды. Гигантский астероид или планета, миллионы лет, сжигаемый этим массивным газовым шаром, стал их спасителем. Сейчас они могли передохнуть от огненного натиска в тени, появившегося как нельзя кстати, небесного тела.

Корабль понемногу начал остывать. Коля положил Владимира на полку. А Алексей тем временем проверил состояние Дмитрича. При проверке пульса, он резко открыл глаза. «Воды», – прохрипел он. Алексей в ответ лишь покачал головой, и увидел, как раненый заключенный из последних сил протягивает ему другую, ещё здоровую руку, держа что-то в ней. Алексей протянул ладонь и Дмитрич вложил в неё браслет.

«Он умирает, с минуты на минуту его уже не будет в живых. Нужно поблагодарить его за столь странный подарок». Но в ответ Дмитрич услышал совсем даже не слова благодарности.

– Что ты увидел необычного в том незнакомце?, – вдруг вспомнив его странный рассказ, спросил Алексей.

Последние слова дались Дмитричу с трудом, но все же, опустив голову поближе, Алексей смог различить слова в этом предсмертном хрипе.

– Красные глаза, – сказал он.

И перестал дышать.