Читать книгу Ilco-Life: собутыльник на час. Современная проза - Тимур Шипов - Страница 12

***

Вот помню…

Помню, раньше было все иначе. А что мне делать-то, сейчас идя по улице-то? Можно хоть и повспоминать свои годы…

И проклятый мой клон – бармен вспоминает со мной. А все почему? Потому-что пока я иду по улице, и ничего не замечаю. Потому-что я опять в выдуманном баре, сижу и смотрю фильм воспоминаний. А на чем смотрю? Так сзади бармена плазма весит на стене. Качество отличное, пульт у него. Он подливает виски, и мы смотрим.

Квартиру я тогда снял по объявлению. Холодная однушка, без евроремонта. Ободранные стены. За то все необходимо для жизни в этой квартире было. Собственник квартиры был тот еще гондон. Старичок Степан Григорьевич, который был не промах. В свои шестьдесят, он имел три квартиры, которые сдавал, и при этом неплохо наживался, а сам жил в маленьком доме. Но время помотало и его. Всю свою жизнь он хотел быть крупным подпольным, криминальным бизнесменом, зарабатывающий миллионы, но потом он стал обычным стариком, у которого ничего не вышло. Задумался, сволочь о своей шкуре. Не охота было сидеть в тюрьме. Реальный мир отобрал у него все его мечты, к чертовой матери. Ему пришлось продать одну квартиру, чтобы расплатиться с долгами, ему пришлось потерять свои вложения, чтобы не упекли за решетку, ему пришлось сдавать свои квартиры, так как не хотел ничего терять. Ему пришлось развестись со своей шлюховатой женой, которая выкачивала из него бабло. Мне он рассказывал, что в молодости, когда он не имел ничего, он жил в Белоруссии, крутил роман, с одной очаровательной особой, которая от него залетела. Степан Григорьевич, после перестройки готовил свой строительный бизнес, позабыв и оставив своего ребенка и ту особу. И просравший все старикан был озлоблен на всю свою жизнь, на всех людей. Черствая реальность поимела его, но он еще мог жить на деньги квартирантов.

Даже конченому говнюку, судьба подкидывает шанс наладить свою жизнь.

В гости ко мне часто заходили разные дамочки и два приятеля Степка и Максимка. Однажды, одним днем мы решили, попробовать новую убойную дурь. Нас было четверо. Степка с Максимом, я и Алена.

Степа и Макс – два родных брата. Они оба работали в шиномонтажке, который открыл их родной дядя Игорь Геннадьевич, он был жесткий бизнесмен, и не делал им поблажки. За постоянные прогулы он уволил их, как последних никчемных беспризорников, которые должны были выживать на улицах. Я познакомился с ними, когда работал ночным администратором в компьютерном клубе под названием «ИЗМЕРЕНИЕ». В основном моими посетителями являлись молодые торчки, пьяные компании, которым по кайфу было порубиться по локальной сети или в онлайн. Этот ночной компьютерный клуб стравил душ больше, чем сам Наполеон. Клуб, захватывал их разум на машинальном уровне, так как молодые ребята знали, что здесь есть местный барыга, который принес для них важные травы, химические смеси, от которых погибло много сопляков, амфетамин, разделенный на скорость и разновидности цветов. Шириво.

Помню в дальнем углу, к выходу, был туалет, в котором шприцов имелось больше чем в самой аптеке. Я знал их всех. Они все были там вместе как одна сплошная крепко сидящая семья, на разных веществах. Местные пробляди занимали позицию в кладовке, и каждый мог зайти и воспользоваться своим шансом на упущенную молодость или взросление. Особенно восемнадцатилетняя Алена, тогда недавно закончившая школу. Ее ебли в этой кладовке, каждый раз, когда она делала длинную дорожку амфетамина или накуривалась. Она часто проверялась к гинекологу, и слава яйцам, она не болела ни чем.

Начальник клуба уволил меня, так как там частыми посетителями стали менты. Ему было плевать, что там происходило, самое главное это бизнес. Пусть даже люди травятся, главное деньги и чтобы все было на месте.

Улучшить устройство общественной жизни может только нравственное совершенствование людей. (Л. Н. Толстой.)

Шеф выплатил мне жалованье, и я ушел от этого жадного гондона. Дело в том, что он вычел из зарплаты мои деньги на какие-то штрафы. Его претензии ко мне были объяснены:

1.Самым большим проколом было то, что я брал деньги из кассы. На его вопрос «Куда брал деньги?» Я отвечал: На наркотики.

2. Находился в состоянии наркотического опьянения на рабочем месте, но ментов он сам не любил и поэтому, и не сдавал меня.

3. Посылание клиентов в жопу. Какой-то щенок написал на меня жалобу. Чертов кретин.

4. Там накопилось много претензий к моей важной персоне, но я послал все в жопу.

– У кого взяли дурь? – спросил я. Тогда я знал уже достаточно многих барыг, и знал, кто из них подгоняет отличную дурь, а кто дерьмо и химию.

– У Арсена – ответила Алена. Арсен, был местный барыга, которого сто раз пытались закрыть, но никому этого не удалось. Он был маленького роста, такой знаете метр с кепкой, в солнцезащитных очках и с беломориной во рту, которая забита правильными травами. Он жил по соседству с нашим миром, так как прибывал в здравом смысле очень редко. Его не волновало ничего. Он действовал на инстинктах самосохранения своего товара, и жизни. Арсена не волновали жизненные приоритеты, для него не важно, что человек пал или вскарабкался на Эверест. Если у тебя есть деньги, товар пойдет на распродажу. Даже ребенку, даже беременным женщинам, которые страдают больными спазмами. Плевать, товар пойдет кому угодно, но подставу он ощущал на ура. У него был особый нюх. Он знал, когда за ним следят, а когда просто хотят запугать. Барыг, никто не любит. Они травят наше общество, но дают больше разновидностей реальности и морали, чем кто-то другой.

– Он один, что ли был? – спросил ее я.

– Нет, там был его сосед какой-то – ответил Степа. Для таких людей как Арсен, соседская дружба не требовалась. Вы замечали соседскую дружбу в больших городах? Они просто жаждут не встречаться никогда, даже на лестничной клетке. Они не хотят быть знакомы. Они друг другу ничем не обязаны. А тут явно было что-то не так. Ну и пусть. Плевать.

Мы сели на пол, в комнате, как мусульмане на ковер.

– Ну, давай делай – заявил я Алене. Пока она забивала новую дурь, Макс начал рассказывать историю:

– Помню когда мы ехали к тебе в прошлый раз. Степа – сволочь, прибавил газу, на повороте, от чего мы резко влетели в столб. Удар был сильный. Он разбил себе нос. Я разбил себе лоб, крики музыки защищали нас от настоящих криков боли. Мне показалось, что я сломал себе руку, не знаю, как так получилось, но мы все остались живы. Невозможно описать один удар, который заставил нас кричать. Он был быстр, что не оставил секунды разобраться, что с нами происходит.

– Реальность осознания боли – вмешалась Алена, – наступает после того как человек прокручивает у себя в голове: Что со мной? Что это было? Почему так больно? А-а. Мы начинаем замечать дефекты, перелома или что-то в этом роде не сразу, только после каких-то секунд.

Выкурив новую дурь, всех накрыло мгновенно.

– Я помню, – сказала Алина, – как мы ехали к одной женщине, которая пообещала найти нам работу. На трассе не было «ДЭПСов». Мы пили пиво, слушали музыку. Макс посмотрел на часы, время было 20:00, он постучал Степана по плечу, так как я сидела сзади. Мы тормознули возле магазина и залипли до 23:00. И просрали работу.

Всем было наплевать, про что она говорила, ей стало очень жарко. Ее воспоминания никто и не слушал, так как новая дурь накрыла по-новому.

Помню, Макс упал на пол и смотрел в потолок. Степа, сел возле окна и смотрел, что происходило на улице. Я уставился на Алену, которая снимала с себя, кофту. Ей становилось еще жарче. От чего она возбуждалась. У нее было слишком милое лицо. Я смотрел на нее как на картину. Очень часто за милым личиком скрывается гнилая душа. От новой дури, моя квартира напоминала замок. На диване уже лежала полуголая Алена.

Я погрузился на полу, осознавая, что дурь была слишком сильная. Чертов Арсен. Я проклинал его. У Арсена была самая дорогая дурь, так как в траву он всегда что-то добавлял, на этот раз ребятам досталась трава, смешанная с чем-то сильным. Это точно не был «спайс», это точно не был «героин», неизвестно что, но химия присутствовала.

Я не мог прийти в свое сознание, я не мог вернуться в реальность, продолжая сидеть на полу. Знаете такой эффект, когда тебя накрывает по-новому, ты начинаешь бояться, но стоит только расслабиться, как захочется снова, окунутся в свой мир.

Степа, взобрался на Алену и начал трахать ее, как мертвое бревно. У нее были закрыты глаза. Она даже не издавала и звука. Макс, встал и проверил ее пульс, пока Степа входил в нее.

– Все нормально – сказал Макс, всем присутствующим. Затем шлепнул ей пощечину, она не открыла глаз.

– Она точно жива? – спросил Степан.

– Пульс есть – ответил Макс.

Я еле встал с пола и посмотрел на эту картину. Начал понимать что происходит, хотя состояние было, будто бы во сне.

– Давай те ее в ванну – скомандовал я.

Ванна была совмещена с туалетом. Я включил холодную воду. Эти двое притащили тело.

– Поставьте ее – сказал я.

Она не могла стоять. Я врезал ей по щеке пеной для бритья. Алена не открыв глаза, что-то произнесла. Невнятная речь.

– Попробуйте снова не держать ее.

Поставив Алену на ноги, ребята отпустили ее. Она упала, разбив своей башкой раковину, что держалась между ванной и туалетом, так же она упала в ванну, согнув головой смеситель.

Она пришла в себя:

«Ребята! Нужно всем успокоиться!»

– Я завязываю на хрен, с этим дерьмом – сказало мое «Я», громко и отчетливо.

Мы все живём без достаточного к тому основания.

(М. Горький)