Читать книгу Цифры врут. Как не дать статистике обмануть себя - Том Чиверс - Страница 4

В 2019 году сразу две газеты, Daily Mail и Mirror, написали о женщине, которая, узнав, что у нее терминальная стадия рака, прошла альтернативное лечение в мексиканской клинике. Ее терапия «включала гипербарическую оксигенацию, общую гипотермию, инфракрасное облучение, воздействие импульсного электромагнитного поля, кофейные клизмы, посещения сауны и внутривенное введение витамина С». И опухоль резко уменьшилась.

Мы предполагаем, что большинство читателей этой книги относятся к подобным историям со здоровым скептицизмом. Но этот случай – прекрасная отправная точка для понимания того, как числа могут вести к неверным выводам. На первый взгляд кажется, что здесь нет никаких чисел, однако одно неявно присутствует – единица. История одного человека служит основой для доказательства утверждения. Это пример того, что мы называем отдельным наблюдением (anecdotal evidence).

У таких доказательств плохая репутация, но назвать все такие рассуждения принципиально неверными нельзя. Как мы обычно решаем, где правда, а где ложь? Очень просто: проверяем утверждение сами или слушаем людей, проверивших его.

Если мы прикоснулись к горячей сковородке и обожглись, то мы, опираясь на этот единственный случай, приходим к выводу, что горячие сковородки обжигают и всегда будут обжигать и что их лучше не трогать. Более того: если кто-то скажет, что сковородка горячая и что мы обожжемся, если ее коснемся, мы легко в это поверим. Нас убеждает опыт других людей. В этом примере можно обойтись без всякого статистического анализа.

В жизни такой подход почти всегда срабатывает. Обучение на базе рассказа или личного опыта – когда человек делает вывод на основе отдельного наблюдения – довольно эффективно. Но почему? Почему единичное наблюдение тут годится, а в других случаях – нет?

Потому что еще одно прикосновение к горячей сковородке почти наверняка даст тот же результат. Можете трогать ее раз за разом – будьте уверены: вы каждый раз обожжетесь. Это нельзя доказать со стопроцентной уверенностью: возможно, на 15 363 205-й раз поверхность покажется холодной. Или на 25 226 968 547-й. Можно продолжать трогать сковородку до скончания века, чтобы убедиться – хотя вряд ли оно того стоит, – что она всегда обжигает. Но большинству людей достаточно один раз обжечься.

Есть и другие события, которые всегда происходят одинаково. Если отпустить что-то тяжелое, оно непременно упадет. Это неизменно, если вы находитесь на Земле. Как событие произошло в первый раз, так оно и будет происходить всегда. В статистике про такие события говорят, что они репрезентативны для распределения событий.

Отдельных случаев трудно избежать. Мы будем опираться на них на протяжении всей книги, показывая на конкретных примерах, какие ошибки делают СМИ. Надеемся, вы поверите, что они типичны и наглядно демонстрируют, что иной раз творится с числами.

Проблемы возникают, когда вы опираетесь на примеры в менее предсказуемых ситуациях, где распределение событий не так очевидно. Например, вы не сковородку трогаете, а гладите собаку, и она вас кусает. Разумно впредь проявлять большую осторожность, но не стоит считать, что, прикасаясь к собаке, вы обречены на укус. Или вы выпускаете из рук не что-то тяжелое, а воздушный шарик. Вы видите, как он поднимается и ветер сносит его на запад, но нельзя сделать вывод, что выпущенный из рук шарик всегда летит в этом направлении. Беда в том, что трудно определить, какие ситуации однотипны и предсказуемы (как случаи с горячей сковородой или брошенным камнем), а какие – нет (как с шариком).

Эта проблема характерна для медицины. Допустим, вас мучает головная боль – и вы принимаете какое-то лекарство, например парацетамол. Многим людям он помогает. Но заметной доле пациентов – нет. У каждого из них своя история, свой случай, когда лекарство не сработало, хотя в среднем оно и снижает боль. Ни один случай, ни несколько не дают полной картины.

А вот СМИ любят ссылаться на конкретные истории. Например: «Я вылечил хроническую боль в пояснице с помощью пластыря стоимостью в 19 фунтов, хотя врачи не хотели мне его прописывать», – цитировала Гари из Эссекса газета Mirror в марте 2019 года. Гари годами страдал от остеохондроза и был вынужден уйти на пенсию в 55. Он жил на чудовищной смеси болеутоляющих и противовоспалительных и тратил на нее тысячи фунтов в год. А потом стал применять пластырь ActiPatch, который «с помощью электромагнитных импульсов стимулирует нейромодуляцию нервов, помогая подавить болевые ощущения». Вскоре ему удалось вдвое снизить дозу болеутоляющих. Помог ли ему пластырь? Возможно. Но из самой истории этого узнать нельзя.

Согласно систематическому обзору, опубликованному в British Medical Journal в апреле 2010-го, в мире каждый десятый страдает от боли в пояснице (в одной Великобритании – это миллионы людей). Ощущения весьма неприятные, а врачи особо ничем, кроме болеутоляющих и упражнений, помочь не могут, поэтому пациенты нередко обращаются к альтернативной медицине, применяя пластырь ActiPatch или что-то аналогичное. Причем порой кому-то становится лучше независимо от того, лечится он или нет.

Так что довольно часто пациент обращается к новому нетрадиционному средству и при этом ему становится лучше. Но довольно часто эти события никак между собой не связаны. Поэтому отдельные случаи того, как кому-то помогло какое-то средство, могут оказаться мнимыми.

Ситуацию усугубляет то, что СМИ любят новости. Они старательно выискивают самые интересные, удивительные или трогательные – в общем, привлекающие внимание сообщения. Журналистов трудно в этом винить – не могут же они рассказывать о будничной жизни среднестатистического гражданина. Просто это означает, что удивительные истории чаще попадают в газеты, чем обычные.

Уточним: это необязательно относится к Гари с его пластырем. Если свидетельство неубедительно, это еще не значит, что вывод неверный. Возможно, пластырь действительно эффективен (есть некоторые свидетельства, что такие средства помогают, а американское Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов в 2020 году разрешило применять ActiPatch для лечения спины), и, возможно, Гари он помог. Просто его история не дает оснований для такого вывода. Если раньше мы не верили в лечебные свойства ActiPatch, то и теперь нет причины.

Неприятно, когда болит поясница, и это, конечно, накладывает на жизнь Гари жесткие ограничения. И если, прочтя его историю, товарищи Гари по несчастью станут использовать пластырь в надежде, что он поможет, в этом нет ничего плохого. Иногда даже наоборот: если лечение окажется успешным, снизит боль за счет эффекта плацебо или просто даст надежду на исцеление (хоть за это и заплатит система здравоохранения или сам пациент).

Иные истории звучат смешно. Например, в другой публикации газеты Mail в 2019 году рассказывается о шестерых излечившихся от псориаза. Они использовали гомеопатические средства, основанные на змеином яде, рвотных массах кита, протухшем мясе и «гное из уретры больного гонореей».

Порой о таких рецептах говорят, что «вреда-то нет». Но иногда – в начале главы мы рассказывали о женщине, лечившейся альтернативными средствами от рака, – все обстоит серьезнее. Уточним: нет никаких убедительных оснований считать, что гипербарическая оксигенация или кофейные клизмы помогают от онкологических заболеваний. Но есть все основания полагать, что многие отчаявшиеся онкологические больные – а их миллионы – готовы бороться с болезнью самыми экстремальными способами и что иногда таким больным становится лучше. Причем, как и в случае с Гари и его поясницей, существует огромная вероятность совпадения этих двух событий.