Читать книгу Колесо убийств - Том Мид - Страница 8

Вечером Иббс решил выдворить Динов и Тита Пилгрима из своих мыслей. Некоторое время он мечтательно листал «Мастера манипуляций», но до начала представления оставалось всё меньше времени. Это было шоу, которого он с нетерпением ждал: возвращение Паолини.

Профессор Паолини был дородным, усатым и зачастую (хотя и не всегда) говорил, изображая итальянский акцент. Вопреки этим недостаткам Иббс искренне восхищался его мастерством. Его трюки всегда превосходили ожидания. В частности, весьма изящная интерпретация иллюзии «Месть ассистента» навсегда запечатлелась в памяти Иббса.

Как правило, для выполнения этого фокуса помощника привязывали к стулу или запирали в ящике так, чтобы его голова торчала через специальное отверстие. Затем его накрывали простынёй. Фокусник обходил стул или ящик кругом, скрываясь за ним и ненадолго исчезая из поля зрения публики только для того, чтобы на его месте появился ассистент, который сорвет простыню и продемонстрирует аудитории фокусника, в свою очередь оказавшегося в заточении. Это был один из излюбленных трюков Иббса из-за необходимых для его выполнения скорости и точности; смена местами обычно занимала несколько долгих секунд.

Но версия Паолини несколько отличалась. В ней ассистент был не только связан, но и подвешен за ноги вниз головой на чём-то, весьма отчётливо напоминающем мясницкий крюк, и вместо обычных пут использовалась смирительная рубашка. Затем ассистента укрывали в похожую на саван простыню, скрывавшую его от глаз публики, а Паолини вставал позади. И через считаные мгновения – мгновения! – ассистент появлялся перед зрителями, чтобы сорвать покров, демонстрируя самого Паолини, подвешенного вниз головой в смирительной рубашке.

Под шум аплодисментов цепь поднимала Паолини вверх, чтобы там его развязали работники сцены. Иббсу удалось догадаться, как выполнялась определённая часть этого трюка (во всяком случае, он так думал). Когда помощника подвешивали вверх тормашками и укрывали полотном, очертания его фигуры становились расплывчатыми, если не считать тени, созданной силуэтом ступней. Поэтому Иббс предполагал, что ступни ассистента должны были фиксироваться в специальных крепежах, форма которых создавала очертания человеческих ног, когда помощник оказывался на свободе. Это позволяло ассистенту ускользнуть сразу, как опускалась простыня, хотя со стороны казалось, что там всё ещё кто-то висел. Но это не объясняло, как Паолини в свою очередь оказывался в ловушке за пару мимолётных секунд. Он делал всего один шаг, скрываясь за простынёй, а затем сразу же… выходил помощник. Одним движением он снимал полотно, чтобы показать, где теперь висел фокусник.

Конечно, смирительную рубашку следовало заведомо пришить к одежде Паолини, а затем прикрыть сверху фальшивым костюмом, который должен был легко срываться. Это объяснило бы, как он столь быстро оказывался в путах. Но это не могло объяснить, как его удавалось подвесить на крюк менее чем за три секунды.

Иббс еще не столкнулся с разоблачением этого трюка, просматривая «Мастера манипуляций», хотя твёрдо верил, что и оно не ускользнуло от внимания неуловимого доктора Аннель Р. Азал. Только вот кто это был? Возможно, сам Паолини, взявший на себя самоубийственную миссию по уничтожению своей карьеры вместе с карьерами всех потенциальных соперников? Возможно, он был тяжело болен. Или даже умирал. Возможно, он хотел сохранить своё мастерство в веках. Или, быть может, эта книга была делом рук кого-то из его врагов, стремящихся разрушить репутацию мастера?

Шоу проходило в Гранатовом театре в Вест-Энде, и, как и ожидал Иббс, мимолётное возрождение такой легенды, как Паолини, привлекало к себе множество звёзд. Иббс стоял на улице перед театром, сжимая в руках программку и ожидая, когда откроются двери. Почти пять лет Паолини не появлялся на лондонских сценах. Всё это время он провёл в мировом турне, выступая в различных театрах от Австралии до Утрехта. Его возвращение в английские земли было настоящим фурором и вызвало интерес множества фокусников. Иббс глазел на них, поражённый.

Здесь был П. Т. Селбит с его ящероподобным ртом и зловещими очертаниями профиля. Он был тем, кто впервые исполнил трюк с распиливанием женщины пополам, который вскоре прослыл классикой магической сцены. Но для человека, имеющего блистательную репутацию новатора, он был слишком уж скромен на вид. Затем были Ловкач Барток, Руклер и Милдред, Уилл Голдстон и даже великий Дэвид Девант – они стояли в общем кругу и приятельски болтали, как будто это было более чем естественным положением дел. Иббс испытывал волнение. И в то же время все эти иллюзионисты имели вид хищников. Они походили на рычащих волков, вот-вот готовых наброситься.

В массе толпы Иббс приметил ещё одно знакомое ему лицо. Морщинистое, доброе лицо с бледно-голубыми глазами. Это был не кто иной, как Джозеф Спектор. Сердце Иббса пропустило удар при виде старого фокусника мюзик-холла, но он решил не беспокоить кумира. Обсуждение дела Дина могло подождать и до завтра. В конце концов, сегодня была ночь Паолини.

* * *

Магические шоу были несравнимы ни с чем иным. Здесь царит атмосфера нервного возбуждения, и толпа, собравшаяся перед Гранатовым театром, это подтверждала. Именно это отчасти и привлекало Эдмунда Иббса с его внутренним юношеским духом. Его увлечение не ограничивалось одним лишь набором замысловатых трюков. Во многом оно строилось на интриге перед лицезрением эффекта, который иллюзии оказывали на людскую толпу. На том, как человеческий мозг справлялся с демонстрацией того, что было физически невозможно. «Особенность Паолини в том, – сказал кто-то однажды, – что он всё делает по-своему. Например, если он решит поймать рукой пулю, то он не станет просто ловить её, он заставит эту самую пулю влететь в зал через зрительские ряды, разбив оконное стекло. Он обыгрывает любые идеи при помощи риска. Именно это и создаёт столь потрясающий эффект».

Двойственное состояние духа, пропитывающее магические шоу, поражает аудиторию – люди и хотят и не хотят быть одураченными. Возможно, в этом смысле они подобны коллегии присяжных – они готовы верить Иббсу, но желают сохранить статус-кво своего личного мнения. Иббс размышлял об этом, когда двери здания распахнулись и человеческий рой потянул его в сторону фойе. Вскоре зрителям разрешили располагаться в зале. Он вошёл туда вместе с остальными и занял положенное место.

Во многих отношениях Паолини являлся превосходным фокусником. Он всегда был соответствующе одет: в цилиндре и фраке, с плащом на шелковой подкладке и тростью с серебряным навершием (если, конечно, не учитывать номеров, завязанных на ментализме, ради которых он отказался от цилиндра в пользу тюрбана). В его жестах присутствовала изящная, почти изнеженная манера опыта и сноровки, проявляющаяся в лёгких взмахах руками, сопровождающих даже самые незначительные движения. Брови Паолини были очень примечательны, казалось, что у него их целых три: две над глазами и одна над верхней губой. Под цилиндром скрывалась лысая макушка, облепленная тонкими прядями черных волос – здесь он не создавал иллюзий. Паолини являл воплощение всего, что только можно было пожелать от фокусника, он был именно таким, каким его печатали на афишах. Его глаза выглядели гипнотически выпученными, словно у Свенгали[10], и он, по общему впечатлению, моргал значительно реже, чем было необходимо живому человеку. Правда его брюшко в значительной степени растягивало рубашку, из-за чего пуговицы едва держались в петлях, как будто они могли в самый неподходящий момент оторваться и полететь в толпу. Иббсу в голову пришла чудаковатая мысль о том, что он мог бы поймать одну в качестве очередного сокровища среди его скудной коллекции волшебных сувениров.

Под бурные овации Паолини возник на сцене в клубе синего дыма. Он заставил аудиторию затихнуть взмахом руки и заговорил:

– Дамы и господа, недавно в свет вышла книга, утверждающая, что в ней разоблачаются все тайны иллюзионистов вроде меня. Она нацелена передать публике маленькие уловки и секреты мастерства, которые я и мои коллеги используем во имя вашего развлечения. Но подобные посягательства не имеют смысла, дражайшие дамы и господа, поскольку они упускают одну деталь, благодаря которой наше дело живёт. Магию. В качестве аперитива нынешнего вечера я покажу вам трюк, который ещё никому не удавалось «разоблачить». Марта, прошу на сцену.

Из-за кулис вышла его ассистентка Марта. Ее сверкающий костюм был монолитным, тонкая ткань облегало её тело от ключиц до бедра. Она была усыпана блёстками, сверкание которых рассеивало внимание зрителей – Иббсу было известно об этой уловке. Но её ноги, обтянутые чулками, тоже мешали ему концентрироваться. Всё это было частью шоу, всё было частью шоу. Волосы у Марты были короткие – едва доставали до плеч, – но они очаровательно вились, создавая безумно объёмный ореол. Она и сама была атрибутом представления; её лицо обладало сверхъестественной симметрией, а кожа имела фарфоровую белизну. Её тонкие губы были подчёркнуты кроваво-красной помадой, а тёмные глаза эффектно увеличивали серовато-чёрные линии карандаша для век. У её туфель были высокие каблуки, с каждым шагом звонко цокающие о сцену. Иббс не мог понять, имели ли туфли чисто эстетическое предназначение или всё же должны были выполнять какую-то функцию. Возможно, стук каблуков скрывал какой-нибудь механический шум, доносящийся из-за кулис, – опускающуюся лебедку или нечто подобное. Этим был поглощён разум Иббса в тот вечер.

Марта подошла к Паолини, держа в руках серебряный поднос, накрытый тканью. Паолини размашистым движением сдёрнул полотно. Под ним оказался револьвер 38-го калибра. Иббс подумал о Доминике Дине, и по его спине пробежал неожиданный холодок.

– Револьвер, – объявил Паолини, схватив оружие с подноса. – И, уверяю, заряженный. – Он открыл патронник и показал толпе цилиндр с шестью пулями. – Многие великие волшебники – даже более великие, чем я, – погибли, пытаясь воплотить эту иллюзию. Возьмём, к примеру, великолепную мадам ДеЛински, ненароком подстреленную перед королевским двором Германии! Или моего уважаемого коллегу Чон Лин Су, который почти два десятилетия назад погиб на сцене в нескольких милях от этого самого театра. А напоследок можно упомянуть и подражателей с шарлатанами, неразумных любителей, таких как Арлен Дранзаль или «Черный маг Запада», продавец змеиного масла[11], застреленный на глазах у публики собственной женой в городе Дедвуд в Южной Дакоте.

Он с излишне явным наслаждением декларировал некролог о трагически почивших магах, но Иббс думал только о Чон Лин Су. Ему было девять, когда этого волшебника не стало, и новость об этом опустошила детское сердце. Ещё двоими жертвами собственных шоу были доктор Эпштейн и Майкл Хатал. Список фокусников, застреленных на сцене, и без того большой, казалось, с каждым годом становился все длиннее. Иббс взмок. Если бы в тот момент кто-то спросил о его ощущениях, он бы ответил, что это волнительно и вместе с тем бесконечно тревожно наблюдать, как иллюзионист берёт в руки револьвер. Но если бы вопрос поступил позже, когда всё уже было кончено, он бы сказал, что испытывал предчувствие. Что знал – что-то должно было произойти в эту ночь.

– Я знаю, о чём вы сейчас думаете. Вы думаете: Паолини – профессиональный лжец! Ведь очевидно, что это оружие – всего лишь бутафория, которая не способна выпускать боевые патроны! Что ж, позвольте развеять ваши сомнения. Вы, сэр! – Паолини наклонился вперед, протягивая оружие человеку, сидящему в первом ряду. – Возьмете револьвер и проверьте, не фальшивый ли он? – Мужчина что-то промямлил и взял револьвер, повертев его в руках. – Очень хорошо. Вы удовлетворены его качеством? – Послышалось бормотание сбивчивого ответа. – Превосходно. Тогда не могли бы вы передать его человеку, сидящему прямо за вами? – мужчина так и сделал. Постепенно револьвер переходил из рук в руки среди зрителей, занимающих три передних ряда. Как только в зале поднялся ропот публики, Паолини взял оружие назад. – Итак! – воскликнул он. – Револьвер настоящий. Пули настоящие. Что касается цели, – он похлопал себя по округлому животу, – она вот. Для этого трюка мне потребуется помощь добровольца. Однако я должен предупредить всех присутствующих, что существует реальная угроза смерти иллюзиониста, выполняющего этот трюк. Я уверяю вас, что в случае моей случайной кончины Гранатовый театр снимет с выстрелившего любую возможную ответственность. Всё ясно? Есть желающие?

Паолини щелкнул пальцами, и в зале зажегся свет. Иббс инстинктивно съежился в своем кресле. Глупый поступок, ибо это движение не ускользнуло от взгляда Паолини.

– Вы, сэр! Господин, сидящий в третьем ряду! Не обяжете?

Со вспыхнувшим на лице румянцем Иббс поднялся на ноги. Под звуки взбудораженных аплодисментов он вышел на сцену. Ассистентка Марта улыбнулась ему и протянула револьвер.

Он оказался тяжёлым. Почему-то Иббс не ожидал, что оружие и впрямь окажется настоящим. Но оно было таковым. Револьвер с шестью боевыми патронами. Иббс вновь подумал о Доминике Дине и его жене Карле. В его голове начала формироваться идея.

В очередной раз Паолини взмахнул рукой, чтобы публика замолчала. Марта выкатила на сцену большое оконное стекло. С прилежной точностью она расположила его между Иббсом и Паолини.

– Как ваше имя, сэр?

– Эдмунд.

– Вам когда-нибудь прежде доводилось обращаться с оружием, Эдмунд? – Иббс покачал головой. – Хорошо. Смею заверить, это довольно просто. Всё, что вам нужно сделать, это тщательно прицелиться. Вот, эта мишень должна быть достаточно крупной для вас. – Паолини широко открыл рот. По зрительному залу прокатился нервный смешок.

Иббс сделал, как ему сказали, хотя его руки начали слегка дрожать. Его меткость была весьма шаткой. Ему вдруг пришло в голову, какой это был бы изящный способ убийства: идеальный вариант, чтобы избавиться от доставляющего трудности мага.

– А теперь, – скомандовал Паолини, – огонь!

Иббс нажал на курок. Выстрел был оглушительным, и отдача заставила его отшатнуться на несколько шагов назад. Публика вздохнула, когда оконное стекло разбилось, а Паолини, пошатываясь, привалился к ограждению сцены.

Марта рванулась вперед, вырвав револьвер из трясущейся руки Иббса. Паолини упал на колени.

Вздохи толпы сменились шокированным ропотом. Иббс взглянул в каменное лицо Марты. Она стояла неподвижно, молчаливая и статная, пока Паолини содрогался в жутких конвульсиях.

Иббс никогда раньше не видел, как умирает человек. Всё выглядело не так, как он себе представлял. Крови не было. Ни единой капли. Иббс нахмурился, и менее чем через секунду Паолини вдруг вскочил на ноги, ухмыляясь и сверкая пулей, сжатой в зубах. Он вынул её двумя пальцами, затянутыми в перчатку, и передал Иббсу.

– Можете оставить её себе, Эдмунд, в память о той ночи, когда Паолини обманул смерть! А теперь, пожалуйста, вернитесь на свое место.

Напряжение в зале разрядилось. Аплодисменты были сбивчивыми и бурными. Какое начало шоу!

Иббс практически рухнул на свое кресло, сунув пулю в карман.

Остаток представления прошёл словно в тумане. Веки Иббса начали тяжелеть. Несомненно, дневные тяготы наконец подавили его. Он несколько раз моргнул и приосанился на своем месте. Выступление Паолини было таким же блестящим и профессиональным, как и всегда. Он продемонстрировал «Месть ассистента», но Иббс слишком быстро разгадал его уловку.

Теперь Марта выкатила на сцену весьма крупный ящик. Он был, пожалуй, футов семь в высоту. Когда ящик был установлен в центре сцены, Марта открыла створку позади него, которая распахивалась вправо, а затем и переднюю створку, которая распахивалась влево, чтобы зрители могли увидеть ящик насквозь.

– А сейчас, – вновь объявил Паолини, вытащив на сцену небольшой квадратный сундук, – для своего следующего номера я хотел бы углубиться в славное прошлое Англии. Представляю вашему вниманию кусочек истории. Вернее, пять кусочков. – Из сундука он достал часть доспеха для ног, которую поставил вертикально, словно пару оторванных конечностей. – Это часть доспехов, которые носил сам сэр Ланселот, великий рыцарь Англии. Легенда гласит, что, когда его доспехи снова будут собраны, его дух воскреснет и вновь спустится на эту великую цветущую землю! – Затем из сундука Паолини вынул нагрудник, железные рукавицы и, наконец, шлем. Он присоединил их друг к другу так, что некогда разрозненные части образовали бронированный манекен.

Затем манекен в вертикальном положении был помещён внутрь семифутового ящика, и передняя дверца была закрыта, как и задняя. Направляемый Паолини с одной стороны и Мартой с другой, ящик повернулся вокруг своей оси. После произнесения нескольких приглушенных заклинаний, Паолини приготовился открыть дверцу.

– Заклинание в действии, – провозгласил он, – узрите, как сэр Ланселот выйдет к вам… – С характерным шармом он распахнул переднюю створку ящика. Как и прежде, доспехи стояли вертикально. Паолини и Марта замерли по обе стороны от ящика, их лица выражали восхищение и изумление. Но развязка трюка слишком затянулась. Иббс заметил, как эти двое обменялись неуверенными взглядами. Что-то пошло не так. – Узрите, – повторил Паолини, – как он выйдет к вам из глубин истории…

А затем доспех рухнул вперед. Он разлетелся на куски с оглушительным лязгом, и толпа в один голос ахнула. Шлем покатился по сцене и свалился на колени женщине в первом ряду, вызвав визг. Из ящика, прежде скрытая за полым доспехом, выпала еще одна фигура. Человека было нетрудно узнать по его обличающему костюму.

Паолини опустился на корточки рядом с телом.

– Христос, – сказал он. Любое подобие итальянского акцента исчезло из его речи. Тело не двигалось. – Возьми его за ноги, – велел Паолини Марте. Они вдвоем перевернули неподвижного мужчину на спину. Когда Иббс смог разглядеть его лицо, он понял, что его изначальные, казалось бы, совершенно невероятные опасения не подвели. Можно было с уверенностью сказать, что на сцене лежал последний человек, которого он ожидал увидеть выпавшим из волшебного ящика в этот вечер.

Это был Миклош Варга. Билетёр в клетчатом костюме.

– Здесь есть врач? – обратился к публике Паолини.

– Пожалуйста! – выкрикнул Иббс, поднявшись со своего места и направившись к сцене. – Пожалуйста, ничего здесь больше не трогайте!

– Вы из полиции? – спросила Марта.

– Нет. Я адвокат. Но, пожалуйста, делайте, как я говорю. Я знаю, кто этот человек.

– Ну и кто же он, чёрт возьми?

Из зала донеслось несколько испуганных криков, когда зрители наконец поняли, что трюк не только не удался, но и оказался смертельным. Глаза Варги были закрыты. Его тело покоилось на руках взволнованного Паолини.

Иббсу удалось взобраться на сцену как раз перед тем, как опустился занавес. Он оттолкнул опустевший ящик прочь, и тот укатился за кулисы, его деревянные дверцы захлопнулись. Иббс опустился на колени и коснулся лба Варги. Холодный, словно камень. Варга был мёртв уже долгое время.

– Как это произошло?

– Я не знаю. Клянусь, я не знаю.

Директор театра быстро взял зал под контроль. У каждого выхода расположились капельдинеры, чтобы убедиться, что никто не покинет театр до прибытия полиции. В зале зажглись огни, и Паолини кинулся прочь со сцены с болезненным видом.

Тем временем Марта приблизилась к Иббсу.

– Что это значит? Что случилось?

– Я пока ещё не понимаю, что…

– Ты сказал, что знал этого человека?

– Я не знал его… Сегодня я встретил его впервые…

– Тогда как он здесь оказался?

– Я… – Иббс задумался. – Нет, это попросту невозможно. Таких совпадений не бывает.

– Что ж, в одном Паолини был прав, – лукаво заметила Марта. – Перед началом шоу он разглагольствовал о том, что его карьера окончена. Теперь это определённо так.