Читать книгу Съедобная история человечества. Еда как она есть – от жертвоприношения до консервной банки - Том Стендейдж - Страница 5

Кукуруза – лишь один из самых экстраординарных примеров. Два других продукта – пшеница и рис – тоже рассматривались как основа цивилизации соответственно на Ближнем Востоке и в Азии. Они стали результатом селективных экспериментов, позволивших умножить желательные человеку мутации и создать необходимые продукты питания. Подобно кукурузе, пшеница и рис относятся к группе зерновых и также отличаются от диких предков наличием жесткого («небьющегося») рахиса (от греч. rhachis – хребет). По мере созревания диких зерен рахис становится хрупким, и на ветру его семена рассыпаются. Для диких растений такое строение рахиса вполне оправданно, так как гарантирует рассеивание только зрелых зерен. Но это очень неудобно для их сборщиков.

В то же время у небольшой части растений одиночная генетическая мутация не приводит к хрупкости рахиса, даже когда семена созревают. Такая ось называется «жестким рахисом». Для растений подобная мутация нежелательна, так как они не могут рассеять семена. Но это удобно для сборщиков диких зерен. Если, к примеру, часть зерен затем посадить для воспроизводства урожая, то в следующем году будет больше таких же мутирующих растений, и их доля с каждым годом будет расти. Археологи, проводившие полевые эксперименты, продемонстрировали, что происходит с пшеницей в этих случаях. Они показали, что растения с жесткими, «небьющимися», рахисами начинают доминировать внутри популяции примерно через 200 лет. (У кукурузы, кстати, початок – гигантский «небьющийся» рахис.)

Как и в случае с кукурузой, протофермеры отбирали желаемые характеристики в пшенице, рисе и других злаках в процессе «одомашнивания». В пшенице, прошедшей мутацию, жесткие клейковины, покрывающие каждое зерно, отделяются довольно легко, что способствует образованию так называемых самообмолачивающихся сортов. Следовательно, в дикой природе отдельные зерна при мутации слабо защищены, что плохо для растений. Фермеры же в этой ситуации, напротив, выигрывают, так как появляется возможность отделить съедобные зерна после обмолачивания снопов пшеницы на гумне. Да и при сборе зерен с земли крупные ядра собирать быстрее, чем мелкие и те, что в оболочках. Все это способствовало распространению полезных мутаций.

Еще одна черта, свойственная многим одомашненным культурам, – исключение семян из процесса спячки. Для прорастания многие семена требуют особых раздражителей – таких как холод или свет. К примеру, после заморозков они не прорастут осенью. Фермерам хотелось бы, конечно, чтобы семена начинали расти сразу после их посева. Если взять коллекцию семян, часть которых проявляет способность к анабиозу, а остальные нет, то те, что начинают расти сразу после посева, имеют больше шансов дать урожай и стать основой для следующего урожая. Так что любые мутации, подавляющие спячку семян, будут способствовать их размножению.

Точно так же и дикие злаки прорастают и созревают в разное время, а это значит, что независимо от графика осадков некоторые зерна созреют и дадут семена для следующего года. Сбор урожая с целого поля хорош для зерен, которые созрели к этому времени. Недозрелые или перезрелые семена будут менее жизнеспособны, если их сеять в следующем году. Таким образом, эффект исключения спячки заключается в том, чтобы сократить время созревания зерен и обеспечить одновременное поспевание урожая на всем поле.

С одной стороны, это плохо, потому что есть угроза потери всего урожая. С другой – хорошо. Вспомним историю с рисом, когда вмешательство человека помогло получить более высокие и крупные растения и, следовательно, облегчить сбор урожая благодаря появлению вторичных ветвей и увеличению размера зерен.

В то же время «одомашнивание» сделало пшеницу и рис более зависимыми от человека. Рис, например, потерял свою естественную способность выживать во время наводнений. Кроме того, пшеница и рис стали в меньшей степени способны к самовоспроизведению из-за отобранных человеком растений с «небьющимся» рахисом. Приручение пшеницы, риса и кукурузы (трех основных зерновых культур) и их младших братьев (ячменя, ржи, овса и проса) – всё это было вариациями на знакомую тему: более обильная пища и менее приспособленные растения.

То же самое происходило при одомашнивании животных – сначала овец и коз на Ближнем Востоке (около 8000 г. до н. э.) и вскоре после этого – быков и свиней. (Свиньи были одомашнены в Китае примерно в то же время, а куры в Юго-Восточной Азии – около 6000 г. до н. э.) По сравнению с дикими предками у большинства одомашненных животных меньше мозг и слабее зрение и слух. В силу этого снижается их способность выживать в дикой природе, но увеличивается послушание, что, конечно, устраивает фермеров.

В результате люди стали зависимы от своих творений, и наоборот. В целом же сельское хозяйство обеспечило более надежное и обильное снабжение продовольствием, а также подготовило почву для формирования более сложного общества и нового образа жизни. При этом наиболее важными были зерновые: пшеница и ячмень – на Ближнем Востоке, рис и просо – в Азии, кукуруза – в Америке. Цивилизации, которые впоследствии возникли на этих основах, в том числе и наша, обязаны генной инженерии.

Карта, показывающая мировые масштабы выращивания пшеницы, риса и кукурузы