Читать книгу Кевин и волшебные часы - Тори Романова - Страница 6

– Эти часы вот уже несколько веков принадлежат моему прапрадедушке. Родился он в лесах Ирландии в большой лисьей стае. Когда прапрадедушка был еще молодым лисом, охотники выследили всю его семью. Сезон охоты еще не был открыт, и потому лисы вели себя менее осторожно. Но кто-то из охотников решил пренебречь законами, желая развлечений. Ранним утром собаки окружили всю стаю плотным кольцом. Бежать было некуда. Когда охотники открыли стрельбу, вожак стаи успел прикрыть моего прапрадедушку своим телом. К счастью, лисий мех людей не интересовал, и они лишь развлекались, гонимые охотничьим азартом. Так, мой прапрадедушка остался единственным, кто выжил.

Он выбрал себе имя Аенгус, которое означало «единственный выживший», и принял решение покинуть Ирландию, потому что не мог оставаться больше на земле, пропитанной кровью своих родных и близких.

Несколько ночей он осторожно пробирался от леса к лесу, пока однажды не услышал шум океана. Рано утром он выбрал самое большое судно на берегу и спрятался на нем. Через несколько недель корабль пришвартовался к берегу, и Аенгус покинул его. Несколько лет скитался он по разным странам в поисках лис, потому что устал от одиночества, пока однажды не почувствовал едва уловимый знакомый запах. Ведомый им, он попал в странное место, где жили в мире и согласии животные и птицы. Этим местом управлял человек, который умел творить чудеса. Он ставил на ноги безнадежно больных и был способен вылечить любое заболевание. Звери, которые приходили к нему за помощью, часто селились потом неподалеку, потому что этот врач кормил их и ухаживал за ними. Лисичек он там не встретил, но врач заверил Аенгуса, что они к нему часто захаживают. Так, мой прапрадедушка остался жить неподалеку. Однажды профессор предложил Аенгусу поучаствовать в эксперименте, над которым он работал в своей лаборатории.

Как ты, наверное, знаешь, лисы видят цвета очень блеклыми.

Квинн посмотрела на Кевина, и он сразу же закивал, хотя раньше и не слышал об этом. Но ему не хотелось прерывать ее рассказ.

– Наутро мой прапрадедушка проснулся после операции, и мир предстал перед ним в новых сочных красках! Он бегал от цветка к цветку, от дерева к дереву и не мог поверить, что такое возможно. Побочным эффектом эксперимента, как объяснил профессор, стал светящийся кончик хвостика, но Аенгуса это не беспокоило. Ему нравилось подолгу вечерами смотреть на меняющееся свечение, и тогда боль от разлуки с семьей постепенно утихала, и он засыпал.

Однажды в деревню забрела лисичка. Вся ее семья сгорела при пожаре в лесах Сибири, и ей единственной удалось спастись. Выбираясь из кольца огня, она сильно обгорела и полностью утратила свой нюх. Нюх, это наш компас, – пояснила Квинн, – и без него лисам не выжить.

Кевин опять закивал, а она продолжила свою историю.

– Лисичка сильно исхудала, ее шерсть отросла не полностью, но все равно она была очень красивой, и Аенгус сразу же влюбился в нее без памяти. Звали ее Горинка. Она услышала о чудесном докторе от других животных и несколько лет искала его, скитаясь по свету. Врач приютил ее, как и моего прапрадедушку, и пообещал помочь ей восстановить нюх.

– Какой же он добрый! – не удержался от восклицания Кевин, но Квинн в ответ печально покачала головой, и он притих.

– Профессор действительно сумел восстановить ее обоняние, которое после операции стало невероятно острым, каким не было никогда до этого. Странным совпадением было то, что кончик ее хвостика тоже перестал быть белым и менял цвет, как и у Аенгуса. Горинка была еще очень слаба после своего долгого путешествия и операции, а потому спала в лаборатории профессора и редко выходила гулять. В ожидании ее полного выздоровления Аенгус просиживал часами перед домом врача. Иногда, сгорая от нетерпения, он пытался проникнуть в дом, но дверь всегда была надежно заперта. В доме врача жил кролик, и прапрадедушка пытался с ним подружиться, чтобы узнать о здоровье лисички, но ничего не получалось. Кролик изредка выбегал во двор пощипать травку, а потом профессор вновь забирал его в дом. Но даже во время своих прогулок он никогда ни с кем не общался, видимо, ощущая себя особенным из-за приближенности к профессору и странной особенности – он умел становиться невидимым.

– Совсем невидимым?! – воскликнул Кевин.

– Нет, как ни странно, не совсем! Кролик этот был белого цвета, а его крохотный пушистый хвостик был черным. Когда кролик решал стать невидимым, сам он исчезал, а хвостик почему-то нет! Так иногда и скакал по лужайке одинокий черный пушистый помпон! – засмеялась Квинн.

– Однажды профессор выбежал второпях из дома. Дверь еще не успела захлопнуться, и Аенгус увидел черный хвостик, торопливо семенящий за врачом. Профессор уже скрылся за углом, когда тяжелая дверь внезапно прижала кролика к косяку. От удара тот потерял сознание. Его пушистое тельце застряло, и мой прапрадедушка, аккуратно переступив через него, ловко проник в дом. Внутри все было очень странным. Повсюду были хаотично расставлены колбы с разноцветными лекарствами и банки с травами и порошками, а все стены были исписаны таинственными формулами на непонятном языке. Аенгус пробрался в дом с одной единственной целью – увидеть Горинку, но ее нигде не было. Одна из дверей, которую он распахнул, вела в подвал. То, что он там увидел, привело его в ужас. В банках, наполненных какой-то жидкостью, хранились тела несуществующих в природе животных. Разноцветные ежики с крыльями, желтые полосатые бегемотики, напоминавшие огромных пчел, кошка с маленькими копытцами, но окрасом похожая на леопарда…  хотя, может, это был леопард, похожий на кошку. «Наверное, это были результаты неудавшихся экспериментов!», с ужасом подумал мой прапрадедушка. Он выбрался из подвала, бросился искать другие двери и за одной из них увидел лисичку на операционном столе. Ее глаза были закрыты, а хвостик безжизненно повис. Он обнял ее и замер в растерянности, но вдруг услышал, что ее сердце едва слышно стучит. Тогда Аенгус схватил огромный саквояж, стоявший у дверей, аккуратно положил ее безвольное, легкое, как пушинка, тело в него и бросился прочь из страшного дома.

Спустя несколько часов, когда его лапы уже заплетались от усталости, он решил передохнуть у ручья. Лисичка по-прежнему крепко спала. Он смочил ее губы водой и стал думать, что делать дальше.

В первую очередь он решил избавиться от содержимого саквояжа, чтобы он не был таким тяжелым. Аенгус схватил его в спешке и только теперь заметил, что он был полон каких-то бумаг и причудливых инструментов. Он пролистывал книги и журналы, исписанные чернилами, пока вдруг не наткнулся на дневник самого профессора. Так он узнал его имя – Кэрью Мортон. Ты не устал? – прервала свой рассказ Квинн.

– Нет-нет! Нисколечко! Пожалуйста, продолжай! Это невероятно интересно!

– Он просматривал страницу за страницей, пока не нашел свежие записи.

«Горинка. День 7, – гласила одна из последних страниц. – Пациентка становится слишком слабой для экспериментов. Вчерашний препарат на основе смесей ДНК 4523 вызвал сильнейшую аллергическую реакцию и спровоцировал отек легких. Необходимо провести курс стероидов. Пациентка введена в искусственный сон на время восстановления. Предыдущие повторы операций при переводе времени назад ослабили иммунитет…»

Аенгус ничего не понял, но очень испугался. Получалось, что Горинке были необходимы какие-то лекарства. Он перерыл все содержимое саквояжа, но ничего похожего на «стероиды» не обнаружил. Вместо этого он наткнулся на…

– Часы! – догадался Кевин.

– Да, вот эти самые часы! – подтвердила Квинн и посмотрела на свою лапку.

– Мой прапрадедушка попытался успокоиться и вновь продолжил внимательно изучать записи Мортона. Спустя час он знал следующее:

Профессор проводил на Горинке целую серию экспериментов. В результате операций теперь она обладала острым обонянием, светящимся кончиком хвостика и способностью вызывать дождь и снег. Но все это, как, оказалось, было побочными эффектами основного эксперимента! Главной целью профессора была невидимость. И она ему никак не удавалась. Для того чтобы эксперименты не привели к смерти подопытных животных как можно дольше, Мортон пользовался часами. Он проводил операцию, проверял, насколько успешно она прошла, а затем переводил время назад, чтобы ввести новую комбинацию препаратов. Часы могли вернуть время назад, но не дольше, чем на 12 часов, ведь именно столько проходит стрелочка, когда делает полный оборот на циферблате.

Из записей Аенгус также понял, что тот, кто переводит время, по-прежнему все помнит и поэтому знает, что будет происходить, а все остальные даже не подозревают об этом, потому что их память стирается. И, если потянуть заводную головку часов, то время останавливается, и все замирает на месте до тех пор, пока она не вернется в прежнее положение.

– Но как же так случилось, что профессор не смог остановить аллергию на лекарство, вернув время назад? – удивился Кевин.

– Ты все-таки очень умный! – похвалила его Квинн. – Дело в том, что аллергия проявилась позже, когда уже прошло более 12 часов!

– Ох! – только и вздохнул Кевин. – И что же было дальше? Твой прапрадедушка нашел нужные лекарства?

– Да! – торжественно кивнула Квинн. – Ему пришлось пойти на риск и воспользоваться часами. А в первый раз повелевать временем очень страшно. Но еще страшнее было возвращаться обратно в лабораторию к Мортону. Поэтому, он не раздумывая, вытянул заводную головку часов и остановил время. В это же мгновение ручей перестал журчать, ветер больше не дул, птицы замерли в небе, а самым ужасным было то, что сердце Горинки перестало биться. Аенгус со всех ног бросился обратно к дому Кэрью Мортона. Когда он был уже совсем близко, он испугался. Вдруг у профессора были еще одни часы, сильнее этих. Он осторожно подкрался к дому, но дверь была заперта. Кролика, придерживающего ранее дверь своей тушкой, нигде не было. Это означало, что, либо он уже пришел в себя, либо хозяин вернулся домой.

Мой прапрадедушка осмотрел дом со всех сторон. Окна были защищены решетками, а металлические жалюзи не позволяли заглянуть вовнутрь. Совершив еще несколько кругов и, изучив каждый уголочек, Аенгус понял, что в дом попасть не удастся. Он сел посреди лужайки и посмотрел вверх. Птицы по-прежнему висели в воздухе без движения в тех позах, в которых они находились, когда время остановилось. Вдруг он заметил под самой крышей круглое окошко чердака. Это был единственный незащищенный доступ в дом. Аенгус быстро вскарабкался на дерево, едва не столкнув вниз белку, которая замерла на ветке. Забравшись на нужную высоту почти под самой макушкой дерева, он сгруппировался и прыгнул, оттолкнувшись задними лапами изо всех сил от ствола. Пролетев несколько футов, он головой разбил стекло и упал вместе с осколками на пол. Отряхнувшись, он убедился, что часы в порядке и осторожно спустился по лестнице вниз. Аенгус распахнул двери лаборатории и замер в проходе. У письменного стола он увидел профессора с перекошенным от злости лицом. От неожиданности, он хотел вцепиться зубами ему в горло, но понял, что Мортон не двигается. Время замерло в тот момент, когда он собирался сесть на табурет и сделать какие-то записи. Перед ним стояла чернильница, а с пера, которое он держал в руках, свисала черная капелька, которая повисла в воздухе, не успев превратиться в кляксу.

Аенгус принялся искать стероиды. На кушетке, где утром лежала Горинка, он увидел белого кролика с черным хвостиком. Скорее всего, профессор принес его сюда, когда нашел его без сознания в дверном проеме. Аенгус осмотрелся и заметил шкафчик, наполненный упаковками лекарств. Среди них обнаружились и необходимые ему стероиды в маленьких стеклянных колбочках. Мой прапрадедушка уже собирался покинуть дом, когда ему пришла в голову одна идея.

Он вернулся в лабораторию и отодвинул стул профессора в дальний угол. Затем взял кролика и переложил его тело на письменный стол, прямо посреди записей Мортона. Стеклянную банку с чернилами он наклонил так, чтобы черная жидкость залила все вокруг, когда время вновь начнет двигаться. Довольный собой, Аенгус бросился бежать, и вскоре уже был рядом с Горинкой. Он вернул гвоздик заводной головки часов в прежнее положение и с облегчением услышал, как вновь забилось ее сердце.

Лекарства сразу же подействовали, и Горинка пришла в себя в тот же вечер. Аенгус рассказал ей о том, что произошло. Ах, да, и еще он признался ей в том, что он ее любит! К прапрадедушкиному счастью она ответила ему взаимностью! Так как оставаться в этом лесу было слишком опасно, они решили, что, как только Горинка окрепнет, они отправятся в путь. Но этой же ночью произошел пожар. Аенгус проснулся и почувствовал запах дыма. Он был уверен, что горит лаборатория Мортона и хотел проверить, воспользовавшись часами, жив ли он. Ведь тогда, возможно, они могли бы остаться, но Горинка так испугалась пожара, что слезно умоляла Аенгуса бежать той же ночью. Слишком свежи были ее воспоминания о горящих лесах Сибири.

Горинке, как и Аенгусу, было все равно, чья земля приютит их. Кроме друг друга у них никого больше не было. Поэтому, они добежали до того самого берега, где мой прапрадедушка впервые ступил на землю, выбрали самый большой корабль на пристани и прибыли сюда, в Англию, а чуть позже поселились в этом лесу, в Парке Долины Ли!

– Горинка! Она твоя бабушка! – догадался Кевин.

– Да, прапрабабушка! – заулыбалась Квинн, радуясь, что ее история произвела на него впечатление.

– Дааа… А откуда ты узнала об этом? Ты так здорово рассказываешь, как будто все это происходило с тобой! – восхищенно спросил Кевин.

– Ну как же? Нам с братом часто рассказывают эту историю перед сном!

– Но ведь все произошло несколько веков назад! Неужели они до сих пор живы?

– Да! – кивнула Квинн. – Мортон проводил еще какие-то эксперименты, которые сделали их бессмертными. Точно они не уверены, но и прапрабабушка и прапрадедушка совсем не выглядят старенькими!

Кевин находился под впечатлением от услышанного. Он мог бы сидеть так весь вечер и разговаривать с Квинн, но вдруг заметил, что уже стало смеркаться. – Мама, наверное, волнуется. Мне надо идти домой. А ты не знаешь, как попасть в Чезант?

– Знаю! Надо идти вдоль берега озера вон в ту вот сторону, и через минут десять ты попадешь на станцию поезда, а за ней начинается Чезант, – махнула лапкой Квинн.

– А мы еще сможем когда-нибудь увидеться?

– Конечно! Приходи в Долину Ли в любое время! – обрадовалась она.

– А как же ты узнаешь, что я пришел? Может, я позову тебя?

– Нет, нет! Ни в коем случае! Иначе мои родители тоже тебя услышат.  Ты ведь понимаешь теперь, почему мы так опасаемся людей? Даже, несмотря на то, что ты меня спас, не думаю, что они одобрят нашу дружбу, – вздохнула Квинн. – Но, когда ты придешь в парк, я сразу же узнаю об этом. У меня очень хорошее обоняние!

– Как у твоей прапрабабушки? – догадался Кевин.

– Да, – гордо кивнула она.

Он встал с земли и принялся отряхиваться. Школьная форма была грязной и мокрой, и он вздохнул:

– Ох, и достанется же мне от мамы!

Квинн посмотрела на него серьезно раскосыми темными глазками и успокоила:

– Не достанется!

«Она просто не знает мою маму!» – подумал Кевин, но в ответ лишь улыбнулся и протянул руку:

– Мне было очень приятно познакомиться с тобой, Квинн!