Читать книгу Свобода от хлама. 7 эмоциональных блоков, которые мешают расстаться с ненужным раз и навсегда - Трейси Маккаббин - Страница 5

Я росла в Северной Каролине в 1970-х. С раннего детства мне нравился порядок. Моя двоюродная бабушка была топ-менеджером в сети Mary Kay, и одним из любимых воспоминаний детства был совместный разбор ее складского помещения, который устраивали каждую весну.

После колледжа, получив диплом бухгалтера, я переехала в Лос-Анджелес и сменила несколько мест работы в качестве личного ассистента специалистов из Голливуда. Мне нравилась работа, потому что, помимо обустройства их жизненного распорядка, я решала их проблемы. Улаживала вопросы с неприемлемым графиком поездок, протекающей крышей и неразберихой в информационно-поисковой системе, чтобы они могли сосредоточиться на своем изумительном творчестве. Речь пойдет не о ваших пляжных полотенцах, а о том, чтобы вы попали на пляж.

Тогда, в 2006 году, у художника-визажиста, на которую я работала, была близкая подруга; бойфренд этой подруги завалил стартап-проект. Она хотела, чтобы я помогла ему выбраться и надлежащим образом закрыть бизнес, убедившись, что все счета организаций-поставщиков оплачены и должным образом хранятся в службе внутреннего налогообложения. Я подумала: «Круто!» Знаете, как входят в раж некоторые люди, которым нравится выдавливать грязь из ваших пор или выщипывать брови? Они готовы опросить всех в округе, не нужны ли кому-то их услуги? У меня такое состояние наступает, когда создаю порядок из хаоса. Итак, в первый день я явилась, засучив рукава, с чашкой кофе в руке, готовая приводить документы в порядок, а вместо этого обнаружила эмоциональную яму, которую еще копать не перекопать. Увидела вымотанного разочарованием мужчину, который каждый день приходил в офис и просто сидел в окружении бесконечного количества коробок, кип документов, приходных чеков, инвойсов, налоговых и учредительных документов компании.

Он был абсолютно парализован.

Итак, я усердно принялась за работу. Увидела все пласты, на самом деле они всегда встречаются при бумажной работе. Самый верхний пласт выглядел так, будто все летело под откос: просроченные счета от организаций-поставщиков, письма из налоговой службы и неоплаченная коммуналка. Под ним скрывался пласт надежды и перспективы. Это слой, где начался рост и выглядело все так, будто могло быть продолжение: патентные реестры, потенциальные договоры об аренде больших площадей и резюме перспективных сотрудников. И нижний пласт, в котором был зародыш хаоса. Там я обнаруживаю, что они не установили систему регистрации документов для своих первых кредиторских задолженностей, а затем не смогли войти в колею. Или кипу приходных квитанций просто запихнули в ящик.

Но когда я начала подталкивать этого парня попытаться разобраться с какой-либо из этих проблем, он не мог. Это сразу напомнило мне моего отца.

Мой отец был юристом. Умный, забавный и эксцентричный. И еще он барахольщик.

Одним из самых живых детских воспоминаний является совместная поездка по скоростной автостраде в автомобиле Karmann Ghia с откидным верхом. Отец опустил фаэтон и подсадил моего младшего брата, чтобы тот мог наклониться и подобрать валявшийся на обочине дороги инструмент. Помню, как он сказал: «Очень хороший инструмент, может однажды понадобиться».

В течение многих лет появлялись другие подсказки. Мы не знали, сколько у отца машин или аренду скольких складских помещений он платил. Он всегда таскал с собой сумку или коробку с документами, куда бы ни шел, будто готовился в любую секунду уплатить налоги. Мне всегда казалось, что его пожитки, которые выглядели как мусор, ему дороже меня. Вся его энергия шла на накопительство, управление вещами и их перестановку или бурю возмущений, когда кто-то что-нибудь выбрасывал. Боль и несчастье, сопряженные с его образом жизни, принесли мне озарение о том, какую власть над нами могут иметь вещи. Дело не в кипе бумаг, а в том, что она собой символизирует.

Пока я стояла в офисе у клиента и решала насущные проблемы, меня осенило. Я начала задавать ему вопросы о его бизнесе, о том, чего он пытался добиться, о его взлетах и падениях. События последующих трех недель кардинально изменили жизни нас обоих. Когда он начал говорить о своем стартапе – о том, что сделал правильно, а что нет, – то постепенно вернулся к своей жизни. Он начал ходить по офису, помогал мне сортировать бумаги, распределять по категориям и резать. Он был в состоянии противостоять «патологоанатомическому вскрытию» своей неудачи.

А я обнаружила, что смотрю сквозь другую призму, чем другие организаторы. Благодаря своему отцу я, в сущности, понимала, что беспорядок – это эмоциональная проблема. А причина накопления бардака – и почему мы не можем с ним расстаться – часто связана с нашими глубинными страхами и печалью.

К окончанию нашего проекта я знала, что от роли ассистента перейду к роли полноценного организатора.

Тем временем клиент нашел в файлах рабочую модель бизнеса, которую он никогда не воплощал в жизнь. И эта модель сработала. В наши дни он успешный предприниматель. Я дала ему возможность посмотреть в глаза проблеме и проработать ее, и он нашел шанс прийти к успеху.