Читать книгу Лучший мужчина Нью-Йорка - Триш Уайли - Страница 2

Девушки знают, что в одни дни лучше выбирать туфли на каблуках, а в другие – без каблуков. И если задуматься, это отличная метафора всей нашей жизни. Так давайте сделаем так, чтобы сегодня нам нужно было ходить только на каблуках, как вам такая идея?

Даниэль Браниган еще ни разу не встречал таких сексуальных каблучков, невероятно высоких, ярко-красных… И почему только эта дурацкая решетка так медленно закрывается? Вздохнув, он мог лишь молча смотреть, как прекрасные туфельки уносят свою хозяйку вверх по лестнице, оставляя его позади.

А как бы ему хотелось поближе познакомиться с обладательницей этих волшебных каблучков!

Нажав на кнопку, Даниэль тихо молился, чтобы самый медленный в мире лифт угнался за красными туфельками. Ему хватило пары поездок на этом старинном агрегате, чтобы оценить все прелести местной лестницы, но не тащить же на себе все свои пусть и не слишком многочисленные, зато достаточно увесистые пожитки на пятый этаж! Так что выбора у него просто не было.

Уголком глаза он засек что-то красное и, слегка повернувшись, начал медленно поднимать взгляд, подмечая мельчайшие детали. Ремешки вокруг щиколоток, точеные ножки… Эх, неужели он теперь будет жить по соседству с этой красоткой? Похоже, кое-кому придется совсем скоро узнать, что его не зря прозвали Дерзким Денни…

Лифт резко затормозил, и женщина в летах и с собачкой на руках спросила, указывая на коробки:

– Вы вниз?

– Наверх. – Выдавив из себя вежливую улыбку, Даниэль ткнул локтем в кнопку.

«Не исчезай, детка, я иду к тебе».

Его всегда заводила погоня, а уж про короткие юбки и крутые бедра и говорить нечего… Но на один этаж ниже его собственного прекрасная незнакомка остановилась, чтобы с кем-то поговорить, так что вместо лица ему пришлось довольствоваться густыми темными локонами и мелодичным женским смехом.

Когда лифт наконец-то дополз до пятого этажа, Даниэль вторично поборол решетку и уже начал выгружать коробки, когда с лестницы снова послышался цокот каблучков. На мгновение он замер, чувствуя, как по позвоночнику растекается сладостное предвкушение, а потом повернулся и увидел темные глаза. Его улыбка сразу же увяла.

– Джорджия, – выдохнул он.

– Даниэль. В ее голосе звучало едва ли не меньше энтузиазма, чем в его собственном. – Думаешь, кроме тебя лифт сегодня никому не понадобится?

– Ходить по лестницам полезно для сердца.

– То есть ты действительно так думаешь.

– Ты пришла, чтобы помочь мне с переездом? Очень любезно с твоей стороны, всегда приятно жить с хорошими соседями. – Даниэль резко всунул в руки Джорджии коробку и отстранился.

С громким звоном бьющегося стекла коробка упала на пол.

– Ой. – Джорджия моргнула.

Ой? Даниэль беззвучно выругался. Пока он гулял за морями, Джорджия успела кардинально пересмотреть свой гардероб, вот только, похоже, сама осталась все той же несносной особой, способной всего за пару минут довести его до бешенства.

– А ты, случайно, не хочешь поздравить меня с возвращением? – спросил он.

– Но тогда бы это значило, что я ему рада?

– Если тебя не устраивает, что я здесь поселился, об этом следовало сказать на совете жильцов, когда рассматривали мою заявку.

– А с чего ты взял, что я этого не говорила?

– Потому что мою кандидатуру одобрили единогласно. – Даниэль пожал плечами. – Что ты хочешь от меня услышать? Людям нравится, когда с ними по соседству живет полицейский, одно мое присутствие создает иллюзию безопасности.

– Та дама, что встретилась тебе двумя этажами ниже, – глава нашего совета. – Джорджия мило улыбнулась. И я готова поспорить, что уже через неделю она начнет собирать подписи на твое выселение.

Даниэль глубоко вздохнул. И как только этой женщине удается так легко и непринужденно выводить его из себя?

– Детка, знаешь, в чем твоя главная проблема?

– Не зови меня деткой.

– Ты недооцениваешь мое умение нравиться людям. Если я захочу, эта дама с пуделем уже через два дня начнет печь мне печенье.

– Бишон.

– Что?

– Собака. Эта порода называется тенерифский бишон.

– А имя у этой собаки есть?

– Гершвин. – Джорджия закатила глаза. – Все, больше я тебе помогать не стану.

Подняв с пола коробку, Даниэль поднес ее к уху и слегка встряхнул.

– С тебя полдюжины стаканов.

– Можешь подать на меня в суд, – усмехнулась Джорджия, разворачиваясь на каблуках.

Проводив ее взглядом, Даниэль невольно залюбовался округлыми формами и лишь затем вспомнил, с кем имеет дело. Нет, он, конечно, успел сотворить в своей жизни немало глупостей, но связаться с Джорджией Досон… Это уж слишком, даже если бы кроме нее в Нью-Йорке не осталось ни одной женщины, он и тогда бы не стал с ней встречаться, уж лучше целибат…

Даниэль даже как-то целый список составил, почему не стоит с ней связываться.

Поправив волосы, Джорджия остановилась у своей двери и снова к нему обернулась.

– Я тут подумала, после того как распакуешься, может, зайдешь на субботнее барбекю? Твоя мама обрадуется.

Пункт шесть из списка. Семейные связи.

Даниэль посмотрел ей прямо в глаза:

– А ты там будешь?

– Обязательно.

– Тогда передавай всем привет.

– Хочешь сказать, что не идешь из-за того, что я там буду?

– Не льсти себе. – Поудобнее перехватив коробку, Даниэль вытащил из кармана ключи. – Если бы я действительно руководствовался этим принципом, то ни за что не поселился бы с тобой по соседству, но… – Даниэль подался вперед и слегка понизил голос, – это ненадолго, очень скоро ты первая отсюда съедешь.

– Ты еще ни разу нигде не задерживался дольше чем на полгода. Да и те полгода ты выдержал лишь по приказу армейского начальства.

– По приказу корпуса, – машинально поправил Даниэль. – И советую помнить, что морпехи никогда не сдаются и всегда держат свое слово.

– Я живу здесь уже четыре года и никуда переезжать не собираюсь.

– Тогда мы еще успеем друг на друга насмотреться.

И за что ему такое счастье? Разумеется, Джорджии он ничего говорить не собирался, но именно из-за нее он всерьез подумывал отказаться от квартиры. Она ведь не упустит случая посплетничать о нем на еженедельных семейных встречах Браниганов. Сам же он считал, что если родственников интересуют его дела, то они как-нибудь сами его обо всем расспросят. И он ответит примерно то же самое, что отвечает вот уже восемь лет.

Спасибо, с ним все в порядке. Да, он всегда рад вернуться домой. Нет, у него нет никаких проблем, и он отлично устроился. Да, он готов служить до конца и исполнит любой приказ.

Больше им ничего знать и не нужно.

– А знаешь, в чем твоя проблема? – Джорджия слегка наклонила голову. – Ты думаешь, что я стану переживать из-за твоего соседства, но на самом деле мне безразлично где, что и с кем ты делаешь.

– Да неужели?

Джорджия кивнула:

– Ты только не обижайся, но я не из тех дурочек, что при виде тебя глупо улыбаются и несут всякий вздор.

– Осторожней, Джи, я могу счесть твои слова вызовом.

Снова этот смех… Странно, почему он сразу ее не узнал? Наверное, потому что рядом с ним она редко смеялась.

– А я и не знала, что у тебя есть чувство юмора. – С этими словами она распахнула дверь, переступила порог, обернулась, внимательно оглядела его с головы до ног и, снова засмеявшись, захлопнула дверь.

Черт.

Даниэль лишь головой покачал.

Она все-таки сумела его задеть.

Черт. Он все-таки сумел ее задеть.

Прислонившись спиной к двери, Джи глубоко вздохнула и слегка нахмурилась. С чего это вдруг сердце бьется так быстро? Неужели от простого подъема по лестнице на каблуках? Так, похоже, пора начать заниматься спортом.

Или, может, все дело в нем? Они же никогда и двух слов спокойно не могли друг другу сказать, а сразу начинали спорить и ссориться.

Огромным усилием воли Джи подавила желание натянуть на себя пижаму и пушистые тапочки.

Когда три часа спустя зазвонил мобильник, Джи посмотрела на экран и лишь затем ответила.

– Я все еще не верю, что ты действительно это сделала.

– Что именно? – усмехнулась Оливия. – Переехала, превратила тебя в подружку невесты или сказала Денни об освободившейся квартире?

– Думаю, ты поняла, о чем я. Похоже, мне теперь придется искать новую лучшую подругу. Ты только представь: если бы ты ничего не сказала мистеру Совершенство, со мной по соседству мог бы поселиться идеальный мужчина.

– И давно ты стала надеяться на встречу с идеальным мужчиной? Ладно, в любом случае надолго Денни не задержится. Если ты вдруг забыла, то речь шла о краткосрочной аренде.

– Я помню, но если он решит ее продлить, то я слеплю из воска его фигурку и воткну в нее десяток булавок. – Оторвавшись от зеркала, Джи пошла на кухню. – Кстати, он заявил, что проследит, чтобы я съехала отсюда первой.

В глазах простого ньюйоркца даже самая малюсенькая квартира на Манхэттене стоит гораздо больше, чем самые роскошные апартаменты на окраине, так что Даниэль сильно ошибается, думая, что сможет ее отсюда выжить. К тому же в этой квартире раньше вместе с ней жила и Оливия, а Джесс до сих пор иногда у нее останавливается. Эти несколько десятков квадратных метров – ее сокровище, ее личное пространство, которое она с полным правом может назвать своей собственностью, и ни за что от них не откажется.

Не за тем же она трудилась в поте лица, чтобы снова оказаться в том захолустье, где прошло ее детство. Ей пришлось немало потрудиться, чтобы оттуда выбраться, и она поклялась, что никогда туда не вернется.

– Вы с ним уже виделись? Уборщице теперь придется отмывать со стен пятна крови?

– Ну, до этого еще не дошло, но вместе мы точно не уживемся. – Задумчиво повертев в руках пакетик с кофейными зернами, Джи прислушалась к доносившейся из-за стены музыке. – Ты это слышишь?

На пару секунд она вытянула руку с телефоном.

– Мой брат и классический рок неразделимы, как…

– Как дьявол и вечные муки? – подсказала Джи.

– Думаю, сейчас не самое подходящее время говорить, что он согласился участвовать в свадебной церемонии?

– Я не за что не пойду с ним по проходу к алтарю.

– Еще есть Таил ер.

Отлично. Таил ер Браниган именно тот, кто ей нужен. Милый веселый парень.

– А я думала, что он наотрез отказался надевать смокинг. Как тебе удалось его уговорить?

– Денни? Да в общем-то также, как мы его уговорили прийти на день рождения моей племянницы в прошлом месяце, только на этот раз еще и Блейк помог…

Проще говоря, он проиграл пари. Джи невольно улыбнулась, представив, как новый жених Лив, играя в покер с остальными Браниганами, принимает пари против одного из своих же.

– Как он выглядел?

Джи удивленно моргнула.

– Да как обычно, а что?

– Похоже, сегодня ты еще не смотрела новости.

– Нет. – Пройдя в гостиную, Джи начала искать пульт. – А что я пропустила?

– Сама увидишь…

Стоило ей только включить телевизор, как она почти сразу же наткнулась на местные новости, и, не в состоянии ничего услышать за гремящей музыкой, Джи принялась читать субтитры, согласно которым некий пока неназванный офицер снял страховку и спас человека на Вильямсбургском мосту. На экране показали отчаянно цепляющегося за тросы подвесного моста крошечного человечка, а спустя пару секунд за него ухватился герой высотой в пару сантиметров, и они замерли на самом краю, судя по вздоху толпы, готовые вот-вот свалиться вниз, но все-таки сумели удержаться, а еще пару секунд спустя их окружили новые человечки и оттащили от края.

Джи только головой покачала:

– С чего ты взяла, что…

– Поверь мне, я знаю, о чем говорю, – вздохнула Оливия. – Мама просто с ума сходит, ей и так нелегко пришлось, пока он гулял за морем…

– Ты ему звонила?

– Он не отвечает.

Джи глянула на дверь:

– Я скоро тебе перезвоню.

Выйдя в коридор, Джи пару раз от души стукнула в соседнюю дверь, прежде чем музыка слегка утихла.

– Позвони матери, – начала она сразу же, как только открылась дверь, и протянула ему мобильник.

– А что случилось?

Не обращая внимания на прозвучавшую в его голосе тревогу, Джи сама набрала номер и нажала на кнопку вызова.

– Ничего, просто ты бездушная скотина.

Она всунула ему телефон, поспешно отдернув руку, как только теплые мужские пальцы сжались на мобильнике.

– Нет, это я. Со мной все в порядке. Тебе бы в любом случае кто-нибудь позвонил. И ты это знаешь. – Даниэль шагнул назад, захлопнув дверь прямо у нее перед носом.

Вернувшись к себе, Джи поняла, что мобильник остался у Даниэля. Она тихо выругалась, только сейчас осознав, как важна для нее эта коробочка, напичканная современными технологиями. Отправившись на кухню, она подняла трубку домашнего телефона и отыскала на холодильнике среди всяких бумажек и магнитиков стикер с новым номером Оливии.

– Он прямо сейчас разговаривает с матерью.

– Что ты с ним сделала?

– Просто честно сказала все, что о нем думаю.

– Прямо в лицо?

Джи снова отхлебнула кофе.

– Я никогда не стеснялась говорить ему правду в лицо. И ты это отлично знаешь.

Услышав требовательный стук, Джи открыла дверь и, столкнувшись с прищуренным взглядом голубых глаз, недрогнувшей рукой забрала у Даниэля мобильник, вручив ему другой телефон.

– Держи, это твоя сестра.

– В чем дело, сестренка? – начал он, переступая порог.

Джи моргнула. Почему это он вдруг оказался у нее дома? Захлопнув дверь, она вернулась на кухню. Неужели он решил, что теперь может вот так запросто приходить к ней в гости? Ну уж нет, и почему как только он пришел, гостиная стала такой маленькой?

Джи заметила, что Даниэль разглядывает ее краешком глаза, особое внимание уделив ее ногам. С чего бы это?

Она подавила желание посмотреть вниз. С ней все в порядке, да и вообще, на этот раз на ней надето значительно больше, чем при их последней встрече. Да и что значит «все в порядке»? Она буквально без ума от своих любимых черных лосин и алых туфелек на высоченном каблуке! При росте в метр шестьдесят пять ее нельзя было назвать особо маленькой, но, каждый день по работе сталкиваясь с сотней моделей, возвышающихся над ней как какие-то грозные амазонки, Джи ценила каждый добавочный сантиметр, понимая, что даже такая малость может повлиять на ее уверенность в себе.

Джи легонько покачала головой. С чего это ее вообще вдруг стало заботить, что о ней подумает Даниэль? И так понятно, что он ничего не смыслит в моде, особенно если приглядеться к его джинсам. Как в них вообще можно ходить? Потертые коленки, карманы на…

Джи резко отвела взгляд. Если Даниэль хоть на секунду заметит, что она разглядывает его пятую точку, то потом всю жизнь станет ей это припоминать.

Его самомнение итак больше целого Техаса.

– Это моя работа, – говорил он, вышагивая по комнате и явно начиная раздражаться. – Веревки не хватило, и у меня не было времени… Я знал, что меня страхуют, и хватит об этом, к тому же я уверен, что твоей подруге еще нужно позвонить десятку человек…

Не испытывая ни малейших угрызений совести, Джи достала любимую кружку. Будем надеяться, Лив сумеет прочистить ему мозги, и какой только дурак станет расстегивать страховку на такой высоте? Неужели ему в детстве забыли рассказать, что такое гравитация?

Прислонившись бедром к столешнице, Джи скрестила руки на груди и, изредка поглядывая на варящийся кофе, принялась наблюдать за Даниэлем. Напряженное лицо, широкие плечи, мускулистая грудь, обтянутая выцветшей футболкой с бейсбольной эмблемой… Почему же он кажется таким… утомленным? Нет, скорее не утомленным, а просто усталым, как будто ему уже давно не доводилось нормально высыпаться. Не то чтобы ее сильно заботит его вид, но раз уж Лив спросила, почему бы и не присмотреться к нему повнимательней…

А ведь если хорошенько его разглядеть, сразу понятно, почему женщины штабелями валятся к его ногам. Ярко-голубые глаза, темно-русые коротко стриженные волосы, легкая небритость… И если добавить ко всем этим радостям еще и подтянутое стройное тело, уверенные непринужденные манеры, умение подать себя… Проще говоря, любая девушка на Манхэттене сама с радостью напишет ему свой номер, а потом ночами спать не будет, дожидаясь звонка.

Вот только сам он никогда на ком-то одном не задерживался.

– Ладно, хватит, я уже сказал, со мной все в порядке, так что успокойся и готовься к свадьбе. Да, я же сказал, что приду, разве нет? – Даниэль оглянулся. – Она тебе потом сама перезвонит.

Он еще не успел договорить, а Джи уже пересекла гостиную и распахнула дверь, но вместо того, чтобы уловить намек и уйти, Даниэль захлопнул дверь и навис над Джи.

– Похоже, нам нужно серьезно поговорить, – сухо заметил он.

Нет, не нужно. Джи крепко стиснула зубы, чувствуя, что ее терпение на исходе, и прикидывая, не вонзить ли острый каблучок ему в ботинок, когда Даниэль вздохнул и продолжил:

– Может, некоторым и нравится, когда ты суешь свой хорошенький носик в их дела, но со мной этот номер не пройдет.

– Тогда потрудись сам отвечать на звонки, и мне не придется ни во что вмешиваться. Неужели так сложно понять, что твоя семья о тебе беспокоится и уже всерьез подозревает, что ты целенаправленно ищешь смерти?

– Ничего я не ищу.

– Может, еще скажешь, что тебе протоколом предписано выстегиваться из страховки?

– Иди, встань на диван.

– Что? – удивленно выдохнула Джи.

– Ты меня слышала.

Она не сдвинулась с места, и тогда Даниэль ухватил ее за запястье, и ее руку сразу же пронзил электрический разряд. Что это с ней? И с чего вдруг Даниэль ее хватает? Он же раньше вообще без необходимости никогда к ней не притрагивался.

– Ну и что, по-твоему, ты делаешь?

– Наглядно показываю, что…

Даниэль резко отпустил ее запястье и, ухватив за талию, поставил на диван и сам встал рядом.

– Что за… Не ходи по моей мебели!

Расставив ноги на ширине плеч, Даниэль задумчиво покачался на диванных подушках, а потом вздернул подбородок и приказал:

– Прыгай.

– Что?

– Прыгай.

Так, хватит, у нее нет ни малейшего желания играть в какие-то дурацкие игры. Да и вообще, сколько ему лет? Пять?

Но как только Джи попыталась слезть на пол, Даниэль ухватил ее и резко дернул к себе так, что она врезалась ему в грудь, и ее сразу же обдало волной жара. Что за…

– Поняла? Главное – держать баланс.

Все еще не отпуская, Даниэль разглядывал ее так пристально, словно никогда раньше не видел, и, что еще хуже, их тела слишком уж сильно соприкасались друг с другом, а ее грудь так плотно прижималась к его груди, что Джи было трудно дышать, а внизу живота проснулось смутное желание. Но с чего бы это? Почему ее вдруг так тянет к человеку, которого она буквально терпеть не может?

И когда он наконец начал невыносимо медленно опускать ее на диван, в поисках опоры Джи невольно пришлось ухватиться за его широкие плечи, а когда он снова поставил ее на подушки, у Джи даже немного закружилась голова, и она покачнулась, стараясь удержать равновесие.

– Я знал, что делал.

Даниэль спрыгнул на пол и, подхватив Джи на руки, поставил рядом с собой с такой легкостью, словно она ничего не весила.

Отступив назад, Джи замерла на месте, не в силах поверить, что он может с такой легкостью ее трогать и, что еще хуже, сама она станет так реагировать на его прикосновения. Если бы он только об этом узнал, то…

Скрестив руки на груди, Джи вздернула подбородок.

– Будем считать, что гигантские отпечатки твоих ног на моем диване стоят разбитых бокалов. Теперь мы квиты.

– Если тебе больше нечем заняться, кроме как обсуждать меня с моими родственниками, то придумай себе какое-нибудь хобби.

Джи удивленно кашлянула.

– Не беспокойся, мне есть чем себя занять.

– Как скажешь, но свидания к твоим занятиям явно не относятся.

– И что ты хочешь этим сказать?

– Я хочу сказать, что даже если бы я и забыл, почему ты перестала встречаться с парнями, то теперь обязательно бы вспомнил. – Даниэль тоже скрестил руки на груди, как бы повторяя ее позу. – Ты никогда не думала, что для того, чтобы тебя хоть изредка затаскивали в кровать, неплохо бы для разнообразия вести себя чуть-чуть приветливей и дружелюбней?

– С каких это пор тебя касается моя личная жизнь?

– Примерно с тех же самых, с каких тебя касаются мои отношения с родственниками.

Собрав волю в кулак, Джи мило улыбнулась:

– Когда будешь уходить, не прищеми себе ничего дверью.

– Ничего получше придумать не сумела? – уточнил Даниэль, слегка приподнимая бровь. – Сразу видно, что давно ни с кем не спорила, ничего, не волнуйся, мы быстро приведем тебя в форму.

Джи устало вздохнула и отвернулась, но когда Даниэль уже подошел к двери, она вдруг спросила:

– Неужели ты никогда не устаешь?

Что это с ней?

Даниэль остановился, обернулся и пристально на нее посмотрел.

– Ты о чем, детка?

Джи слегка нахмурилась. Почему от такого просто вопроса замирает сердце?

– Не зови меня так.

Черт, что это с ней такое? Даниэль по-прежнему не двигался с места, и между ними повисла звенящая тишина.

Если бы даже ее сейчас и интересовали отношения, он – последний в мире мужчина, на которого она бы взглянула… Вот только почему от одного его присутствия она сходила с ума?

– Хочешь заключить перемирие?

Джи так и не поняла, зачем задала тот первый вопрос, а теперь он предлагает ей дружбу? Ей стоило огромного труда не рассмеяться.

– Неужели тебе кажется, что я готова выбросить белый флаг? Я говорила не о себе, а о тебе, Даниэль. Ты выглядишь очень усталым. Неужели из-за того, что приветлив и дружелюбен с каждой встречной девушкой?

Даниэль слегка прищурился:

– Детка, ты сомневаешься в моей выносливости?

Эта «детка» уже порядком ее достала.

Вдруг он подошел так близко, что она почувствовала на щеках тепло его дыхания.

– Плохая идея, – выдохнул он.

Не обращая внимания на участившийся пульс, Джи выпрямила спину. Она еще в детстве установила для себя определенный протокол и до сих пор по нему жила, лишь изредка огромным усилием воли нарушая его для крошечной горсточки людей, занимавших такие же крошечные уголки ее сердца. Она давно на практике убедилась, что стоит лишь на мгновение показать слабину, и тебя сразу же съедят, поэтому всегда старательно скрывала свои слабости под различными масками.

Когда она только начинала карьеру, эти маски помогали притворяться, что ее совсем не ранит критика, а сейчас, даже несмотря на то что по всему ее телу разливались волны желания, она продолжала хранить совершенно невозмутимый вид.

– Я должна испугаться?

Даниэль усмехнулся:

– Если не перестанешь нарываться, то потом не жалуйся.

– А ты, оказывается, еще и шутник. Как-то раньше я за тобой такого не замечала. – Джи слегка погладила его по накачанной груди. – А теперь будь хорошим мальчиком и ложись в кроватку, не засиживаясь допоздна. Нельзя же, чтобы такая симпатичная мордашка выглядела усталой, правда? – Уперевшись Даниэлю в грудь ладонью, Джи слегка его оттолкнула. – Чем же тогда заманивать представительниц противоположного пола?

– Это ты лучше сама мне скажи.

Джи еще раз легонько подтолкнула его, вынуждая выйти за дверь, и, когда Даниэль остановился в коридоре с улыбкой на губах, она прислонилась плечом к двери и, прищурившись, слегка склонила голову.

Можно подумать, что он знает что-то такое, чего не знает она.

Как же она ненавидела эту его привычку!

– Признайся, тебе этого не хватало.

Закатив глаза, Джи устало вздохнула:

– Я бы так не сказала.

– Когда меня нет, некому тебя встряхнуть в нужную минуту, чтобы ты собралась и пришла в себя.

– Не говори так, словно хорошо меня знаешь и понимаешь, что мне нужно. – Джи покачала головой. – Ты меня совсем не знаешь. Боишься узнать.

– Да неужели?

– Да, боишься, ведь тогда тебе пришлось бы признать, что ты был не прав, а ты этого терпеть не можешь. – Джи демонстративно огляделась по сторонам, как бы проверяя, нет ли вокруг лишних ушей, и, понизив голос, добавила: – И что еще хуже, ты мог бы обнаружить, что я тебе нравлюсь. Ну а этого уж точно никак нельзя допустить, ведь так?

Подавшись вперед, Даниэль тоже понизил голос:

– Не думаю, что нам стоит этого опасаться.

Джи пристально посмотрела в его невероятно голубые глаза, гадая, помнит ли он вообще, как началась их вражда. Сама она это при всем желании не могла вспомнить. Так что ей оставалось лишь молча удивляться тому, что их отношения никак не складывались, ведь с остальными его родственниками она отлично ладила.

Рано или поздно каждый начинает осмысливать жизнь и пытается решить, что с собой делать дальше. Джи спокойно относилась к тому, чего не могла изменить, но почему-то рядом с Даниэлем она начинала сходить с ума и вела себя как какая-то незрелая девчонка. Но почему он так на нее действует?

Похоже, хороший ночной сон нужен не одному лишь Даниэлю.

Поборов секундную слабость, Джи улыбнулась:

– Говори все что хочешь, лишь бы тебе потом хорошо спалось.

– Не волнуйся, я и так отлично сплю, – выдохнул Даниэль.

– Да я о тебе и не…

– Ладно, хватит, просто не лезь в мои дела, хорошо? Или ты хочешь, чтобы и я в твои полез?

– Мне скрывать нечего, – соврала Джи. – А тебе?

– Не нарывайся, детка.

Нахмурившись, Даниэль резко повернулся и ушел, так что даже если бы она и захотела, все равно не успела бы ничего спросить.

И вот она снова стоит перед закрытой дверью.

Так, отлично, первый день прошел просто замечательно.

Но что же тогда ждет ее завтра?