Читать книгу Опасное лето - Туве Янссон, Amanda Li - Страница 4

Муми-мама сидела на крыше, прижимая к груди сумку, корзинку с шитьём, кофейник и семейный альбом. Вода поднималась всё выше и выше, и Муми-мама то и дело отползала подальше: ей не хотелось, чтобы хвост болтался в воде, особенно сейчас, когда у них гости.

– Весь гостиный гарнитур нам не спасти, – сказал Муми-папа.

– Дорогой, – ответила мама. – Какой прок в столе, если нет стульев, и в стульях, если нет стола? И зачем нужны кровати, если нет бельевого шкафа?

– Ты права, – согласился папа.

– Трюмо тоже очень полезная вещь, – с нежностью сказала Муми-мама. – Сам знаешь, как приятно поглядеться утром в зеркало. А ещё диван, – продолжила она, помолчав, – на нём так хорошо лежать после обеда.

– Нет, только не диван, – отрезал Муми-папа.

– Как скажешь, дорогой, – ответила Муми-мама.

Мимо проплывали выдранные с корнем кусты и деревья. Целые флотилии тачек, квашни, коляски, рыболовные садки, мостки и изгороди – порожние и с пассажирами, спасающимися от стихии. Но все эти вещи были слишком малы – гостиный гарнитур на них никак не погрузишь.

Вдруг Муми-папа сдвинул шляпу на затылок и напряжённо вгляделся в даль. Со стороны моря в устье долины вплывало что-то очень странное. Солнце светило прямо в глаза, и Муми-папа не мог оценить, насколько опасен этот предмет. Вне всяких сомнений, это было что-то большое, настолько большое, что вместило бы десяток гостиных гарнитуров и гораздо более многочисленное семейство, чем семья Муми-троллей.

Сперва папе показалось, что это огромная полузатонувшая банка. Потом – что это морская раковина, стоящая на ребре.

Муми-папа повернулся к своим и сказал:

– Думаю, всё будет хорошо.

– Конечно, всё будет хорошо, – ответила Муми-мама. – Я просто жду, когда подплывёт поближе наш новый дом. Это только у злодеев всё кончается плохо.

– Ах, если бы! – воскликнул Хомса. – Я знаю злодеев, которые живут припеваючи и не ведают никаких опасностей.

– Вот бедолаги, какая же у них скучная жизнь! – удивилась Муми-мама.

Странный предмет тем временем подплыл ближе. Вероятно, это был чей-то дом. На крыше, напоминавшей створку открытой раковины, крепилось золотое украшение в виде двух гримасничающих лиц: одно плакало, другое смеялось. Внизу была большая полукруглая комната, тёмная и снизу доверху затянутая паутиной. Одной стены не было: видно, её смыло волной. По бокам от зияющей на её месте дыры висели красные бархатные шторы, концы их печально волочились по воде.

Муми-папа недоумённо вглядывался в сумрак комнаты.

– Есть кто-нибудь дома? – осторожно спросил он.

Никто не отозвался. Только хлопали от качки двери да шарики пыли катались по огромному пустому полу.

– Надеюсь, они спаслись, – взволнованно проговорила Муми-мама. – Бедное семейство. Интересно, кто они были? Какой ужас, что мы вынуждены вот так занять их дом…

– Дорогая, – сказал Муми-папа. – Вода прибывает.

– Да-да, – ответила мама. – Ничего не поделаешь, придётся переселяться.

Она шагнула в свой новый дом и огляделась. Да, за порядком прежние жильцы не очень следили, Муми-мама это сразу заметила. Но подумаешь, с кем не бывает. Столько старья скопили. Жаль, конечно, что стена отвалилась, но летом тепло…

– Где поставим стол? – спросил Муми-тролль.

– Вот здесь, посередине, – ответила Муми-мама.

В окружении собственной изящной мебели, обтянутой тёмно-красным плюшем с кисточками, Муми-маме стало намного спокойнее. Странная комната сразу показалась уютнее, и Муми-мама радостно уселась в кресло-качалку и принялась размышлять о занавесках и небесно-голубых обоях.

– А от моего дома остался только флагшток, – мрачно сказал папа.

Муми-мама погладила его по лапе.

– У нас был красивый дом, – сказала она. – Намного лучше этого. Но поверь мне, мы скоро привыкнем и всё станет как обычно.

(Дорогие читатели, Муми-мама сильно заблуждалась. Никакого «как обычно» быть не могло, потому что дом, в котором они очутились, не был обычным домом и прежние жильцы не были обычными жильцами. Но больше я пока что ничего не скажу.)

– Хотите, я сниму ваш флаг? – предложил Хомса.

– Нет, пусть висит, – ответил Муми-папа. – Есть в нём что-то гордое.

Новый дом медленно плыл по долине. Они уже вошли в пролив, ведущий к Одиноким горам, а флаг всё ещё маячил вдалеке весёлой точкой.

Пора было пить чай. В большой чужой гостиной их стол выглядел немного сиротливо. Вокруг него, словно стражники, стояли стулья, трюмо и бельевой шкаф, но дальше, за ними, очертания комнаты растворялись в темноте, тишине и пыли. Самым странным был потолок. Вместо привычной любимой лампы под абажуром с кисточками наверху играли таинственные тени, что-то трепыхалось и двигалось, что-то большое и бесформенное раскачивалось из стороны в сторону, вторя плавным движениям волн.

– Сколько вокруг непонятного, – сказала Муми-мама сама себе. – Но, с другой стороны, кто сказал, что всё должно быть именно так, как мы привыкли?

Она пересчитала чашки и поняла, что они забыли джем.

– Досада какая, – огорчилась мама. – Муми-тролль так любит джем к чаю. И как я могла его забыть…

– А вдруг прежние жильцы тоже забыли джем? – пришёл ей на помощь Хомса. – Может, его было трудно упаковать? Или в банке оставалось так мало, что брать её с собой не имело смысла?

– Но как мы его найдём? – усомнилась Муми-мама.

– Я могу попробовать, – сказал Хомса. – Ведь где-то же должна быть кладовка.

И он шагнул в темноту.

Прямо перед ним, сама по себе, без стены, стояла одинокая дверь. Для порядка Хомса прошёл через неё и удивлённо отметил, что дверь – бумажная, а на обратной стороне нарисована изразцовая печь. Потом он взобрался по лестнице, которая никуда не вела, а обрывалась прямо в воздухе.

«Кто-то решил надо мной подшутить, – подумал Хомса. – Но это не смешно. Двери и лестницы должны куда-то вести. Что же это будет за жизнь, если миса станет прикидываться мюмлой, а хомса – хемулем?»

Повсюду валялось старое барахло. Причудливые незаконченные поделки из картона, полотна и дерева или надоевшие вещи, которые хозяева поленились снести на чердак за ненадобностью.

– Что ты ищешь? – спросила Мюмлина дочь, неожиданно выскочив из шкафа, в котором не было ни полок, ни задней стенки.

– Джем, – ответил Хомса.

– В этом доме полно всякой всячины, – сказала Мюмлина дочь. – Наверняка и джем найдётся. Очень странные тут были жильцы.

– Одного мы видели, – важно сообщила малышка Мю. – Он не желает выходить на свет!

– Где он? – спросил Хомса.

Дочь Мюмлы указала в тёмный угол, заваленный хламом до самого потолка. У стены стояла пальма и уныло шуршала бумажными листьями.

– Это злодей! – прошептала малышка Мю. – Ждёт не дождётся, чтобы с нами расправиться!

– Спокойно, – сказал Хомса слегка дрогнувшим голосом.

Он приблизился к распахнутой дверце и осторожно понюхал воздух.

За дверцей начинался узкий коридор, который загадочно извивался и исчезал в темноте.

– Где-то здесь наверняка должна быть кладовка, – сказал Хомса.

Они вошли в коридор и увидели ещё несколько маленьких дверок.

Дочь Мюмлы вытянула шею и, запинаясь, прочла по слогам надпись на одной из табличек.

– Бу-та-фор. Бутафор, – повторила она. – Точно злодей!

Собравшись с духом, Хомса постучал. Они подождали, но им никто не ответил. Злодея Бутафора, судя по всему, не было дома.