Читать книгу Диорхинийская сага. Начало пути - Уайт Визард - Страница 3

Солнечный свет яркими лучами ворвался в помещение комнаты, как нежданный гость, через небольшое оконце, что располагалось в её северной стене. Комната была небольшая, но вполне уютная и чистая – видна была забота, с которой за ней ухаживали. Средних размеров дубовая кровать с мягкой периной стояла головным концом у восточной стены, а ножным смотрела на шкаф с книгами в толстых кожаных переплетах у противоположной. Среди книг, которых было не так уж и много, имелись: «География Царств и Стонджа», «Фехтование мастера Монте», «Основы гимнастики». Под плотным пуховым одеялом на кровати лежал юноша или даже скорее отрок. На вид ему было не больше шестнадцати, он имел тонкие и выразительные черты лица, волевые нос и подбородок и темные короткие волосы.

Солнце в конце концов стало полноценным хозяином комнаты и озарило своим светом лицо отрока, и тот открыл умные зелёные глаза. Спать ему уже не хотелось, тем более Финли, так звали его, лег очень рано вчера. Он активно потянулся, а затем бодро сел на кровать, скинув ноги на пол. На нем были недлинные льняные брэ, а торс был оголен, так как он не любил спать в камизе. Он был совсем еще тонок, словно мальчик. Не ощущалось в его грациозной фигуре грубых жил, кроме живота, на котором были видны кубики мышц, появившихся в результате его каждодневных занятий фехтованием и гимнастикой; какой-либо явной мужской растительности на его теле тоже не было: казалось, что его кожа была гладкой, как шелк. Одним словом, во всем его портрете определялся образ отрока, готового стать взрослым и решительным молодым человеком.

Финли привычным взглядом осмотрел помещение комнаты и остановил свой взор на тяжеловесном платяном шкафе, что стоял рядом с окном. Он отыскал под кроватью свои теплые тапочки и, надев их, проследовал к нему. Через некоторое время, порывшись в шкафу, он уже натягивал на себя шоссы, затем «нырнул» голым телом в белую льняную камизу, а поверх накинул темную котту, которая не отличалась ни богатством, ни качеством изготовления. А на ноги он надел черные кожаные сапоги. Когда с одеванием было покончено, Финли ощутил легкое бурчание в желудке и вспомнил, что за вчерашними занятиями фехтованием по книге мастера Монте, которое отнимало уйму времени, он совсем забыл про ужин. Через пару секунд в его руке зазвенел железный колокольчик, а уже вскоре в комнату вошел полный человек в длинной серой котте с капюшоном, подпоясанной кожаным ремешком.

Выразительное лицо, нос картошкой, пухлые щеки и губы и короткие волосы ершиком определяли в этом человеке доброту, а сконцентрированный взгляд и отсутствие дурашливых эмоций – ответственность. В руках он нес железный поднос, на котором лежала миска с супом, немного бараньих отбивных на косточке, пару этардских булочек и бокал прекрасного эвезского вина. Человек, по всей видимости, являвшийся слугой, неторопливо поставил поднос на стол, что стоял у южной стены комнаты рядом с единственным стулом, и произнес: «Милорд, я как раз собирался идти к вам. Вы позвонили очень вовремя – еда только-только разогрета!» В голосе слуги чувствовались забота и теплота.

– Тысячу раз тебя просил не называть меня милордом, – с легким негодованием в голосе произнес Финли. – Я понятия не имею, кто мои родители, которых я никогда не видел. Милорд имеет титулы от рождения, а не знаю своего происхождения.

– Простите, но я ваш слуга, поэтому должен обращаться к вам с почтением.

– Я знаю тебя с детства, Бобри, ты был мне и отцом и матерью, – с благодарностью в голосе произнес Финли, подойдя к слуге и положив свою руку на его плечо. – Ты полоскал меня в тазу, кормил, учил читать и писать, этикету и манерам, рассказывал сказки на ночь и познавал со мной географию и другие важные науки. Разве это не заслуживает того, чтобы ты прекратил обзывать меня «милордом» и отнесся ко мне, как к своему другу?

– Спасибо, хозяин, я учту ваши пожелания, – сказал Бобри. Слова Финли, видимо, его растрогали, и он заплакал, но постарался затем скорее смахнуть слезы с лица. – Прошу лишь об одном в ответ, не теребите больше мою тонкую натуру своими великодушными словами и садитесь уже есть, иначе все остынет.

– Тут ты прав, Бобри, – надо уже и поесть, – произнес Финли, потирая ладони в предвкушении долгожданного завтрака. – Я жутко голоден!

Финли начал трапезу с супа, затем приступил к отбивной из свинины. Бобри стоял рядом и внимательно следил за тем, как его господин аппетитно чмокал от изумительного вкуса еды, которую он готовил ему с любовью все утро. Бобри прочитал много кулинарных книг за свою жизнь и готовил всегда с душой. Сам процесс приготовления блюд доставлял этому толстячку огромное удовольствие, но еще больше он радовался, когда его «варево» нравилось хозяину.

– Очень вкусно! – произнес Финли, когда с завтраком было покончено и пора было выпить любимого компота из сухофруктов. Он поднес бокал ко рту, но вместо привычного сладковатого запаха до него донесся спиртово-ягодный аромат. – В честь чего у нас сегодня вино, Бобри? Я вроде еще мал, чтобы пить спиртное по утрам!

– Хозяин, вы наверно позабыли, но сегодня необычный день! – ответил Бобри, радостно что-то предвещая. – Сегодня день вашего рождения, поздравляю вас!

– Бобри, а я и вовсе позабыл об этом, спасибо тебе, – немного растерянно произнес Финли, лицо которого вскоре приобрело расстроенное выражение. – Ты знаешь, мне сегодня шестнадцать лет, а я нисколечко не рад, ведь кроме тебя никто не придет меня поздравлять. Я до сих пор не знаю своих родителей и причины, по которой я вынужден быть человеком без рода и племени. Бобри, может быть, сегодня ты раскроешь мне тайну моего происхождения?

– Хозяин, я уже много раз говорил, что я ничего не знаю, – решительно ответил слуга. – Я прибыл в этот замок шестнадцать лет назад и никогда не забуду день знакомства с вами: всадник в черном передал мне вас младенцем у входных ворот и наказал служить вам.

– А как же ты сам оказался здесь? – спросил Финли.

– Это был приказ моего прежнего господина, который отправил меня в этот его пустующий замок, чтобы я проследил за его сохранностью и чистотой.

– А как звали твоего господина? – продолжал расспрашивать Финли, что было для Бобри затруднительным моментом каждый раз, когда подобное происходило. Он начал раздражающе, будто игнорируя Финли, молчать и отвел свой взгляд в сторону от глаз хозяина.– Ну, не томи, Бобри, ты не выносим, когда так молчишь. Просто скажи, как звали твоего господина?

– Если вам станет легче, то его звали Бенеит, – наконец-то произнес слуга.

– Мне это имя ничего не говорит, – сказал Финли и выжидающе продолжил смотреть на слугу в надежде, что тот добавит еще какую-нибудь важную информацию о своем прежнем милорде.

– Ну, если ничего не говорит, тогда прекратим эти разговорчики, хозяин, – торопливо пробубнил Бобри и начал суетливо класть посуду со стола на поднос, пытаясь скорее уйти от разговора.

– Бобри, ну почему тебя так тяготит эта тема? – разочарованно спросил Финли, отпив немного вина из своего бокала. – В конце концов, я ведь должен узнать свое происхождение. Мне надоело жить в полном неведении. Я не понимаю, куда я двигаюсь и для чего, что меня ждет. Иногда, я чувствую, что должен жить не так, а совсем по-другому. Меня не покидает ощущение, что я должен совершить нечто значимое, а не просто торчать без дела в этом замке в Фарете.

– Хозяин, нужно иметь терпение и подождать, тогда все станет ясно, – философски ответил Бобри, стоя с подносом в руках, на котором лежали грязная посуда и объедки, только-только собранные со стола.

– Ты так постоянно говоришь, Бобри, и легче мне от этого не становиться, – сказал Финли, допивая вино в бокале. – А что, если не ждать, а попытаться самому все выяснить? Я могу до самой старости просидеть в Фарете и ничего не узнать. А так, появится хоть какая-то надежда, что я разгадаю тайну своего происхождения.

– О чем это вы, хозяин? – взволновано спросил Бобри, небрежно поставив поднос обратно на стол. Он был настолько ошарашен последними словами Финли, что чуть не выронил поднос из рук.– Вы случайно не надумали покинуть замок?

– А почему бы и нет! – решительно произнес Финли. – Находиться в этом замке всю жизнь и не знать ничего об удивительном мире вокруг, о своих родителях, о своих корнях, не понимать своего предназначения – это худшее, что только можно представить себе.

– Не вздумайте, хозяин, это плохая затея, – предупреждающим тоном произнес Бобри. – Мир вокруг полон опасностей, как бы красив он не казался со страниц учебника по географии царств. Если вы уйдете, то есть риск, что мы больше не встретимся с вами, ведь вы можете погибнуть в пути.

– Бобри, дорогой мой, я уже ничего не боюсь так сильно, как прожить всю жизнь и не узнать ничего о самом себе, поэтому обещать тебе не могу, что не покину родные края, – сказал Финли, интонацией указывая на то, что ничего его не удержит от исполнения самых безумных затей.

– Вы совсем с ума сошли, хозяин! – взволнованно и суетливо затарахтел Бобри. – Я этого не допущу, из замка ни ногой!

– Вот, значит, какой ты строгий! Ни ногой говоришь! – шутливо произнес Финли, явно пытаясь изобразить командный тон своего слуги. – Бобри, успокойся наконец-то! Ты должен понять, что мне шестнадцать, а не одиннадцать лет и я уже готов определить свой путь самостоятельно. Ты мне очень близок и я ценю твою заботу, но внутренний голос постоянно велит мне совершить нечто значимое и познать самого себя.

На некоторое время Бобри замолчал и о чем-то глубоко задумался. По всей видимости, его терзали какие-то сомнения и страхи, но он явно готовился сказать что-то важное. Его гримаса выражала сложный мыслительный процесс, полный борьбы противоречий. Финли ждал от него какого-то откровения, поэтому и не прерывал затянувшееся молчание.

– Хозяин, я подумал и решил, что долг не разрешает мне поощрять подобные ваши идеи, но сердце старого служаки говорит иначе, советуя мне благословить вас на решительные поступки. В конце концов, вы еще слишком молоды и вполне заслуживаете лучшей участи, чем жить со мной в этом «склепе», – наконец-то сказал Бобри, и с его глаз опять скатились слезы.

Финли встал со стула и обнял его. Бобри начал рыдать навзрыд, видимо, его старое сердце тяготило возможное скорое расставание со своим хозяином.

– Я всегда знал, что ты поймешь меня, мой верный друг! – с теплотой в голосе произнес Финли. ‐ Тогда собери меня в дорогу сейчас же, и сегодня я отправлюсь в путь.

– Так скоро? – удивленно спросил Бобри, прекратив обниматься. – Я думал, что вы еще только мечтаете. Вот значит как – вы все обдумали ранее. Какой же я дурак – это следовало полагать!

– Ты прав, я уже готов и даже составил маршрут, – произнес Финли и достал из небольшого сундучка, что стоял на столе, небольшой пергамент, на котором была нарисована карта. – Вот, смотри, Бобри, – это Фарет, – произнес Финли и ткнул пальцем в черную точку на пергаменте, – я поеду на юг по Большому королевскому тракту, пересеку реку Нифлен и поскачу прямиком в Этард. Затем, я направлюсь по все тому же Королевскому тракту к Эвезу вдоль Храмовых гор, оттуда я найму проводника и пройду через Тягучие болота и Дикий лес и выйду к Кабнару, а уж там решу, куда ехать дальше!

– Хозяин, я почти не сомневаюсь, что вы доедете до Эвеза без особых проблем, но вот в Кабнар вам соваться точно не стоит – там живут дикари, – предупреждающе произнес Бобри. – Это плохая затея!

– Бобри, поверь, если уж я решил, то не отступлюсь ни на шаг, ведь возможно, именно на этом опасном пути я узнаю что-то важное о себе.

– Хозяин, я совсем забыл вам кое-что отдать, – произнес Бобри, внезапно сменив направление мысли. Он порылся в карманах своей котты и достал оттуда тканевой мешочек.

– Опять? – спросил Финли с интонацией, по которой было понятно, что он догадывался о содержимом мешочка.

– Да! – довольным голосом произнес Бобри. – Кто же странно этот неизвестный благородный вельможа, который каждый год отправляет вам в подарок эти деньги?!

– Я бы тоже хотел узнать, – ответил Финли, взяв мешочек из рук Бобри.

Он ослабил шнурок и заглянул внутрь – в нем лежали золотые монеты. Каждый год кто-то отправлял ему на день рождение ровно сто империков. Сумма эта была невероятно большой по меркам Нижнего царства, и не каждый крестьянин мог заработать столько даже за десять лет. А тут их просто так присылал некий богатый человек, что сильно смущало Финли, который начинал теряться в догадках о собственном происхождении еще больше. Бобри объяснял этот факт причудами, которыми славились богатые вельможи в разных уголках Нижнего царства. По его словам, никто не мог запретить состоятельному графу или лорду взять и отправить сто империков кому только он не пожелает просто так, от доброты душевной! Деньги же эти Финли и Бобри тратили на пополнение запасов замка в еде и вине, на починку крыш и ворот, на содержание замковых крестьян, на любые хозяйственные нужды, то есть, одним словом, на жизнь! Внимательно просмотрев несложную бухгалтерию их хозяйства, сложно было представить, как они вообще бы жили без этих денег вот уже шестнадцать лет.

– Только прошу вас, хозяин, не разглашайте по пути, что у вас есть с собой сбережения, иначе вас быстро обчистят – в дороге будут попадаться мошенники и грабители.

– Будь уверен, Бобри. Я же не такой глупый, чтобы «пылить» повсюду про деньги, которые везу с собой, – уверенно сказал Финли, будто ему говорили о прописных истинах, которые ему были известны и так.

– Я сошью вам потаенный карман в котте, где вы будете хранить часть своих империков.

– Это не повредит, я думаю, – произнес Финли, присматривая взглядом место на своей котте, куда можно было бы изнутри пришпандорить карман.

Днем Бобри собрал для Финли все вещи и снарядил коня. Среди вещей был зеленый узелок для ношения за спиной, а в него он положил уйму съестных припасов: друальскую мясную колбасу, пирожки, бараньи ребрышки, фляжку шестидесяти процентного спиртового шнагеля на всякий случай. Черный жеребец, принадлежавший Финли, по кличке Яблочко был накормлен и приведен в достойный вид. Слуга вычистил тело коня специальной щеткой, гриву аккуратно расчесал, а еще подковал его у лучшего кузнеца в Фарете, к которому успел съездить после утреннего разговора с хозяином. Жеребец был ретивый, с характером, а также жутко охоч был до яблочек, с чего и получил свое забавное прозвище. Финли любил его: бывало, часами мог носиться на нем в округе Фарета, обскакивая необузданную мощь, которая так и лезла из этой приземистой, но крайне выносливой животины.

– Бобри, я готов! – радостно произнес Финли, выходя из ворот невысокого донжона замка. – Сегодня отличная погода для путешествий!

– Лето в самом разгаре, хозяин! Отлично, что хоть жара отступила в последние дни! – сказал Бобри, положив свою пухлую руку на хребет Яблочка.

– Мне немного грустно уезжать отсюда, – с тоской произнес Финли, оглядывая внутренний двор замка и небольшой амбар на его территории, окруженные по периметру крепостными стенами с двумя башенками, повыше ‐ с северной стороны и двумя пониже ‐ с южной. – Тут я вырос, тут я чувствовал себя как дома.

– А может, еще передумаете ехать, хозяин? – с некоторой надеждой в голосе спросил Бобри. – Мне будет здесь тяжело одному: и уборка, и заготовка дров к зиме, а если кто-нибудь решит напасть на замок?

– Бобри, Фарет находится в сердце Нижнего царства, а совсем недалеко отсюда, в Друале, живет сам король, поэтому никто и никогда не посмеет напасть на наш милый дом!

– Хм… Тут вы правы, хозяин, – развел руками Бобри.

– А если что, то у тебя есть Шен и Готби, – произнес Финли, показывая пальцем на тоскующих от безделья на крепостной стене двух приземистых мужичков. Один из них был светловолосым средних лет мужчиной, на голове которого был яйцевидный шлем с наносником, а на теле – легкие стеганые доспехи коричневого цвета. А второй мужик был упитанным и без шлема, с густыми темными волосами. Оба были замковыми крестьянами, которых Бобри периодически снаряжал в дозор на стену, заботясь о безопасности.

– Эти?! – ухмыльнулся Бобри, глядя на то, как один из них, тот, что был без шлема, лениво зевнул. – Вчера поручил им накосить сена для амбара и отпустил в поле, а они вместо этого ушли в город и надрались шнагеля, как самые настоящие свиньи. Из них работники, как из меня рыцарь! Другое дело – вы, хозяин! С вами мы всегда трудились на славу.

Финли действительно любил работать в хозяйстве замка и не чурался крестьянского труда. Летом они с Бобри косили сено и запасали его для Яблочка, еще одной кобылы и нескольких свиней, рубили дрова в подлеске поблизости, а зимой – сгребали снег с крыш и очищали двор. Казалось, что господский статус Финли должен был противиться такой близости со своим слугой, но Финли не ощущал необходимости изображать из себя аристократа. Тем не менее он чувствовал свое превосходство перед ним, а иногда в нем появлялось необузданное лидерство, и он не понимал его природы. Однажды, когда он с Бобри пошел в лес за ягодами, его верный слуга потерял тропку, и они забрели в чащобы. После долгих скитаний по кругу Финли отстранил его от роли проводника и решил использовать свои познания. Отыскав ближайший муравейник, он определил по направленности его вершины расположение сторон света, и вскоре, они смогли выйти из леса. Долго еще после этого Бобри бухтел про то, что не может мальчуган так вот, сходу, найти дорогу из глухого леса притом, что в лесу этом бывает лишь раз в год.

– Бобри, я обязательно вернусь и буду помогать тебе по хозяйству, -обнадеживающе произнес Финли, хотя уверенности в том, что он вернется слишком быстро, у него не было.

– Хозяин, подойдите ко мне поближе, – попросил Бобри. – Я хочу вам дать кое-что.

Бобри достал из кармана котты какой-то блестящий предмет на цепочке. Финли сделал пару шагов и удивленно уставился на его руки, которые ловко играли с предметом, не давая Финли внимательно рассмотреть блестящую вещицу. Когда Бобри, в конце концов, ухватился обеими руками за цепочку, на ней повис удивительной красоты медальон размером с пол ладошки. В его центре красовалась буква «Л», которая тоненькими серебряными мостиками соединялась с круглой каймой.

– Хозяин, и не спрашивайте меня, каково предназначение этого медальона и откуда он у меня, – произнес Бобри.– Я не больше вашего знаю о нем. Тот человек в черном, который привез вас шестнадцать лет назад, попросил дать его вам на случай, если вы когда-нибудь захотите покинуть замок в Фарете. Он предупредил, что этот медальон дает право его обладателю на защиту одним очень знатным господином, имя которого он тоже не назвал. Он также попросил, чтобы вы не бравировали медальоном по пустякам, иначе вы поставите своего покровителя в неловкое положение. Вот, примерно так, хозяин.

– Да уж. Загадок меньше не становится, – произнес Финли. – Это все очень странно, Бобри. Кто же этот человек в черном? И что значит буква «Л» на медальоне?

– Можно только догадываться, – ответил Бобри и надел медальон на шею Финли, а затем, аккуратно и заботливо спрятал его под камизой хозяина.

– В любом случае, он понадобится в дороге, – сказал Финли, – а его происхождение я непременно выясню. Кстати, тот единственный меч в нашем замке, которым я фехтовал, я заберу с собой.

Финли достал из ножен короткий двухлезвийный меч, с плоховыраженным острием и железной рукоятью. Гарда меча была выполнена в форме восьмерки. Финли секунд десять посмотрел на сверкающее отраженными лучами солнца лезвие меча и ловко засунул его в ножны обратно.

– Молю Туриса, чтобы вам не пришлось применять его, хозяин, – с надеждой в голосе произнес Бобри. – Однако дорога вас ждет опасная и, скорее всего, вам будет этого не избежать.

– Не будем гадать, мой верный Бобри, я верю в лучшее! – произнес Финли и закинул узелок за спину, а затем бодро вскочил на Яблочко.– Тяжелый узелок, Бобри, небось, наложил туда друальской колбасы на всю неделю?!

– Дорога разыграет ваш аппетит! А в узелке есть все, что нужно! – гордо произнес Бобри, ощущая свою заслугу в подготовке Финли к пути.

– Бобри, до встречи, – сказал Финли и пришпорил Яблочко, – увидимся совсем скоро!

– Будьте осторожны, хозяин, – произнес в ответ Бобри, наблюдая за стремительно убегающим вдаль Финли. – Да хранит вас Турис и Аспаис, если хоть кто-то из них про вас знает.

Финли поскакал от своего замка в сторону Фарета, в который ему нужно было заехать, чтобы попасть на Большой Королевский тракт, не объезжая город стороной. Погода была чудесная: невыносимая жара спала, дул легкий июньский ветерок, дышалось легко и приятно. Листва деревьев, что росли небольшими посадками на равнинах вблизи Фарета, была насыщена зеленым цветом и весело поигрывала на ветру. Людей поблизости с городом наблюдалось немного: лишь местами труженики крестьяне возились на пахотных землях, да купцы то заезжали, то выезжали из Фарета. Финли въехал в город с северной стороны и, не торопясь, направился к его южным воротам.

Фарет встретил его бойкой разноголосицей жителей. Вдоль его центральной улицы стояли невысокие двухэтажные дома, в каждом из которых уютно ютились несколько семей, арендуя свой скромный угол у жадного домовладельца, который, вероятнее всего, гулял целыми днями напролет где-нибудь поблизости, выясняя, кто из его постояльцев пьян, а кого нужно выловить и заставить платить аренду за предыдущий месяц! На первых этажах домов, как правило, располагались мастерские, булочные и прачечные. Финли нечасто бывал в Фарете и поэтому с большим любопытством озирался по сторонам, пока его конь размеренно вышагивал каждый метр по булыжной дороге центральной улицы. Вот он созерцал прачку, старательно натиравшую белье об ребристую доску, а чуть поодаль от неё – булочника, несшего на противне свою выпечку, чтобы выложить её на прилавок возле дома. Где-то проезжал купец с зерном, дабы продать его на рынке, а где-то гончар крутил свой круг, изготавливая вычурные сосуды из глины, чтобы отправить их художнику, который затем оформлял на них узоры красками. Вся эта жизнь и активность сопровождалась бойкими разговорами и прибаутками, а местами – ворчанием и руганью.

Финли выехал из города через четверть часа с того момента, как оказался в нем, после того, как наконец-то смог объехать все преграды в виде людей и повозок, не задев никого при этом и не спровоцировав ненужных ситуаций. А ведь подобное всегда могло произойти. К примеру, где-то оботрешь конем торговку, которая тут же непременно «выльет» на тебя множество ругательств, где-то не так перейдешь дорогу рыцарю, который наверняка не упустит возможности вызвать тебя на поединок, а где-то просто-напросто твой конь наложит кучу навоза, что явно не вызовет радости у хозяина, подметавшего улицу у своего дома все утро. Но слава Турису и Аспаису, это все миновало Финли, а его взору открылась большая дорога на юг.

Большой королевский тракт, как его называли жители царств, был натоптан сотнями и тысячами лошадиных копыт, что ежедневно проходили по нему от Эвеза до самой Варзы. От тракта несло движением и чем-то новым, какой-то неизвестностью. Финли часто слышал от Бобри предостережение о том, что выходить к тракту лишний раз без надобности опасно, ведь никогда не знаешь, какого проходимца может занести на большую дорогу – мошенника или грабителя, от чьих коварных рук может пострадать добропорядочный путник.

Финли ненадолго остановил Яблочко и оглянулся на юг, чтобы напоследок запечатлеть близкие сердцу места. Ветер дул прямо в его лицо, безмолвно подтверждая верность выбранного им пути, и это было символично. Отбросив сомнения, он уверенно посмотрел вперед, на юг, куда его звал за собой попутный ветер, где его ждала новая жизнь. Он от души пришпорил коня, а тот в ответ заржал и дернул с места с той прытью, что дала ему мать природа. Минута за минутой, час за часом, Финли удалялся все дальше от родных краев. Земли, которые ему приходилось проезжать, были равнинными, с красивыми лугами и золотистыми пашнями. Лишь изредка встречались холмы, на которых стояли мельницы. Наверняка урожаи на этих равнинах кормили своих владельцев весь год, давая им к тому же заработать империк тот другой в личную казну. Не во всех краях царств могли похвастаться такими черноземами. Тот же Айронвиль и его окраины славились больше углем и рудами, а хорошего зерна там и не видали вовсе. Кабнарцы же, обросшие лесами да болотистыми топями, промышляли лишь рыбной ловлей и охотой. А хлеб любили все, и без него жизни не было нигде, поэтому именно черноземные области славились самойхозяйственной знатью и одними из самых богатых рыцарей.

Путь Финли лежал к большой реке Нифлен, что текла от Храмовых гор через степи Этарда, питая его плодородные земли, и до земель повстанцев, где невдалеке от Рабаля она впадала в Южное море. Финли был зорок и наблюдал вдали Храмовые горы, которые благородно высились над равнинами Нижнего царства. Финли читал когда-то, что в этих горах ютились множество ведунов, чернокнижников и целителей, верующих в Туриса, Аспаиса и не только. Храмовые горы были наполнены духом чего-то неизведанного и временами пугающего.

А вечер тем временем наступил незаметно. Дорога прилично утомила Финли – он был голоден и хотел отдохнуть. Сумерки не давали разглядеть ему далеко ли река Нифлен, и он решил, что пора искать ночлег. Он притормозил коня, осмотрелся по сторонам и увидел, что на тракте уменьшилось количество всадников и груженых телег. «Наверняка многие путники давно уже подыскали себе пристанище на ночь», – подумал Финли. Он также заметил небольшую дорожку, ведущую куда-то в сторону леса вдали от тракта, где приблизительно в миле виднелся белый густой дым. Он решил, что там есть какая-нибудь деревенька. Недолго думая, Финли направил Яблочко по этой дорожке. Смеркалось все сильнее и становилось страшновато, но мысль о скорой встрече с местными жителями успокаивала его.

До кажущегося совсем близким белого дыма пришлось проехать приличное расстояние по узкой дороженьке подлеска. Дым этот, как предположил Финли, исходил из трубы дома, где топили печь. Чем ближе Финли подъезжал к лесной чащобе, тем дым становился более явными, а запах горения ощущался все острее. Финли на секунду подумал: «Зачем топить печь в июньский день, ведь на улице и так тепло. Может быть, готовят что-то? Но на дворе уже почти полночь – кто готовит так поздно?»

Через некоторое время он приблизился к источнику дыма настолько близко, что уже четко определил, что он шел не из трубы дома, а от костра во дворе небольшой хибары, которая была типичной для сельских жителей этих равнин: имела четырехстороннюю покатую крышу, покрытую соломой, и бревенчатые просмоленные стены. Во дворе хибары суетились два силуэта, что-то активно подбрасывая в костер. При виде приближающегося всадника женский округлый силуэт вполголоса гневно заверещал:

– Говорила тебе, дурень, не жги костер – навлечешь беды!

– Откуда же я знал, что его будет видно кому-то, – оправдывался в ответ худощавый мужской силуэт.

Их голоса с каждым метром становились все более отчетливыми, но, похоже, самим хозяевам казалось, что их не слышно вовсе.

– А вдруг это сборщик налогов? – опять строго заверещала женщина.

– Что делать сборщику налогов в такой час? – недоумевая, спросил в ответ мужчина.

Финли, в конце концов, доехал до забора вокруг двора хибары и смог внимательно разглядеть женщину у костра, чье лицо озарял свет ярких языков пламени. Она оказалась полноватой холопкой, не совсем еще старой, но уже перекатившей за средний возраст, с растрепанной копной волнистых волос, торчащих во все стороны, одетой в рваную льняную котту темно-зеленого цвета. Женщина сделала то же самое и внимательно изучила Финли. Через некоторое время после взаимного безмолвного осмотра она наиграно улыбнулась Финли и нарочито любезно спросила:

– Чего желает господин в наших краях?

– Добрый вечер! Я устал сегодня в дороге и мне нужен ночлег. Не пустите ли меня к себе? – учтиво спросил Финли, внимательно разглядывая их хозяйство и костер, разгоревшийся настолько сильно, что уже было сложно понять, что в нем жгли.

– Хибара наша мала и вам вряд ли будет уютно у нас, – произнес мужчина. Он был примерно такого же возраста, что и женщина в лохмотьях. Волосы у него были седоватыми, но лицо еще совсем не старым, а сам он был суховат и поджар, что определяло его отличную физическую форму.

– Мне совершенно не нужен уют – лишь кровать и крыша над головой. Я готов заплатить вам, – произнес Финли, пытаясь убедить их пустить его в дом.

– Ну, если вас устроит кровать с соломенной подстилкой, то тогда, пожалуйста, – сказала женщина. – Но вот с ужином будет проблема – наша еда вам однозначно не понравится – мы едим лишь кашу.

– Ничего страшного, у меня имеются свои припасы! – радостно произнес Финли и спрыгнул с Яблочка на землю. – Есть еще одна просьба – накормите и напоите моего коня, пожалуйста, и загоните его в амбар.

– Ценаш, слышал, что сказал благородный господин? Чего стоишь? Бери лошадь и веди её в постой! – грозно приказала женщина. Суховатый и поджарый холоп, не медля, подбежал к Финли, суетливо взял коня за узду и повел его во двор.

Финли успел заметить на шее мужчины, чье имя, по всей видимости, и было Ценаш, связку с зубами какого-то животного. Она была выполнена в виде некого амулета, а зубы на ней были от хищника – их было три-четыре, и они потемнели от времени. Он не замечал прежде подобных культовых вещиц на крестьянах Друальского графства. Ему показалось это интересным, но он не стал углубляться в размышление о предназначении этой связки зубов, ведь усталость брала свое, и ему скорее хотелось поесть и лечь спать.

– Лумпита, кормить лошадь нечем! – вдруг произнес Ценаш, остановившись на полпути к постою.

– Господин, простите дурака – он не соображает, что говорит! – сказала женщина, лукаво улыбнувшись Финли. Затем она повернулась в сторону Ценаша и грозно прокричала:

– Идиот, дай лошади яблок, что валяются за домом!

– А у вас в хозяйстве разве нет живности? – удивленно спросил Финли. Было довольно странно, что крестьяне не держали одного, двоих хряков на мясо – все так делали.

– Мы только недавно сюда переехали и еще не успели завести скотину, – начала оправдываться Лумпита. – Вскоре заведем.

– Понятно, – сказал Финли. – Ну, ничего страшного: мой конь до жути любит яблоки и с удовольствием поест их вместо сена. Его, кстати, именно из-за любви к яблокам и зовут – Яблочко!

– Яблочко! Какое отличное прозвище для лошади, господин! У вас очень красивая лошадь, – льстиво заверещала Лумпита.– Господин, пойдемте со мной – я отведу вас в дом!

Лумпита взяла Финли за руку и потянула за собой по направлению к входной двери дома. Финли почувствовал, что её ладони были грубыми и шершавыми: видимо, она вовсе не следила за кожей рук. Пройдя через низенький проем, они попали внутрь хибары. В ней было отвратительно: немытые, темные от сажи полы, каждый шаг по которым сопровождался поскрипыванием; главная комната дома была плохо освещена несколькими свечами, стоявшими на столе у маленького оконца; в доме была каменная печь, которую не топили, потому что на улице было тепло; хозяйская кровать на двоих стояла у дальней стены комнаты, и на ней небрежно лежали темные от грязи одеяло и подушка.

– А где же спать мне? – спросил Финли, не найдя взором обещанную ему кровать с соломенной подстилкой.

– Не беспокойтесь, господин! – ответила Лумпита, таинственно улыбнувшись ему.– У нас есть темная за печью, пойдемте.

Она подошла к печи, которая находилась чуть менее метра от дальней стены комнаты и прошмыгнула сбоку от неё – Финли направился за ней. Действительно, в стене рядом с печью располагалась еще одна дверь, зайдя в которую Финли обнаружил комнатку метр на полтора, в которой располагалась короткая и узкая кровать с соломенной настилкой.

– Располагайтесь, господин! – произнесла Лумпита и улыбнулась. На это раз Финли заметил, что у нее не хватало нескольких зубов.

– Благодарю вас! Вначале я хочу поесть – можно ли воспользоваться вашим столом? – спросил Финли, бросив свой узелок на кровать.

– Конечно, конечно, господин, но вначале дайте мне десять лангетонов за ночлег, – ответила Лумпита, протянув ему свою грязную и шершавую ладонь. Финли заметил, что на её запястье висел примерно такой же амулет с зубами, что и на шее её мужа.

– Меня устраивает эта сумма, – произнес Финли и потянулся к своей кожаной сумке, висевшей на ремешке на правом плече, в которой он хранил часть денег. Другую часть Бобри аккуратно вшил в потаенный кармашек внутри котты Финли, расположив его в том месте, где котта соприкасалась с животом с внутренней стороны. Достав один империк, он протянул его Лумпите и произнес:

– Вы не могли бы дать мне сдачу?

– Господин наверняка шутит?! Откуда у крестьян столько сдачи? Мне нужно дать вам девяносто лангетонов, а у меня никогда таких средств не водилось, – произнесла Лумпита, в голосе которой ощущалась ирония по поводу наивной простоты Финли.

– Что же будем делать, ведь денег меньше у меня нет? – озадаченно спросил Финли.

– Господин позволит нам с мужем сделать ему подарок и пустить его на ночлег бесплатно? Мы же не можем оставить путника ночью на большой дороге без крыши над головой!? – спросила Лумпита.

– Это очень благородно с вашей стороны, но мне не удобно, – замялся Финли, не ожидав такой щедрости от крестьянки.

– Все в порядке, господин, располагаетесь и ешьте, а потом ложитесь спать, а у меня с Ценашем есть еще дела по хозяйству, – произнесла Лумпита и похлопала его по плечу.

– Спасибо вам – вы очень гостеприимные люди! – радостно произнес Финли.

В его голове, однако, с трудом укладывался факт каких-то полуночных дел Лумпиты и её мужа по хозяйству, но и в этот раз у него не возникло желания вникать в их странности. Лумпита покинула его и ушла во двор, а Финли аккуратно достал из своего узелка друальской колбасы, немного пирожков и направился к столу в общей комнате. Стол этот был омерзительно загаженным: на нем лежали сухие крошки от хлеба, повсюду были парафиновые капли от свеч, а сгруженная немытая посуда уже проплесневела. Финли собрал все тарелки и ложки и убрал их на подоконник, затем отыскал тряпочку и протер стол так тщательно, как только мог, а потом расстелил немного папируса и положил на неё свою еду.

Медленно, со смаком он начал есть колбасу, прикусывая её пирожками с яйцами и рисом – еда была отменная и свежая. Сочное мясо в колбасе из родного Фарета в сочетании с приятным тестом пирожков было невероятно вкусным. Ненадолго он вспомнил о Бобри, который наверняка так же вспоминал в тот момент о нем. «Как же хорошо старина Бобри умеет готовить!» – подумал Финли, которому стало немного печально от того, что его верного воспитателя и слуги не было рядом. «Как же я буду обходиться без его колбасы, пирожков и отбивных? Как же мне трудно будет без занимательных бесед с ним и наших общих занятий по хозяйству», – думал он.

Покончив с ужином, который оказался достаточно поздним, он прибрался за столом и направился отдыхать на выделенную ему кровать. Спать ему хотелось сильно, но внезапно Финли одолел поток мыслей, который отвлек его от дремоты. На дворе было тихо и беззвучно, и он решил в этой спокойной обстановке погрузиться в мысли. Он задумался над тем, кто же его родители. «Как долго я буду искать свои корни? Кто моя родная мать, которую я никогда не видел? Где она сейчас? Жива ли?» – спрашивал он себя. Он представлял их возможную встречу и свой рассказ ей о той тоске, с которой он прожил целых шестнадцать лет.

Потом он подумал об отце, которого желал увидеть не меньше, чем мать. «Возможно, мой отец рыцарь, каких не было в Диархинии за всю историю – храбрый и величественный воин!» – размышлял он. Но даже если бы он был просто купцом или крестьянином, или гончаром, к примеру, он полагал, что все равно бы его полюбил и простил ему все те годы разлуки, которые ему пришлось пережить. В тоже время Финли подумал: «Почему я должен прощать родителей за то, что они меня бросили? Неужели за столько лет они не могли встретиться со мной хоть раз? Я непременно понял бы их и наверняка простил им все, если бы они могли объяснить причину своего отсутствия».

Нет, он вовсе не обижался на них за свое детство, ведь у него было все что нужно: верный Бобри дал ему образование и научил навыкам приличного поведения, фехтованию, верховой езде. Бобри сделал из него к шестнадцати годам вполне самостоятельного и начитанного юношу с хорошими манерами, но этого Финли было недостаточно, ведь он хотел узнать свое происхождение и понять свое предназначение в этом мире. С такими тяжелыми мыслями он вскоре и уснул, устав от невозможности найти ответы на мучавшие его вопросы.

Финли не сразу понял, какой был час, когда он резко проснулся от громкого ржания коня во дворе. Сев на кровать, с трудом понимая, что происходит, он посмотрел вокруг – в его маленькой комнате было темно. Конь, а это был точно он, Яблочко, ржание которого Финли различил бы в любое время дня и ночи, был, по всей видимости, чем-то напуган. Почуяв что-то неладное, Финли спешно встал, натянул на себя сапоги и прошел в основную комнату, где он не застал на хозяйской кровати ни Лумпиты, ни Ценаша. «Черт подери, что за ерунда творится?» – подумал Финли и пошел быстрыми шагами во двор, чтобы разобраться в происходящем.

Во дворе стояла темень, а лес за домом угрожающе поглядывал на Финли своей неизведанной дикостью. С того места, где был постой доносилось ржание, которое становилось все сильнее и сильнее. Финли забеспокоился, ведь Яблочко редко так себя вел. Причиной тому могли явиться лисица или волк. Хищники часто заглядывали из леса в частные домовладения поблизости, чтобы полакомиться людской скотиной. Финли вспомнил слова Лумпиты о том, что они не держат домашних животных, поэтому он подумал, что волк или кто-то другой мог возжелать оприходовать в качестве еды его любимого коня. «А где же хозяева? Неужели ушили куда-то ночью, не предупредив меня?» – напряженно размышлял Финли. Он вытащил из ножен свой меч. Его острие немного успокоило Финли, ведь им он точно мог зарубить и волка, и лису, а если постараться, даже медведя.

Шаг за шагом он начал пробираться вдоль восточной стены дома. Дойдя до угла с южной стеной, Финли аккуратно заглянул за него и увидел небольшой амбар, рядом с которым был привязан Яблочко. На земле, недалеко от коня, лежали маленькие желтые яблоки, упавшие с дерева, которое произрастало поблизости от амбара. Финли, увидев эту картину, разозлился, так как хозяева не выполнили его просьбуи не отвели коня в стойло, а привязали его на улице. Ночь была летняя, но надувал ветерок, от которого конь мог простудиться. И к тому же, рядом с Яблочко не было даже корыта с водой. Но все это было для Финли не так важно в тот момент, ведь он был взволнован странностью происходившей ситуации.

Яблочко не заметил Финли, который стоял наискосок от него, метрах в десяти. Конь смотрел в сторону амбара и продолжал напугано ржать, как будто за его воротами творилось что-то ужасное.

– Тише, тише, Яблочко, я уже здесь, не бойся, – шепотом произнес Финли.

Тот обернулся, увидел хозяина и немного успокоился – ржание ослабло.

– Вот, молодец! – прошептал Финли и, сжав рукоять меча крепче, направился небольшими шажками в сторону Яблочка.

С каждым шагом он ощущал все большее спокойствие своего коня. Холодный ветер обдувал Финли, и его черные короткие волосы колыхались, а тело периодически дрожало всеми мускулами. Приближаясь к амбару Финли начал слышать странные звуки, исходившие из него. Они напоминали и легкое рычание, и постанывание, и чей-то зловещий смех. «Черт бы побрал это проклятое место! Зачем я только остановился здесь?» – подумал Финли.

Внезапно на него нахлынул страх и желание вскочить на коня и мчать подальше от этих странных крестьян и их хибары. Но стремление понять, что происходит за воротами амбара, пересилило страх. «Может быть, фантазия рисует мне зловещие картинки? А вдруг там и вовсе что-то элементарно обыденное, но нехватка сна и усталость разыграли мое воображение?» – подумал он.

Дойдя наконец-то до Яблочка, он обнял его за шею и произнес: «Ну же, ну, я рядом – не бойся! Сейчас я тебя отвяжу, и ты поскачешь к воротам дома и будешь ожидать меня там». Казалось, что он говорил с конем, словно тот его понимал. Яблочко действительно, как бы это ни было странно, понимал все, что говорил ему Финли. Этот конь был подарен ему Бобри на двенадцатый день рождения, и чуть ли не сразу между Яблочко и Финли появилась незримая связь, которая крепла каждым годом. Яблочко был сильным и прытким конем: в нем таилась неуемная энергия, которую Финли успешно обуздал.

Финли, не создавая лишнего шума, аккуратно подошел к забору и отвязал коня. Яблочко тут же радостно замотал головой и, получив легкий шлепок по телу, помчал за дом, как ему и было велено. Все, теперь оставалось разобраться с происходившим в амбаре. Финли пересилил неуверенность и решительно направился к его воротам. Крепко схватившись за поперечную балку на двери, которая была чем-то в виде ручки, он резко рванул её на себя – ворота раскрылись, и Финли увидел то, что не привиделось бы и в страшном сне. На горизонтальных балках, укреплявших свод крыши, висели прочные канаты, на которых были привязаны за ноги трое несчастных бедолаг, свисавших головами вниз.

Одним из бедолаг был мужчина лет шестидесяти с черной бородой и лысой головой – он был полностью голым, а его старческое лицо налилось кровью, и вены на шее были вздуты. Казалось, что он был так обессилен, что вот-вот потеряет сознание. Рядом висела худосочная пожилая женщина лет пятидесяти пяти, тоже голая, с седыми волосами и еще молодая женщина лет тридцати. Глаза той, последней, выражали звериный страх и были промочены слезами. Но молодуха нашла в себе силы и через боль и мучения прокричала, увидев Финли: «Помогите, пожалуйста!»

Финли не сразу смог собраться и оценить все происходившее, так как его взор после открытия двери с ходу пал на пленников, задержавшись на них чуть дольше, чем требовала обстановка. Но уже вскоре он смог осмотреть все помещение амбара. И тут он увидел нечто крайне странное: недалеко от бедолаг стояла железная клетка, в которой находился самый настоящий лесной волк. Волк явно был голоден, так как периодически издавал рычание и норовил вырваться из клетки. Зверь был достаточно жилистым, но не большим, а его серый мех был сильно взъерошен. Финли стоял лицом к его спине, и волк не сразу учуял новую жертву. Через некоторое время он все же обернулся к Финли, наверняка, учуяв своим острым обонянием новый запах, и тогда Финли узрел его угрожающий оскал с огромными клыками и слюнями, стекавшими изо рта.

– Помогите, ну пожалуйста! – еще раз истошно прокричала молодая женщина.

Финли этот крик снова привел в себя, после короткого ступора, произведенного впечатлением от волка. Он немедленно направился вглубь амбара поближе к клетке. Подходить совсем близко было страшно: с каждым его приближением волк все сильнее и сильней ломился наружу в его сторону. Слава богу, стенка решетки, смотрящая на Финли, была крепко закована, и зверь ничего с этим не мог поделать. Финли захотел аккуратно обойти клетку и перерубить канаты на ногах пленников, но тут он услышал движение за спиной и резко обернулся. Позади него, по все видимости, спрятавшись заведомо по бокам от ворот внутри амбара, стояли Лумпита и Ценеш. Финли понял – он в ловушке. Лумпита была на этот раз настроена совсем иначе: от прежней деланной улыбки не осталось и следа. Её лицо выражало дикую остервенелость, глаза налились яростью, волосы были взъерошены, как на дикой кошке.

– Я тебе говорила, дурень, что надо было с ним кончать, пока он спал! – крикнула мужу Лумпита. В её руках были острые деревянные вилы. Она была готова заколоть Финли ими без промедления. Лумпита медленно начала подбираться к нему.

– Еще один нам не помешает, отдадим его на откуп Сарвару, – уверенно произнес Ценаш, в руках которого был острый, наточенный под свежевание туш нож.

– Смотри, наш гость вооружен! – с издевкой произнесла Лумпита, глядя на меч в руках Финли.

Финли ощутил приближение конца, ведь еще никогда смерть не «подползала» к нему так близко. Теперь то он понял, какую ошибку совершил, решив заглянуть в амбар. Ему было всего шестнадцать, и он имел еще много планов на жизнь, но теперь им, по всей видимости, не суждено было сбыться. Напряжение в амбаре нарастало, и гормоны стресса делали свое: страх Финли перед смертью начал трансформироваться в ненависть. Финли решил, что если уж ему и предстоит умереть, то стоит показать лучшее, что он узнал из обширного набора книг, которые успел прочитать в Фарете. Нужно было задать жару этим упырям!

– Что тут происходит? – крикнул Финли, собрав всю силу голоса, чтобы казаться увереннее. – Вы что, с ума сошли?

– Кровь и плоть люда человеческого, съеденная волком, дает ему силы и власть Сарвара. Ты, мелкая тварь, живущая во плоти человека, не ведаешь силы Сарвара! Ты заслуживаешь быть съеденным этим лесным королем, – заверещала какую-то «мутную» проповедь Лумпита, указывая вилами на волка в клетке. Казалось, что она вовсе не желала слышать Финли. – Вас четверых хватит, чтобы наполнить волка силой Сарвара. А нам хватит его сырых мозгов, чтобы перенять эту силу.

– Лумпита, дорогая, я думаю, что ты не сможешь прикончить его вилами. Давай выпустим лесного короля, – предложил Ценеш. Он, видимо, трезво оценил ситуацию и понял, что баба вооруженная вилами может пострадать от юноши с мечом.

– Заткнись, Ценаш! – огрызнулась Лумпита и ускорила свое движение в сторону Финли, выставив вилы вперед. – Я сейчас намотаю его кишки на вилы!

Финли отчетливо вспомнил четырнадцатую главу учебника «Фехтование мастера Монте», одна из выдержек которой гласила: «Если вы попали в ситуацию, когда соперников много, а вы один и не ожидали стычки, встаньте в позу с вытянутыми руками, держа меч в правой кисти. Левой кистью поддерживайте ведущую руку. Держите соперников в поле зрения, описывая своим мечом угрожающую дугу». Финли немедленно занял позу и приготовился к отражению атаки.

Лумпита разбежалась и направилась на него. Всего каких-то три метра и она вот-вот должна была пронзить тело Финли, но в тот момент, когда её скорость стала необратимо высокой, а вилы приблизились в зону безопасности Финли, он резко ушел от удара, описав полный круг телом, и зашел Лумпите в тыл. Дальше нужно было лишь нанести точный удар. Финли занес меч за левое плечо и резким движение правой руки нанес рубящий косой удар по спине Лумпиты, от которого та мигом упала вниз животом и мучительно прокряхтела. Через её изношенную котту проступила кровь, которая начала стекать обильными ручейками на пол амбара. Очевидно, что она была мертва.

– Да будь ты проклят Сарваром! Лумпита, ты будешь отомщена! – крикнул Ценаш. Его лицо было наполнено ненавистью. Он схватился за веревку, лежавшую на земле. – Попробуй справиться с ним!

Веревка, изначально незамеченная Финли, вела непосредственно к клетке. Финли еще не понимал, что Ценаш планировал сделать в следующий момент.

– Осторожно, господин, сейчас он выпустит волка, – крикнула молодая женщина, висевшая на канате вверх ногами, которая нашла в себе силы предупредить Финли.

Ценаш дернул веревку, и заслонка клетки приподнялась. Волк тут же воспользовался моментом и резво выбежал из клетки. Он был настолько разъяренным, что всего лишь несколькими резкими прыжками достиг шеи пожилого мужчины, висевшего на канатах, и вцепился ему в горло. Пожилая женщина и молодуха начали истошно кричать от ужаса, происходившего на их глазах. Они были совершенно беспомощны, пока волк раз за разом вонзал свои клыки бедняге старику настолько глубоко, что без проблем разорвал его сонные артерии, которые в доли секунды оросили кровью огромное пространство рядом с ним.

Ценаш рассмеялся дьявольским голосом и впал какое-то безумие, наблюдая, как на его глазах кровь хлыстала из шеи старика. Её капли долетали до лица пожилой женщины. Финли же, не теряя ни секунды, побежал к волку, чтобы нанести удар, но тот был не так глуп и учуял атаку со спины. Волк резко обернулся мордой к Финли и выставил свой окровавленный оскал, приготовившись сделать прыжок. Финли уже не боялся и заглянул в глаза зверю. Их взгляды встретились и прочитали друг в друге желание биться не на жизнь, а на смерть. Прошли доли секунд после короткого разгона и волк совершил прыжок. Финли резко подсел на одно колено и выставил меч в сторону шеи волка, который летел на него. Огромная серая масса мышц и меха накрыла Финли, затем послышалось короткое скуление, и Финли резко вынул меч из шеи зверя, который смог повалить его на землю. Он оттолкнул ногой волка в сторону и встал на ноги.

Времени на передышку не оставалось, ведь тут как тут на него мчал Ценаш, держа свой нож в правой руке острием книзу так, словно готовился нанести удар сверху вниз. Финли смог уклониться от удара Ценаша, который вскоре последовал, и занял боевую стойку. Ценаша было уже не остановить, он занес руку с ножом за плечо для повторного удара, но в следующее мгновение был поражен мечом в грудную клетку. Финли оказался быстрее на этот раз и не стал долго гадать, сразив врага до того момента, как тот успел нанести свой удар. Ценаш мучительно простонал, а из его рта пошла кровавая пена. Финли плавным движение вынул меч из его тела, после чего поверженный противник обмяк, присел на коленки и вскоре завалился на левый бок.

Все было закончено. В амбаре находились три бездыханных тела и убитый волк. Картина эта напоминала настоящую мясорубку. Финли не заметил сразу, как его лицо и руки оказались в крови, так как во время жесточайшей схватки с безумными Ценешем и Лумпитой было вовсе не до этого. Придя в себя от мощнейшего стресса, после первой в его жизни настоящей схватки, он сразу же подбежал к пленникам. Мужчина на канатах был весь в крови. Финли проверил его пульс – он не определялся. Волк не оставил шансов бедняге, умертвив его свои клыками буквально сразу. Далее, он подошел к пожилой женщине, которая выглядела не важно и была обессилена и бледна.

– Сейчас я вас сниму, обхватите меня, – произнес он. – Вот так, давайте.

Финли перерубил канат и женщина освободилась. Она была истощена пытками, но, тем не менее, поползла из последних сил на коленках к мертвому мужчине и, прикоснувшись к его телу, зарыдала со словами: «Найрел, дорогой, не умирай!» Финли же в это время снял с канатов последнюю пленницу, молодую женщину, которая находилась в более лучшем состоянии и сразу же после освобождения направилась к мертвому мужчине и пожилой женщине.

– Мама, мама – он мертв! – сказала она пожилой женщине, рыдающей над мужем

– Я не верю! – произнесла та в ответ – Кто эти изверги? За что нам все это?

Финли не мог им сказать ничего, так как ему было мерзко на душе, а в горле стоял ком. Ночь у него выдалась кошмарная, ведь он не ожидал, что такое безумие могло приключиться с ним спустя десять часов от начала пути. Он не мог объяснить, кем были Ценаш и Лумпита, и в каких богов они верили. Что-то злое и дьявольское было во всем этом кровавом действе.