Читать книгу Лунный камень - Уилки Коллинз - Страница 13

В пятницу утром нас ждали две новости. Во-первых, приказчик булочника заявил, что накануне вечером он встретил Розанну Спирман, лицо которой прикрывала вуаль. Она якобы пробиралась во Фризинголл по тропинке через болото. Странно, что приказчик обознался, ведь плечо служанки делало ее слишком заметной, но ошибся он непременно, потому что Розанна, как вам известно, весь четверг пролежала больная наверху. Вторую новость принес почтальон. Достойный мистер Канди простудился в ту ночь, когда возвращался с дня рождения, и теперь лежал в горячке. Мы все жалели бедного доктора, но мистер Фрэнклин сожалел о его болезни еще и из опасений за здоровье мисс Рэйчел. Из того, что он сказал миледи, когда я находился в комнате во время завтрака, я понял, что мисс Рэйчел, если неизвестность относительно Лунного камня не разрешится, будет иметь надобность в совете самого лучшего доктора.

Вскоре после завтрака телеграммой пришел ответ от мистера Блэка-старшего. Он рекомендовал нам пристава по имени Кефф и сообщал, что тот прибудет из Лондона с утренним поездом. Прочитав имя нового полицейского, мистер Фрэнклин вздрогнул.

– Я начинаю надеяться, что мы скоро увидим конец нашим беспокойствам, – сказал он. – Если половина всего того, что я слышал, правда, то в Англии этому сыщику нет равных.

Подходило время прибытия пристава, и я пошел встречать его к воротам. Вскоре к нашему дому подкатила карета, и из нее вышел седоватый пожилой человек, очень худой. На нем был приличный черный костюм и белый галстук. Овал его лица казался острым, как топор, а кожа – такой желтой, сухой и поблекшей, как осенний лист. Глаза его, стального, светло-серого цвета, имели весьма неутешительное выражение. Его взгляд будто говорил, что от вас ожидают услышать больше, чем вам известно. Неторопливая походка и меланхолические интонации делали его скорее похожим на пастора, нежели на того, кем он был.

– Это дом леди Вериндер? – спросил он.

– Точно так, сэр.

– Я пристав Кефф.

– Пожалуйте сюда.

По дороге к дому я упомянул о своем имени и положении в семействе, чтобы дать возможность приставу заговорить о деле, которое ему поручала миледи. Однако он не проронил ни слова. Спросив о миледи и услышав, что она в оранжерее, мы обошли вокруг сада и послали слугу отыскать ее. Пока мы ждали, пристав Кефф приметил наш розарий. Удивительно, но этот знаменитый полицейский оказался кладезем знаний в пустячном искусстве разведения роз. Хорош был человек, которому предстояло отыскать алмаз мисс Рэйчел и узнать, кто украл его!

– Вы, кажется, любите розы? – поинтересовался я. – Для человека вашей профессии, сэр, это довольно странный выбор.

– Если вы посмотрите вокруг себя, а это делают очень немногие, – сказал пристав Кефф, – то увидите, что выбор человека по большей части совершенно не согласуется с его занятиями. Вот идет дама. Это леди Вериндер?

Полицейский увидел ее прежде, чем мы с садовником, хотя мы знали, куда смотреть, а он – нет. Я начал считать его гораздо дальновиднее, чем он казался на первый взгляд. Внешность пристава или дело, по которому он приехал, или и то и другое, казалось, несколько смутили миледи. Первый раз в жизни я видел, что она не знает, что сказать постороннему. Кефф тотчас же вывел ее из затруднения. Он спросил, не занимался ли уже кто-нибудь расследованием того дела, ради которого его пригласили. Узнав, что другой полицейский уже пытался найти преступника, Кефф просил позволения поговорить с ним.

Почему инспектор Сигрэв стал гораздо ниже ростом, когда его представили Кеффу, я не берусь объяснить. Они вместе удалились и очень долго сидели, запершись, и не впускали к себе никого. Когда они вышли, инспектор был взволнован, а пристав зевал.

– Пристав желает осмотреть гостиную мисс Вериндер, – c пафосом обратился ко мне Сигрэв. – Пожалуйста, проводите его наверх.

Заглянув в индийский шкафчик и обойдя весь «будуар», он добрался, наконец, до двери и очутился лицом к лицу с известной вам мазней. Он разглядел небольшое грязное пятно под замком.

– Как это случилось? – спросил меня пристав Кефф.

Я ответил, что служанки столпились в этой комнате накануне утром и что эту беду сотворили их юбки.

– Инспектор Сигрэв приказал им выйти, сэр, – прибавил я, – чтобы они не наделали еще больших бед.

– Вы заметили, чья именно юбка это сделала? – спросил пристав Кефф, вновь обращаясь ко мне, а не к Сигрэву.

– Нет, сэр.

Затем он спросил о том же инспектора:

– Вы приметили, я полагаю?

– Я не могу обременять свою память такими пустяками, – оправдывался застигнутый врасплох Сигрэв.

– Странствуя по грязным закоулкам этого света, я еще не встречался с тем, что можно назвать пустяками. Чтобы продвинуться в этом деле, мы должны увидеть хозяйку юбки, сотворившую это пятно, и должны узнать наверняка, когда высохла эта краска.

Инспектор спросил, не надо ли позвать женщин из людской, но пристав Кефф, подумав с минуту, ответил:

– Нет, прежде мы займемся краской. В котором часу служанки были в этой комнате вчера утром? В одиннадцать? Знает ли кто-нибудь, краска к этому времени уже высохла?

– Племянник ее сиятельства мистер Фрэнклин Блэк знает, – сказал я.

– Он здесь?

Мистер Фрэнклин через полминуты уже был в комнате и давал такие показания:

– Эту дверь мы разрисовали вместе с мисс Вериндер, используя состав моего изобретения. Он высыхает через двенадцать часов.

– Вы помните, сэр, когда вы закончили расписывать то место, где теперь пятно? – спросил пристав.

– Помню, – ответил мистер Фрэнклин. – Я собственноручно закончил его к трем часам пополудни.

– Сегодня пятница, – сказал пристав Кефф, обращаясь к инспектору Сигрэву. – Давайте вернемся назад. В три часа в среду это место было расписано. Состав должен был высохнуть через двенадцать часов, то есть к трем часам утра в четверг. Вы производили здесь следствие в одиннадцать часов утра. Вычтите из одиннадцати три, и останется восемь. Эта краска была сухой уже восемь часов, господин инспектор, когда вы предположили, что женские юбки запачкали дверь.

Первый жестокий удар для мистера Сигрэва! Если бы он не подозревал бедную Пенелопу, я пожалел бы его. Решив вопрос с краской, пристав Кефф с этой минуты оставил без внимания своего коллегу и обратился к мистеру Фрэнклину как к более надежному помощнику:

– Вы дали нам ключ к тайне.

Когда эти слова сорвались с его губ, дверь спальной отворилась, и к нам неожиданно вышла мисс Рэйчел. Она обратилась к приставу, не обращая внимания на то, что он был ей совершенно не знаком.

– Вы сказали, – проговорила она, указывая на мистера Фрэнклина, – что он дал вам ключ к тайне?

– Это мисс Вериндер, – шепнул я приставу.

– Очень может быть, мисс, – произнес он. – Теперь, когда я ответил на ваш вопрос, мисс, – продолжал он, – я прошу у вас позволения задать вам свой. На вашей двери есть пятно. Вам известно, откуда оно здесь взялось?

Вместо того чтобы отвечать, мисс Рэйчел продолжала расспрашивать Кеффа, как будто он ничего не говорил.

– Вы новый полицейский? – спросила она.

– Я пристав Кефф, мисс, из следственной полиции.

– Хотите выслушать совет молодой девушки?

– Буду очень рад.

– Исполняйте ваши обязанности сами и не позволяйте мистеру Фрэнклину Блэку вам помогать!

Мисс Рэйчел сказала эти слова с такой злостью, что, хоть я и знал ее с младенчества, любил и уважал, мне впервые в жизни стало за нее стыдно. Пристав Кефф не отрывал от ее лица взгляда.

– Благодарю, мисс, – произнес он. – Так вам что-нибудь известно об этом пятне?

Бросив в ответ резкое «нет», мисс Рэйчел снова заперлась в спальне. Я не мог поднять глаз на пристава и взглянул на мистера Фрэнклина.

– Я говорил вам, что беспокоюсь за нее, – грустно сказал он, – теперь вы понимаете почему?

– Мисс Вериндер, кажется, не в духе из-за пропажи алмаза, – заметил пристав, – это вещь ценная… Забудем о том, что было, и вернемся к делу. Благодаря вам мы знаем, когда краска высохла. Теперь остается выяснить, когда дверь в последний раз видели без пятна. Кто последний уходил из этой комнаты в среду вечером?

– Я полагаю, мисс Рэйчел, сэр, – ответил я.

– А не ваша дочь, Беттередж? – вмешался мистер Фрэнклин и, повернувшись к приставу Кеффу, объяснил, что Пенелопа – горничная мисс Вериндер.

– Мистер Беттередж, попросите вашу дочь сюда. Постойте, – сказал пристав, отведя меня к окну, где нас не могли слышать. – Инспектор, – продолжал он шепотом, – дал мне подробный отчет о том, как он вел дело. Между прочим, он, по его собственному признанию, рассердил всех слуг, а для меня очень важно помириться с ними. Кланяйтесь от меня вашей дочери и всем остальным и скажите им, во-первых, что у меня пока нет доказательств, что алмаз украли, я знаю только то, что он пропал. Во-вторых, мое дело к ним просто заключается в том, чтобы просить их помочь мне.

– Конечно, сэр, – проговорил я и отправился выполнять поручение.

Пенелопа, видимо, понравилась приставу, и на лице его появилось точно такое выражение, как и в то время, когда он заметил белую розу в цветнике. Дочка рассказала, что в полночь, прощаясь с госпожой перед сном, стояла у разрисованной двери, но старалась не дотрагиваться до нее, так как краска еще не высохла. Пенелопа клялась, что подобрала подол платья и что тогда пятна на двери еще не было, однако она не могла ручаться, что случайно не коснулась двери, когда выходила. Тщательный осмотр того дочкиного наряда показал, что пятен на нем нет, однако все видимые признаки указывали на то, что краску размазало чье-то платье. Тот, на ком оно было, находился в комнате между полуночью и тремя часами утра в четверг.

Доведя следствие до этого пункта, пристав Кефф вспомнил, что в комнате еще оставался инспектор Сигрэв, и в назидание своему товарищу по службе сделал следующий вывод из проведенного им следствия.

– Итак, ваше «пустячное» пятно, господин инспектор, – резюмировал пристав, вспомнив о присутствии Сигрэва, – подводит нас к трем открытиям. Во-первых, мы должны выяснить, есть ли в доме одежда, запачканная такой краской; во-вторых, кому это платье принадлежит; в-третьих, как та особа объяснит, что она делала в этой комнате. Если эта особа не сможет дать вразумительного ответа, то отыскать преступника не составит большого труда. С вашего позволения, я сделаю это сам, не отрывая вас от городских дел, только оставьте мне на всякий случай одного из ваших подчиненных.

– Нет ничего проще, чем сделать из мухи слона, – ответил инспектор, явно обидевшись. – Прощайте!

Далее пристав изъявил желание поговорить с миледи. Выходя из комнаты с этим поручением, я слышал, как мистер Фрэнклин задал такой вопрос:

– Мистер Кефф, вы еще не догадываетесь, кто украл алмаз?

– Никто его не крал, – загадочно ответил пристав.