Читать книгу Зеркало тьмы - Уильям Дитрих - Страница 13

Часть первая
Глава 11

Оглавление

Тира, греческий остров, именуемый венецианцами Санторини, поднимается из синевы Эгея, словно стена из зазубренного шоколада, а на его вулканических утесах, словно взбитые сливки, покоятся белые деревушки. В действительности Тира – это архипелаг из полудюжины островов, служащих напоминанием о существовании здесь когда-то кратера древнего вулкана. Мы зашли в его кальдеру, опьяненные ветром и ослепленные нестерпимым сиянием Эгейского моря, в котором все цвета были ярче, углы – резче, бормотание моряков – неразличимым, миссия наша – туманной, а мои ученые компаньоны – возбужденными и полными отпускных ожиданий. Мы прибыли в легендарную Грецию, колыбель демократии на задворках Османской империи, и оказались в месте, которое, казалось, было сотворено вчера и может исчезнуть в пучине взрыва уже завтра. Остров, на который мы направлялись, представлял собой полумесяц четыре на шесть миль, обнимающий, казалось, бездонную бухту. На противоположной стороне бухты располагался небольшой островок Тирассия, который, по словам Смита, когда-то был частью противоположной стенки кратера. В самом центре бухты из воды поднимался крохотный, невысокий и, казалось, мятый остров, над которым поднимался дым.

– Именно так выглядел мир после своего появления, – сказал Кювье, – камни и вода.

– Посмотрите на напластования тех утесов, Жорж! – воскликнул Смит. – Извержения уложили их, словно ряды кирпичей. Мы можем читать их, как открытую книгу!

– Какое отличное укрытие для военных кораблей, – добавил Фултон, – под этими утесами можно весьма уютно спрятаться.

– Только не с подветренной стороны, – вставил Драгут. – Бывают дни, когда мелтеми дует так, что вам здесь точно не понравилось бы, мой друг. Это место может быть очень злым.

– Злым? Я вижу голубые купола полудюжины церквей отсюда.

– Христианские церкви не защитят вас от дьявола, когда просыпается сам сатана.

– А мечети не защитят от землетрясения. Драгут, плохие вещи могут случиться с любым набожным человеком. В чем решение? Использовать науку, чтобы предупредить о катастрофе.

– Нет, с неверующими, такими как ученые и французские революционеры, случаются вещи и похуже. И никто не может предупредить о воле Бога. Я верю в Аллаха.

– Кювье, – прервал я их разговор, – вы описали это место как одно из старейших на Земле, но я не вполне уверен, что именно вы имели в виду.

– Старейшее и новейшее одновременно, – пояснил ученый. – Старое оно тем, что напоминает нашу планету при рождении – такое же пустое и безжизненное. Новое в том, что островок посреди бухты изрыгает нутро земли, и на поверхность выходят новые горячие камни. Остров уничтожает и воссоздает себя.

– Странно прятать здесь то, что хочешь сохранить, вы не находите?

– Зато это укромное место, если хотите сбить с толку охотников за сокровищами.

Мы направились к небольшой бухте у подножия утесов, где располагался маленький порт, скрывающийся в тени утесов, высота которых достигала нескольких сотен метров. У галечного берега на волнах колыхались яркие, словно игрушки, рыболовецкие лодки, резко выделяющиеся своей веселой раскраской на фоне угрюмых полос ржавого, коричневого и серого цветов над ними. Берег был настолько обрывистым, что Драгут подвел свою шебеку прямо к короткому причалу. Мы наняли нескольких ослов для медленного подъема по серпантину вдоль унылого утеса. Их щетина кололась, уши то и дело подергивались, но копыта цокали исправно и равномерно, несмотря на нашу нетвердую посадку на их спинах. Тропинка серпантина не имела перил и была скользкой от навоза, а ослы то и дело закрывали глаза, спасаясь от назойливых мух. Смит постоянно просил остановиться, чтобы взглянуть на очередные уродливые камни и валуны, словно надеясь, что они заговорят с ним. Мне же утес представлялся немым собеседником, а захватывающий вид, открывающийся на бухту, не давал мне забыть о высоте, на которой мы находились. Мне не терпелось покинуть этот обрывистый серпантин.

Наконец мы оказались на вершине, и нашему взору представилась вся география этого необычного острова. Западный край Тиры представлял собой полумесяц из высоких утесов, а домишки ютились у краев кратера, словно птичьи гнезда. К востоку от этого ятагана остров широким веером неспешно скатывался в море. Здесь земля была разделена каменными заборами на пастбища, виноградники и поля, хотя сейчас, посреди лета, все они имели один коричневый цвет. Сдается мне, немногое здесь изменилось с последнего посещения этого острова Одиссеем. Вокруг нас раскинулось гомеровское море, темное, словно вино, и местами покрытое барашками, и ветер приятно обдувал нас после духоты у подножия утесов.

– А теперь представьте себе, что этот уклон земли поднимается из воды и переходит в пик прямо там, где сейчас располагается центр залива, – сказал Смит, рукой заполняя пустое пространство. – Должно быть, это была огромная гора, видимая за сотни миль. Конус, как у Этны. А затем произошел катаклизм похуже того, что уничтожил Помпею, и этот пик просто исчез! И на его месте образовался вулканический кратер глубиной сотни, а может, и тысячи футов, наполненный морем. И мы только что пересекли этот кратер по поверхности воды.

– Но ширина залива никак не меньше лье, – изумился Фултон. – Какая же сила могла превратить такую огромную гору в подобную дыру?

– Действительно хороший вопрос, – ответил геолог. – Пока Гейдж ищет свои древние орудия, мы с Кювье будем изучать то, что действительно управляет миром.

– И что же это?

– Матушку-природу, конечно же. Просто представьте, что, если б мы могли лучше ею управлять!

Наше прибытие на столь небольшой остров, конечно, не могло пройти незамеченным, но османский полицейский, казалось, был скорее сконфужен, нежели озабочен, особенно после того, как Драгут предложил ему оплатить любые специальные иммиграционные пошлины, что могли прийти на ум этому тучному турку. У нас имелись французские документы с красочными печатями и штампами, которые он не мог прочесть, и геодезические инструменты, назначения которых он не понимал. И то, и другое помогло придать нашей миссии оттенок официальности или хотя бы важности, а также никому не понятной техничности. Мы заявили, что проводим замеры для французского института (что могло оказаться и правдой) и что результаты нашей работы ждут в Высокой Порте в Стамбуле, что было блистательной ложью. Толстый функционер принял свои монеты и отправился строчить отчет, который затем медленной почтой отправится к соответствующим властям на материке. Пока его письмо прибудет к кому-нибудь с достаточным рангом, чтобы принять решение, нас уже и след простынет.

Драгут отправился вниз к своему кораблю, чтобы отправиться в так называемый быстрый торговый рейс на близлежащие острова.

– Я вернусь за вами, я обещаю! Доверяйте Хамиду!

Мы же устроились в доме одного винодела в деревне Мегалохори для рандеву, устроенного для нас агентами Фуше. Здесь мы должны были тайно встретиться с молодым врачом, который, по мнению Наполеона, в один прекрасный день может повести за собой греков в борьбе за независимость от Турции: импозантным и харизматичным графом Иоаннисом Каподистриасом. Когда русские и турки образовали Ионическую республику[5] на упрямых христианских Ионических островах, красноречивый Каподистриас стал одним из двух главных министров крошечной республики. Ему было всего двадцать пять лет, но он обладал магнетизмом Наполеона или Нельсона. Силой одного своего характера грек убедил повстанцев Кефалонии остаться в составе его крошечной новой нации и, по слухам, вел ее к принятию конституции на основе либеральных принципов.

Теперь же он надеялся на то, что сможет возглавить более обширное восстание, и изучал те же слухи, что и мы.

Пока мы ждали, когда Каподистриас выйдет с нами на связь, Кювье и Смит принялись изучать древнюю кальдеру, простирающуюся от края утеса, пытаясь рассчитать силу катаклизма, способного сотворить такое. Фултон отправился куда-то со своей волынкой, сказав, что хочет поэкспериментировать с наполнением инструмента маслами и нефтью и набросать чертеж работы ветряных мельниц острова. Я упражнялся в фехтовании, сражаясь с воображаемыми противниками, и тренировал свою силу воли частыми набегами к островным виноделам с исключительно дегустационными целями, как я себя убеждал, и держался на достаточном расстоянии от островных женщин, которые своими темными волосами и оливковой кожей напоминали мне Астизу. Неужели на этом острове я смогу отыскать какую-то информацию о ней?

День казался бесконечной средиземноморской идиллией.

Но к концу второго дня нашего пребывания на острове, как раз когда я бродил по серпантину у края утеса, мысленно поздравляя себя с самодисциплиной, я увидел два корсарских корабля с парусами цвета засохшей крови, заходящих в раскинувшуюся бухту в лучах уходящего солнца. Флагштоки кораблей были пусты, они не производили ни звука, но их палубы были заполнены мужчинами. Кто это, Иоаннис Каподистриас с небольшой греческой армией? Или османские солдаты, прибывшие, чтобы поймать его или нас?

А что, если это совсем иная, неожиданная угроза?

Их вид всколыхнул все мои инстинкты самосохранения.

Я поспешил обратно к нашему временному пристанищу, чтобы объявить, что, возможно, у нас более нет времени ждать нашего рандеву или Драгута. Что, возможно, нам необходимо спрятаться.

По счастью, наш греческий патриот уже был на месте.

Каподистриас появился в плаще и шляпе с широкими полями, явившись из своего тайного укрытия здесь, на турецкой территории, так как его могли арестовать за незаконное проникновение на их территорию. Он был не вооружен, а его антураж состоял из всего двух телохранителей, но он впечатлил нас сразу, как только скинул плащ. Министр оказался высоким и подтянутым, а его точеные скулы были словно срисованы с афинских мраморных изваяний. Его голос сделал бы честь самому Фемистоклу, древнегреческому оратору, но при этом, как многие из наиболее знатных мужчин, он был свеж и скромен.

– Боюсь, у меня нет флота, – сказал Каподистриас, слегка нахмурившись, когда я описал ему новые корабли на горизонте. – Ни флота, ни армии, ни дипломатического паспорта, ни времени. Вы уверены, что это не обычные грузовые корабли или паром на остров?


Конец ознакомительного фрагмента. Купить книгу

5

Автор путает: в тот момент она называлась Республикой Семи Островов, а Ионической республикой стала лишь в 1815 г.

Зеркало тьмы

Подняться наверх